32 глава

Вижу фасад здания. Передо мной предстаёт место, где я когда-то жила. Смотрю на верх, на черные купола, гордо возвышающиеся на фоне темно-серых стен. А полукруглые арки окон выходят на засохший церковный сад.

Мы приехали. Нет, я не пойду туда!

Дверца кареты открывается. Принц выходит, а следом за ним Джек. ОГлядываясь, он с непониманием смотрит на меня.

— Идёшь? Или брезгуешь, как Альберт? — Морган чешет подбородок.

— Оставь меня! — кричу, а затем опускаю голову и гляжу на свои руки. Они дрожат.

Принц уже далеко, а констебль не отходит от меня. Вот же назойливый.

— Алисия...

— Чего тебе? — спрашиваю. В голосе слышатся истерические нотки. Желая избавиться от Джека, кидаю в мужчину ридикюль. — Иди, охраняй Альберта от детей. Пошёл вон.

— Ты не здорова? — он ещё делает вид, будто ему есть дело до меня.

— Я не пойду туда, — увы, скрыть дрожь в голосе не получается.

— Боишься, что из тебя изгонят демонов? — Джек смеётся. — Не переживай. Ни один экзорцист не захочет связываться с тобой. Скорее сам заключит сделку с дьяволом, если посчастливится познакомиться с твоей персоной.

Пересиливаю себя и выхожу из кареты. Морган не сводит с меня глаз. Но мне плевать. Сейчас я не могу ни о чем думать, кроме как о месте, в которое мы приехали.

«Возьми себя в руки, Лисса. Тебя здесь никто не вспомнит» — твердит мне мой внутренний голос.

Уверена, сейчас я бледна как труп. Снаружи меня пробивает озноб от холода. А внутри все словно закипятилось, как вода на огне. Мне холодно и душно. А самое главное, это замечает Джек. Я снова безоружна перед ним.

Мы входим на территорию монастыря. Здесь все также, как и в тот день. Я вдыхаю побольше воздуха и иду вперёд. Сколько девушек здесь погублено? Сколько душ истерзано?

Перед входом в здание есть небольшой сад. Цветов в нем нет, лишь кусты с волчьим ягодами. Смогу ли я переступить через порог монастыря? Я застываю в дверях. Чувствую все ещё знакомый запах жжёных свечей и сырости. Запах боли и страданий. Запах смерти.

— Ты так и будешь стоять на пороге? — Джек любезно пропускает меня вперед.

Нерешительно переступаю порог и понимаю, что мне становится ещё хуже. Что если я потеряю сознание? Это ужасное ощущение.

С волнением и страхом оглядываю помещение. Внутри монастырь бедно украшен каменными иконами, фресками. Здесь, в отличии от зажиточных и богатых церквей, нету картин на религиозную тематику, в золотой раме. Нет картин с ликом Христа.

Замечаю принца, разговаривающего с ней, с главной монахиней. Той самой. Узурпаторша за десять лет изменилась. Похудела, щёки впалые, руки костлявые. Она похожа на ходячий труп. Теперь женщина уже не такая страшная, как в детстве. Я не боюсь ее, она вызывает у меня лишь отвращение.

Монахиню с обеих сторон окружили две девочек, опустив головы и скрестив руки перед собой. Одна из них, та что стоит по правую руку монахини, выглядит лет на четырнадцать-пятнадцать. А той что стоит по левую руку, нет и восьми. Совсем маленькая. Малышки с надеждой смотрят на Альберта, будто он их спасение.

Знали бы девочки, что он думает о таких, как они. При осознании этого, на душе становится мерзко. Сжимаю и разжимаю руки в кулаки, оставляя на коже царапины в виде полумесяцев. Сердце рвёт от бессилия и жалости. Глаза пощипывает, но я все ещё держусь, надеясь, что не заплачу. Только не здесь. От этого никому не станет легче, даже мне.

Чувствую ладонь на своём плече. Оборачиваясь, замечаю Джека. У меня нет сил оттолкнуть его, да и черт возьми, не хочу. Мне кажется, он понимает меня, даже несмотря на то, что ничего обо мне не знает. Странно. Он мой враг. Враг. Но я хочу, чтобы он обращал внимание на меня и был рядом. Это неправильно, но так необходимо сейчас.

— Твоё дыхание слышно на весь монастырь, — шепчет он. — Попробуй дышать глубже. Такое бывает, когда нервничаешь.

— Спасибо, — выдавливаю из себя улыбку, но она выходит криво. Делаю глубокий вздох, а затем медленно выдыхаю. Вроде лучше. Повторяю так ещё несколько раз.

— Благодарю за ваши подаяния, о ваша светлость! — монахиня крестится перед Альбертом.

— Спасибо господин! — девочки делают книксен.

Узурпаторша обращает внимание на меня и Джека. Когда наши взгляды с ней пересекаются, то в венах стынет кровь. Тот самый взгляд. Жестокий. Бесчувственный. Ей не жаль ни за один поступок, который она совершила.

Сомнений нет, она только что узнала меня! Ее зрачки забегали, монахиня нервно сглотнула. Отворачиваюсь. Не могу вынести ее взгляда на себе.

Принц идёт к выходу, за ним следует Джек, а за констеблем плетусь я. Мы почти покинули монастырь. Осталось всего немного до выхода. Одной ногой уже перешагиваю порог, но слышу голос позади:

— Лиссабон...