Глава 29, Признание

Сириус всё ещё держал кричалку в руках, вертя её между пальцами, будто надеялся, что если подождать чуть дольше, она сама исчезнет. Эмилия смотрела на него, скрестив руки на груди.

— Сириус, ты же знаешь, как это работает. Если не открыть, она взорвется, и ее содержание будет доведено до сведения всех окружающих

Сириус выдохнул, хмурясь.

— Да уж, должно быть она поняла, что я не читаю ее письма – хмуро сказал Сириус

Но всё же, нехотя, он вскрыл конверт. Кричалка тут же вспыхнула алым светом и взлетела в воздух, завибрировала — и в ту же секунду по комнате пронёсся громкий, злобный голос Вальбурги Блэк:

— Сириус Орион Блэк! Ты снова решил унижать наш род своим бесчестием? Сколько можно? Ты сбежал, как жалкий трус, предал свою семью! И вместо того, чтобы осознать ошибки, ты продолжаешь позорить имя Блэков, проживая в доме этих... Поттеров! Мерзкая, недостойная кровь! Джеймс Поттер ведёт тебя по кривой дорожке, и ты это знаешь!

Сириус сидел с каменным лицом. Его глаза смотрели сквозь кричалку, будто он и не слышал слов матери. Но Эмилия — слышала. И каждое слово отзывалось злым ударом внутри. Она сжала кулаки, чувствуя, как в ней закипает ярость.

— Семейка Поттеров, — продолжала кричалка, — С их грязнокровными друзьями и жалкими стремлениями... Ты предпочёл их? Ты навеки позор рода Блэк!

И с этими словами кричалка, будто устав от собственной злобы, обмякла и упала на пол, всё ещё дымясь. Сириус молча поднял её, порвал на мелкие клочки и выбросил в мусор.

В комнате воцарилась тишина, но не спокойствие.

Эмилия молчала несколько секунд, потом шагнула вперёд.

— Какое право эта чистокровная курица имеет на то, чтобы оскорблять моего брата и мою семью? — процедила она сквозь зубы. — Курица, которая орёт, как Банши, и несёт, извините, не яйца, а чушь.

Сириус чуть приподнял уголки губ, но в глазах всё ещё стояла тень.

— Спасибо, Эми, но я привык. Это ещё мягкий вариант.

— Это не повод терпеть, — твёрдо сказала она. — Никто не смеет говорить такое о моей семье, и Джима могу так оскорблять только я. И уж точно никто не имеет права так говорить о тебе.

Он посмотрел на неё. В его взгляде было и облегчение, и благодарность — не та, что выражается словами, а та, что прорастает где-то глубоко внутри.

— Спасибо, — сказал он просто.

Эмилия кивнула, делая шаг ближе.

— Ну, я рад, что если меня разорвёт на части — ты будешь рядом, чтобы собрать обратно.

Она покачала головой, и впервые за этот день в её глазах мелькнула лёгкая улыбка.

— Разве у меня есть выбор, дворняга?

И впервые за день — Сириус действительно улыбнулся.

Они всё ещё сидели рядом на кровати. Воздух в комнате, только недавно насыщенный злостью и горечью, теперь будто стал тише, тяжелее... но теплее. Сириус скользнул по ней взглядом и, уже спокойнее, спросил:

— А вообще... ты же вроде меня искала? — Он повернул голову и чуть прищурился. — Или просто мимо проходила, чтобы услышать концерт моей матушки?

Эмилия моргнула, будто очнулась от собственных мыслей. Ах да. Именно, зачем она сюда шла. Она нашла его, чтобы поговорить... о них. О всём, что накопилось между ними.

— Эм... да, — начала она, поправляя прядь волос за ухо, чтобы хоть чем-то занять руки. — Я... действительно тебя искала.

Сириус поднял бровь, заинтересованно, но без давления. Он явно чувствовал, что разговор будет не из лёгких.

— И?

Эмилия выдохнула, будто собиралась прыгнуть в холодное озеро.

— Просто... я давно хотела с тобой поговорить. Об одном... важном... моменте. Ну... не то чтобы одном. — Она замолчала, осознав, что начинает путаться. — Знаешь, начну издалека. Как Джим. Он, когда нервничает, тоже всегда тянет с главной темой.

Сириус слегка усмехнулся, наблюдая за тем, как она, обычно уверенная и язвительная, вдруг теряется в словах.

— Могу представить. Только он обычно ещё и нос чешет перед этим. У тебя, кстати, пока всё под контролем.

Эмилия покосилась на него, с трудом сдерживая улыбку.

— Очень смешно, Блэк.

Он изобразил на лице ангельскую невинность.

— Я стараюсь – с усмешкой сказал он

Эмилия выдохнула, чуть прикрыла глаза, как будто собиралась прыгнуть.

— Я всё это время пыталась сделать вид, что ничего не происходит. Что... всё как обычно. Что ты для меня просто Сириус. Просто друг. Просто бестолковый, но преданный, шумный, но родной, вредный, но... — Она замолчала, подбирая слово. — Но слишком важный.

Сириус на мгновение перестал дышать.

— А теперь я просто... не могу делать вид, что мне всё равно. Потому что мне — не всё равно.

Тишина снова заполнила комнату, но теперь она была совсем другой. Живой. Ожидающей.

Сириус смотрел на неё. А она, впервые за долгое время, не опускала взгляд.

Эмилия глубоко вдохнула. Она знала, что уже нет пути назад — слова рвались наружу, сердце стучало где-то в горле.

— Сириус, я... — начала она и села чуть ближе, — я не могу больше делать вид, что всё нормально. Не могу просто шутить, строить из себя равнодушную. Я думала, что это пройдёт, что это просто... — Она махнула рукой, — просто запутавшиеся мысли. Но с каждым днем это только сильнее.

Она взглянула ему в глаза, и голос её окреп:

— Я влюблена в тебя, Блэк. По-настоящему. По-серьёзному. И если ты сейчас начнёшь шутить, как всегда — я тебя прибью.

Секунда молчания. Сириус посмотрел на неё — так, как никто и никогда не смотрел. А потом — с тем самым привычным прищуром и нахальной полуулыбкой — сказал:

— Ух ты. Эмилия Поттер признаётся в любви. Срочно — где тут сова? Надо отправить письмо в «Пророк», такое раз в столетие бывает.

Эмилия закатила глаза и встала:

— Знаешь что? Всё, забудь. Считай, что тебе померещилось. Я пошла.

Она уже сделала шаг к двери, но Сириус, всё ещё сидя, быстро потянулся и поймал её за запястье. Эмилия обернулась — резко, почти возмущённо. Но он уже встал, и теперь они стояли совсем близко. Её рука в его ладони. Их дыхание смешивалось.

Сириус смотрел на неё, и вся лёгкость, весь его привычный сарказм вдруг исчез. В его взгляде было всё — тревога, нежность, страх и такая глубокая, упрямая привязанность, от которой у Эмилии перехватило дыхание.

— Прости, — сказал он тихо. — Я просто... привык прятаться за шутками. Потому что если начну говорить серьёзно — всё становится по-настоящему. А "по-настоящему" — это страшно.

Он замолчал на секунду, глядя ей в глаза.

— Но раз уж ты решилась — то я тоже. Я влюблён в тебя, Эмилия. Давно. И сильно. До безобразия сильно. Даже когда пытался отрицать это, даже когда избегал.

Она стояла, не отводя взгляда, и в груди всё сжалось от тепла, будто её только сейчас впервые по-настоящему поняли.

Он наклонился чуть ближе.

— Так что... если ты всё ещё хочешь быть со мной — без шуток, без игр, по-настоящему... я здесь.

Эмилия смотрела на него, и сердце стучало, как будто вот-вот выпрыгнет из груди. На миг она замялась, а потом, тихо, но с твёрдостью в голосе, сказала:

— Я тебя тоже люблю, Сириус. Не на шутку. Не "временно". А всерьёз.

Словно что-то щёлкнуло в воздухе. На лице Сириуса появилась та самая настоящая, редкая улыбка — не самодовольная, не дерзкая, а по-настоящему тёплая и счастливая. Глаза его светились, как будто в них зажгли все звёзды, что носил он в своей родословной, — только теперь они светили не для фамилии Блэк, а только для неё.

Он придвинулся ближе. Медленно. Осторожно, будто давая ей шанс передумать. Но она не отступила. Напротив — сделала едва заметный шаг ему навстречу.

— Ну вот, теперь ты окончательно пропала, Поттер, — прошептал он, улыбаясь уголками губ. — Влюбиться в Блэка — это диагноз.

— Будешь лечить? — с усмешкой прошептала она.

— Ни за что, — ответил он. И в следующую секунду его губы коснулись её.

Поцелуй был мягким, тёплым, почти робким сначала — будто они оба ещё не до конца верили, что всё это происходит. Но потом, словно лёд тронулся, и в нём было всё: и смущённая нежность, и вся та боль, тревога, тоска и любовь, которую они так долго прятали.

Сириус осторожно обхватил ладонью её щёку, пальцы зарылись в её волосы, а Эмилия прижалась ближе, ощущая, как дрожит от волнения, будто скинула с себя весь груз недосказанностей. Он целовал её так, словно боялся потерять даже это мгновение, словно в ней было всё, что он когда-либо искал, и больше ему ничего не нужно.

А когда они, наконец, отстранились — неохотно, с лёгкой улыбкой на губах, — Сириус тихо выдохнул:

— Ну, всё. Теперь точно пропал.

Они стояли очень близко. Лбы почти соприкасались, дыхание смешивалось, в глазах друг друга отражались искренность, волнение и тихое счастье. Но в этот почти волшебный момент за дверью послышался знакомый голос Джеймса:

— Бродяга, ты где? Ты обещал помочь с...

Эмилия резко отпрянула, как будто её окатили ледяной водой. Она чуть ли не подпрыгнула на месте и тут же сделала шаг в сторону, будто между ними и не было только что поцелуя, будто просто разговор шёл — ничего особенного.

Сириус в этот момент с лёгкой ухмылкой склонил голову набок и посмотрел на неё. В глазах — озорство и искреннее веселье.

— Что, боишься, что Джеймс нас застанет? — прошептал он с усмешкой. — Интересно, что бы он сказал?

Эмилия шикнула на него, поправляя волосы и делая вид, что разглядывает книги на его полке, хотя щеки её пылали ярко-красным.

Секунда — и дверь открылась.

— А, вот ты где, — сказал Джеймс, заглянув внутрь. Он мельком посмотрел на Сириуса и Эмилию, которые стояли по разные стороны комнаты, и, похоже, не заметил ничего странного. Или сделал вид, что не заметил.

— Мне нужна твоя помощь. Папа случайно заколдовал какую-то старую шляпу с заклятием, и теперь она... ну, в общем, поёт без перерыва. Мама на грани убийства. Думаешь, мы сможем её заткнуть, не сжигая?

Сириус, лениво разворачиваясь к Джеймсу, бросил короткий взгляд на Эмилию — в нём всё ещё была та самая мягкая искра после их поцелуя — и сказал:

— Конечно, Сохатый. Но только если я не должен при этом слушать, как ты поёшь с ней в дуэте.

Джеймс фыркнул и, повернувшись, пошёл обратно по коридору.

— Давайте, влюблённые, не отставайте! — бросил он через плечо, будто невзначай.

Эмилия застыла. Сириус рассмеялся.

— Он всё знает, — прошептал он и подмигнул. — А ты боялась.

Эмилия нахмурилась. Слова Джеймса прозвучали слишком уж многозначительно, и если он назвал их с Сириусом влюблёнными, значит... он всё слышал. Или хотя бы что-то услышал. Щёки снова запылали, но теперь уже от раздражения. Она резко развернулась и быстрым шагом направилась за братом в коридор, лицо было таким, будто она вот-вот начнёт пускать искры из глаз.

— ПОТТЕР! — гаркнула она, заметив Джеймса, идущего в сторону лестницы.

Он тут же обернулся — и, поняв по выражению её лица, что дело пахнет бедой, метнулся прочь.

— Я не подслушивал! Честно! — крикнул он через плечо, убегая. — Просто... совпадение! Я шёл, и вы там болтали... ну, не болтали, а...

— Ты шпионил, Джеймс! — закричала Эмилия, хватая подушку с ближайшего кресла и метая в него. — Ты с ума сошёл?! Это наша с Сириусом личная жизнь!

— Подушка?! Серьёзно?! — отпрыгнул он, но не вовремя: подушка всё же угодила ему в плечо.

— Я не маленькая девочка, Джеймс! Мне не нужен надзор! — Эмилия уже шла быстрее, хватая всё, что попадалось под руку: мягкие игрушки, книжку, плед...

— Я знаю! Я просто... — он пригнулся, когда в него полетел журнал, и резко добавил: — Мне ещё привыкнуть надо! Мой лучший друг и моя сестра — это... это... тревожное комбо!

— Тревожное?! — взвыла Эмилия, метнув в него плюшевого гиппогрифа. — Я тебе сейчас покажу тревожное!

— Я не буду больше, честно! Слово Гриффиндора! — заорал Джеймс, когда плед накрыл ему голову, а за ним в полёте направлялась шкатулка.

Она ударила его прямо по макушке.

— Ай! Ладно! Ладно! Всё, Мили, сдаюсь! Не буду больше подслушивать! Не буду шпионить! Вообще сделаю вид, что я не знаю, кто ты и кто Сириус!

Эмилия, тяжело дыша, остановилась. В её глазах всё ещё сверкала ярость, но уголки губ уже начали дрожать от сдерживаемой улыбки.

— Вот так-то, Поттер, — буркнула она и развернулась на каблуках, уходя обратно по коридору.

Джеймс тихо потер затылок, вытирая слёзы от смеха:

— Мерлин, Блэк, ты вляпался по уши...

Когда Эмилия вернулась обратно к комнате Сириуса, сердце ещё бешено колотилось — но теперь уже не от злости, а от смеси адреналина и смущения. Она прошла в комнату, закрыла за собой дверь и обернулась. Сириус стоял на том же месте, где она его оставила, прислонившись к шкафу, с тем самым выражением лица, за которое ему хотелось и врезать, и поцеловать одновременно: губы в полуулыбке, одна бровь иронично приподнята, в глазах пляшут искорки.

— Ну? — хмыкнул он. — Ты его окончательно убила или он ещё жив?

— Ещё жив. Но после шкатулки, не уверена, — съязвила Эмилия, поправляя выбившуюся прядь волос.

— Вот и славно. Я всегда говорил, что у тебя хороший бросок. Зря ты не хочешь вступить в команду по квиддичу — Он чуть наклонил голову, глядя на неё уже мягче. — Всё в порядке?

Она подошла ближе, взглянув на него снизу вверх.

— Было бы лучше, если бы твой лучший друг не шпионил за нами, как староста. Но в остальном... — она пожала плечами, — Я не собираюсь ни от кого прятаться. Он услышал? Ну и пусть. Это не изменит того, что я чувствую.

Сириус усмехнулся, его взгляд потеплел.

— Знаешь,... я думал, что это я тут один без тормозов. Но, похоже, ты меня обставила. Без шуток.

— Не старайся меня перещеголять, Блэк. У тебя не получится, — лукаво сказала Эмилия.

Он подошёл ближе и наклонился, их лбы почти соприкасались.

— Мне и не нужно, — прошептал он. — Мне с тобой хорошо. Даже когда ты швыряешься пледами и шкатулками.

Эмилия улыбнулась. Это было всё, чего ей хотелось в этот момент — стоять вот так, рядом с ним, без лишних слов и страхов.

— Ну, шкатулку он и правда заслужил.

— Ох, мне теперь каждый день придётся зарабатывать поцелуй новым синяком?

Она тихо засмеялась.

— Кто знает. Посмотрим, как ты себя поведёшь.

Он не стал тянуть с ответом — просто снова поцеловал её. На этот раз спокойно, без поспешности, будто весь дом исчез вместе с Джеймсом, Лолли миссис и мистером Поттером

Только они.

Когда они чуть отстранились, и дыхание стало ровнее, Сириус хмыкнул, глядя ей в глаза:

— Ты хоть скажи, ты это заранее видела? Наш первый поцелуй... Был у тебя спойлер?

Эмилия на секунду усмехнулась, но взгляд её стал серьёзнее. Она опустила глаза и тихо сказала:

— Вот как раз об этом я и хотела поговорить... Точнее — спросить.

— Хм? — Сириус выпрямился, слегка нахмурившись.

— Ты не думаешь, что... мой дар может мешать? — проговорила она. — Ну... я могу видеть что угодно. Иногда это плохо, страшно... Иногда — вообще непонятно. А если я что-то увижу... что-то, что разрушит всё? Я ведь могу снова замкнуться. Не нарочно, просто... я не всегда это контролирую.

Сириус смотрел на неё серьёзно. Без насмешки, без ухмылки. Затем медленно, без слов, притянул её ближе и крепко обнял, так, как будто хотел своим теплом заглушить всё плохое, что могла бы увидеть её голова.

— Если ты увидишь что-то хорошее — ты расскажешь мне. Если — что-то плохое, ты тоже расскажешь. А я буду рядом, чтобы выслушать каждый твой сон, каждый твой бред и каждый кошмар. Даже если это про меня.

Эмилия улыбнулась, зарывшись лицом в его грудь.

— Даже если...

— Даже если, — усмехнулся он. — Я же обещал быть твоим,... как там ты меня называла?

— Блохастым?

— Вот именно. Значит, буду рядом. Всегда. Даже в твоих странных снах.

И она вдруг поняла — с ним ей уже не так страшно. Даже если будущее покажет что-то тревожное. Потому что теперь она в нём будет не одна.

Прошло несколько дней. Утро началось не с самого приятного момента — Эмилия проснулась с тупой ноющей болью в висках. Видение снова вымотало её. Она с трудом разлепила глаза и поморщилась от света, пробивавшегося сквозь занавески. Потянулась рукой к тумбочке, нащупывая зелье от головной боли, но вместо знакомой гладкой поверхности бутылочки её пальцы коснулись прохладных лепестков.

Открыв глаза чуть шире, она увидела новый, небольшой букет полевых цветов. Простые, неровно собранные, с ещё влажными от росы стеблями. Эмилия тут же улыбнулась — уж кто-кто, а Сириус старался не палиться, но всегда палился.

— Дворняга, — пробормотала она себе под нос, но голос был тёплым.

Откинула одеяло и, сев на край кровати, машинально опустила взгляд на пол. На деревянных досках отчетливо темнели отпечатки грязных лап, ведущие от двери к кровати.

Эмилия закатила глаза, всё ещё улыбаясь.

— Ну конечно. Войти как человек — это же слишком просто, правда?

Она потянулась к ящику тумбочки, достала флакон с зельем и сделала пару глотков. Горечь растеклась по языку, но боль в голове стала немного стихать. Она снова посмотрела на цветы — и в груди потеплело. Даже с больной головой, даже после изматывающего сна — утро казалось чуть светлее.

В этот момент дверь в комнату тихонько приоткрылась, и внутрь заглянула Лолли.

— Мисс Эмилия, вас ждут мистер и миссис Поттер в гостиной, — прошептала она, будто боясь потревожить лишний раз.

Эмилия удивлённо приподняла брови и спросила:

— Что-то случилось?

— Пришли результаты экзаменов, — ответила эльф с мягкой улыбкой.

Это мгновенно заставило Эмилию проснуться окончательно. Боль в голове будто отступила сама собой. Она подскочила с кровати, быстро поправила волосы, стянула свободную кофту и вышла из комнаты. В коридоре она почти нос к носу столкнулась с Джеймсом и Сириусом, которые явно направлялись туда же.

Джеймс, потирая глаза, сонно пробормотал:

— Надеюсь, там не «Отвратительно»  по Истории Магии. Я не выдержу маминой речи перед завтраком...

Он первым начал спускаться по лестнице, а Эмилия и Сириус пошли следом, рядом. Эмилия украдкой взглянула на него, а потом наклонилась и поцеловала в щёку.

— Спасибо за цветы, Блэк, — прошептала она с тёплой улыбкой.

Сириус, не теряя времени, расплылся в довольной ухмылке:

— Что ж, надеялся, что сработают. В следующий раз добавлю табличку: «От симпатичного дворняги».

— Только не забудь следы вытереть, прежде чем шастать по коврам, — хмыкнула Эмилия – Ну а в идеале, если бы ты вообще в человеческом облике ходил.

— А я думал, тебе нравится, когда я оставляю след, — усмехнулся он, специально многозначительно подмигнув.

- Ага – с сарказмом сказала девушка – А вот Лолли нравится еще больше, ей же все это убирать - Эмилия фыркнула, покачала головой, но сдержать улыбку не смогла. Настроение, несмотря на утренний сон, стало куда легче.

Они спустились по лестнице — Джеймс всё ещё зевал, а Сириус, хоть и выглядел бодрее, лениво волочил за собой носок, который почему-то так и не натянул до конца. Эмилия шла между ними, уже чувствуя лёгкое волнение, смешанное с азартом. В гостиной их ждала Юфимия, с чашкой чая в одной руке и тремя конвертами в другой.

— Вот, мои трудяги, — сказала она с улыбкой. — Ваши результаты. Только, прошу, не орите, если вдруг где-то не «Превосходно».

Она протянула каждому по конверту. Эмилия быстро вскрыла свой и достала аккуратно сложенный пергамент. Сердце немного ёкнуло, но, пробежав глазами по строкам, она облегчённо выдохнула. Почти все оценки — «П», несколько «В», и только одно скромное «У» по Зельеварению. В целом — шикарно.

— Ну, мне завалили Защиту, — тут же начал Сириус, уткнувшись в свой пергамент. — Этот профессор просто не выносит моего шарма.

— А меня заговор поразил на Трансфигурации. В смысле... я забыл, как зовут Макгонагалл, и назвал её «мэм». Думаю, она мстила, — пробурчал Джеймс, тоже сверяясь со своими результатами.

Эмилия сдерживала смешок и подглядела краем глаза в их пергаменты — у обоих вполне приличные оценки, но с парой «С» и куда меньше «П», чем у неё. Идеальный момент для подкола.

— А я думала, у вас хотя бы одно «О» будет — для гармонии, ну или хотя бы «Т» — невинно бросила она, пряча пергамент за спиной.

— А ну покажи! — возмутился Джеймс. — Поделись радостью, сестрица.

— Ни за что, — Эмилия отступила, держа пергамент подальше. — Зачем ранить ваше и без того уязвимое мужское эго?

Джеймс попытался выхватить, но Эмилия ловко увернулась, отскочив к дивану. Он сделал ещё один выпад, но промахнулся.

— Давай сюда, ты! — настаивал он.

Но прежде чем Эмилия успела увернуться снова, сзади внезапно возник Сириус, и с ловкостью вора на каникулах выхватил пергамент у неё из рук.

— Сириус! — возмутилась Эмилия, крутанувшись на пятках. — Это предательство!

Он уже развернул пергамент и, пробежав глазами, с ухмылкой сказал:

— Ну всё, Сохатый, готовься. Она нас уделала. Умная, страшно!

Джеймс подбежал и уставился в оценки сестры.

— Что?! Вот почему ты не показывала! Да у тебя тут почти одни «П»! Ты что, училась втайне по ночам?

— Может быть, пока ты рисовал усы на портретах в коридоре, я занималась, — фыркнула Эмилия, стараясь выглядеть серьёзной, хотя губы её предательски дёргались от сдерживаемого смеха.

Сириус мягко подмигнул ей:

— Вот ведь. Ещё и скромничает. Ну не девушка, а просто ходячий учебник.

Эмилия закатила глаза:

— А ты, предатель.

Но всё равно улыбнулась.