31 глава

Утро следующего дня.

Альберт сидел в шелковом халате на кровати, жадно поедая персик, который я ему принесла. Мужчина трезв, серьёзен и взволнован. Видимо, отец вправил ему мозги.

— Собирайся, — жуя, бормочет он.

— Куда? — выгибаю бровь.

— Мои родители злы на меня. Сказали, что пока я не изменюсь, могу и не мечтать о троне. Нужно ехать в город и сделать пожертвование в церкви, приюты, помочь нищим. Это первый шаг к замаливанию грехов и исправлению ошибок. Я беру тебя с собой, а также констебля, который участвовал в моих поисках той ночью... как там его... Джем, по-моему.

— Его зовут Джек, — сглатываю.

— Да-да! Просто... Надо будет запомнить, — принц улыбается. — Я повысил Джека. Теперь он будет держаться рядом со мной. Этот констебль хороший и преданный.

Хороший и преданный...

Данная новость должна меня разочаровать, вывести из себя... в конце концов огорчить, но я, почему-то, радуюсь, что именно этот констебль идёт с нами. Альберт такой нелепый, что в его компании мне быстро надоедает. А вот с Джеком весело. Наши разговоры непредсказуемы и полны напряжения.

Не верю, что могу так думать про своего врага.

***Карета подготовлена. Я сижу рядом с принцем. Ждём Джека. Когда дверь кареты открывается, по телу пробегает волна мурашек. Я закрываю глаза и прижимаюсь к Альберту, пытаясь не выдать то, что чувствую.

— Ваше величество, — Морган кланяется, и я открываю глаза. Он не смотрит на меня. Совсем. Его взгляд устремлен на принца.

Опускаю голову, как вдруг слышу, что он продолжает говорить:

— Доброе утро, мисс Дин.

Я и не думала, что сдержать удивление окажется так трудно. Мои глаза расширяются, и я резко поворачиваюсь в его сторону. Он смотрит на меня. Серьёзный и холодный взгляд голубых глаз, с радужкой будто сплетённой из кусочка ясного небо... Они уже не кажутся мне такими чужими, как раньше.

— Здравствуйте, Джек, — сжимаю подол юбки.

— Ну что мы стоим? Кучер, поехали уже! — Альберт выглядывает в окно.

Карета тронулась с места. И меня качнуло.

— Осторожнее, — Морган ухмыляется.

Сдержанно киваю головой и тут же отворачиваюсь, наблюдая за видом из окна. Мы проезжаем бедные улицы. Я замечаю скитающихся по ним людей. Они одеты в обноски. Смотря на них, понимаю, как выглядит смирение. Смирение с нищетой.

Останавливаемся возле первой маленькой церквушки. Возле неё уже собрались старики и дети, ожидая милостыни от Альберта. Сегодня он будет для них героем.

— Все готово, — он достаёт мешочки с фунтами стерлингами. — Лисса, пойдёшь со мной. Будешь помогать раздавать пожертвования нуждающимся. А констебль будет охранять нас.

Охранять от кого! От стариков и детей? Это смешно. Альберт всерьёз думает, что они ему что-то сделают?

Выходим из кареты. Принц обгоняет нас с Джеком и подходит к жителям Лондона, тряся мешочками с деньгами в руках.

— Поздравляю с повышением, Морган, — недовольно фыркаю я.

— Я знал, что ты больше всех будешь этому рада, — мужчина усмехается.

— Держись от меня подальше, — закатываю глаза и иду к Альберту.

Невинные люди протягивают руки, желая получить хотя бы монетку. Какой-то мальчишка, на вид двенадцати лет, тянет ко мне свои ручонки и кричит:

— Пожалуйста, госпожа, подайте фунт! Нам с сестрой нечего кушать.

За спиной мальца стоит маленькая девчонка. Мое сердце сжимается. Я раскрываю мешочек и достаю оттуда три фунта стерлинга. Это довольно много, учитывая, что принц раздает каждому по-одному.

— Спасибо, госпожа! Спасибо! — по щеке мальчика стекает слеза.

Ребёнок тут же прячет монеты в рваный карман брюк и, взяв сестру за руку, скрывается в толпе. Сколько их здесь? Детей сирот. Таких же, какой была и я. В бедных семьях далеко не всем хватает еды. Многие умирают из-за голода.

После раздачи пожертвований для первой церкви, мы вновь садимся в карету.

— Джем, ты должен был охранять меня от этих грязных детёнышей. Всю одежду мне испачкали своими немытыми ручонками, — вопит Альберт, показывая отпечатки детских рук на своём пиджаке.

— Я Джек, ваша светлость, — Морган хмурится.

— Это всего лишь дети, — сжимаю руки в кулаки. Мне стыдно за принца.

От его благородности не осталось и следа. А может, он только делал вид, что она у него есть?

— Разносчики инфекций... рождённые в подоле. Потом вырастут такими же беспризорниками, как те, что хотели ограбить меня, — Альберт морщится. — Когда вернёмся во дворец, придётся искупаться три раза подряд.

Заехав в следующую церквушку, принц уже не был так заинтересован в общении с народом. Он с брезгливостью отдавал пожертвования, боясь подойти к нищете ближе. У меня появилось тайное желание высыпать эти монетки ему на голову.

Осталось последнее место — монастырь. Я все так же смотрела в окно и раздражалась с каждого высказывания Альберта. Мы ехали через обустроенные улицы. Однако, потом свернули на извилистую трапу. Карета подпрыгивала на каждой кочке, мои ягодицы предательски болели. Поездка утомительна.

Изредка я посматривала на Джека, гордо сидевшего, постоянно держа руку на кобуре с револьвером.

"Ох, Морган, давай прострелим принца, чтобы он прекратил болтать чушь?" — думала я, глядя на мужчину.

С каждой минутой мы уезжали все дальше от города. Я даже прикрыла глаза, чтобы подремать, но Альберт пихнул меня в бок.

— Вообще-то я с тобой разговариваю! — мужчина надул губы.

— Да-да, я слушаю.

— Не вздумай спать, — повелел он, а после вновь продолжил говорить на свою тему: — Ну скажи, разве я не прав в своих высказываниях?

— Правы, ваше величество, — устало проговорил Джек.

— Почему мы так долго едем? — я зевнула.

— Последний приют в десяти миль от города, — Альберт пожимает плечами.

Я выпрямляюсь, и что-то заставляет меня задать ещё один вопрос:

— А как называется это место?

— Монастырь святой Иоанны, — непринужденно отвечает принц.

Меня пронзает невидимая боль в груди. Дыхание учащается. Я прижимаюсь к спинке сидения, ощущая, как меня бросает в холодный пот.

Первое, что приходит на ум, открыть карету и выпрыгнуть из неё. Но я лишь обнимаю себя руками, чувствуя как бешеное волнение накрывает меня до головы.

Мое прошлое там. Монастырь святой Иоанны... место, где по моей вине убили послушницу. Место, которое стало для меня личным адом. Место, в которое я пообещала себе ни при каких обстоятельствах не возвращаться!

Но... скоро мы приедем. И пути назад нет.