Глава 56, Тяжелый день

Около полуночи в гостиной Гриффиндора было тихо. Тепло огня в камине освещало стены, старые кресла отбрасывали длинные тени, а стрелки часов медленно приближались к двенадцати. Эмилия сидела у окна, закутавшись в тёплый плед, и неотрывно смотрела вдаль — туда, где в ночи, чуть светясь в свете луны, виднелась Гремучая ива. Она мысленно провожала взглядом троих своих самых близких: Джеймса, Сириуса и Питера. Они, скрывшись под мантией-невидимкой и держа перед собой Карту Мародёров, уже давно вышли из гостиной.

Эмилия пожелала им удачи, но возвращаться к себе в спальню не смогла. Что-то не отпускало. Она не раз ощущала тревогу в полнолуние, знала, что всё будет под контролем, ведь ребята готовились к этим ночам, знали, как вести себя. И всё же... Её сердце не хотело успокаиваться.

Прошёл час. Может, два. Она всё сидела и смотрела на один и тот же участок леса за окном. Свет луны струился по подоконнику, серебрил её волосы, придавая лицу почти призрачную бледность. Подруги уже давно уснули, а Эмилия продолжала бороться с тревогой.

И вот — далеко, но ясно — раздался протяжный вой. Холодный, пронзительный, он словно прошёлся лезвием по её спине. Она вздрогнула и сильнее сжала край пледа. Её разум говорил: "Это просто Римус. Всё по плану". Но сердце... сердце дрогнуло.

Она слышала вой ещё пару раз. Он был словно крик боли и одиночества, пробивался сквозь толщу камня, тумана и сна. Спустя ещё какое-то время глаза Эмилии начали слипаться, голова всё чаще опускалась на плечо. И, не выдержав усталости, она уснула, прямо у окна, под тонкий вой полнолунной ночи.

Её сон был странным. Непохожим на видения, но и не просто бессмысленным сном.

Она видит комнату — уютную, старую, в мягких жёлтых тонах. На старом диване сидит мужчина. Он выглядит усталым, почти истощённым. Тени под глазами, сжатые пальцы. Он держится за бок, тяжело дышит.

И рядом — девочка. Маленькая, лет десяти. У неё тёмные, кудрявые волосы, собранные в высокий хвост. Она в ярком свитере и с серьёзным, почти взрослым выражением лица. В её руках — стакан воды и флакон с зельем. Она подходит к мужчине, протягивает ему всё это со словами, которых Эмилия не слышит, но чувствует смысл: «Выпей. Тебе станет лучше».

Девочка отходит за пледом, и в этот момент мужчина поворачивается. Лицо... измождённое, но родное. Шрамы. Серые глаза. Боль и доброта в них.

Римус. Взрослый.

Эмилия широко раскрывает глаза — во сне или наяву, не понять. Она хочет сказать что-то, зовёт его, но не может вымолвить ни слова.

И в этот момент — она просыпается.

Огонь в камине почти погас. За окном светает. На улицах — ранние отблески рассвета. Голову Эмилии мягко поддерживает край подушки, кто-то, видимо, набросил её ей под голову. Плед всё ещё укрывает её плечи. Она моргает, пытаясь осознать, где она. И только один образ застревает в её голове:

Девочка и Римус. Будущее? Видение? Или просто странный сон?

Но одно она знала точно — её сердце было сжато тревогой. И это чувство не отпускало.

В полутёмной тишине почти угасшей гостиной, где казалось, сам воздух пропитан предрассветной усталостью, раздался голос:

— Ты чего тут сидишь одна, Эмилия? — голос был слишком мягким, слишком вежливым, чтобы быть настоящим.

Эмилия резко обернулась. Из тени, возле книжного шкафа, вышел Томас Макадам. Его лицо было спокойным, дружелюбным, но что-то в его взгляде оставалось... слишком внимательным.

— Почему ты не в своей комнате? — продолжил он. — Уже почти утро. Или тебя вновь беспокоят сны?

Она сразу напряглась. Всё внутри требовало не вступать с ним в разговор. Не сейчас. Не здесь. После кошмара, после ночи тревоги.

— Я иду спать, Томас, — отрезала Эмилия, отворачиваясь и направляясь к лестнице. — Не думаю, что тебе нужно знать больше.

Он будто бы не обиделся. Напротив — даже усмехнулся, как будто ожидал именно такого ответа. И всё же, когда она уже почти ступила на первую ступень, раздалось:

— Ты когда-нибудь видела... себя — в будущем?

Слова повисли в воздухе, словно ядовитая стрела, направленная точно в спину.

Эмилия остановилась. Не обернулась. Сердце на миг дрогнуло, пульс сбился. Он что, знает о сне? Или... догадывается?

Но она лишь на мгновение замерла, а потом медленно — уверенно — поставила ногу на следующую ступень.

— Спокойной ночи, Томас, — сказала она холодно и поднялась наверх, зная, что он не сможет последовать за ней. Магия Хогвартса надёжно охраняет девичьи спальни от визитов мальчиков.

Всю дорогу к спальне её трясло — не от страха, скорее от ярости и беспокойства. Что он хотел этим сказать? Он просто играл? Или правда что-то знает?

Она вошла в спальню, где подруги ещё мирно спали, и лишь Марлин слегка повернулась на бок, услышав шаги. Эмилия не разбудила никого. Просто легла. Смотрела в потолок.

Вопрос Томаса звенел в голове, как эхо: "Ты когда-нибудь видела себя — в будущем?"

И она уже не была уверена, что он имел в виду только сны.

***

Утро в спальне девушек Гриффиндора началось не с солнечного света, а с мягкого, но настойчивого встряхивания за плечо.

— Эмилия... Мили, просыпайся, уже почти восемь! — шептала Лили, склонившись над кроватью.

— Эмилия, ну серьёзно, мы все уже встали. Если ты не встанешь, я на тебя холодной воды плесну, — добавила Марлин, затаившую коварную улыбку и держащую в руке подушку.

— Дайте ей минутку... Она, наверное, опять полночи не спала, — более мягко сказала Мэри, опускаясь на край кровати и наблюдая за подругой.

Эмилия, едва слышно проворчав что-то нечленораздельное, потянулась под одеялом. Глаза открылись с трудом, всё внутри сопротивлялось пробуждению. После прерывистой тревоги ночи, короткий и беспокойный сон едва ли дал ей передышку.

— Я жива, — простонала она и с усилием села. — Но зачем... так рано...

— Потому что у нас сейчас завтрак, а потом первый урок, — напомнила Лили, — А ты выглядишь как будто дракон по тебе прошёлся.

Эмилия хмыкнула, но, пусть с неохотой, выбралась из постели. Сонливость накрывала, но внутренняя дисциплина и привычка жить в постоянном напряжении победили. Она быстро оделась, причесалась и, через полчаса, они уже втроём шли по коридору в сторону Большого зала.

— Вы Сириуса, Джеймса и Питера не видели? — спросила Эмилия, зевая в кулак.

— Нет, — ответила Лили, — Скорее всего, они решили поспать подольше. После полнолуния, как всегда.

—Думаешь, они пропустят завтрак?

—Может быть, — пожала плечами Лили. — Или просто придут под самый конец

— А может, — с усмешкой вставила Марлин, — Они ночью «перекусили» ну там жучки, пучки.

— Главное, что не Питера съели, — смеясь, сказала Мэри.

— Перестаньте,— со смехом сказала Эмилия. — Вы меня напугаете, и я пойду их проверять.

В Большом зале не было ни Джеймса, ни Сириуса, ни Питера. Их длинный стол был почти полон, шумный и яркий, но три знакомых лица отсутствовали. Подруги заняли своё привычное место и начали завтракать.

Эмилия тихо ела, бросая редкие взгляды на вход в Большой зал. Тревога от ночи ещё не прошла, но она старалась не показывать виду.

Когда завтрак закончился, девочки направились каждая на свой урок. Сегодня их расписание сильно различалось:

Лили ушла на Трансфигурацию с учениками Когтеврана.

Марлин и Мэри — на Астрономию.

Эмилия направилась в кабинет Истории магии.

Перед тем как разойтись, они договорились:

— Встретимся после уроков в библиотеке? — предложила Мэри. — Надо делать задания, а то завалят на первой же неделе.

— Отлично, — кивнула Лили. — Если мародёры не появятся до того времени, скинем им сову.

— Или заманим едой, — хмыкнула Марлин. — Они же не завтракали.

— До вечера, — улыбнулась Эмилия и направилась по коридору прочь.

А где-то там, за стенами замка, она знала — её брат и друзья только приходят в себя после ночной вылазки. Но сейчас — школа, уроки, и надо хоть на время забыть о войне, кошмарах и тенях. Хотя бы до вечера.

***

После занятий, чуть подуставшая, но как всегда сосредоточенная, Эмилия направлялась к библиотеке, как и договорились с подругами. Она мысленно перебирала задания, которые предстояло сделать, и прикидывала, сколько времени займёт написание эссе по зельеварению.

На полпути к библиотеке, за поворотом, она встретила Марлин, та вышла из оранжерей после урока травологии, аккуратно заправляя за ухо выбившуюся прядь волос и отряхивая мантию от листиков мяты.

— Ну что? В библиотеку?» — первой заговорила Эмилия.

— Угу, — Марлин понизила голос. — На уроках парни так и не появились. Ни на одном.

— Я тоже не видела их с утра. Обычно, даже после полнолуний они хотя бы к обеду вылезают... — нахмурилась Эмилия.

Между подругами повисло короткое напряженное молчание.

— Может, сходим в гостиную? Проверим, они вообще живы? — предложила Эмилия, в голосе звучала забота.

— Ну, раз уж так, давай и Мэри с Лили с собой возьмём. А то потом опять скажут, что мы что-то утаили — вздохнула Марлин.

Девушки быстро свернули к библиотеке. В её полутёмном коридоре стояла приятная тишина, лишь издалека доносился шёпот пергаментов и шелест страниц. Когда они зашли внутрь, первое, что увидели, — это Мэри и Лили, тихо хихикающих над раскрытым учебником по защите от тёмных искусств. Лили делала вид, что пишет что-то пером на пергаменте, но, судя по её выражению лица, явно читала что-то не по теме.

—Вот вы где, — сказала Эмилия, подходя. — Мы подумали заглянуть к парням. На занятиях их не было, и как-то это уже выглядит странно...

Мэри чуть не прыснула от смеха, но удержалась.

— Искать не надо, — сказала она, стараясь говорить серьёзно, но в уголках губ всё равно играла улыбка.

— Они тут, — спокойно добавила Лили, хитро глянув на Марлин.

Марлин и Эмилия переглянулись, удивлённые. Но прежде чем успели что-либо спросить, с другого конца зала вдруг раздался громкий чих, за которым последовало приглушённое «Ой, блин!», шум падающих книг, приглушённая ругань — и, наконец, грохот, как будто кто-то съехал с лестницы прямо в стеллаж.

Миссис Пинс, строгая библиотекарша, резко выпрямилась у своего стола, вытянулась, как страж грифона, и с возмущённым лицом рванула на источник шума.

— Книги! Это не игрушки! — пронеслось по библиотеке. —Эти пергаменты хранились в архивах Хогвартса дольше, чем ваша фамилия существует в волшебном мире! Что за наказание? Кто вообще додумался — в библиотеку?!

Когда Эмилия и Марлин зашли за стеллаж, их встретила картина хаоса — Джеймс, Сириус и Питер сидели на полу, заваленные пыльными пергаментами и древними книгами, а рядом валялась перевернутая лестница. Все трое выглядели так, будто провели ночь не в постели, а в закоулках какой-то древней пыльной башни. Плечи покрыты слоем пыли, волосы растрепаны, лица уставшие.

— Эм... Вы вообще живы? — осторожно спросила Марлин, глядя на всё это со смесью ужаса и смешка. Эмилия только нахмурилась, не зная, с чего начать.

Сириус, взглянув на её выражение лица, тяжело вздохнул и пояснил, как бы предвосхищая все вопросы:

— Нас вчера поймал Филч.

— Что?! — Эмилия сразу нахмурилась. — Но как?..

— Это все, потому что некоторые растут как на дрожжах! — проворчал Джеймс, отряхивая пыль с мантии.

— А ты попробуй с моим ростом под мантией согнуться, как паук! — фыркнул Сириус.

— И всё равно вечно кто-то на кого-то наступает! — вставил Питер.

— Хватит! — Эмилия подняла ладони, глядя на них устало. — Подождите... получается, вы вчера не дошли до Римуса, да?

Парни резко замолчали. Наступила такая тишина, будто из воздуха выдернули весь звук. Джеймс опустил взгляд, Сириус выпрямился, а Питер сжал губы.

— Вы не дошли до Римуса... — повторила Эмилия, теперь чуть тише, но с тяжестью в голосе. — Он был один. В это полнолуние. Совсем один.

И хотя она говорила это спокойно, без криков и упрёков, в её голосе слышалось всё — разочарование, тревога и злость, которую она пыталась подавить.

Парни поникли.

— Мы знаем, — тихо проговорил Джеймс. — Мы не хотели... Мы думали, что быстро всё разберём и сбежим. Хотели сами всё ему объяснить. Но как назло всё идёт...

— ...через одно место, — закончил за него Сириус, глядя в пол.

В этот момент к ним подошли Лили и Мэри, которых привёл шум и отсутствие девушек.

— Мы можем помочь, — сразу предложила Лили, сдвинув брови. — Пока вы втроём тут проклинаете судьбу и пинаете пергаменты, можно было уже все утрать.

— Да, а мы с Эмилией сходим к Римусу, — предложила Марлин. — Объясним, что вы не бросили его, а просто... ну, вы поняли.

Эмилия кивнула. Ей и самой было не по себе от мысли, что Римус сейчас, после такой ночи, лежит в больничном крыле, думая, что друзья его кинули. Это было не похоже на них. Но всё же случилось.

— Пожалуйста, — Сириус поднял голову и посмотрел прямо на Эмилию, —Останься ещё немного? Ну, мы тут... страдаем, пылимся, доживаем последние минуты до сумасшествия...

Он скорчил самое жалкое лицо, какое только мог. Эмилия фыркнула и улыбнулась, делая вид, что тяжело вздыхает.

— Ох, бедный мой блохастик... — с притворным сочувствием сказала она и, наклонившись, послала Сириусу воздушный поцелуй.

— Только воздушный? — тут же возмутился он, выпучив глаза.

— Обычный будет, когда с тебя сойдёт хотя бы половина того, что сейчас на тебе налеплено слоями — весело отозвалась Эмилия, подмигивая ему.

И, всё ещё улыбаясь, она побежала вслед за Марлин в сторону больничного крыла, краем уха слыша, как Сириус с притворным драматизмом бормочет:

— Я погибну в одиночестве, в пыли и страдании... И никто даже не поцелует меня на прощание!»

— Тебя максимум Питер обнимет, если ты не заткнёшься!» — буркнул Джеймс в ответ, и все засмеялись.

***

Когда Эмилия и Марлин вошли в полутёмное больничное крыло, воздух тут же наполнился запахом зелий и стерильных заклинаний. На пороге их тут же перехватила мадам Помфри. Скрестив руки на груди, она строго посмотрела на девушек:

— Девочки, сейчас нельзя. Пациенту нужен покой!

— Но мадам Помфри, это же Римус... — начала Марлин.

— Да, мы просто на минутку. Он ведь наверняка уже очнулся, правда? — добавила Эмилия, пытаясь найти в голосе и глазах целительницы ту самую слабую нотку сочувствия, которой можно было бы воспользоваться.

Но Помфри стояла как каменная глыба:

— Я сказала — нельзя!

И вдруг из-за белой ширмы донёсся тихий, хриплый голос:

— Пустите их, мадам Помфри... Это Эмилия и Марлин. Всё в порядке...

Целительница тяжело вздохнула и отступила в сторону, при этом бурча что-то себе под нос о упрямых девчонках. Эмилия с Марлин тихо прошли между кроватей и отодвинули ширму.

Римус лежал на кровати, бледный как простыня, с повязкой на шее и тусклым взглядом. Его обычно тёплая улыбка отсутствовала. Он приподнялся, увидев их, но тут же снова опустился на подушки — не хватило сил.

— Привет... — выдохнул он.

— Как ты? — сразу спросила Эмилия, садясь рядом на стул.

— Жив. Чего и вам желаю — хрипло пошутил он, но улыбки всё ещё не было. Только усталость и лёгкая обида в глазах.

Марлин села у подножия кровати и мягко сказала:

— Ты, наверное, думаешь, что ребята тебя бросили...

Римус посмотрел на неё, не отвечая.

Эмилия решила не тянуть:

— Римус, их поймал Филч. Сразу как они вышли из замка. Мантия уже не вмещает их троих. Их отвели к Дамблдору. А он, отправил их с шести утра сортировать архивы в библиотеке.»

— Ну, если можно назвать это "сортировкой" — добавила Марлин. — Скорее — устраивают там мини-катастрофу. По словам мадам Пинс, они уже чуть не развалили две полки.

Римус, наконец, слабо улыбнулся. В глазах мелькнуло что-то похожее на облегчение. И всё же тень не до конца ушла с его лица.

— Ну хоть не забыли совсем... — пробормотал он, откидываясь назад. — Я всё утро думал... может, всё... надоело им. Стало тяжело.

— Перестань, — сказала Эмилия, взяв его за руку. — Ты для них как брат. Просто в этот раз им реально не повезло. Они клялись, что хотели прийти.

Римус улыбнулся — широко, по-настоящему.

В этот момент в голове Эмилии вновь всплыло видение из сна: уставший взрослый Римус, сидящий в кресле, и маленькая девочка с кудрями, что с заботой подавала ему зелье. Сцена, такая простая... но в ней была любовь, забота и одиночество, слишком похожие на то, что сейчас происходит.

— Эмилия? — окликнул Римус, заметив, что она задумалась.

— А? — она моргнула и посмотрела на него. — Извини. Просто... кое-что вспомнила.

Он кивнул, не требуя объяснений. Они немного ещё поболтали — Римус уже выглядел лучше, будто один их визит вернул ему силы.

Когда девочки уходили, мадам Помфри кивнула им в знак благодарности, хотя и ворчала себе под нос.

На полпути к башне Гриффиндора, в одном из коридоров, они столкнулись с Мэри и Лили.

— Ну, как он? — сразу спросила Лили.

— Лучше, — ответила Эмилия.

— А мы поняли, что лучше к мальчикам не подходить с книжными вопросами — у них уже нервный тик, — усмехнулась Мэри. — Мадам Пинс буквально выгнала нас метлой. Сказала, что нам лучше ждать в гостиной, а не мешать.

И все четверо девочек, переглянувшись, засмеялись.

***

Вечер в гостиной Гриффиндора был по-настоящему уютным. Камин потрескивал, заливая комнату тёплым оранжевым светом, а мягкий гул голосов создавал ощущение защищённости — словно весь остальной мир с его тревогами остался где-то за пределами этих стен.

Прошёл всего час, когда дверь в гостиную открылась, и на фоне золотистого освещения в проёме показались трое измученных, потрёпанных, но живых мародёра. Джеймс, Сириус и Питер. Волосы взъерошены, на мантиях пыльные пятна, руки в чернилах, а лица отражают одно — сегодняшний день был слишком длинным.

Они направились было к дивану и креслам, где сидели девчонки, но тут Лили подняла руку:

— Стоп. Вы даже не думайте сесть сюда в таком виде!

— Лилс, у меня сейчас голова взорвётся, если я не лягу... — простонал Джеймс, остановившись.

Но Лили, не меняя выражения лица, взмахнула палочкой, и в одно мгновение с парней слетела вся пыль, грязь и следы книжной войны. Осталась только усталость и лёгкий запах старых свитков, который, впрочем, уже не раздражал.

— Теперь разрешаю, — кивнула она и первой села обратно на диван.

Джеймс рухнул рядом с ней, откинул голову на спинку и закрыл глаза. Лили, скрестив руки, качнула головой, но на губах всё-таки мелькнула улыбка.

Питер плюхнулся на пол у камина, вытянув ноги вперёд и с облегчением откинувшись на подлокотник ближайшего кресла. Он выглядел так, словно собирался тут же уснуть.

Сириус же, не сказав ни слова, лёг рядом с Эмилией, закинув ноги на подлокотник, а голову устроив у неё на коленях. Он смотрел на неё снизу вверх — взгляд усталый, но нежный, тёплый, будто все сегодняшние тревоги рассеялись в её присутствии.

Эмилия тихо улыбнулась и провела пальцами по его тёмным волосам, рассеянно перебирая пряди. От него пахло бумагой, пыльными страницами и чем-то родным. И Сириус прикрыл глаза, как будто только теперь мог позволить себе расслабиться.

— Мы зашли к Римусу, — первым заговорил Джеймс, не открывая глаз. — Рассказали ему всё. Он... вёл себя так, будто и не сомневался, что мы всё испортили.

— Сказал, что теперь в библиотеке, благодаря нам, не хватает трёх стеллажей и части пола, — добавил Сириус, слегка усмехнувшись.

— Но зато, кажется, он простил нас ещё до того, как мы открыли рот, — подал голос Питер.

Девочки рассмеялись.

Марлин скинула ноги с подлокотника и потянулась:

— Ну, как минимум теперь вы поняли, что трое под одной мантией — это не самая гениальная идея.

— Ага. Особенно если один из них, кхм, вымахал под метр девяносто, — съязвила Мэри, косо глянув на Сириуса.

— Я не виноват, что мои гены идеальны, — фыркнул он, не открывая глаз, а потом чуть повернул голову, заглядывая в лицо Эмилии. — Зато я идеально помещаюсь у тебя на коленях.

Эмилия улыбнулась, не сдерживая лёгкого смешка:

— Вот когда с тебя сойдёт ещё и остаточная наглость — тогда и поговорим.

Сириус закрыл глаза с довольным видом, а Лили в это время пыталась объяснить Джеймсу, как лучше сесть, чтобы не потянуть спину после стольких часов в библиотеке:

— Не откидывайся так резко. И вообще — повернись на бок, ты сидишь, как полусогнутая ветка.

— Я ветка, у которой отросли корни... — простонал Джеймс и засмеялся сам над своей репликой.

Гостиная наполнилась смехом, теплом, спокойствием, которого так не хватало в последнее время. Кажется, этот день, несмотря на хаос, завершился правильно.

*Через несколько недель*

Вечерний Хогвартс наполнялся мягким шорохом страниц, шепотом свечей в канделябрах и приглушённым гулом голосов, доносившихся из гостиных. Большинство учеников давно уже прильнули к очагам или склонились над домашними заданиями. Но Эмилия Поттер шла по пустому коридору, сжимая в пальцах край своей мантии, будто ей хотелось хоть какой-то опоры.

Сзади по каменным плитам раздавался размеренный стук каблуков — профессор Макгонагалл шла на небольшом расстоянии, сохраняя формальную дистанцию. Эмилия знала — так и должно быть. Встреча с Дамблдором, как всегда, держалась в секрете.

Она остановилась у горгульи-грифона, закрывавшей вход в кабинет директора. Глубоко вздохнула.

— Сахарные перышки, — произнесла она чётко.

Грифон приподнялся, образуя лестницу, закрученную винтом вверх. Эмилия начала подъём, сердце билось чуть быстрее обычного. Как всегда, когда дело касалось её дара.

Войдя в кабинет, она увидела Дамблдора, стоящего у окна. Он обернулся, и его лицо осветилось доброй, но усталой улыбкой.

— Мисс Поттер. Проходите, прошу.

Стул напротив его стола уже ждал. Эмилия села и сразу же достала блокнот, покрытый ровными, чёткими строками — отражениями её снов.

— С момента нашей последней встречи... мне снилось всего пару нападений. Смутно. И будто бы не в реальном времени... — она начала подробно описывать каждый сон, читая записи на страницах. — Потом просто места. Незнакомые. Всё мутное. Как будто я смотрю сквозь плотную пелену. Ни лиц, ни чётких деталей...

Пока Эмилия рассказывала все подробности своих снов, Дамблдор слушал, сложив пальцы перед собой, время от времени кивая. Он не перебивал, не подталкивал. Только внимательно впитывал каждое слово.

— Был еще один сон... Он задел меня сильнее остальных.

Она опустила глаза и продолжила:

— Римус. Взрослый. Измождённый. Он сидел на диване. А рядом с ним — девочка с темными кудрями. Ее кожа была светлой. Она заботилась о нём. Подала зелье, воду...

— Вы говорите об этой девочке не впервые, — тихо произнёс Дамблдор.

— Да. Я видела её... после возвращения из поместья Блэк. Тогда это был лишь силуэт. Маленькая, совсем кроха. И рядом с ней была Вальбурга Блэк.

На этих словах лицо Дамблдора слегка изменилось. Он нахмурился. Брови чуть дрогнули, как будто в голове всплыла неприятная догадка.

— Опишите её ещё раз, пожалуйста.

— Темные кудри. Хвост. Белая кожа. Я чувствую... что она как-то связана с Римусом. И с семьёй Блэков. И возможно со мной. Это ощущение очень сильное. Как интуиция...

Некоторое время директор молчал. Его пальцы сцепились крепче, взгляд стал задумчивым и чуть холоднее. Было ощущение, что он знает больше, чем может себе позволить сказать.

— Спасибо, Эмилия. Думаю, на сегодня достаточно. Уже поздно...

— Профессор, вы что-то знаете об этом ребёнке? — осторожно спросила она, надеясь, что он всё-таки скажет больше.

Но в ответ — как всегда, загадка:

— Иногда то, что мы видим, приходит к нам не как предупреждение, а как напоминание. Не все сны — о будущем. Некоторые — о связи, которой ещё предстоит случиться.

Эмилия лишь сжала губы. В этот момент она поняла: он не скажет ей ничего прямо сейчас. Он что-то понял, но — не готов делиться. Или не может.

Он встал, мягко показывая, что разговор окончен. И Эмилия вышла из кабинета, оставляя позади шелест пергаментов и запах лимонных долек.

На нижней ступеньке лестницы её уже ждала профессор Макгонагалл. Прямая, строгая, как и всегда, но в глазах — лёгкая забота.

— Профессор Дамблдор просил, чтобы я проводила вас до вашей гостиной, мисс Поттер.

— Спасибо, профессор — устало ответила Эмилия.

Они шли по тёмным, полупустым коридорам Хогвартса. Молчали. Но это молчание не было тяжёлым. Просто каждая из них — была сейчас в своих мыслях.

Эмилия пыталась обдумать всё, что узнала. Но ощущение было только одно — вопросов стало больше, чем ответов.

И где-то глубоко внутри росло чувство, что эта девочка — не просто образ. Не просто сон. А ключ. К чему — Эмилия ещё не понимала.