Глава 43, Астрономическая башня

Рождество прошло в тёплой, почти волшебной атмосфере. В доме Поттеров царило настоящее праздничное настроение: елка, украшенная вручную Сириусом и Джеймсом, смех, запах корицы и горячего шоколада, песни Лолли, которые она напевала себе под нос, бегая по кухне, и уют, которого так не хватало в мрачных залах поместья Блэков. Эмилия наслаждалась каждым моментом. Те ужасы, что она пережила, отступили на задний план. И даже тревожный, смутный сон с ребёнком и Вальбургой больше не повторялся. Будто с возвращением домой и объятиями тех, кто её действительно любит, этот страх утратил силу.

С Сириусом у них всё было по-прежнему... или даже чуть ближе, чуть теплее, чем раньше. Они не говорили об этом вслух, не давали определений, но взглядов, случайных прикосновений и лёгких улыбок было достаточно, чтобы всё стало понятно без слов.

После Рождества, когда эта суета начала понемногу утомлять, пришло время возвращаться в Хогвартс. Путь обратно в замок был полон смеха и оживлённого болтовни. Поезд казался особенно тёплым — не от каминов, конечно, а от предвкушения встречи.

Марлин и Мэри тут же накинулись на Эмилию, заваливая её вопросами о праздниках. Они обнимали её так, словно не видели год, а не две недели. Лили, как обычно, была сдержаннее, но при этом глазам не ускользнуло, как её губы невольно дрогнули в улыбке, когда Джеймс громко поздоровался и начал рассказывать какие-то невероятные истории о том, как они с Сириусом чуть не устроили ледяную битву с гномами в саду. Эмилия заметила, как Лили искоса поглядывала на Джеймса — и её взгляд явно выдавал больше, чем та хотела показать. Эмилия только чуть прищурилась с хитрой улыбкой. Её брат был не так уж и далёк от цели.

Римус, верный как всегда, обнял Эмилию тепло и крепко. Его поддержка была тихой, но надёжной. А Питер был рад просто быть частью компании, как обычно немного смущённый, но искренне довольный возвращением в круг друзей.

Снова начались уроки. Суета, расписание, книги и домашние задания — всё это отвлекало Эмилию от мыслей, от плохого начала каникул. И она была благодарна за это. Привычный ритм Хогвартса, строгие замечания преподавателей, перешёптывания на задних партах, шорох пергаментов — всё это создавало ощущение нормальности. Словно ничего и не случалось. Словно всё опять стало на свои места.

Сириус сидел рядом на Зельях, иногда подкладывая ей нужные ингредиенты, не глядя, будто знал её действия наперёд. Она только качала головой с улыбкой. Бывали моменты, когда их пальцы случайно касались, и он смотрел на неё чуть дольше, чем положено. Эмилия чувствовала себя легче. Всё ещё оставались тени, но теперь рядом были те, кто их разгонял.

Один из вечеров выдался особенно уютным. За окнами шел снег, лениво оседая на подоконниках, в камине потрескивали дрова, а в Гриффиндорской гостиной царила привычная теплая суета. Эмилия сидела на диване, уютно устроившись под пледом рядом с Сириусом, который приобнял её за плечи. Рядом на полу сидели Джеймс и Лили, делая вид, что не обращает на него внимания, хотя все уже давно знали — там что-то есть. Марлин и Мэри спорили о какой-то ерунде вроде вкуса тыквенного пирога в этом году, а Римус с Питером обсуждали предстоящий эссе по Защите от тёмных искусств.

Эмилия смеялась, болтала с друзьями и чувствовала себя по-настоящему счастливой. Всё было почти как раньше. Но это "почти" дало о себе знать, когда дверь в гостиную открылась, и в неё вошла профессор Макгонагалл. Комната почти сразу стихла. Профессор осмотрела зал своим строгим, но не злым взглядом, и прямиком направилась к их компании.

— Мисс Поттер, — прозвучал её голос спокойно, но твёрдо. — Директор хочет поговорить с вами. Немедленно.

— Уже? — удивился Джеймс, приподнимаясь с пола. — Ну, ты даёшь, сестренка. Только приехали, а ты уже умудрилась попасть в неприятности?

— Привычка, — усмехнулась Эмилия, лениво поднимаясь с дивана. — Кто-то же должен поддерживать семейную репутацию в полном порядке.

Сириус отпустил её, но задержал руку на её пальцах чуть дольше, чем нужно, прежде чем она пошла следом за Макгонагалл.

Когда они вышли из портрета и начали подниматься по холодным вечерним коридорам, Эмилия всё же решилась спросить:

— Профессор, это из-за занятий? По окклюменции?

Макгонагалл, не оборачиваясь, кивнула.

— Да. Дамблдор нашел вам того кто может помогать вам.

Эмилия прикусила губу. Внутри снова шевельнулось лёгкое беспокойство. Она чувствовала, что разговор будет не совсем таким, как кажется.

Но в этот момент они уже подходили к статуе горгульи, охранявшей вход в кабинет директора. Макгонагалл произнесла пароль — «Лимонная долька», — и каменная фигура тут же отступила в сторону, открывая доступ к винтовой лестнице.

Эмилия глубоко вдохнула и сделала шаг вперёд.

Когда Эмилия вошла в кабинет, её чуть не охватило странное, почти забытое ощущение. Просторное помещение было всё тем же — таким, каким его описывал Джеймс после очередного «заслуженного» визита за проказы. Высокие книжные полки до самого потолка, покрытые бесчисленными томами, свитками и пыльными фолиантами. Мягкий свет от множества свечей и ламп освещал комнату, отбрасывая причудливые тени на стены. На полках поблёскивали странные магические приборы — некоторые вращались, другие издавали негромкое тиканье или переливались синим светом. На стенах висели портреты бывших директоров Хогвартса, которые едва слышно перешёптывались между собой, бросая любопытные взгляды на вошедшую девушку.

За массивным письменным столом, как всегда, сидел Альбус Дамблдор. Его голубые глаза сверкнули из-за полумесяцеобразных очков, и он приветливо кивнул. Но он был не один.

В кресле рядом с камином сидел... Томас Макадам.

У Эмилии сердце на мгновение пропустило удар. Она резко остановилась у двери, удивлённо вскинув брови. Томас, будто и не заметив её удивления, спокойно поднялся, улыбнулся ей и кивнул:

— Привет, Эмилия.

Но она ничего не ответила. Просто молча кивнула в ответ, недоверчиво скользнув по нему взглядом. Что он здесь делает?

Дамблдор, как будто почувствовав напряжение, заговорил:

— Мисс Поттер, рад видеть вас. Сразу перейду к сути. Я учёл ваше пожелание — вы не хотите продолжать занятия с Северусом Снейпом. И я вас понимаю.

Эмилия покосилась на Томаса. В голове уже начинали складываться догадки, но она не хотела в них верить.

— Простите... — произнесла она, чуть нахмурившись. — Томас... разбирается в окклюменции?

Дамблдор открыл рот, чтобы ответить, но Томас перебил его — всё тем же спокойным, уравновешенным тоном:

— Да, немного. Этим летом я наткнулся на одну статью про окклюменцию — как способ защиты разума. Меня это заинтересовало, и я начал копать глубже. Читал, изучал. Потом узнал, что Северус Снейп действительно владеет этим искусством. Я попросил его провести несколько занятий.

Он говорил просто, не выказывая ни капли гордости или самодовольства — но Эмилия всё равно чувствовала себя неуютно. Словно за этим всем что-то скрывалось.

— Я знаю основы, — продолжил Томас. — И когда профессор Дамблдор рассказал, что ты не хочешь продолжать занятия со Снейпом... я предложил свою помощь. Всё-таки мы с тобой хорошо общаемся, я подумал, тебе будет легче с кем-то, кому ты доверяешь.

Эмилия, не отводя взгляда, посмотрела на Дамблдора. Глаза её сузились. Тот выдержал её взгляд спокойно, мягко и доброжелательно.

— Я согласился, — подтвердил он. — Мистер Макадам показал серьёзный подход. И, зная вашу с ним дружбу, мне показалось, что это будет хорошим вариантом. Разумеется, только если вы не возражаете.

Эмилия медленно перевела взгляд на Томаса. Он всё ещё улыбался — не настойчиво, скорее, как бы подбадривая.

Но внутри неё всё будто кричало. Что-то не складывалось.

— Я... — начала она, но не закончила.

Она не знала, что сказать.

В кабинете воцарилась тишина. Эмилия почувствовала, как напряжение буквально сдавливает ей грудь. Она стояла между двумя решениями — и оба казались неправильными.

С одной стороны — отказаться. Она имела на это полное право. Никто не может заставить её заниматься с тем, кому она не доверяет. Но... если она скажет об этом прямо сейчас — при Томасе, при самом директоре — она выставит себя избалованной, капризной девчонкой, которая сама не знает, чего хочет. Только недавно она настояла, чтобы занятия со Снейпом прекратились, и Дамблдор лично пошёл ей навстречу. Нашёл нового наставника, постарался подать всё мягко, удобно, учитывая её желания. А она что? Опять отказывается?

И всё же... это был Томас.

Эмилия перевела взгляд на него. Он стоял с вежливой полуулыбкой, как будто то, что сейчас решается её личная внутренняя безопасность, — просто очередной шаг в графике. Его спокойствие раздражало. Его присутствие здесь казалось неправильно знакомым. Он ведь даже не сказал ей, что тоже занимается окклюменцией. Ни слова. Просто оказался в кабинете директора. Уже всё решено, всё согласовано — будто она вообще не нужна в этом уравнении. Он знал, что будет её учить, раньше неё самой. Это злило.

И всё же... что-то в этом было слишком удобно. Слишком правильно подстроено.

Она вспомнила, как в последние месяцы Томас появлялся всё чаще. Всегда рядом. Всегда готов помочь. Но при этом что-то неуловимое в его поведении заставляло её настораживаться. Как будто он что-то скрывает. Слишком внимательно слушает. Слишком быстро подстраивается. И теперь вот — окклюменция? Он, оказывается, попросил помощи у Снейпа — Снейпа!, с которым у Томаса, насколько она знала, никогда не было тесных контактов.

Всё это не вязалось.

Эмилия на секунду закрыла глаза. И тогда внутри, словно шепот, родилась идея. Простая, ясная мысль: а что, если попробовать?

Если она согласится — она сможет наблюдать. Слушать. Делать выводы. Посмотреть, как он ведёт себя, когда уверен, что контролирует ситуацию. Она не обязана открываться. Она, наоборот, сможет больше тренироваться закрывать свой разум. А если занятия действительно ничего не дадут или вызовут тревогу — она обратится к Дамблдору. Но уже не с чувствами, а с фактами. И тогда даже у Томаса не останется шанса продолжать.

Она распрямилась, глубоко вдохнула и посмотрела Дамблдору прямо в глаза.

— Хорошо, — сказала она ровным голосом. — Если вы считаете, что это будет полезно, я готова попробовать.

Томас слегка кивнул и широко улыбнулся.

— Уверен, у нас всё получится, — произнёс он. Голос у него был мягкий, доброжелательный. Слишком гладкий. Словно натренированный.

Дамблдор улыбнулся одобрительно, но внимательный взгляд, который он бросил на Эмилию, не был слеп. Он что-то чувствовал. Возможно, догадывался. Но, как обычно, не стал вмешиваться раньше времени.

— Прекрасно, — сказал он. — Занятия будут проходить дважды в неделю, по вечерам. Я уже зарезервировал для этого свободный класс на пятом этаже. Разумеется, если возникнут трудности, вы всегда можете обратиться ко мне.

Он сказал это особенно, с лёгким акцентом на слове трудности. Эмилия кивнула.

— Спасибо, директор.

Они с Томасом вышли из кабинета вместе. В коридоре он первым нарушил молчание:

— Рад, что ты не против. Думаю, это может быть интересно. Мы сработаемся, я уверен.

Она лишь кивнула, не глядя на него.

Не потому что я тебе доверяю, мысленно сказала она. А потому что теперь я буду наблюдать за тобой внимательно. Очень внимательно.

И чем больше Томас старался казаться безобидным, тем быстрее Эмилия ощущала — он чего-то добивается. И пора узнать, чего именно.

Вернувшись в гостиную Гриффиндора, Эмилия едва успела сделать пару шагов в сторону своей компании, как сразу же заметила, что за ней почти вплотную вошёл Томас. Он задержался в дверях, оглянулся по сторонам, слегка кивнул ей — и тут же развернулся и ушёл, оставив за собой слегка напряжённую атмосферу.

— Это ещё что было? — удивлённо спросила Марлин, вскидывая брови.

— Он с тобой шёл? — уточнила Лили, подозрительно глядя на дверь.

— Что, уже успела накосячить после каникул? — усмехнулся Питер, но без злобы.

— Или тебе повысили должность до заместителя директора? — добавила Мэри, и все слегка рассмеялись.

Но смех быстро затих, когда Сириус, нахмурившись, взглянул на Эмилию.

— Что он вообще тут делал? — спросил он тихо, с заметной хрипотцой в голосе. — Почему он шёл с тобой?

Эмилия вздохнула и опустилась на диван рядом с Сириусом.

— Профессор Макгонагалл привела меня в кабинет Дамблдора, — начала она. — Он сказал, что учёл мою просьбу не заниматься с Снейпом... и предложил мне другого "наставника". Томаса.

— Что?! — одновременно воскликнули Джеймс и Римус.

— Да он же... — Джеймс осёкся, и его глаза расширились — ...разбирается в окклюменции?

— По его словам — да, — Эмилия пожала плечами. — Сказал, что летом изучал и занимался с Снейпом.

— Со Снейпом? — возмутился Римус. — Странно это всё. Это вообще не похоже на совпадение, — тихо, но уверенно сказал он, глядя на неё. —Мили... он ведь получит доступ к твоей голове. К самым личным воспоминаниям. К чувствам. Ко снам. Ты же понимаешь, насколько это... опасно?

Сириус резко встал.

— Да плевать, что он там изучал! — прорычал он. — Если он попытается залезть в её голову, я сделаю так, что он не только заклинаниями не сможет пользоваться, но и по лестнице нормально ходить дней десять.

— Сириус... — попыталась вмешаться Эмилия, но Джеймс перебил.

— Он прав. Сейчас мало кому можно доверять. Каждый десятый уже перебежал на сторону того-кого-нельзя-называть. Нам нельзя расслабляться. Даже в Хогвартсе.

— И ты реально собираешься... просто пустить его в своё сознание? — тихо спросила Лили. — После всего, как он себя вёл последнее время?

— Это очень плохая идея, Мили, — добавила Марлин.

— Если ты ему не доверяешь — это уже ответ, — поддержала Мэри. — Окклюменция требует полной открытости... а с ним?

Эмилия глубоко вдохнула и, глядя поочерёдно на каждого из друзей, заговорила:

— Я всё понимаю. Честно. Я сама не в восторге. Но у меня есть идея. План. Я не собираюсь ему доверять. И не собираюсь позволить ему что-то вытянуть. Я, наоборот, собираюсь противостоять.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Римус.

— Именно это и поможет мне развить навык. Если я научусь вытеснять его, защищаться от него — это будет не просто тренировка. Это будет почти как... бой. Реальный, пусть и контролируемый. И если он вдруг попытается вытащить что-то лишнее — я это замечу. А потом... пойду к Дамблдору. И скажу, что занятия приносят больше вреда, чем пользы. Думаю, после этого директор сам закроет ему доступ ко мне.

— Ты хочешь использовать его как... испытание? — уточнил Джеймс.

— Именно, — кивнула она. — Если я научусь защищаться от него, тогда уж точно смогу защититься от кого угодно.

Повисло напряжённое молчание.

Сириус всё ещё стоял, его кулаки были сжаты, а в глазах плескалась ревность и злость, смешанные с тревогой.

— Это опасно, Эми.

— Я знаю, — мягко сказала она, протягивая к нему руку. — Но я не одна. У меня есть вы. Если что-то пойдёт не так... я скажу. Обещаю.

Он с сомнением посмотрел на её пальцы, потом всё же сел рядом, обняв её за плечи.

— Ладно. Но если он хоть попытается...

— Я буду первой, кто тебе об этом скажет, — улыбнулась она.

— А потом я первым ему врежу, — буркнул Сириус,

- Вставай в очередь Бродяга – добавил Джеймс и в комнате, наконец, снова раздался лёгкий смех.

Но за этим смехом всё равно стояло одно общее понимание: Томас — это не просто друг. Это неизвестность. И Эмилия решила — она эту неизвестность разгадает.

***

Когда все начали расходиться по спальням, Сириус, не делая резких движений, приблизился к Эмилии. Он наклонился к ней, и его губы почти коснулись её уха:

— Эй, ведьмочка... Хочешь немного нарушить правила?

Её сердце на секунду забилось быстрее.

— Ты про что?

— Хм... ну предположим прогуляться по ночному Хогвартсу? — лукаво усмехнулся он.

Эмилия едва заметно кивнула, и между ними будто проскочила искра, но никто из ребят этого не заметил. Перед тем как разойтись, Сириус бросил ей короткий, но выразительный взгляд — тот самый, в котором было всё: их сговор, ожидание.

Он подмигнул. Она улыбнулась.

Когда Эмилия вернулась в спальню, Лили уже расплетала косу у зеркала, Марлин закутывалась в одеяло, а Мэри рылась в ящике, ища, где спрятала свою любимую тёплую пижаму.

— Ты чего села с книгой? — спросила Марлин, укладываясь под одеяло. — Не спится?

— Не то чтобы, — ответила Эмилия, открывая томик про древние прорицания. — Просто пока не хочу погружаться в очередное путешествие во времени.

Девочки рассмеялись.

— Сообщишь, если узнаешь что-то интригующее, ладно? — хихикнула Мэри.

Они еще немного перекинулись фразами, пока не затихли. В комнате стало спокойно. В окне мягко светила луна, заливая подоконники серебром.

Эмилия читала ещё несколько минут, прислушиваясь к размеренному дыханию подруг. Потом медленно встала, подошла к шкафу, достала тёмную мантию, накинула её на плечи. Поправила волосы и, стараясь не шуметь, вышла из спальни.

В гостиной было темно и пусто. Камин уже почти погас, угли мерцали в полумраке. Эмилия остановилась, позволив себе насладиться моментом. Было что-то магическое в этой тишине. Дом, спящий замок, её одиночество в этом огромном зале.

Она медленно подошла к дивану, опустилась на него, обняла колени и посмотрела в сторону окон. Несколько секунд — и...

Чьи-то тёплые ладони неожиданно закрыли ей глаза.

Она едва не вздрогнула, но быстро поняла — это не страх. Это — он.

— Дай угадаю... это профессор Биннс, с новой лекцией про восстание гоблинов? — пошутила она.

Хрипловатый, знакомый голос у самого уха прошептал:

— Угадала. Только в этой версии восстания — один бродяга крадёт гриффиндорку прямо из гостиной.

Сириус медленно убрал руки, и она повернулась с улыбкой. В тусклом свете его глаза казались почти черными. Улыбка — дерзкая, чуть мальчишеская, но тёплая. Он протянул ей руку.

— Готова к нашему ночному путешествию, ведьма?

— Только если ты пообещаешь, что не приведёшь меня в кабинет Филча, — усмехнулась она, вложив ладонь в его руку.

— Обещаю только башню Астрономии. Только луна, звёзды и немного романтики.

Их пальцы переплелись, и в следующий момент они скрылись за портретом Полной Дамы — в потайном проходе, ведущем прочь из гостиной.

Так, в тишине ночного замка, они шли рука об руку, зная, что это их маленькая тайна. Никто не узнает. И, что ещё важнее, никто не сможет отнять у них эти моменты.

Они шли медленно, почти бесшумно, как два призрака, вписанные в древние коридоры Хогвартса. Сириус крепко держал Эмилию за руку, и в другой, почти незаметно, держал развёрнутую Карту Мародёров. Он периодически наклонялся ближе к пергаменту, а затем бросал быстрый взгляд на углы коридоров.

— Пивз, на шестом, Филч у библиотеки, а миссис Норрис... — он остановился, прищурившись. — Слишком близко, но, похоже, нюх не в нашу сторону.

Он быстро свернул карту, пробормотал: «Шалость удалась», и убрал её во внутренний карман мантии. И тогда их шаги ускорились — почти вприпрыжку, почти весело — пока, наконец, не добрались до верхней ступени, ведущей к Астрономической башне.

Дверь приоткрылась с лёгким скрипом. Эмилия первой переступила порог. Перед ней открылся вид, будто вышитый золотом по бархату: ночное небо раскинулось над замком, звёзды мерцали, как драгоценности, а внизу, где-то далеко, дремали башни и крыши Хогвартса, затянутые лёгким зимним туманом. Луна, в середине своего цикла, мягко освещала каменные перила, а ветер чуть трепал края её мантии и волосы, распущенные за шеей.

Сириус остановился за её спиной, чуть ближе, чем нужно. Он не сказал ни слова. Просто смотрел, как она стоит под луной — необыкновенно настоящая, как будто именно отсюда её и писали на каком-то древнем портрете.

— Красиво, — наконец сказал он. — Но ты всё равно выигрываешь.

Эмилия обернулась, в её глазах сверкнула лёгкая насмешка:

— Сентиментальный Блэк? Что то новенькое

— Только по ночам. И только для тебя.

Он подошёл ближе, их плечи коснулись друг друга. Они молча стояли, глядя вдаль, на светящиеся вершины башен и зеркальную гладь озера, которую едва касался свет.

— Когда-то я думал, что единственный способ чувствовать себя живым — нарушать правила, — вдруг сказал Сириус, тихо. — А теперь вот... просто стою тут с тобой, и мне не нужно делать ничего из этого. Я просто — живу.

Эмилия повернула к нему лицо.

— Ты ведь знаешь, что я тебе раньше не доверяла, — ответила она так же тихо. — Думала, ты как все Блэки. Холодный, бездушный, опасный...

— Я и правда опасный, — прошептал он, наклонившись ближе. — Особенно для тех, кто пытается навредить тем, кого я люблю.

Это было признание — завуалированное, тихое, но искреннее. Эмилия смотрела ему в глаза — и видела, что он не играет.

Между ними повисла пауза. Глубокая, насыщенная. Ветер чуть усилился. Эмилия потянулась, чтобы поправить выбившуюся прядь волос, и в этот момент Сириус осторожно коснулся её руки. Его взгляд был направлен на нее, как будто спрашивал разрешения, но вслух он это не говорил.

Эмилия еле заметно кивнула. И тогда он медленно, не спеша, наклонился и поцеловал её.

Это был не спонтанный и дерзкий поцелуй, как она могла ожидать от Сириуса Блэка. Он был мягким, тёплым, почти застенчивым, будто он сам не до конца верил, что имеет на это право.

Её руки сжали края его мантии, а его ладони легли ей на талию. Вокруг была только тишина, звёзды, ночь — и два сердца, которые впервые действительно нашли друг друга.

Вдруг. Дверь в Астрономическую башню скрипнула — резко, как удар по хрустальной тишине. Эмилия и Сириус вздрогнули и поспешно отстранились, будто их застали за чем-то запретным... а в каком-то смысле — так и было. Оба в ту же секунду переглянулись, напряжённо замерли, а затем медленно повернулись в сторону входа, готовые либо бежать, либо врать напропалую.

В дверном проёме замерла женская фигура, окутанная лунным светом. Сначала невозможно было понять, кто это, но вскоре раздался тихий, знакомый голос:

— Ой... простите. Я не думала, что вы тут... ну, я просто... часто сюда прихожу по ночам.

Голос был мягкий, добрый, в нём не чувствовалось ни осуждения, ни удивления — только лёгкое замешательство. Эмилия нахмурилась, присмотрелась... и глаза её расширились:

— Элиза?..

Фигура сделала шаг вперёд, и из тени действительно вышла Элиза Трэверс — с тихим виноватым выражением лица, будто застала нечто интимное и не хотела бы. Свет луны подчеркивал её тонкие черты, а взгляд был удивлённым, но совсем не враждебным.

Сириус недовольно нахмурился. Он всё ещё держал Эмилию за руку, но теперь смотрел на Элизу с неясным раздражением. Он не любил, когда кто-то вторгался в моменты, которые он сам едва себе позволял.

— Что ты здесь делаешь? — тихо спросила Эмилия, не отпуская руки Сириуса.

Элиза отвела взгляд.

— Я... иногда просто прихожу сюда. Побыть одна. Без... всех этих масок.

— Масок? — переспросил Сириус хмуро – Ты больше не дома.

— Я слизеринка, Блэк, — с лёгкой усмешкой сказала Элиза. — Перед другими я — Трэверс, чистокровная, надменная и «идеально воспитанная». Но иногда это утомляет.

Она чуть пожала плечами и отвернулась, явно готовая уйти, но тогда Сириус резко сказал:

— Подожди.

Он вытащил из внутреннего кармана Карту Мародёров, развернул её и пробормотал: "я клянусь, что замышляю только шалость". Элиза удивлённо замерла.

— Что это?..

— Не заморачивайся, — с лёгкой усмешкой перебила её Эмилия, зная, что объяснять не имеет смысла.

Пока Сириус бегло скользил глазами по карте, его лицо стремительно хмурилось.

— Чёрт. Филч. Где-то рядом. И его кошка тоже. Они поднимаются с западной лестницы.

Элиза побледнела.

— Это я... Я шла сюда, и... миссис Норрис, кажется, унюхала меня. А потом, как всегда, пошла за хозяином. Я не думала, что кто-то будет тут, честно!

Сириус зло фыркнул и закрыл карту.

— Отлично. Слизеринская душа снова ведёт нас к гибели.

— Эй! — возмутилась Эмилия. — Не время — ругаться. Надо думать, как выбираться.

— Башня одна, путь вниз один, а лестница уже, возможно, занята, — произнёс Сириус, обдумывая всё на ходу.

Элиза вздохнула и вдруг сказала:

— Есть проход — старый, почти заброшенный, я как-то раз нашла его случайно. Через нишу за гобеленом в боковом зале у четвёртой колонны. Если повернуть налево от башни и свернуть через запасной балкон, можно попасть туда.

Сириус и Эмилия переглянулись.

— Ты уверена? — четко спросил Сириус – Я знаю многие потайные ходы, но из Астрономической башни не ведет ни один из них.

— Почти. Я пользовалась им пару раз. Он ведёт к винтовой лестнице, по которой спускаются с внешней стороны башни — технический ход, скорее всего, для слуг или старых обходов.

Сириус закатил глаза, но кивнул:

— Ладно. Веди.

И троица поспешила прочь с башни, как три тени, срывающиеся с неба. Эмилия краем глаза заметила, как Сириус сжимает её руку крепче, чем нужно — и это не из-за страха, а из-за ярости. Его раздражала не только Филч и кошка, но и то, что этот момент... их момент — был отнят. Пусть и случайно.

Но пока они бежали по коридору, он всё же склонился к ней и прошептал:

— Ничего. Ещё одна ночь. И на ней — никто нас не прервёт.

А Эмилия, при всей спешке, не могла не улыбнуться.