ПЛОХИЕ МАЛЬЧИКИ ТОЖЕ ПЛАЧУТ

        ( Broken Iris - Broken Inside )

Просто позволь мне себя любить.

Знаете, а ведь я бросил курить. Сейчас это уже просто нервы.

Люблю выдыхать дым, кутаясь в его пелене, застилающей глаза. Я словно не вижу мира вокруг. Без нее.

Да.

Это случилось полгода спустя. Мы лишь однажды потеряли голову и наплевали на все. Это был риск. Но разве ваш мозг продолжает работать, когда жена в ваших руках буквально тает и стоны срываются с ее губ?

Ха-ха...

Мы мужчины. Что с нас взять, верно?

Это было своего рода проверкой. Для меня и Трикс. Мы наплевали на это, а затем поплатились. Жестоко. Вдвоем.

Простите... Я просто даже сейчас не могу без слез вспоминать об этом.

Я был дома, когда мне позвонила Андреа и срывающимся голосом заговорила в трубку.

- Да, детка? – я посмеялся, отвечая на звонок. Андреа никогда раньше не звонила мне. Это было так странно.

- Доминик! Я прошу тебя... приезжай сейчас же!

- Что случилось?

- Приезжай!! Доминик, я не знаю, что с ней происходит!! Пожалуйста!!

- Андреа, где вы? – я тотчас схватил ключи с тумбочки и поспешил на улицу, прихватив куртку. - Я уже выезжаю!

- Мы дома. Просто приезжай, пожалуйста... Мне кажется, ты ей нужен...

- Ты куда? – мама попыталась остановить меня в дверях.

- Мам, я люблю тебя, скоро вернусь!

- Доминик?!

- Я люблю тебя! – я быстро прыгнул в машину и завел мотор.

Через десять минут я уже стоял на пороге квартиры, где Трикс жила вместе с Андреей. Эта квартира ей досталась после окончания школы в приюте. Андреа же согласилась быть ее соседкой, чтобы помочь оплачивать счета.

Блондинка открыла мне дверь, но не впустила, выходя со мной на улицу.

- Что случилось?

- Она уже вроде как успокоилась, так что давай я вкратце расскажу тебе...

- Черт тебя дери, что происходит вообще?! – накричал я на девушку. Она серьезно глянула на меня. – Прости. Прости, я не хотел.

- Я понимаю.

- Так что случилось? – я попытался говорить мягче.

- Не знаю, смею ли я вмешиваться в ваши дела, но мне кажется, что я не помешаю. – Я кивнул. – Трикс не говорила тебе о приеме у врача? Она ходила туда пару недель назад.

Я припомнил, что однажды она пропустила школу и я помню как сильно мы поругались в тот вечер. Она просто наотрез отказывалась говорить мне, где была и что делала. Я ревновал. Я страшно ревновал ее, чего скрывать. Но я доверял ей не меньше.

- Продолжай.

- Сегодня она попросила сопроводить ее на очередной прием.

- Она говорила, что ей нездоровится.

- Я не знаю, что она делала в больнице. Я не стала противиться. Ты же знаешь, какая она упрямая бывает. Она только попросила забрать ее в шесть вечера оттуда.

Мы смотрели друг на друга, пока вдруг в глазах Андреи не появилась горечь и грусть.

- И что дальше? – я попросил ее не останавливаться.

- Когда я приехала за ней, она сидела на скамье у входа, обнимая колени руками. Я испугалась, увидев пустоту в ее глазах, когда она, наконец, села в машину рядом со мной. Я спросила, все ли с ней в порядке, но она выдавила из себя улыбку, нашла в бардачке солнцезащитные очки и надела их. Мы в тишине приехали домой. И она примерно с час не разговаривала со мной, а потом...

- Андреа? – послышался голос моей возлюбленной из квартиры.

- Черт!

- Мне зайти?

- Погоди, сначала я. Не знаю, как она отреагирует на тебя. Она просто в истерике была полчаса назад. Проклинала тебя...

- Андреа, ты здесь?

- Я сейчас, - и девушка вернулась в квартиру. Я остался стоять на улице.

Прохладный вечерний воздух теребил мои волосы и слегка обдувал лицо. Я почувствовал, что вспотел. Черт, да мои руки тряслись от неизвестности! Я слегка не понимал, что мне хотела сказать ее подруга, но я так и не успел сосредоточится, когда вдруг дверь широко распахнулась и Андреа тянула меня за рукав в помещение.

- Я не просила тебя ни о чем подобном! – крики Трикс тотчас ввели меня в панику. Она стояла за диваном, словно сооружая преграду между нами. – Зачем ты так?

- Трикс, милая...

- Пожалуйста, Доминик, уходи! Я не могу сейчас говорить с тобой. Я хочу побыть одна. Пожалуйста, уходи.

Андреа подтолкнула меня к ней, а сама тем временем проследовала в свою комнату и хлопнула дверью.

- Трикс, милая, что произошло?

- Доминик, пожалуйста, уходи! Слышишь? Слышишь меня, любимый? Я прошу тебя, - и слезы наполнили ее прекрасные синие глаза. Я в одно мгновение приблизился к ней. – Нет! Не трогай меня!

- Скажи мне, что происходит? Я ничего не понимаю...

Тишина. Ее глаза полные слез. Она вертела головой из стороны в сторону, словно отказываясь во что-то верить. А затем села на спинку дивана, повернувшись ко мне спиной.

Я обошел диван и оказался напротив нее, попытавшись обнять. Но она протестующее дернулась в сторону.

- Что происходит? Прекращай уже!

- Уходи! Я не настроена сегодня разговаривать!

Черт бы ее побрал!! Она легко выводила из себя. Мы встречались на тот момент уже больше полугода. Но даже за такое, казалось бы, серьезное время для отношений, я не мог порой понять ее поведение. Она реально сводила с ума. Меня. Себя. Всех окружающих. Любой другой бросил бы ее на моем месте, но я так сильно привязался к ней. Я влюбился в нее.

Иногда она была для меня глотком свежего воздуха во всей этой черной реальности, которую я не редко проклинал. Она была мягкой и податливой. Такой, что сердце выпрыгивало из груди. Она была совершенной в сексе. Этого у нее не отнять. Для меня она была просто богиней. Это возвышало меня на небеса.

Но бывали моменты, когда я готов был разорвать наши отношения на какой-то короткий миг, да и то в своей чертовой голове. В нее словно вселялся сам дьявол. Она была неуправляема в своем поведении. И при чем это случалось в самый непредсказуемый момент. Нельзя было даже проследить какой-то цикличности между вспышками гнева и радости. Она часто гнала меня прочь от себя. И я ничего не мог понять. Мое сердце уносилось галопом, когда Трикс в очередной раз бросалась на меня словно дикая, разъяренная кошка. Но я любил ее. Я люблю ее так сильно...

Я прощал ее, как только она возвращалась. Я закрывал глаза на ее безумные выходки, вроде пистолета направленного на меня в день, когда она решила угнать мою машину по возвращении в Стоктон. Да, да. Тогда она высадила меня на дороге. И я был вынужден позвонить Тоду, но его машина была на ремонте, и тогда меня подобрал Брэдбери. Черт, как же они насмехались надо мной в тот вечер в баре! Я желал напиться. Помню, отец тогда еще спрашивал, что случилось с моей тачкой и мне пришлось наврать ему что-то типа срочного ремонта двигателя или что-то вроде того. А уже на следующее утро она приехала за мной сама. И такие выходки заканчивались безумным сексом с моей девочкой. Я просто не мог разобраться в ее поведении. Или же не хотел.

Она словно околдовала меня собой.

Я медленно сходил с ума.

- Ты прекрасно знаешь, что я не уйду, пока не узнаю причину, почему ты так на меня злишься! – я снова попытался обнять ее. Но Трикс ловко отскочила в сторону. – Да что происходит?

- Я. Не. Настроена. Обсуждать. Это. С. Тобой.

Она перепрыгнула через диван и оказалась в своей комнате, громко хлопнув дверью. Крохотный замочек на ее двери, по-видимому, отскочил, и дверь снова распахнулась.

Я увидел, что Трикс рыдала, уткнувшись в подушку лицом.

Дверь в комнату Андреи приоткрылась, но она тут же закрыла ее снова.

Я растерялся.

- Если ты захочешь поговорить, я в машине, - крикнул я, выходя на улицу.

Я расположился на заднем сидении, вытянув ноги на ящичек впереди. Я не нашел, чем себя занять, и поэтому закурил, погрузившись в раздумья.

Первым, что мне пришло в голову, была ее измена. Но я тотчас ее отбросил, вспоминая наш разговор однажды ночью, когда она призналась мне, что никого не видит на моем месте возле себя. Она называла меня единственным, неповторимым, нереальным. Затем мне стало страшно оттого, что возможно она ходила к врачу на консультацию по вопросу здоровья. Я не на шутку испугался, что моя девочка могла вот так просто умереть. Я отбросил плохие мысли из головы и заметил, что так и не притронулся более к сигарете в руке.

- Доминик! – Андреа выглянула с криком на улицу.

Я тотчас выскочил из машины и помчался к ним.

- Доминик, она в ванной. И я слышала, что она хлопала дверцей шкафчика. Там полно таблеток!

- Трикс! – я попытался открыть дверь в ванную, но она заперлась на замок. – Трикс, любимая, открой мне, пожалуйста!

- Нет... Уходи, я тебя прошу... Мне так будет легче...

Черт! Она действительно собиралась это сделать.

- Открой немедленно эту гребаную дверь!!

Я услышал звуки воды и тотчас навалился с разбегу на дверь. Я выбил замок, но, слава богу, она не слетела с петель. Трикс неистово завизжала, запрыгивая в ванную.

- Что, мать твою, с тобой происходит?! – я свирепо оглядел помещение. Она сидела в ванной и рыдала. В руках она держала пару тюбиков с таблетками. В раковину текла вода на другие средства медицины. – Малыш, что с тобой происходит? – я протянул к ней руку, присаживаясь на корточки. Андреа выключила кран и все еще осталась стоять в дверях.

- Ты... Ты не должен... Я хочу умереть!... Я ужасный человек!

Что она имела в виду?

Она позволила мне дотронуться до нее и я поднял ее на руки. Она обвила руками мою шею, не прекращая плакать, изредка трясь от глубоких вдохов и выдохов. Я вынес ее к ней в комнату. По дороге она выронила таблетки из руки и крепче прижалась ко мне.

- Малышка, что с тобой такое? – спросил я, укладывая ее на кровать.

- Я не хочу жить! Я убила его! Я убила его! – причитала Трикс, не отпуская мою куртку. – Я... не хотела... чтобы он... он страдал... также... как и я!..

- Кто он? Что с ним?

- Я не хотела... чтобы он жил так, как я.

- Милая, успокойся... Все хорошо. Мы исправим все возможное, если ты только объяснишь мне, что произошло, - шептал я, нежно гладя ее по волосам.

- Я... не хотела... не хочу... он не должен...

- Тшш... Ты только распаляешь себя. Успокойся... Все хорошо.

Она отстранилась, заглянув мне в глаза и поцеловала.

- Ты не простишь меня... Никогда. Прости, - она покрывала мое лицо легкими поцелуями. – Прости. Прости. Прости меня.

- Милая, я уже прощаю тебя за все, что ты могла или можешь совершить! – рассмеялся я.

- Нет. Нет. Нет, нет! Ты меня бросишь. Но останься со мной, прошу.

- Я здесь. Я никуда не собираюсь исчезать. Ты мне еще должна за прошлый раз, помнишь?

И ее грудь снова заполнилась дикими рыданиями. Она оттолкнула меня и, свернувшись калачиком на постели, сжалась, словно пружина. Ей было больно. Но я не понимал ничего. Я присел рядом и провел рукой по волосам; она дернулась в сторону и закричала сквозь слезы:

- Я не хочу его! Я не хочу! Я убила его! Я убила его, понимаешь?!! – она еще больше сжалась на кровати, прижимая колени и руки к животу.

Мое сердце ушло в пятки, а затем вернулось обратно и громким гулом отбивалось в висках. Я услышал детский плач. Совершенно ясно. Настолько громко, что все вокруг закрутилось, завертелось.

Андреа выронила что-то в гостиной, что позволило мне выйти из оцепенения. Я тряхнул головой и насильно прижался к моей девочке всем телом.

- Нет!.. Я убийца!..

- Тшш... Трикс, я люблю тебя, слышишь? – я поцеловал ее в висок и крепко сжал в своих объятиях, исконно повторяя ее положение на кровати. – Я люблю тебя! Люблю, люблю, люблю...

Я повторял эти слова, пока, наконец, она не стала повторять их вместе со мной. Так ее рыдания медленно затихали. Андреа заглянула в комнату и погасила свет, когда я кивнул ей.

Темнота ночи скрыла нас от проблем и суровой реальности.

Я никогда раньше не предполагал, что такое возможно. Я никогда не задумывался над тем, что когда-нибудь все равно стану отцом. В этой или в иной жизни, которую я, естественно, не хотел, прекрасно зная, что проживу ее в точности также, если не хуже.

Я уговорил ее раздеться и уложил в постель, умостившись поверх одеяла. Пару раз звонила мама. Я сказал, что вернусь поздно, и попытался ее успокоить. Трикс иногда плакала, начинала причитать снова и снова. Тогда я вновь шептал ей слова любви.

Она уснула около полуночи и я решил остаться с ней ненадолго, чтобы удостовериться, что она крепко спит. Прежде, чем уйти, я оставил ей записку возле будильника с тем, что я безумно люблю ее и завтра заеду к ней после школы.

Попросив Андрею остаться завтра с моей девочкой дома, я сел в машину и тронулся с места.

Я ехал в темной, скрывающей меня от моей жизни, глубокой ночи. Дороги были пусты.

Все, о чем я не хотел думать, с легкостью овладевало моими мыслями. Я мог понять, почему она решила сделать аборт. Я мог понять ее состояние, ее слезы, истерику. Но я не мог понять, почему она не сказала мне об этом.

Я выехал за пределы города. Я просто ехал, пытаясь разогнать любые мысли из моей головы. Шум двигателя был для меня лучшим лекарством в такие моменты.

Почему?

Этот главный вопрос болью отражался в моем сердце, когда я начинал анализировать наши отношения. У Трикс были свои собственные мысли на этот счет, но я бы мог помочь. Я бы сделал все возможное. Черт! Да она на меня должна была злиться! Она меня должна была ненавидеть за то, что я обрюхатил ее совершенно случайно, повинуясь животным инстинктам!

Но она, лежа в моих объятиях там, на своей кровати в крохотной квартирке, просила меня о прощении. Нет. Это я должен был просить ее о прощении! Это я, а не она должен был быть внимательнее с ней! Черт!

Конечно, нам не нужен был ребенок так рано. Мы были еще школьниками. Но даже если бы это произошло, я уверен, родители помогли бы нам во всем. Я всегда доверял им. Но у Трикс никого не было... Вот именно. Никого. Это и заставило ее так поступить. Она не хотела, чтобы ее ребенок прожил ЕЁ жизнь. Она не хотела его оставлять, что естественно для любой женщины. Но она также и не хотела подарить ему жизнь, такую же трудную и одинокую, как и ее собственная.

В груди защемило сердце.

Но я же рядом! Я же люблю ее, не смотря ни на что! Я всегда буду с ней.

Видение маленькой малышки в руках моей девочки заполонило мое сознание. Я улыбнулся сквозь слезы... Да, да, сквозь слезы. Я даже не подозревал, что уже не вижу дорогу на протяжении долгого времени. Я впервые в жизни плакал, ощущая себя подавленным как никогда в жизни. На меня страшно давила реальность. Я развернул машину в обратную сторону и тотчас на огромной скорости понесся к ней.

Я закурил, вытирая слезы ладонями. Три сигареты. Они не приносили мне радости или удовольствия, но заглушали боль сердца, что ныло в груди, словно его ранили.

Через полчаса после того, как я в последний раз посмотрел на приборную панель, я уже стоял на пороге ее квартиры. Во всем квартале не горел свет. Я намеревался позвонить, но рука то и дело отказывалась нажать на звонок.

Я схватился за голову и сел прямо на ступени, вновь позволяя злосчастным слезам затопить мои глаза. И тут ее руки крепко обняли меня, и я упал головой на ее колени, прикрытые тоненькой ночной сорочкой. Я плакал словно ребенок. И она плакала вместе со мной, целуя и поглаживая по голове.

Никогда в жизни я еще не нуждался в моей девочке как в ту глубокую, черную для нас двоих ночь.