Глава 25. Кукольный домик.

25.

— Летисия, прошу, успокойся! Я ни слова не понимаю из того, что ты говоришь, — перебил Аарон, поставив передо мной чашку горячего зелёного чая. — Повтори ещё раз.

Розовая кухня, собственноручно выкрашенная Эмми в белый горох, не давала мне трезво мыслить. Моя история в их кукольном домике приобретала краски настоящего безумства. Чувствовала себя некомфортно, поэтому постоянно ёрзала на мягкой подушке, что застилала каждый стул в этом доме. Парочка растерянно хлопала глазами на сумбурный пересказ случившегося всего два часа назад. Именно столько времени мне понадобилось, чтобы привести внешний вид в порядок. Марка, как и ожидалось, в квартире друзей я не обнаружила. Аарон сообщил, что он успел снять себе другое жилье. Где — не сказали. С каких пор вес слова Марка имел большую значимость, чем моего?

— Говорю же! — нетерпеливо воскликнула я. — Эта чокнутая под предлогом того, чтобы забрать вещи Марка, ворвалась ко мне в квартиру!

— Что значит «ворвалась»? — переспросила Эмми, откусив розовый мягкий зефир.

— Потому что я не приглашала её войти.

Я замерла, наблюдая, как она медленно его пережёвывала и облизывала после липкие губы. Со мной частенько происходили подобные «выпады». Звуки вокруг приглушались, и я проваливалась в странное коматозное состояние, когда мозг фокусировался на самой глупой вещи на свете. Подобно тому, как подруга смакует десерт. Сладкий запах ванили и сахарной пудры впервые казался мне отталкивающим. Он напоминал мне тошнотворные духи Лоретты. Вспоминая, что случилось с моим завтраком, оказавшимся вскоре на полу кухни, я отвела взгляд от Эмми в сторону, так как до сих пор воротило от еды.

— То есть ты говоришь, что она наставила на тебя пистолет? — скептически переспросил Аарон.

Я холодно посмотрела на друга, который отказывался верить в мою историю. В последние время мы плохо друг с другом ладили. Две няньки поссорились, и одна из них решила, что справится лучше. Хотелось его ударить. Снова моя вспыльчивость давала о себе знать. Скоро Марк не один будет нуждаться в психотерапевте. Устроим парную терапию и для всей группы «Dog's-meat».

— Согласна, звучит, как бред... Но я клянусь, Лоретта опасна! — не выдержав недоверия со стороны друзей, я всё же хлопнула в гневе рукой по столу.

Чай, доходящий до краёв, пролился. На столе образовалась лужа, которая мгновенно впиталась в белую скатерть, оставляя желтоватое пятно. Чёрт.

— Я успел с ней пообщаться. Она довольно эксцентричная и вспыльчивая, — задумчиво протянул Аарон, продолжая не замечать моего нервного состояния. — Но не ты ли мне говорила, что психи управляют миром? Может, она такой же уникальный менеджер, прямо как Марк — музыкант.

Казалось, что одну меня смутило наличие оружия у нового менеджера. Аарон говорил о её достоинствах, но не замечал самого главного. Опасного.

— Господи! Вы меня совсем не слышите? — отчаялась я. — Лоретта не просто псих. А маньяк! Как вы можете так спокойно реагировать на то, что она хотела меня убить?

Представляла себе всё иначе. Как мы пойдем спасать Марка, а также вызволять группу из лап сумасшедшей. Сейчас же мне казался наш разговор не более продуктивным, чем если бы я говорила с обитателями домашнего аквариума. Эмми, как никогда прежде, походила на золотую рыбку, что только выпучила на меня свои голубые глаза и не говорила ничего дельного. Вместо слов вылетали пузыри.

— Эмми, ну ты хотя бы не молчи? — обратилась я к подруге.

— Может, пистолет не был заряжен? Муляж? Ты правда думаешь, что она хотела тебя убить? — кукольное лицо Эмми в форме сердечка ни на грамм не выражало обеспокоенности, а может, для неё это было настолько чуждо, что она и не могла понять. — Лоретта, конечно, не права, но я уверена, она не хотела сделать тебе больно.

Эмми дожевала зефир и отпила чай из белой пиалы с золотистой окантовкой. Девушка, окруженная любовью и заботой с самого рождения, не могла поверить, что такое зло вообще существовало в мире. Она не любила ужастики и не смотрела боевики. Лишь романтические комедии, которые она брала за основы жизни и стремилась всеми силами воплотить их в жизнь. Главными её приоритетами оставались замужество, дети и большая собака в частном доме с задним двориком. Мне стало казаться, что утреннее происшествие было лишь дурным сном, и я всё ещё не могла проснуться. Сжала до хруста челюсти, сдерживая рвущиеся наружу крики отчаяния.

— Летисия, я правда не думаю, что тебе могли причинить вред, — Аарон сцепил руки перед собой и пронзительно смотрел на меня. — Ну, помешалась немного на Марке. Эта девушка не так уж плоха.

— Она же тебе не нравилась! — упрекнула его я. — И ты не хотел подписывать никакие контракты.

— Я был неправ, — признался он. — Вчера Лоретта предоставила нам план репетиций и выступлений. Она уже успела договориться с несколькими заведениями, а также записала нас на участие в музыкальном фестивале для дебютирующих групп. Если честно, знай я, кто её отец, не посмел бы отказать. Сам Фултон теперь наш спонсор! Благодаря связям этой семьи наш успех гарантирован. А на следующей неделе мы начинаем запись альбома.

Хотя друг говорил все эти вещи о предстоящим успехе, но я видела, насколько тот был подавлен из-за смены лидера в группе. Его глаза потухли. Прежний оптимизм всё ещё проскакивал в его интонации, скорее по привычке. Аарон был в ужасе от перемен. Веснушки ярко выделялись на его бледном от недосыпа и стресса лице.

— Ну, я рада, что вас это совсем не волнует, — не сбавляя обороты, злость брала надо мной вверх. — Зная, как я переживаю, ни один из вас, включая тебя, Эмми, не брал трубки. А я звонила, потому что меня чуть не убили, чёрт возьми! А Марк? Передайте ему, что так уж и быть, моя шкура мне дороже. Не хочу, чтобы папаша сестёр Фултон сжёг меня в одной из своих печей.

На мою гневную речь Эмми испугано вскрикнула, обронив салфетку, которой она старалась промокнуть мокрую скатерть, на пол. Из-за моего крика девушка раскраснелась, а глаза заблестели от проступивших первых слёз. В романтических комедия не кричат. Совсем вылетело из головы.

— Лети, я в последнее время тебя не узнаю, — обеспокоенно пробормотала подруга. — Тебе необходимо отдохнуть. Понимаю, с тобой столько всего приключилось за последний месяц... Поэтому просто оставь всё позади и наслаждайся жизнью. Прости, что не брала трубки, но у меня тоже были проблемы, и поэтому не могла ответить. Мой отец попал в больницу. Просто выдохни, хорошо?

Выдохнуть и наслаждаться жизнью? Не знала, что Эмми подалась в тренеры по личностному росту. Как проста была её логика: отпустить и забыть.

— Мне очень жаль твоего отца. Желаю ему скорейшего выздоровления, — искренне произнесла я, почувствовав, как наши с ней отношения разом перерезали ножницами. Теперь это место болело и ощущало пустоту. — Простите, мне уже пора. Спасибо за чай.

Эмми, удовлетворённая сменой моего тона на более мягкий, расслабленно улыбнулась, не замечая растущего в воздухе напряжения. Я не была зла на подругу. Врагу бы не пожелала влезть в мою шкуру и прочувствовать всё на себе. Даже так я сомневалась, что она смогла бы понять. Я хотела бы жить в том же воздушном замке, что и Эмми Гаррет, и даже больше — быть ею. Красить комнаты в розовый цвет и каждый месяц стирать плюшевые игрушки от пыли. Протирать рамочки и делать всё новые и новые фотографии.

Сердце упало в пятки. Я часто фотографировала Марка для своих работ. Но мы настолько долго были вместе, что культура селфи у нас не прижилась. Два человека существовали и не имели потребности в электронных картинках. Зачем? Если живой человек прямо перед твоим носом. Какой позор. У меня нет ни одной совместной фотографии с Марком.

Аарон нагнал меня в момент, когда я уже заканчивала зашнуровывать ботинки.

— Постой, Лети! — Аарон возник в проёме. — Мне нужно кое-что сказать.

— Да что ты? Мне тоже нужно было многое сказать. По телефону! — пронзительно закричала я, окончательно потеряв терпение. — С каких пор ты игнорируешь мои звонки? Это, мягко говоря, наталкивает не на самые приятные мысли.

— Прости, я был на тебя зол, — выдохнул друг. — Я с самого начала знал, что вам нельзя встречаться. Ему окончательно снесло крышу из-за тебя. А ещё нападение на историка... Ответственность полностью лежит на твоих плечах. Уверен, ты бы справилась с этим, на портя другим людям и себе жизнь. Он же не изнасиловал тебя, в конце концов.

Потеряла дар речи. Я тяжело задышала, чувствуя приступ паники. Аарон потупил глаза в пол. Чем ближе ты подпускаешь людей, тем больше страданий они приносят. Не дают полный отчёт своим действиям. Каждый из нас хотел быть прав, оправдывая свои поступки и разрывая дружбу на мелкие куски. Эти отношения восстановлению не подлежат.

Так долго ухаживала за Марком, что все люди вокруг забыли, что я тоже человек и нуждаюсь в помощи, поддержке и заботе. Друзья считали, что Летисия Салазар ни что иное, как прочный железный забор, который выстоит и в дождь, и в бурю. Но реальность оказалась такова, что машина на полной скорости, по вине пьяного водителя, влетела в него и смяла в один скукоженный ком. От меня уже почти ничего не осталось. Можете отвезти на свалку.

— То есть не то, что мы должны были положить в больницу Марка, а именно — я, кто случайно ему рассказала, — переборов возмущения и шок, высказала я. — Ты себя вообще слышишь? Вы используете Марка, как рабочую лошадь, даже видя, что животное больное. И как долго ты думаешь это продлится? Моей вины здесь абсолютно нет.

— Марк взрослый человек, и я не могу его ослушаться. Он же теперь наш лидер, — грустно усмехнулся барабанщик, все ещё недовольный новыми реалиями. — Последнее, что нам не хватало, так это засунуть его в психбольницу! Наша карьера рухнет, если мы не начнем сейчас же действовать. Я обещаю тебе, что присмотрю за ним...

— Ваша жадность, сведёт вас всех в могилу, — прорычала я на его беспечность. — Не смей мне говорить, что заботишься о Марке, видя, как ему плохо.

— Он хорошо себя чувствует, — перебил меня Аарон. — Никогда прежде не видел его таким продуктивным. Марк за последнюю неделю написал две новых песни, а ты знаешь, как трудно ему это даётся.

Друг всегда казался мне понимающим добрым кучерявым парнем с милыми веснушками. Ничего в нем не говорило о том, что он – законченный карьерист. Я, возможно, упустила одну единственную вещь: Аарон Дейл в первую очередь — лидер, что потерял своё место и обвинял в этом меня. Даже самые милые на вид люди могу припрятать для вас нож.

— Марк хорошо себя чувствует? Да что ты говоришь! Ну, тогда я пошла. Рада за вас, — я распахнула дверь, даже не утруждая себя её захлопнуть, и продолжала выкрикивать реплики Аарону:— Удачи, блин, не сдохнуть. Уверена, Лоретта одного из вас подстрелит.

Я бежала до онемевших ног. Со сбитым дыханием и болезненными хрипами. Люди выворачивали шеи, когда моё тело стремительно проносилось мимо них. Бежала не видя перед собой дорогу. Пару раз пересекала трассу, осознавая это лишь тогда, когда машины с визгом тормозили передо мной. Водители опускали окна и яростно выкрикивали проклятия. Но они даже на каплю не ненавидели меня столь же сильно, насколько сейчас не выносила себя я. Мне снова семь. Брошенная, оставленная всеми на свете. Казалось, что Марка и вовсе не было. Не более чем галлюцинации на крыше многоэтажки.

Образы матери, здоровой и больной, поседевшего отца, Марка, что навис надо мной ранним утром, перемешались в голове и всплывали яркими вспышками. Сводили меня с ума. Не выдержав наплыва эмоций, я споткнулась о бордюр и повалилась в мокрую, мертвенно- желтого цвета, траву. Ударилась лбом о какую-то корягу. Я прижала ладонь к свежей ране и ощутила на пальцах горячую кровь.

Я лишилась рассудка, раз первой мыслью, что всплывала в голове, была о том, какого прекрасного насыщенного цвета она была. Алые капли стекали по лицу прямо в ладошки, которые я держала перед собой. Набралась целая лужица. Не чувствовала боли совсем. Повалилась на спину, растягивая руки ноги в сторону. Кровь темными пятнами въелась мне в пальто.

Слышала, как прохожие делали вид, что не замечают странной девушки, лежащей на газоне в крови. Они громко перешёптывались, но ни один из не подошёл и предложил помощь. Никто не вызвал скорую или полицию. Время плыло, а люди продолжали меня не замечать. Я бы кинулась в объятия первому, кто бы обратил на меня внимание. Как когда-то это сделал Марк.

Люди чувствуют подсознательно приближающиеся несчастья, зная, какими липучими они бывают, и поэтому обходили меня стороной. Моя жизнь не была зеброй с черными и белыми полосами. Только животное, что заперли в темной комнате без двери и окон. Какое дело до цвета, если в помещении нет света?

Если бы я сейчас растворилась в сырой земле, кто-нибудь заметил бы пропажу?Или Фултон права. Обо мне никто бы не вспомнил уже через месяц.