Глава 36. Неистовая одержимость

Запах домашней еды приятно окутал кухню, я вздохнула и невольно улыбнулась, чувствуя себя удовлетворенной. Доминик разложил фирменную пасту по тарелкам и накрыл стол, а я, стоя у входа в кухню, наблюдаю за ним. Его красивая оголенная спина контрастирует с стальным прессом, мышцы рук красиво двигаются, пока он наливает кофе. Я делаю шаг вперед и подхожу к мужчине.

— Я не верю, что все это происходит со мной, — улыбчиво прошептала я и окольцевала широкую шею Доминика. — Все кажется сном, я боюсь просыпаться.

— Нет, — он обхватил мою талию обеими руками и прижал к себе так близко, что я чувствую его дыхание и размеренное сердцебиение. — Ты правда со мной. Я никуда не отпущу тебя, поняла?

Он ласково поправляет пряди моих волос и бережно целует в губы, я отдаюсь в его власть и отвечаю на медленный, но такой чувственный, со всей любовью. Доминик зарывается пальцами в моих волосах и массажирует кожу головы, целуя все глубже и настойчивее.

— Ты должна была мне все рассказать без этого спектакля, — негромко требует мужчина, разорвав соприкосновение губ. — Будь честна со мной.

— Как вы вообще узнали обо всем?

Доминик улыбнулся.

— Отец поговорил с мамой, вытащил из нее клешнями всю информацию. И мама рассказала ему о том, что ты ей открылась, и она дала тебе две недели отсрочки. Однако эта новость не обрадовала отца. Особенно его возмутило то, что мама ради тебя скрыла важную, можно сказать, улику. Рафаэль также подтвердил это, добавив, что ты не дочь Юлиана. Киллиан был в шоке, но не стал ничего говорить, лишь отметив, какая ты замечательная сестра. В общем, твой брат был в курсе всех планов Юлиана и поведал нас о них, и Аэро предложил не утруждать себя лишними действиями и просто поджечь машину и людей.

Я прикусила губу и опустила голову, разглядывая свои ноги в теплых тапочках и носках.

— И, сопоставив всё, особенно записи с камер видеонаблюдения, — он усмехнулся и приподнял моё лицо за подбородок, нежно, словно я была хрустальной и могла разбиться, — я пришёл к выводу, что ты меня обманула и не изменяла.

— И ты не злишься? — с надеждой спросила я.

— Злюсь, но не так сильно, как ты думаешь. Я терпеть не могу вранье, поэтому впредь больше не ври мне, поэтому прошу тебя быть со мной откровенной. Плевать, что это будет, мне важнее честность. Меня не заботит, что именно ты скрываешь, главное — чтобы между нами была честность, и я не желаю, чтобы ты утаивала от меня что-либо. В серьёзных отношениях честность и доверие играют ключевую роль.

— Я клянусь быть откровенной и всегда говорить только правду, — мои глаза останавливаются на браслете, который подарил мне Доминик на День святого Валентина, и я улыбаюсь.

— Ты всё ещё его носишь?

— Да, я его не снимаю, он мне дорог, как и ты.

— Садись, — Доминик отодвинул для меня стул, я приняла его жест.

Доминик знал всю правду, и это меня успокаивало. Мне не нужно было оправдываться или нервничать. Я наколола на вилку пасту, щедро политую каким-то невероятно вкусным соусом, и отправила её в рот. Боже мой, Доминик готовит просто божественно! Если бы не его работа в мафии, я уверена, он был бы шеф-поваром в лучшем ресторане, отмеченном звездой Мишлена.

Во время трапезы, наслаждаясь чашечкой латте, я обратила внимание на мужчину, сидевшего напротив. Я заметила, как он с аппетитом ест, не отрываясь от своего телефона, и не смогла сдержать легкого укола ревности.

С кем он переписывается? Первое, что промелькнуло у меня в голове. Я прикусила нижнюю губу, а затем коснулась его ладони. Он с готовностью обхватил мое запястье и переплел наши пальцы, ответив на мой жест легкой усмешкой. Я не могла понять, была ли это реакция на мой жест или на содержание его переписки.

— С кем переписываешься? — невзначай спросила я, интересуясь, слегка касаясь кончиком пальца кожи его ладони и невольно оставляя на ней след от ногтя.

— По работе, жемчужина, — коротко и ясно ответил он, одарив меня улыбкой.

— Понятно.

Лёгкое чувство обиды коснулось моего сердца, и я попыталась высвободить свою руку, но Доминик удержал меня, не позволяя отодвинуться ни на миллиметр.

— Ты ревнуешь? — он повернул ко мне свой телефон и подтолкнул его в мою сторону. — Читай.

— Зачем? — удивилась я.

— Я сказал — читай.

Я быстро пробежала глазами по сообщениям, но не смогла разобрать ни слова, кроме нескольких предлогов.

— Я не знаю итальянский, — пробурчала я и отвернулась.

— Тогда прочти имя.

Взглянув выше, я увидела, кто это. Маттео. О, Боже, я что, ревную его к его же родному брату? Что со мной происходит, блин?

— Маттео, — произнесла я вслух и вернула телефон его владельцу.

— Я принадлежу только тебе, моя жемчужина, можешь не сомневаться в этом, — успокаивающим тоном проговорил Доминик.

— Знаю, — ответила я.

— Маленькая ревнивица, — шутливо произнёс он, дразня меня, и отправил сообщение, после чего выключил телефон.

Я нахмурилась.

— У тебя маленький!

— Видимо, ты вовсе забыла, какой у меня.

Доминик подхватил меня на руки и, прижав к своему лицу, усадил на стол. Я ощутила его силу, и бабочки в животе запорхали с бешеной скоростью. Мои глаза бегали по его красивому лицу, а он, не в силах сдерживаться, впился в мои губы властным поцелуем. Его губы грубо покусывали мои, оставляя след, который словно говорил: «Ты только моя и ничья больше».

Я не могла сдержать стон, пока Доминик отбрасывал тарелки в сторону. Он уложил меня на стол, и я выгнула спину, наслаждаясь его прикосновениями. Он наклонился и впился в мою шею с неистовой одержимостью, и я застонала от наслаждения, ощущая его страсть.

— Я так долго сдерживал себя, дорогая жемчужина, — с глубоким чувством произнёс мужчина и одним движением снял серую футболку, которая идеально облегала моё тело. — Я очень соскучился по тебе.

Моё тело охвачено трепетом волнения и предвкушения близости с единственным мужчиной в моей жизни. Сердце томится от тоски, и, кажется, с каждой минутой она становится всё сильнее.

Лежа перед ним в одном нижнем белье и спортивных штанах, я не могу сдержать дрожь, и мои пальцы невольно впиваются в кожу, пока его губы нежно касаются моего тела. Доминик разворачивает меня и осторожно снимает лифчик, расстёгивая его своими зубами.

Я ахаю.

— Не впервые снимаешь белье с девушки не руками? — с явной издёвкой спрашиваю я.

Он обвивает мою грудь своей левой рукой и прижимает меня спиной к себе, охватывая ладонью мою правую грудь и сжимая её с силой. Моя голова откидывается назад, падая на его твёрдое мужское плечо, а глаза закатываются назад от наслаждения.

Он сжимает мой сосок и оттягивает его, горячо дыша мне в ухо и постоянно поглаживая мой живот, медленно скользя вниз к промежности сквозь ткань.

— Твоя грудь стала больше, — заметив, прошептал он, вновь нежно лаская её, и я не смогла сдержать очередной стон.

— Это всё от возбуждения, — сказала я, но он покачал головой.

— Раньше это было не так заметно, — произнес он.

Я пожала плечами и снова вскрикнула. Он грубо шлепнул меня по бедру и, наклонив над столом, начал осыпать горячими поцелуями мою спину.

— Доминик, — хнычу я.

Я теряю контроль над собой и сама льну к мужчине, стремясь к чему-то большему, нежели просто прелюдии. Он осторожно приспускает штаны, оставляя меня в одних лишь чёрных трусиках. Я опираюсь ладонями о стол и наклоняюсь, ощущая, как прохлада поверхности стола касается моих сосков, лаская и усиливая нарастающее возбуждение. Доминик, осыпая поцелуями мои плечи, всем своим существом прижимается ко мне, источая жар и силу. Его сильная рука скользит между моих ног, нежно сжимая половые губы и мягко массируя их.

— Жемчужина, — нежно шепчет он, проводя носом по моей шее. Я склоняю голову, чтобы дать ему больше свободы для ласк. Его дыхание становится настолько горячим, что я начинаю задыхаться от возбуждения.

— Ты такая мокрая, — шепчет он, отодвигая в сторону мои жутко влажные трусики. — Вся течешь, ты словно ждала этого момента так долго и с таким нетерпением.

Кончик его пальца нежно скользит от моего влагалища к клитору. Он словно дразнит меня, испытывая моё терпение.

— Я так хочу тебя, — произнесла я с волнением, и его усмешка заставила меня расплакаться, не смогла сдержать слез.

Доминик осторожно вводит в меня один палец, нежно стирая с моих щек слезы. Затем он добавляет второй и третий, а большим пальцем начинает ласкать мой клитор, то сгибая, то выпрямляя их.

Его движения не были быстрыми и резкими, они были полны нежности и неторопливости, словно он готовил меня к чему-то особенному, к тому, что должно было стать взрывным оргазмом нашего единения.

— Доминик... — произношу я, словно молитву из Священного Писания, и ощущаю трепет под его прикосновениями.

Его натиск нежных ласк, направленных на самые чувствительные места моего тела, моей киски внутри, заставляют меня забыть обо всём на свете и полностью отдаться наслаждению. Его присутствие и нежные касания — это всё, что мне нужно в этот момент.

— Ты стал таким нежным, — заметила я. — Это так не похоже на тебя.

— Я обещал тебе быть нежным с тобой, — с хрипотцой в баритоне произнёс Доминик, проникая в меня всё глубже. — И я намерен сдержать своё обещание.

Меня охватило чувство пустоты. Я подняла голову и взглянула на Доминика, который осторожно вынимал свои пальцы из моего влажного и тёплого лона.

— Я еще не...

— Тише, — он приложил палец к моим губам, призывая замолчать, и я подчинилась, зная, что он знает, что делает.

Я доверилась мужчине и просто закрыла глаза. Не проходит и минуты, как я оказываюсь лежащей на спине. Он взял мою ногу за щиколотку и поднял её, перекидывая через своё плечо таким образом, что все мои интимные части тела оказались в поле зрения для чужих глаз. Но видит их только он. Всегда только он.

Доминик решительно снял с меня лишние трусики, отбросив их на пол, и зубами разорвал упаковку презерватива, после чего почти сразу надел его. Я же, смутившись, отвела взгляд, не желая наблюдать за его действиями.

— Успокойся и расслабься, моя дорогая жемчужина, — прошептал он, нежно гладя меня по затылку и нежно целуя. Его язык проник в мой рот, и почти сразу же он вошёл в меня полностью, приятно растягивая мои стенки, которые плотно обхватывали его горячий член.

Господи!

Я обхватила спину мужчины и выгнула поясницу, подобно кошке после сна. Мои ноги подкашиваются, тело словно рассыпается, а разум взрывается на тысячи искр. Его мощный напор изнутри заставляет меня трепетать и чувствовать его острее.

Тихо, почти неслышно, я всхлипываю, оставляя царапины на коже мужчины на плечах и спине, слыша его шипение, полное удовольствия. Доминик сжимает мои соски и клитор, доводя меня до пика экстаза.

Его нежные, но в то же время настойчивые прикосновения проникают глубоко в меня, пробуждая непреодолимое желание полностью подчиниться ему, отдаться его власти. Мужчина положил ладонь на низ моего живота и умело надавил на него, усиливая мое наслаждение.

Моё лоно с каждым толчком становится всё более чувствительным, и я ощущаю, как влага стекает вниз, и мне становится невыносимо скользко лежать на столе. Однако Доминик крепко удерживает меня в своих сильных руках, не позволяя мне соскользнуть.

— Доминик!

Я выкрикиваю его имя и достигаю оргазма, убивающего мой разум, ощущая, как силы покидают меня, словно он высосал их из моего тела. Я кончила. Я тяжело дышу и дрожу, а он медленно выходит из меня, изливая семя в презерватив, и я вижу эту вязкую жидкость, белеющую сквозь прозрачный латекс.

Он снял презерватив и завязал его, выкинув в урну под раковиной, перед этим заправившись. Доминик поднял меня на руки и поцеловал в лоб, цепко обнимая и прижимая к себе.

— Ты прекрасна, Офелия, — мужчина улыбнулся. — Ti amo.

Его голос, словно бархат, звучит на итальянском, придавая ему особую сексуальную обаятельность и мужественность. Я прильнула к его груди, отвечая на поцелуй с такой теплотой, что сама от себя не ожидала подобного.

— Любишь? — надеюсь, я правильно поняла, что он сказал.

— Люблю.

— И как на итальянском сказать, что я тебя тоже люблю? — я вытягиваюсь и обхватываю плечи мужчины, держа наши губы на минимальном расстоянии.

— E ti amo, — он погладил меня по голове. — Также, как и просто люблю.

— E ti amo, — повторила я, и легкость в груди повеяла, как летний ветер. — Так просто?

— Именно, жемчужина моя.

Я делаю глубокий вдох и опускаю голову на грудь Доминика. Он нежно целует меня в лоб и надевает футболку, чтобы я не замёрзла. Мне так нравится его забота и внимание ко мне. В каждом его движении и взгляде я ощущаю любовь.

Моя щека опускается в ладонь Доминика. Он нежно гладит меня по щеке, и мои зрачки расширяются от переполняющих меня чувств любви к нему.

— Какая же ты красивая...

Я посмеялась.

Мои волосы прилипли к влажной от пота коже лица, но он всё равно находил меня прекрасной, даже когда я была сонной, плакала или чувствовала себя разбитой. Даже когда моё лицо опухло и покрылось испариной, он всё равно меня любил. И я любила его таким, какой он есть, даже когда он проявлял слабость. Он тоже человек, и у него есть чувства, даже негативные.

— А ты прекрасен.

Он обхватил мои губы в очередном поцелуе. Я уже сбилась со счета, какой он, и просто чувствую себя счастливой рядом с ним. В его объятиях, в его власти, от его поцелуев и близости и голоса.

— Я бы простоял здесь с тобой целую вечность, — тепло сказал он и прижался носом к моему носу. — Но мне нужно ехать в офис.

— Сегодня допоздна? — грустно произнесла я.

— Я постараюсь вырваться как можно раньше, жемчужина. С тобой будет Риккардо, и еще...

Он оторвался от меня, направившись в прихожую, что вызвало во мне живейший интерес. Я соскочила со стола и последовала за своим любимым мужчиной, с любопытством наблюдая за его действиями, но его спина была столь широка, что закрывала весь обзор, и я, обиженно надув губы, скрестила руки на груди, выражая своё недовольство.

Доминик повернулся и приблизился ко мне, держа в руках толстый увесистый бумажник. Господи, что он там хранит? У него там целый сейф, что ли? Раскрыв его, извлёк две банковские карты, которые протянул мне.

— Пару миллионов на счету тебе хватит, жемчужина? — усмехаясь, спросил.

Мои глаза округлились.

— Евро?.. — подвешенным тоном спросила я.

— Евро.

Я сглотнула.

Нет, я не то чтобы удивлена, просто я не привыкла к такой щедрости со стороны Доминика. Мой отец никогда не был столь расточительным по отношению ко мне. Мои карманные расходы в месяц составляли около пяти тысяч евро, и этого было вполне достаточно. Сестре он давал около пятидесяти тысяч и более, а брат зарабатывал самостоятельно.

— Зачем мне столько?

Я приняла карты от мужчины и рассмотрела их, видя только номера и имя владельца. Покрутив пластик в руках, я вновь посмотрела на мужчину.

— Тебя девочки пригласили на шоппинг, — он пожал плечами и закрыл бумажник молнией, убирая его во внутренний карман мужской сумки. — Заодно купишь себе телефон, итальянскую сим-карту. О да, опять, но потом ты опять ее поменяешь. И одежду, ты же приехала сюда, мягко говоря, голая.

— Подожди, — я потрясла головой. — Почему опять я поменяю номер? И почему я узнаю о шоппинге сейчас?!

— В моих планах примерно через месяц переехать в Нью-Йорк, — сказал он. — Ну, теперь знаешь, — Доминик посмеялся.

Я стиснула брови, хмуро смотря на него.

— Зачем?

— Массимо стал Доном Коза Ностры после смерти Аннабель, ему не помешает помощь, и в целом мне бы хотелось сменить обстановку. Избавиться от прошлого.

— Доминик, что произошло, пока меня не было?

Он обнял меня за талию и тяжело вздохнул.

— Здесь моя бывшая, и она меня заебала, постоянно трахает мозг, эта квартира, — Доминик рукой указал на пространство вокруг, — уже пятая за полгода или сколько там прошло после расставания! Я не ебу, как она находит мое местожительство, но, учитывая факт, что у меня есть ты, я переживаю за тебя. Она мразь и способна на что угодно, поэтому я хочу тебя увезти из Италии.

— Не легче просто убить ее? — я выгнула бровь и только после того, как Доминик захохотал, поняла, что ляпнула. — Ой... — Я закрываю рот рукой и невинно улыбаюсь. Дурочка!

— Моя маленькая копия, — он прижал меня к себе плотнее и уткнулся носом в мои волосы, вдыхая аромат волос. — Я бы с удовольствием убил ее, но две причины мешают мне сделать это.

— Какие?

— Во-первых, я не убиваю женщин, это правило номер один, потому что девушки слабее и их трогать нельзя. Собственно, отец нас учил этому, и поступить по-другому я не могу. Во-вторых, она дочь политика, дочь того, благодаря кому у нас нет проблем с полицией и нас никто не посадил. Хотя у меня есть один компромат, чтобы она страдала, но нет стопроцентной гарантии.

— Сложно, — вздохнула я. — Не переживай, со мной же Риккардо, пока ты не рядом, и я в безопасности.

— Поэтому сейчас я его дождусь и поеду на работу.

Повисло молчание в течение двух минут. Я просто стояла и наслаждалась его объятиями и поцелуями.

— Купи и сделай тест на беременность, — вежливо попросил он, я ощутила обеспокоенность в его голосе.

Эм, в смысле?

Я взглянула на Доминика с недоумением.

— Доминик, — произнесла я, — я не могу забеременеть за один день, это невозможно...

— Жемчужина моя, — произнёс мужчина умоляюще. — Пожалуйста, ради меня. Это очень важно.

— Ладно, — недоверчиво говорю, но все же соглашаюсь. — У меня все равно должны начаться месячные.

— Когда?

— На днях...

— Делаешь сегодня и сообщаешь мне сразу же: да или нет, — приказал Доминик и посмотрел мне в глаза. — Ты поняла меня, жемчужина?

— Да, — я кивнула.

— Умничка моя.

Я ехидно засмеялась.

Внезапно дверь распахнулась, и в квартиру вошел Риккардо, что-то бормоча себе под нос и снимая ветровку, а я...

Я стою в одной футболке! Даже без трусов! Футболка не закрывает мои гениталии, моя кожа покрывается мурашками из-за стыда, а щеки заметно краснеют, покрываясь жарким свинцовым оттенком смущения.

В панике я заорала, и Доминик тут же закрыл меня за своей спиной, я сжалась в тонкую тонкую полоску, чтобы никакая частичка моего тела не выглядывала. Ситуация крайне глупая и неловкая, а стоять почти голой перед другим мужчиной еще постыднее, чем первый секс с любимым мужчиной.

— Орать необязательно, — возмутился Риккардо. — Я чуть не оглох!

— Отвернись, — сквозь зубы приказал Доминик.

— Зачем?

— Отвернись, сказал! Без вопросов! — грубо гаркнул мой мужчина.-— Или я твои глаза выколю и оболью кислотой, чтобы больше не видел лишнего.

Краем глаза я посмотрела назад и вспомнила, что за моей спиной висит огромное зеркало, и мою голую задницу прекрасно видно. Черт! Кажется, Риккардо увидел и тут же отвернулся, подняв руки, словно он сдался и провинился.

Доминик схватил с вешалки первое попавшееся свое пальто и закутал меня в него.

— Иди в спальню, я принесу вещи, — прошептал он и чмокнул меня в щеку.

Судорожно кивая головой, я на цыпочках забежала в спальню и прикрыла дверь, плюхаясь на большую кровать.

— Господи, — я закрываю лицо рукой и смеюсь. — Тупее некуда!

В комнату входит Доминик, и он помогает мне одеться, осыпая поцелуями кожу моих ног, рук и живота. Однако он всё время как-то странно смотрит на мой живот, останавливая на нем пристальный взгляд, словно внутри меня кто-то есть, живет и растет. И этот кто-то пугает Доминика больше, чем огонь или уколы.

— Люблю тебя, жемчужина, — шепотом признается в любви Доминик и легонько оставляет поцелуй на моих губах.

— И я тебя люблю.

— Буду вечером, — он подошёл к выходу и повернулся ко мне. — Отдохни с девочками.

И улыбка осталась на моем лице до самого конца.

Наконец-то я обрела истинное счастье с мужчиной, который любит меня всем сердцем и готов на всё, чтобы я всегда улыбалась и чувствовала себя любимой. Доминик — лучший, и, знаете, он совершенно не похож на Данте. Вообще ничуть не похож! Они словно из разных вселенных, и у них есть только внешнее сходство, но характеры их совершенно разные.

Ой!

Мне пора собираться!