Глава 46 Новость

Высокие двери с грифонами бесшумно распахнулись, и Джеймс с Эмилией шагнули в кабинет. Всё было по-прежнему: мягкий свет от свечей, спокойное потрескивание огня в камине, витражи отражали мерцание волшебных механизмов. Дамблдор, как будто предвидев их приход, уже сидел за столом, пальцы сцеплены, взгляд — сосредоточенный.

— Поттеры, — произнёс он с лёгкой улыбкой, — Рад видеть вас снова в Хогвартсе. Как ваши родители?

— Уже лучше, сэр, — ответил Джеймс. — Лолли будет за ними следить, пока мы учимся.

Дамблдор кивнул, а его глаза остановились на Эмилии.

— Но я полагаю, вы пришли не только с этой новостью.

Эмилия шагнула вперёд. Сердце билось быстро, но голос был твёрдым.

— Профессор... Несколько недель назад мне приснился сон. Я думала, это просто тревожный сон на фоне всего происходящего. Но потом я увидела в Ежедневном пророке статью об атаке на маггловскую деревню. И я... я узнала её. Я видела всё это. Видела, как всё происходило — заранее.

В кабинете повисла тишина.

Фоукс, феникс, тихо перебирал перья, словно тоже прислушивался.

Дамблдор не прерывал тишину. Он поднялся, прошёлся к окну, взглянул в темнеющее небо, а затем обернулся.

— Значит... ты увидела видение в котором не учувствовала? — произнёс он тихо. — А ты была в том сне? Видела себя?

— Нет, сэр. Я просто... наблюдала. Как будто была там, но не была частью происходящего.

Дамблдор снова замолчал. Его взгляд был полон внимания и... уважения.

— Это редкость. Очень большая редкость. Большинство людей с даром ясновидения видят события, в которых каким-либо образом участвуют: близко, косвенно, даже случайно. Но ты, Эмилия, увидела то, что не имело к тебе непосредственного отношения. Это... говорит о силе твоего дара.

Он подошёл к ней ближе, в глазах его мелькнула серьёзность, которой редко когда удавалось добиться даже самым безнадёжным проказникам.

— То, что ты запомнила видение подробно, тоже важно. Обычно сны-видения ускользают. Остаются только ощущения, смазанные образы. Но ты контролировала его, хоть и неосознанно. Это — важный шаг. Ты не просто наблюдатель. Ты начинаешь влиять на свой дар.

Эмилия молчала. Она чувствовала, как по телу пробегают мурашки — от осознания, от тяжести слов, от ответственности, которая ложится на её плечи.

— Скажите... — спросила она, — может ли Волан-де-Морт... как-то... узнать, что я это умею?

Дамблдор посмотрел на неё пристально.

— Если кто-то расскажет. Или если ты будешь говорить об этом слишком открыто. — Он сделал паузу. — Эмилия, ты должна понять: твой дар может сыграть решающую роль. Это — сила, которой нет у многих. Волан-де-Морт не остановится ни перед чем, если узнает, что кто-то может предвидеть будущее.

— Тогда... — тихо сказал Джеймс, впервые вмешавшись, — Никому не рассказывать?

— Никому, — кивнул Дамблдор. — Даже друзьям. Даже тем, кому ты доверяешь. Если нужно — Эмилия ты продолжишь занятия, но только в тайне. Ваши друзья, все они могут быть хорошими союзниками, но слишком многое может попасть в чужие уши.

- Но профессор... - начала Эмилия

- Я знаю что они в курсе что ты обладаешь таким даром, но знать то что он растет, и то что ты видишь то в чем не участвуешь им рассказывать нельзя.

— Сириус... — начала Эмилия, но замолчала. Что-то болезненное кольнуло её в груди. Мысль, что она не может довериться даже ему, была... неприятной.

— Если он действительно тебе дорог, — мягко сказал Дамблдор, уловив движение в её лице, — Лучше будет его защитить молчанием.

Наступила новая тишина. На этот раз — тяжёлая.

Фоукс издала негромкий, будто сочувствующий звук.

— Всё это не должно тебя пугать, Эмилия, — добавил Дамблдор, подходя к ней ближе. — Это дар, но и ответственность. И ты уже доказала, что готова к ней.

Эмилия подняла глаза. Они блестели от эмоций, но она кивнула. Твёрдо. Сдержанно.

— Да, сэр. Я справлюсь.

***

Двери в Большой зал с глухим скрипом распахнулись, и на пороге появились Джеймс и Эмилия Поттер. На мгновение зал замер — разговоры стихли, головы повернулись к ним. Кто-то шепнул что-то соседу, кто-то лишь удивлённо вскинул брови, но почти каждый за столами знал, что семья Поттеров пережила нелёгкое время.

Сначала — тишина. А затем...

— ЭМИ! ДЖЕЙМС! — раздался радостный возглас, и от гриффиндорского стола оторвалось сразу несколько фигур.

Сириус, Римус, Питер, Марлин, Мэри и Лили — как один — вскочили со своих мест и почти побежали навстречу близнецам. В следующую секунду Эмилия и Джеймс были окружены: кто-то крепко обнимал, кто-то смеялся, кто-то хлопал по плечу.

— Вы нас совсем напугали!

— Ну наконец-то!

— Слава Мерлину, вы вернулись!

Джеймс засмеялся, хотя в глазах у него было что-то мягкое, растроганное.

— Осторожно, а то задушите ещё!

— Мы тебя предупредили, — хмыкнула Марлин, прижавшись к Эмилии. — В следующий раз мы вас одних не пустим, а то сказали на пару дней, а пропали на месяц.

Лили, обняв Джеймса, немного отступила, чтобы посмотреть ему в лицо. В её взгляде было что-то нежное и трепетное, будто она на секунду забыла, что должна держать дистанцию.

— Ты как? — тихо спросила она. — Правда всё уже лучше?

Джеймс кивнул.

— Уже почти нормально. Родители дома. Лолли с ними - И добавил, немного теплее — Но видеть вас всех — это прям как глоток воздуха. Честно.

Тем временем Сириус почти не отходил от Эмилии. Он прижал её к себе, не отпуская слишком долго, и прошептал на ухо:

— Я чуть с ума не сошёл, пока тебя не было.

— Я тоже скучала, блохастик, — слабо улыбнулась она, но взгляд у неё был мягкий, спокойный.

Он фыркнул и, не обращая внимания на толпу, чмокнул её в висок.

— Теперь я тебя с факультета никуда не отпущу.

— О, Мерлин, начинается... — пробурчала Мэри, закатывая глаза, но улыбка у неё была до ушей.

— Да ладно вам, — Римус примиряюще развёл руками, — можно хоть немного романтики, после всего-то, а?

— Вот именно, — вставил Питер, хрустя булкой. — Я вообще чуть не подумал, что мы их потеряли.

— Потеряй лучше свою булку, Пит, — засмеялась Марлин.

Их смех затопил тишину вокруг. Шёпот в зале утих, когда стало ясно — Поттеры в порядке, друзья с ними, и всё хоть на немного, но вернулось в привычное русло.

Ребята направились обратно к гриффиндорскому столу. Джеймс сел рядом с Лили, Эмилия — рядом с Сириусом, и оба наконец почувствовали, как тяжесть последних недель хоть чуть-чуть сдвигается с плеч. Обычный ужин, обычные друзья, обычные разговоры... И этого, кажется, сейчас было достаточно.

Прошёл месяц. Потом второй. За окнами теплеет, в Хогвартсе всё чаще пахнет свежескошенной травой, а в воздухе — неуловимая тревога. Шепот в коридорах уже давно не про оценки или любовные слухи. Все будто бы затаили дыхание.

А Эмилия молчала. Никто из её друзей — ни кто из ее друзей, кроме Джеймса — не знали, что сны стали ярче. Что теперь она могла «видеть» то, где её не было, и где никогда бы не оказалось. Она молчала о каждой вспышке зелёного света. О каждом ощущении чужой боли. О каждом сне, в котором она чувствовала запах дыма, крови, пепла.

Сириус догадывался, что она что-то скрывает. Он не давил, просто старался быть рядом. Всё чаще сидел с ней допоздна в общей комнате, делал вид, что читает, хотя всё время поглядывал на неё. Он даже не спорил, когда она уходила заниматься с Томасом — тот оставался всё таким же вежливым, всё таким же улыбчивым, и всё таким же... неправильным. Сириусу он не нравился, Джеймсу — тем более. Но Эмилия была упряма, и ни от кого не позволяла себе зависеть. Даже от них.

Занятия с Томасом были изматывающими. Ментальная защита, подавление эмоций, проклятия, блокировка воспоминаний, а иногда и холодные, слишком точные разговоры, от которых у Эмилии оставался неприятный осадок. Она держалась. Внутри становилась крепче. Но уставала. Сильно.

Она не показывала этого. Никому. Даже Сириусу.

А потом пришло письмо Марлин. Вернее, письмо её родителей.

Она читала его вслух Лили, Эмилии и Мэри в спальне. Руки дрожали.

— "...Нам так и не удалось связаться с Ронаном. Последний его отчёт — о патруле у северных склонов Бен-Невиса. После этого — тишина. Служба разведки уже ведёт поиски. Мы... надеемся."

— Разведка? — переспросила Лили, нахмурившись. — Он был в Ордене?

— Пока официально — нет, — глухо ответила Марлин. — Но... он помогал. Чаще, чем должен был. Он один из лучших следопытов в стране. Если он пропал... Она не договорила.

Эмилия почувствовала, как внутри что-то болезненно кольнуло. У неё не было сна о Ронане. И именно это пугало сильнее всего.

Через несколько дней статья появилась в "Ежедневном пророке".

"Пропал волшебник в Шотландии: Министерство не комментирует причастность к Ордену Феникса." "Бен-Невис, северный склон. Источники сообщают, что в районе, где исчез Ронан Маккиннон, зафиксировано несколько всплесков магической энергии неизвестного характера. Местные магглы сообщают о странных явлениях: северное сияние неестественного цвета, звуки, напоминающие бури, и исчезновение животных."

Под заголовком было неясное, зернистое фото — силуэт мужчины на фоне гор. Подпись: "Последнее известное фото Ронана Маккиннона. Снято месяц назад."

Марлин сжала губы и не сказала ни слова. Лили тихо убрала газету. Мэри выругалась. А Эмилия просто села молча, уставившись в пустоту.

Сон. Она почувствовала его прямо сейчас. Он словно подбирался к ней на границе сознания. Как будто что-то... где-то... уже происходило.

Вечером она пошла в библиотеку одна. Сириус хотел пойти с ней — она отказалась. Он почувствовал неладное, но не стал настаивать.

Она шла через зал, почти не ощущая под собой пола. Воздух был густым, как перед грозой. Она не знала, почему именно сегодня чувствовала так сильно.

Но точно знала: Что-то случилось. Или вот-вот случится.

А потом — видение. Она не сразу поняла, что происходит: мир перед ней вдруг начал искажаться, словно воздух дрожал. Шум библиотеки исчез, и на его месте появился... Хогсмид.

Сначала туман — густой, вязкий. Потом чёткие очертания улиц. Разрушенный магазин — она узнала его: лавка волшебных шалостей, где они с друзьями однажды прятались от Филча. Стёкла выбиты, вывеска покачивается на одной петле. Крики. Женский. Детский. Кто-то зовёт на помощь. Мелькают чёрные силуэты — мантии... маски...

Зелёная вспышка — и всё исчезло.

Эмилия очнулась за столом. Дыхание сбивалось. Виски пульсировали. Она всё ещё была в библиотеке — одинокая свеча едва тлела рядом с её пергаментом. Руки дрожали.

Собравшись, она быстро собрала вещи и почти бегом пошла в спальню. К счастью, комната была пуста. Подруг не было. Она достала перо и написала:

"Профессору Дамблдору. Сегодня в библиотеке у меня было новое видение. Я видела Хогсмид. Один из магазинов был разрушен, слышались крики. Люди в чёрных мантиях. Это было не так ясно, как прошлые сны, но это было слишком... реально. Пожалуйста, примите это во внимание."

Эмилия Поттер"

Она запечатала письмо и отправила совой в кабинет директора.

Прошло ещё несколько дней. Жизнь текла как будто бы размеренно, но внутри всё гудело от напряжения.

Подходил 17-й день рождения близнецов Поттеров. Но в этом году он не приносил ни радости, ни лёгкости.

— Мы не хотим праздновать — сказал Джеймс однажды вечером друзьям, сидя в общем зале. — Просто... хотим проведать родителей. Всего на день.

Сириус, Римус и Питер сразу поддержали. Девочки тоже. Они пошли к Дамблдору вместе — но ответ был жёстким.

— Нет. У ваших родителей снова начался сложный период. Им нельзя видеть гостей. А вас нельзя выпускать за стены замка. Не сейчас. Слишком много слухов. Слишком много глаз наблюдают за нами. И если кто-то догадывается о твоём даре, Эмилия, — а я думаю, что кто-то догадывается, — это может стоить вам жизни.

Все замолчали.

Они ушли, тяжёлые, разбитые, чувствуя себя словно в заточении.

Но друзья не сдались.

— Хотя бы маленькая вечеринка — настаивала Лили. — Если мы не можем изменить, что снаружи, давайте сделаем светлее здесь.

Джеймс сначала хмурился, Эмилия пожимала плечами. Но в конце концов они уступили.

27 марта. Раннее утро.

Эмилия спала крепко, без видений. Впервые за долгое время — просто темнота и покой.

И тут в комнату ворвались Марлин, Мэри и Лили, распахнув шторы и закричав во всё горло:

— С днём рождения!

Марлин, вся растрёпанная, запрыгнула на кровать, Лили принесла в руках коробку, перевязанную лентой, а Мэри держала поднос с кексами — ещё тёплыми, украшенными разноцветными звёздами.

— Что?.. Что происходит... — пробормотала Эмилия, приподнимаясь на локтях, заспанная и немного ошеломлённая.

— Твоё семнадцатилетние,— фыркнула Мэри. — И мы не дадим тебе провести его в депрессии. В это чёртово время — хоть один светлый день должен быть.

— И ты будешь его помнить, — добавила Лили, протягивая коробку. — Открывай. Там кое-что особенное.

Эмилия, не до конца проснувшись, улыбнулась. Внутри коробки оказался складной нож, с гравировкой «Дорогой Э.П от Л.Э.». Эмилия с удивлением посмотрела на подругу.

- Для защиты, он заколдован, не затупится – сказала Лили

Эмилия со смешком улыбнулась и положила коробку на тумбочку.

Когда она спустилась в гостиную, её встретил настоящий гвалт (нестройный крик, шум).

Комната была украшена магическими гирляндами, конфетти, в воздухе летали бумажные салютики, и почти весь Гриффиндор собрался у камина.

Джеймс стоял в центре, окружённый толпой. Он смеялся, хлопал кого-то по плечу, отвечал на шутки. Он светился — таким его не видели давно. И Эмилия поняла: он очень нуждался в этом дне. Он хотел, хоть на миг, снова быть просто Джеймсом Поттером. Не сыном пострадавших родителей.

Не будущим бойцом Ордена. Просто — семнадцатилетним парнем с друзьями.

Когда он увидел Эмилию, его лицо расплылось в широкой улыбке.

— О, вот и вторая звезда сегодняшнего шоу! — крикнул он. Сириус мгновенно оказался рядом, подхватил Эмилию за талию и закружил. — С днём рождения, ведьмочка, — пробормотал он ей на ухо, нежно.

Римус обнял её с улыбкой, Питер с неловкой теплотой пожал руку. Марлин вручила ей магический кулон, Мэри подарила набор трав и снадобий от бессонницы. Римус достала свёрток с книгами по ментальной защите.

И впервые за долгое время Эмилия смялась. По-настоящему.

Праздник шёл полным ходом. В камине трещал огонь, Марлин заставила всех танцевать, Мэри пела, Лили подбадривала Джеймса участвовать в нелепых конкурсах.

Эмилия стояла у окна, слегка покачивая в руках кубок с тыквенным пуншем. Она наблюдала, как Джеймс снова что-то весело кричит Питеру, а потом получает по голове магическим воздушным шариком.

И тут к ней подошёл Сириус.

Он был необычно серьёзен. В глазах — тёплый блеск, но губы плотно сжаты, словно он долго собирался с мыслями.

— Пойдёшь со мной? Только на минутку, — сказал он негромко, но уверенно. Эмилия взглянула на него, чуть прищурилась, но кивнула.

- Могу не только на минутку – улыбнулась она.

Они подошли к пустой части гостиной. Там было тише. Тепло уходило, уступая прохладному каменному воздуху замка. Сириус остановился и обернулся к ней лицом.

— Слушай... я думал, что подарить тебе. Цветы — банально. Украшения — не ты. И я решил сделать это сам.

Он достал из кармана бархатный чехольчик. Открыл — внутри был тонкий кожаный браслет, сплетённый вручную, в центре — небольшая серебряная подвеска в форме звезды и волчьей лапы.

— Это не просто браслет, — быстро сказал он. — Я наложил на него заклятие связи. Пока он на тебе — я всегда буду знать, если тебе... страшно. Или больно. Он не передаёт мыслей — просто... толчок. Я почувствую. И приду.

Эмилия на мгновение онемела. Смотрела на браслет, на его глаза, где в этот момент отражалась искренность и что-то ещё... что он всё ещё не говорил вслух.

— Ты... сделал это сам? — прошептала она, дотрагиваясь до подвески. Сириус кивнул, стараясь скрыть волнение.

— Я не всегда рядом, Эми. Но с этим я хотя бы буду знать. Что ты с тобой все хорошо. И, если что...

Он не договорил. Но не нужно было.

Она протянула руку, позволив ему надеть браслет. Он лёг на запястье, как будто был частью неё. Потом она поцеловала его.

И в этот момент... раздался громкий грохот. Шаги. Торопливые, резкие.

— Профессор? — Сириус обернулся первым.

В гостиную буквально ворвалась профессор Макгонагалл. Щёки пылают, взгляд жёсткий, но тревожный. Шарф свисает с плеча, дыхание сбито.

— Поттеры! — резко, громко. Все в комнате замолчали — Вы оба. За мной. Немедленно.

Сначала никто не понял, что происходит. Потом — напряжение нарастает. Лицо профессора не оставляет сомнений: что-то случилось.

Сириус крепче сжал запястье Эмилии.

— Что произошло? — спросила она, медленно приближаясь.

Макгонагалл оглянулась на остальных.

— Это касается только вас и директора — её голос стал строже. — Сейчас же. Пожалуйста.

Эмилия, Джеймс и Сириус переглянулись. Веселье — будто по щелчку — исчезло.

Браслет на руке Эмилии чуть дрогнул. Будто почувствовал, что впереди — тревожный путь.

***

Когда массивная дверь за их спинами закрылась, тишина показалась почти давящей. Пламя в чаше на постаменте мерцало тревожно. В воздухе пахло ладаном и чуть горьковатым дымом.

Дамблдор сидел за своим столом. Его глаза — обычно сияющие доброй грустью — в этот вечер были тусклыми. В углу стоял мужчина в строгой мантии цвета сажи, с лицом, будто высеченным из мрамора. Ни одного лишнего движения, ни намёка на эмоции. Но именно его присутствие сразу дало понять: всё плохо.

— С днём рождения, Джеймс, Эмилия — голос директора дрожал, но он пытался говорить сдержанно, тепло. — Семнадцать — это важный рубеж. Вы теперь взрослые волшебники. И значит... ваши плечи должны быть готовы к новым испытаниям.

Эмилия и Джеймс молчали. Джеймс слегка выпрямился. Эмилия чувствовала, как сердце глухо колотится в груди — будто тело уже знало, что сейчас всё изменится.

Тогда заговорил незнакомец:

— Я — Эдгар Фоули, заместитель министра магии - Он кивнул формально, будто это была деловая встреча, и продолжил: — К сожалению, моё присутствие здесь связано с трагическими обстоятельствами. Сегодня утром...

Эмилия почувствовала, как у неё холодеют руки.

— ...миссис Поттер скончалась. Врачи боролись, но осложнения от драконьей оспы оказались сильнее. Она ушла во сне."

Джеймс побелел. Словно в комнате внезапно кончился воздух. Он открыл рот — и закрыл. Его руки сжались в кулаки. Скулы напряглись.

— Через несколько часов... — продолжал Фоули, безжалостно спокойно, — мистер Поттер... не выдержал. Его сердце... остановилось.

Эмилия будто перестала слышать. Мир вокруг стал глухим. Как в воде. Голоса — издалека. Искажённые, будто всё происходило не с ней. Браслет на ее руке задрожал с новой силой.

Она пыталась вдохнуть. Пыталась понять. Но не могла.

- Нет. Нет. Этого не может быть — прошептала она. И сразу почувствовала, как подкашиваются ноги.

Макгонагалл подскочила первой.

— Эмилия, детка, садись, сядь... — голос её был другим. Не строгим, не холодным. Он дрожал.

Эмилия рухнула на кресло, не понимая, как оказалась в нём. Она не плакала. Её лицо оставалось почти каменным, но губы дрожали, а руки сцепились так, будто только это удерживало её от того, чтобы разбиться на части.

Джеймс не сел. Он стоял. Плечи прямые. Глаза — полные ярости и боли. Он вскинул голову, как будто хотел кричать. На кого? На Фоули? На Дамблдора? На судьбу? На себя?

— Почему вы не сказали раньше?! — почти прорычал он. Но никто не ответил. Потому что, что тут можно было сказать?

Эмилия чувствовала, как её трясёт. Внутри всё рвалось — сердце, лёгкие, разум. Она хотела закричать. Разбить всё. Ударить по стенам. Уничтожить этот кабинет, в котором только что рухнул её мир.

Но она не могла.

Просто... не могла.

Она сидела, глядя в никуда. Пока её брат стоял, как каменная статуя, готовый рухнуть. Пока Макгонагалл положила ладонь ей на плечо, словно это хоть как-то могло спасти.

И в воздухе витало молчание. Такое, которое бывает только тогда, когда остаётся одна правда:

Они остались совсем одни.