Глава 37. Окутанная счастьем

Я осмотрела себя в отражении зеркала, сидя на переднем сиденье машины. Некая нервозность поглощает меня в свою паутину, и я тяжело вздыхаю. Я увижусь с девочками, признаюсь честно, я не ожидала, что они позовут меня на шоппинг, ведь они явно знали о моем предательстве. В их семье не терпится ложь. Я должна принять это правило раз и навсегда: никакой лжи и тайн.

— Извини, что увидел тебя в пикантном виде, я не сразу заметил, — ухмыляется Риккардо, удерживая руль одной рукой, а в другой сжимая стаканчик ароматного американо.

Я взглянула налево, в сторону мужчины, и нахмурилась.

— Прежде чем входить в чужую квартиру, следует стучаться! — произнесла я.

— Тогда зачем мне ключи? — с улыбкой спросил Де Скарцис, сделав несколько глотков кофе и с наслаждением выдохнув.

— На случай непредвиденных ситуаций, Де Скарцис, — объяснила я.

Прищурившись, я повернулась к Риккардо.

— К сожалению, твоя безопасность — это именно такой случай, Моретти, — заключил мужчина. — Никогда не горел желанием охранять тебя, — напоследок он колко фыркнул и откинулся назад, дрифтуя, и я вжалась в сиденье.

— Поосторожнее! — злобно рявкаю я и с размаху бью его по плечу, слыша смешок. — Не один едешь!

Риккардо расплылся в язвительной улыбке и бросил на меня издевательский взгляд. Будь у меня что-нибудь острое, я бы обязательно швырнула в него. Я отвернулась к окну и вздохнула, чувствуя палящее солнце на лице. Спокойная английская музыка в колонках ласкает слух, я невольно закрываю глаза и успокаиваюсь, пытаясь насладиться моментами, проведенными в Италии.

— Девочки, кстати, не верили в твое предательство, — внезапно нарушил тишину Риккардо. — Но я рад, что все разъяснилось.

— Мне все кажется странным, — я нахмурилась. — Меня так быстро приняли обратно? Данте не прощает предательств. Никогда.

— Ты забываешь, что у Данте есть сильная таблетка, влияющая на его мысли и доводы.

Я подперла подбородок рукой и выгнула бровь, вопросительно глядя на своего телохранителя на сегодня.

— Эвелина, — наконец произнес Риккардо. — Эвелина — это его зависимость. Их пара всегда вызывала и будет вызывать восхищение. Эвелина — единственный человек, которому Данте готов подчиниться. Она — та, кто может повлиять на Данте. Её умение искусно управлять мужчиной поражает и вызывает уважение. Данте возвёл её репутацию на такую высоту, что все преклоняются перед Эвелиной. Мои родители всегда говорили мне: «Люби девушку так, как Данте любит свою жену». И знаешь что? Это повторяют все. Их брак — это пример любви, их отношения ставят в пример. Они уважают друг друга, и это отличает их от других мафиозных кланов.

Я молча слушаю его, впитывая в себя информацию, как губка. Мне вбивали в голову совершенно другое, утверждая, что Данте монстр, а его сыновья идентичныи ничем не отличаются. Я вижу монстра не в них. Я вижу монстра в своей семье и в себе.

Только я все равно боюсь Данте.

Этот мужчина пугает меня.

— Эвелина — женщина удивительной доброты, — произнёс шатен, мечтательно улыбнувшись, словно погружаясь в воспоминания. — Для меня она всегда была как вторая мать, и для тебя она может стать такой же. А если ты доверишься Данте, — он взглянул на меня своими светло-карими глазами и усмехнулся, — то он станет для тебя как отец.

— Данте? Как отец? Это невозможно!

— Офелия, — вздохнул Риккардо.

— Он презирает меня, и только благодаря Эвелине я избежала смерти. Если бы не она, он бы прострелил мне голову!

— Данте может быть суров, — произнёс он, кивнув. — Однако он не склонен к поспешным решениям. Сначала он тщательно изучил бы ситуацию, а уже потом принял бы взвешенное решение.

Моя голова безвольно опускается на спинку кресла, и я делаю глубокий вдох, не в силах осмыслить происходящее. Взгляд мой устремляется вверх, и уголки моих губ печально опускаются. Рука Риккардо ложится на моё плечо в знак поддержки, и он дружески сжимает его.

— Поверь моим словам, — прошептал он. — Если представится возможность, поговори с Данте. Он не станет тебя отталкивать.

— А что, если...

— Я знаком с Данте уже двадцать лет. Попробуй первой установить с ним контакт, и тебе станет легче.

— Ладно, — сдавшись, я посмотрела ему в глаза. — Спасибо тебе, эм... Друг?

Риккардо с снисходительной улыбкой протянул мне кулак. Я с радостью ударила его в ответ и рассмеялась. В этот момент моё настроение взлетело до небес, и я почувствовала невероятное облегчение и спокойствие.

Машина остановилась на парковке, и Риккардо заглушил ее и, выйдя, открыл мне дверь, помогая выйти на улицу. Солнце больно ударило в глаза, я прикрылась, зажмурив глаза. Как же ярко и жарко!

— Не ослепни, — язвительно ворчит Риккардо, протянув мне свои солнцезащитные очки.

— Зато ослепнешь ты.

Я хмыкнула и надела очки, расслабляясь. Лучи перестали болезненно щипать зрение, и я поплелась за Риккардо, будучи с ним на одном уровне. Впереди я вижу девочек и их телохранителей рядом.

Господи, они такие красивые!

Глядя на Софию, я невольно проникаюсь ощущением, что она — воплощение нежности и чистоты. Её нежно-розовая юбка настолько коротка, что мне становится не по себе от мысли, что кто-то может увидеть её соблазнительные изгибы. В таком случае Маттео, охваченный ревностью и чувством собственности, может лишить зрения и рук любого, кто посмеет прикоснуться к ней или мельком взглянуть. Я не сомневаюсь в этом.

Укороченный пиджак того же оттенка не застёгнут, и я вижу белый топ с глубоким декольте, открывающим вид на изящную грудь. Волосы Софии грациозно лежат на плечах, и лишь белый ободок удерживает их от лёгкого ветра.

Справа от неё в чёрных спортивных брюках стоит Виталина. Её волосы собраны в строгий конский хвост, и она излучает ауру Аннабель — властность и контроль. Руки Виталины сложены на груди, и время от времени она закатывает глаза, глядя куда-то вдаль.

Её красивый коричневый свитшот скрывает её фигуру, но не может скрыть её великолепную форму. Виталина закусывает губу и постукивает кончиками белых кед по асфальту, словно погружаясь в свои мысли.

Слева от Софии я увидела Монику. Она выделялась среди окружающих, возвышаясь над ними в тёмных кожаных брюках, которые прекрасно подчёркивали её длинные стройные ноги. Моника — модель, продолжающая дело своей матери, Арии Оттали Вильямс.

Я с восхищением рассматривала её, восхищаясь её обнажёнными ключицами и плечами, скрытыми под кожаной курткой в тон брюкам. В руках она держала стаканчик кофе, и я не могла понять, и я не могла понять, куда все они смотрят.

— Привет, — произношу я, приближаясь к ним, и меня охватывает странное чувство, причину которого я не могу объяснить. — Всё ли в порядке?

— Привет! — радостно восклицает София, заключая меня в объятия. — Только посмотри туда, — с улыбкой произносит она, указывая рукой вперёд и хихикая.

Я приподняла бровь, но всё же обратила внимание на происходящее.

Ливия и Аластор?

Они ведут бурную полемику на итальянском языке, и с каждой секундой их голоса становятся всё громче. Лицо Ливи искажается от гнева, и если бы Аластор был ниже ростом и слабее, она, возможно, дала бы ему пощёчину. Но мужчина удерживает её руки и пытается что-то доказать.

— И так изо дня в день, — вздохнула Виталина, откусывая небольшой кусочек «Bounty». — Мои уши уже не выдерживают этих постоянных ссор и звуков примирений.

— Примирений? — София в изумлении уставилась на Виту, её глаза широко распахнулись. — Даже я ещё не сталкивалась с таким и осталась девственницей, — проворчала она и с презрением сморщила нос.

— Ты же не отдаёшься Маттео, — подшучивает над ней Моника, смеясь. — Вот поэтому и остаёшься девственницей до сих пор.

— Даже ты, будучи в возрасте двадцати одного года, всё ещё сохраняешь девственность, — с возмущением восклицает София. — Может быть, я тоже хочу близости, как Ливия?

— Маттео поможет.

Я мельком взглянула на Риккардо. Он закрывает рот и едва сдерживается, чтобы не заржать, и я отвешиваю ему сильный подзатыльник.

— Молчи, — шиплю я.

— Срань господня, прекрати меня бить! — вскрикивает мужчина, потирая затылок. — Разбитого носа мне хватило.

— Идиот!

— Дура! — вырвалось у него.

— От ублюдка слышу!

— Стерва!

Я замахнулась и вновь дала ему подзатыльник, видя недовольное выражение лица.

— Ещё одни, — вздохнула Виталина и закрыла лицо руками.

Не обращая внимания на их слова, я с силой толкнула Риккардо в грудь и, повернувшись к нему спиной, сжала зубы от злости.

— Убирайся!

— Сама убирайся! — огрызнулся он в ответ, и я услышала, как он уходит, направляясь к Аластору. — Присмотри за этой фурией! У меня больше нет сил терпеть её!

— Издеваешься?

Впервые за долгое время я услышала голос Аластора. Их взгляды скрестились, полные ярости, словно готовы были наброситься друг на друга без причины. Их глаза горели желанием. Они были готовы разорвать друг друга в клочья, оставив лишь кровавые ошмётки.

— Мне достаточно одной, — прошипел Аластор, указывая на Ливию. — И ты хочешь, чтобы я взял на себя ещё и твою работу?

— У тебя нет выбора, Де Анджелес, — строго произнёс Риккардо и удалился, напоследок продемонстрировав неприличный жест среднего пальца.

— Мы идем на шоппинг? — с некоторой опаской осведомилась София у подошедшей Ливии.

— Да, но желательно держаться подальше от Де Анджелеса. Он просто... — девушка сжала кулаки и тяжело вздохнула. — Он меня раздражает!

— Вечером помиритесь, — пожала плечами Вита. — Как обычно.

— Не помиримся. Он наказан.

Я усмехнулась.

Позади нас шел раздраженный Аластор, вечно пинающий камень из стороны в сторону, но он пристально наблюдает за Ливией, ни на секунду не спуская с нее взгляда. Его темные глаза похожи на два больших зрачка, злых и готовых убить, но, пусть он и в ярости, его рука ни разу не дрогнула в сторону Ливии.

— Он там, позади? — едва слышно спросила Ливи. В её голосе я уловила некую задумку, которую она явно не спешила озвучивать.

— Да, — кивнула я, взглянув на неё. — Что ты задумала?

— Сейчас узнаешь.

Ливия, изящно коснувшись верхних пуговиц своей белоснежной блузки, ловко расстегнула их. Сняв блузку с плеч, она осталась в одном лишь бежевом бюстгальтере, который больше напоминал топ. Я, с лёгкой улыбкой на губах, не могла не заметить её очаровательную наготу. Ливия лукаво улыбнулась мне в ответ, уверенно шагая вперед.

— Ливия, остановись! — отдернув сестру, с укором произнесла Виталина. — Что ты делаешь?

— Я его извожу, — ответила Ливия, вздёрнув подбородок. — Он не знает, что такое настоящая ревность. Он не знает, что значит ревновать девушку по-настоящему.

— Ливия, — я постучала пальцем по ее руке. — Ты уверена? Пистолет в его кобуре уже рвется наружу.

— Оденься, он идет сюда, — взволнованно проговорила София. — Ливи!

Я была крайне изумлена, ибо к нам стремительно приблизился Аластор. Он с негодованием накинул на её плечи свой пиджак и заключил её в объятия, не намереваясь отпускать. Аластор так сильно прижал Ливию к себе, словно они слились в единое целое.

— Ты рискуешь замёрзнуть, — процедил мужчина сквозь зубы, и в его взгляде промелькнуло явное недовольство по отношению к тем, кто уже успел обратить на неё внимание. — Ещё не июнь, знаешь ли. В июне можно хоть в купальнике бегать, а сейчас всё-таки прохладно.

Аластор, застёгивая пиджак на Ливии, который ей настолько велик, что сильно прикрывал ягодицы и ноги, вызывал у Ливии неподдельное изумление и даже некоторую долю иронии. Она закатывала глаза и поднимала голову, глядя на его возмущённое лицо, и между ними словно пробегала искра, предвещающая взрыв эмоций.

— Если так и будешь ревновать меня к Орацио, — фыркнула Ливия. — Ты будешь уволен. Орацио всего лишь мой партнер на соревнованиях.

«Теперь мне всё ясно», — подумала я и вздохнула. Они перешли на итальянский, и я перестала понимать, о чём они говорят. София ободряюще взяла меня за руку и улыбнулась.

— Я всегда знала, что ты не предавала нас, — произнесла она с теплотой в голосе.

— Правда?

— Никто в это не верил, — она нежно заправила светлые волосы за ухо и, бросив взгляд на своего телохранителя, добавила: — Пожалуйста, передай папе, что я остаюсь в Италии и ему не стоит беспокоиться.

В моей душе зашевелилось чувство обиды.

— Отец беспокоится, не так ли? — спросила я с печалью в голосе.

— Папа всегда беспокоится обо мне, особенно когда меня нет рядом, — София переплела свои пальцы с моими. — Но он верит в меня. И еще доверяет Маттео, который будет присматривать за мной сегодня, тоже.

— И он испытывает к тебе нежные чувства? Любит тебя?

— Уже почти три года, но Маттео не проявлял ко мне романтических чувств, пока мне не исполнилось семнадцать, а восемнадцать мне будет только 13 сентября.

— А ты его любишь? — спрашиваю я, стараясь говорить тише.

София рассмеялась.

— Как брата, — призналась она с лёгкой долей разочарования.

— Думаю, вы были бы прекрасной парой, — говорю я.

— Все так считают, — отвечает София, пожимая плечами.

— Почему бы тебе не попробовать дать ему шанс? — с любопытством спрашиваю я, когда мы входим в магазин одежды торгового центра. Я с восторгом рассматриваю роскошные наряды, представленные в витрине.

— Дело в том, что я люблю другого...

— Кого же?

Она касается стенда с новой коллекцией весенней одежды, слегка встряхивает волосами и пристально смотрит на меня.

— Мне очень нравится мой партнёр по воздушной гимнастике, — застенчиво произносит она, прикрывая лицо бежевым платьем. Однако волнение, которое выдают её порозовевшие щёки, скрыть не удаётся. — Пожалуйста, не говори об этом Маттео, иначе он может его убить.

— Если Маттео правда тебя любит, то он не станет мешать тебе стать счастливой.

— Думаешь?

— Уверена.

София ласково улыбнулась и протянула мне платье.

— Примерь!

Я скрылась в примерочной и, сбросив с себя всю одежду, включая нижнее белье, облачилась в белоснежное платье неглиже с разрезами и сетчатой отделкой по бокам. Спинка была открыта, позволяя мне в полной мере насладиться изящными изгибами своего тела.

Покружившись перед зеркалом, я невольно представила, как руки Доминика обвивают мою талию, притягивая меня к нему. Я словно ощутила его дыхание на своей шее, нежные поцелуи и собственнические объятия.

— Эти туфли будут тебе к лицу, — донёсся до меня голос Ливии. Она слегка отодвинула занавеску и протянула мне коробку.

Я выбрала предложенный вариант и надела туфли на невысоком каблуке. Мои волосы слегка растрепались, и я вновь осмотрела себя в зеркале. Платье действительно идеально село, выгодно подчёркивая мою фигуру, но я заметила некоторые изменения, которые пока не могла объяснить.

Я откинула занавес и вышла к своим спутницам, встречая их восторженные и восхищённые взоры.

— О, Доминик будет в полном восторге, когда увидит тебя в этом наряде! — воскликнули они хором. — Он в обморок упадет!

— Не хватает лишь изящных драгоценностей, — с улыбкой произнесла Виталина. — Давайте заглянем в ювелирную лавку и купим немного золота. У каждой женщины должны быть роскошные украшения, которые можно надеть в любой ситуации.

***

Этот день оказался шикарнее, чем я предполагала. Мне комфортно с девочками, они поистине открытые и приветливые, хотя раньше я боялась вливаться в их компанию. Мы прикупили много вещей и оставили их в лимузине Ливии, а сами отправились в ресторан «Osteria Dragomanni». Ливия сказала, что это ее любимое место во Флоренции, и она с удовольствием позвала нас сюда.

Наш вечер начался в восемь вечера в небосном баре, а вид на город просто потрясающий! С одной стороны восхитительный вид на город, включая известное Доумо и площадь Веккью, а с другой сады Боболи. Стол не был накрыт по принципу шведского стола, но нам вполне хватило угощений, чтобы насладиться ужином.

— Папа с мамой сейчас придут и заберут нас, — сообщила Ливия, убрав телефон в сумочку. — Мы можем вместе остаться у меня на ночевку. Офелия, ты с нами?

— А? — я отвлеклась от своего телефона, в котором с нетерпением ждала ответа от Доминика. Последний раз мы переписывались около часа назад, и да, я купила новый телефон и сим-карту. — Да, я с вами, только сообщу об этом Доминику, чтобы он не волновался.

— Вероятно, он занят расследованием обстоятельств смерти людей, — произнесла Моника пугающе спокойно.

— Смерти людей? — переспросила я, пристально глядя на Монику, ощущая, как внутри меня всё сжалось от холода.

— Аэро сообщил мне, что Юлиан не умер и, более того, совершил убийство нескольких человек здесь, во Флоренции. Поэтому Доминик должен заняться этим делом. Хотя, если Данте решит присоединиться к нам, то и Доминик будет вынужден действовать вместе с ним, — девушка подняла бровь, глядя на нас. — Да, я общаюсь с Аэро, он приятный в этом плане.

— И Маттео, — пророкотала София с лёгкой прохладой в голосе, помешивая тирамису десертной ложкой. — Он действительно красивый.

— Тебя уже начало «штырить» от одного бокала шампанского? — с беспокойством спросила Моника, обращаясь к двоюродной сестре. — София? София!

София потерла глаза и подперла подбородок, едва не засыпая на месте.

— Видимо, мы никого не дождемся, — Виталина бросила взгляд на телохранителей, и один из них подхватил Софию на руки. — Поехали домой. Марк, оплати счет.

Она в последний раз обратилась к своему охраннику, и мы встали, направляясь к машине.

Я не успеваю дойти до машины, как вдруг слышу голос Доминика.

— Жемчужина, — с улыбкой произнес мужчина.

Увидев его, я чуть не расплакалась. Забыв обо всём, я бросилась в его крепкие объятия и вдохнула родной запах, по которому так скучала. Слеза скатилась по моей щеке, но это была слеза счастья и радости от того, что он здесь, со мной. Он нежно обнял меня и ласково поцеловал в макушку.

— Я поеду к девочкам, — негромко предупреждаю я, прижимаясь к мужчине всё теснее. — Ты же не против?

— Мне это известно, моя жемчужина, и я никогда не буду против твоих радостей, — его рука опускается на мою голову, и он нежно гладит мои волосы, развевающиеся на ветру. — Уже довольно прохладно, моя маленькая.

Доминик снял с себя куртку и накинул её на мои плечи, продолжая осыпать поцелуями мою сияющую кожу. С каким трепетом он касается меня! Я готова растаять от его прикосновений. И этот мужчина — мой, а я — только его.

— Офелия, жемчужина, — шепчет он. — Ты сделала тест?

— Нет еще, — честно призналась я. — Я купила и дома сделаю, обещаю.

— Я должен уехать на два дня в Нью-Йорк, у Массимо возникли проблемы.

— Какие?

Испуг дотронулся до меня, и в глазах сильно защипало.

— Убийства в других пентхаусах поблизости, благо Лорелей и Евы не было дома, они гуляли, я должен помочь ему разобраться, поэтому Риккардо уехал и не вернулся, однако пиздюлей он получил за то, что оставил тебя, — он крепко целует меня в губы, от него пахнет табаком, но этот вишневый табак стал для меня родным. — Я люблю тебя, жемчужина.

— И я тебя люблю, любимый Доминик, — шептала ему в губы, чувствуя теплые поцелуи.

В тот вечер, когда мы стояли под луной, я, казалось, растворилась в его объятиях. Встав на цыпочки, я прижалась к нему ещё ближе, чтобы запечатлеть в памяти сладкий вкус его губ и тепло его рук.

Я расслабилась, положив руки на его мускулистые плечи, и заглянула в его красивые глаза. В тот момент я чувствовала, что он мой, и ничто не могло нас разлучить.

— Ты мой магнит, — произносим мы одновременно и вновь сливаемся в поцелуе любви.

Вы знаете, что такое счастье в отношениях с мужчиной? Я теперь понимаю и могу рассказать вам об этом.

Счастье — это когда тебе спокойно рядом с ним, и ты чувствуешь себя в безопасности. А любовь — это когда тебе настолько хорошо, что ты засыпаешь, обнимая его.

— Я буду скучать, — хнычу я.

— Я буду скучать не меньше, жемчужина моя, — он потерся о мой нос своим, и я улыбнулась.

Эти полчаса пролетели совершенно незаметно, и нам пришлось расстаться. В семейном особняке, где вырос Доминик, я, утомлённая, рухнула на постель в его комнате и почти сразу уснула, ощущая, что он здесь, рядом, всегда со мной и никогда меня не оставит одну. Я так сильно люблю его...