Глава 34. Контракт

Вегас, отчаянно стремящийся вырваться из-под контроля, вызывает у меня желание удержать его, и я ещё крепче прижимаю его к себе. Он обращает на меня жалобный взгляд и издаёт лай, но, встретив мой неодобрительный взгляд, рычит и ложится у моих ног.

Я обратил внимание на напряжённую атмосферу в кабинете. Маттео активно жестикулировал руками, стараясь донести до Аида суть нашей очередной встречи. В то же время мой отец внимательно изучал документы, его глаза светятся мудростью и задумчивой серьёзностью. Эту глубокую тишину нарушало лишь постукивание ручки Стефано по столу. Он был готов подписать бумагу, но что-то явно мешало ему сделать это.

— Аэро Циглер и Рафаэль Бенедетти, — тихо произношу я эти имена. — Я до сих пор не понимаю, зачем они предложили свою помощь, особенно учитывая согласие Аэро. Сам Аэро? Циглер?

— Это безумство! — яростно вспыхнул Аид и подскочил с кресла, готовясь разнести кабинет в щепки, однако его сильно тормознул взгляд отца.

— Сядь и успокойся, — сурово приказал отец. — Ты думаешь, я прощу Циглеров и Бенедетти после всего, что они сделали? После всех страданий вашей мамы? Я не ожидал от тебя такого мнения обо мне, сын.

Я заметил в голосе отца злость и не только на Аида, на проблемы в целом.

Много лет назад мама попала в тяжелую ситуацию. Смертельно опасную. Ее хотели убить семья Бенедетти, но отец успел вовремя и спас ее от смерти. Об этом нам никто не рассказывал, но если покопаться в недрах интернета, в нем все написано. При маме эта тема никогда не поднимается по двум причинам. Во-первых, это все уже в далеком прошлом, и мама уже забыла о мучениях. Во-вторых, никто не хочет заставлять ее нервничать. Для обсуждения есть отец, который обладает стойкостью и умеет держать свои эмоции под контролем и знает все ответы на все волнующие вопросы.

— Помните Еву? — невпопад спросил Стефано, так и не подписав ничего из документов, он попытался сменить обстановку и убить время ожидания врагов для беседы. — Двоюродная сестра моей невесты Камиллы.

— Что ты имеешь в виду? — Маттео отложил свой телефон. — Только не говори, что ты влюбился.

— Массимо взял её к себе, и между ними заключён договор, согласно которому Ева будет исполнять роль матери для Лорелей за солидно круглые деньги.

— Бред! — настороженно произнёс я и продолжил с мрачным видом: — Ева — дочь Лиама Флориана Эльсена, главы «Сакры Короны Униты». Эти люди, конечно, не слишком известны, но определённо богаты, вдобавок она племянница Александра Барсукова, как раз-таки отца Камиллы. У нее нет шансов не быть в обеспеченной семье.

— Они просто втираются в доверие, — Аид опустил взгляд в пол, будто читая на нем что-то. — Причем все разом.

— Нет.

Мы посмотрели на отца. Я вскинул брови, поднялся с мягкого дивана и позволил Вегасу запрыгнуть на него для удобства и комфорта. Делаю большой шаг в сторону отца и сталкиваюсь с ним взглядом.

— Что значит «нет»?

— Мне известно всё, все их цели, все их передвижения и мысли, — он хмыкнул и кинул взгляд на дверь, где стояла девушка. — Принеси мне двойное эспрессо, — обратившись к ней, приказал он, и дверь захлопнулась. — По-вашему, кто тот самый шпион, которому я пообещал в жены Виталину?

— И представить не могу, — шиплю я. — Рафаэль?

— Мимо!

— Аэро? — предположил старший брат.

Отец ухмыльнулся.

— Мимо, — с издевкой говорит он. — Киллиан.

Я замер и выпрямился. Киллиан Ален Вилларе. Веки казались тяжёлыми от усталости, признаюсь, и, честно говоря, я устал от работы. Здесь слишком много всего происходит, слишком много проблем, слишком...

Слишком.

Я хочу просто забыть обо всем, повернуть время вспять и отдохнуть с Офелией, жениться на ней раньше, чем планировал, и, возможно, у нас появился бы ребёнок, и она бы не изменила.

Я никогда не хотел быть отцом, не желал примерять на себя эту роль и не представлял себя в ней, и, знаете, я до сих пор боюсь оказаться плохим папой. Это желание возникло у меня только рядом с Офелией, с Поллианной такого никогда не было, наоборот, я отказывался.

— Киллиан пойдет против собственного отца, — продолжал отец, раскручиваясь из стороны в сторону на рабочем кресле. — И я не удивлен тем фактом, что Рафаэль и Аэро хотят того же, впрочем, у них троих есть цель, и мы сможем извлечь из этого выгоду, только есть один нюанс.

— Война с братвой, «Сакрой Короной Унитой» и исландской мафией. — Маттео мгновенно осознал все последствия, и мне не потребовалось много времени, чтобы понять их. — Камилле придётся отказаться от своей семьи, и это станет для неё тяжёлым психологическим ударом.

— У нее нет выбора, — голос Стефа дрогнул, и он впился взглядом в те же бумаги, словно пытаясь вычитать мелкий шрифт контракта, я уверен, он уже выучил наизусть.

— Почему же? — с губ Маттео сорвался язвительный смешок. — Развод для нее прекрасное решение, и тогда война станет только сильнее.

— Война будет в любом случае.

Это было последнее, что произнёс отец, прежде чем в комнату вошла девушка из обслуживающего персонала, держа в руках поднос, на котором в идеальном порядке были расставлены чашки с кофе. Пряный аромат напитка ударил мне в нос, и я сделал два больших глотка, после чего на мгновение закрыл глаза. Внезапно я испытал ощущение дежавю, увидев перед собой образ Офелии, и он тут же развеялся.

— За дверями ждет Поллианна, — девушка поправила блузку на груди и выпрямилась, ее штаны красиво развились по полу, создав ей более высокий силуэт. — Она может войти?

Поллианна, блять?

Пальцы непроизвольно сжали ручку чашки, и если бы я не спохватился и не проконтролировал силу, то посуда уже бы разбилась и рухнула на пол, разлетаясь в щепки.

— Какого хрена она здесь делает? — холодно спрашивая, я медленно ставлю кофе на стол. — Вывести ее нахер отсюда!

— Она пришла поговорить об убийстве Аннабель, — объясняет Аид. — Пусть заходит.

— И я ничего не знаю об этом? Зачем ей это?

— После измены Офелии тобой управляют эмоции, — младший брат пожимает плечами и скрещивает ноги. — Поэтому ты не в курсе, и ты бы, наверное, убил её, если бы узнал. И не забывай, что ее отец хороший политик, благодаря ему мы все еще не в тюрьме.

Я сжимаю челюсть, видя, как она заходит в кабинет, стуча тонкими высокими каблуками. Сталкиваясь с ним взглядом, моя грудь загорелась злобой, и жилки слабо задергались. Она вильнула бедрами и проскочила к столу и протянула отцу толстую папку.

— Здесь собрана вся информация об убийстве, — произнесла девушка, наклонившись вперёд и подперев подбородок рукой. Она почти касалась меня бёдрами, и это меня раздражало. Я сделал шаг в сторону и отвернулся, чтобы не видеть её. — Однако мы не можем установить личность убийцы, поскольку нет достоверных улик, их попросту не хватает, и дело придётся закрыть. Всё кажется запутанным и выглядит смазанным, и отец не понимает, какой смысл продолжать расследование. Тем не менее...

— Мне нет никакого дела до этого! — раздражённо воскликнул отец, яростно перелистывая документы. Я заметил, что там было множество фотографий и текстов, и он едва сдерживал свой гнев. — Объясни тогда, зачем я спонсирую твоего отца? Чтобы он не мог отплатить мне тем же? Мне совершенно безразлично, что он не способен отыскать убийцу. Он обязан это сделать, иначе я закрою ваш бизнес к чёртовой матери!

— Но, Данте, папа пытался...

— Мне всё равно. Если это не он, я найду другого человека и заплачу ему. Мне нужен убийца моей сестры, моего лучшего охранника и родителей моей племянницы. И я не потерплю никаких оправданий и отговорок. У вас есть два дня.

Поллианна выпрямилась и фыркнула, в ее глазах сверкнула злость и раздражение, только она никогда не будет сильнее моего отца. Он прожигает ее взглядом, почти испепеляя в прах, и она не может его долго выдержать.

— Если вы будете так со мной разговаривать, — в глазах Поллианны стояли слезы, но я знал, что это лишь очередная попытка манипуляции. Она всегда была несносной и подлой сукой. — Мой папа перестанет вам помогать и прикрывать вас, и вы окажетесь в тюрьме.

— Слабо, — произнёс Маттео, делая несколько медленных, но внушающих опасение шагов в направлении девушки. — Очень неубедительные слова.

Его облик в сравнении с её собственным представляется угрожающим, и каждый его шаг в её направлении может вызвать чувство тревоги. Она подняла голову и сглотнула, подбирая резкие слова колкости.

— Не следует забывать, что против тебя имеется множество улик, и твоя жизнь превратится в сущий ад, если ты хотя бы на мгновение помыслишь о том, чтобы пойти против нас. Более того, мы вольны лишить жизни предателей, — он положил свою широкую ладонь ей на плечо и сжал его с силой. — А теперь ступай и передай своему отцу, что убийца должен быть найден в течение двух дней.

Поллианна стремительно обернулась и схватила меня за руку, явно желая вступить в разговор. Я удивленно приподнял бровь, высвободил свою руку, но всё же последовал за ней.

Будь моя воля, я бы, возможно, не сдержался и задушил её на месте. Однако мои принципы и воспитание не позволяют мне так поступить. Я никогда не подниму руку на девушку и не причиню ей вреда, даже если она ведёт себя вызывающе.

Так учил меня отец, и я с благодарностью вспоминаю его наставления. Его требовательность сформировала во мне и моих братьях дисциплину, самообладание и способность мгновенно находить решение в сложных ситуациях.

— Что ты имела в виду вчера, когда говорила о проколотых презервативах? — первое и единственное, что волновало меня. Вегас активно завилял хвостом, стоя между мной и Поллианной, когда мы выходили из кабинета. — К чему весь этот цирк? Ты знаешь, что не сможешь пойти против меня.

— Я не собираюсь идти против тебя, — горькая улыбка тронула ее губы. — Ты когда-то сказал, что не хочешь детей, не хочешь быть отцом, и я захотела устроить тебе проблемы. — Она вытягивает руку, почти дотрагиваясь до моей груди, но останавливается на полпути. — В день помолвки Стефано я проколола все презервативы, что были в твоей тумбочке.

Она совершила недопустимое действие, преступив границы дозволенного. Она позволила себе нарушить целостность презервативов. И в результате... я достиг кульминации, кончив в Офелию.

Я поднимаю на неё мрачный взгляд и пристально смотрю в её глаза, пытаясь понять, говорит ли она правду. Вегас начинает лаять и рычать на неё. Я натягиваю поводок, чтобы удержать его и не дать ему напугать её.

— И на что ты рассчитывала? — холодно спрашивая, я свел брови.

— Что ты бросишь Офелию, ведь тебе не нужны дети, и, видимо, у меня получилось.

— Ты и правда думаешь, что я способен бросить беременную девушку? — произнёс я, и рука моя замерла в воздухе. Я с недоумением посмотрел на Поллианну, стоявшую передо мной в белых брюках и бордовом шёлковом топе с открытыми плечами. — Девушку, носящую моего ребенка под сердцем? Ты, блять, головой думала, когда прокалывала их?

— Способен, раз вы расстались, и теперь ты можешь быть со мной.

— Ты просто...

Я закрыл глаза рукой и тяжело вздохнул. Офелия может быть беременна, и чем больше времени пройдёт, тем больше возникнет проблем.

— Ебанутая на голову. Проваливай и не возвращайся в офис больше никогда, не попадайся мне на глаза! — Я схватил её за шею и прислонил к себе, чтобы быть на одном уровне. — Ты умерла для меня в момент, когда изменяла. Для меня ты навсегда останешься ничтожным призраком, а твои поступки лишь подтверждают твоё несуществование.

— То есть ты вернешься к Офелии? Ради ребенка? Ради...

— Если она забеременеет, я сделаю всё, чтобы ребёнок был со мной рядом.

— Ясно, — недовольство проскочило в её голосе, а напряжение в воздухе натянулось, словно тетива.

— Уходи. Просто уходи.

Её силуэт растворился вдали коридора. Вегас заскулил и потерся мордой о мою ногу, ведя обратно в кабинет.

— О чем говорили? — Аид кусает яблоко, и меня воротит от одного кисло-сладкого запаха.

— Офелия, возможно, беременна. Эта сука проколола презервативы, и, блять, я не знаю, где Офелия, даже представить себе не могу. Ни номера, ни адреса, ни...

Цветочный магазин.

В воспоминаниях пробежали отрывки нашего первого знакомства. Я помог ей починить кассовый аппарат, мы вместе прогулялись. Я помню её красивые глаза, сияющие на зимнем солнце. Я помню всё до мелочей.

— Мне нужно в Париж, — резко предупреждаю и хватаюсь за пиджак, лежащий на диване рядом со Стефано.

— У нас встреча с Аэро! Ты не можешь взять и уйти!

— Маттео, я должен.

— Прямо сейчас ты должен остаться здесь и подписать контракт.

Яростно бросив пиджак обратно, я упал на диван и прикрыл глаза. Если Офелия беременна, то я не знаю, что делать дальше. Возвращать с ней отношения — плохая идея. Она изменила, но ребёнок не виноват, и я не хочу, чтобы мой ребёнок рос без отца.

Или Поллианна наврала? Черт.

В любом случае я должен поговорить с Офелией. Она сбежала от меня, не обсудив ничего.

Я мог бы испытывать к ней злость из-за её предательства, и мне действительно больно, что она снова меня обманула. Но всё же я люблю её больше, чем могу злиться.

***

Я стоял в центре элегантного зала, окружённый моими братьями и отцом.

Массивные двери распахиваются, и я вижу трёх мужчин, принадлежащие трём разным кланам.

Они одеты в строгие тёмно-синие костюмы, которые подчеркивали статусность и уверенность не меньше нашего. Я чувствовал на себе их взгляды, которые, возможно, оценивали нашу силу в бизнесе.

Рафаэль Рикко Бенедетти.

Его уверенные движения и слегка нахмуренные брови подавали сигнал о том, что он в курсе всего, что происходит вокруг. Чёткие линии его костюма подчеркивали его физическую форму, а платок в нагрудном кармане был идеально подобран по цвету. Он пользовался уважением и высоким статусом в Испании не только благодаря мафии, но и благодаря успешному бизнесу по недвижемости, и на его лице читалась решимость.

Второй, Киллиан Ален Вилларе, чуть ниже, с густой шевелюрой и ухоженной щетиной, которая делала его ещё более притягательным для девушек. Его стиль дополнен классическими кожаными туфлями, которые говорили о высоком вкусе и желании быть в центре внимания. Он выглядит как человек, привыкший к деловым переговорам и сложным стратегиям.

Аэро Колман Циглер выглядел наиболее необычно из-за шрама, который пересекал его лицо, полностью изменяя его восприятие. Этот шрам напоминал о прошлом, о трудностях, преодоленных на пути к успеху, и он явно гордился им. Он придает загадочность и вызывает интерес у окружающих. Несмотря на его наличие, он чувствовал себя уверенно: костюм безупречно подогнан, а обувь блестела, как и положено. Он такой же перфекционист, как и я.

К тому же охрана, стоящая чуть в стороне, напоминала всем, что люди не просто посетители этого места — они люди с весом и влиянием.

— Рафаэль уговорил меня посетить это место, — сказал Аэро, снимая очки и тяжело вздыхая. Его глаза, обычно ярко-зеленые, теперь излучали угрозу. — У вас слишком палящее солнце, ненавижу солнце, — он прокашлялся. — Откровенно говоря, мы могли бы без труда убить Юлиана и не встречаясь с вами, но это было бы слишком скучно.

Мужчина склонился над столом, и, будь отец не столь силен и опытен, мало кто смог бы выдержать этот тяжелый взгляд.

— И вам добрый вечер, — отец протянул руку, и тот, не колеблясь, пожал ее, приняв приглашение присесть на диван. — Вы с тем же рассуждением безжалостно лишили жизни свою мать?

— Отчасти. Она сама виновата в своей смерти, — Аэро взял яблоко с тарелки и откусил от него, — от этого запаха я невольно сморщился и с трудом подавил в себе волну отвращения. — Вы нуждаетесь в защите, я верно понял?

— Скорее, информацию, — с иронией произнес Маттео.

— И что я получу взамен?

— Аэро, — прорычал Рафаэль и слегка ударил его в бок. — Не забывай, ради кого мы помогаем.

Циглер закатил глаза и, закинув ногу на ногу, откинулся на спинку дивана. Я же пристально посмотрел на обоих. Ради кого? Я не могу даже предположить — это было бы абсурдно.

— О чем вы? — не выдержал я и спросил.

— Об этом вы узнаете, когда Юлиан явится к вам с жаждой кровопролития, — Киллиан язвительно улыбнулся и наклонил голову.

Разговор не оказался приятным, обсуждая идеи и стратегии, способы убийств и прочую пошлость, зная, что слова каждого имеют значение.

В таком окружении, где каждый элемент подчеркивал статус, я чувствовал себя на своем месте — в мире, где обладание властью и благосостоянием определяет все.

***

Документы напечатаны в нескольких экземплярах, и детали обсуждены множество раз, будто музыка на повторе в наушниках. В контракте указано всё: выгода, защита и что будет за предательство. Я черканул ручкой по бумажке и вылетел из офиса со скоростью пули.

Я отправился в Париж, чтобы снова побывать в цветочном магазине и прояснить ситуацию с Офелией. Хотя уже поздно принимать противозачаточные средства, я всё же хотел бы разобраться в этом вопросе и узнать, действительно ли она мне изменяла.

Потому что я, блять, тщательно проанализировал видеозаписи с камер наблюдения как в квартире, так и перед её дверью. Однако я не обнаружил никаких признаков присутствия постороннего мужчины, который мог бы проникнуть в квартиру.

— Ты сам утверждал, что она изменила и ты не собираешься ее искать, — скудно говорил Маттео. Он решил полететь со мной, остерегаясь, что я натворю бед. — В итоге мы вернулись в Париж, где нас могут в любой момент лишить гребаной башки, а всё потому, что влюбленный парнишка захотел поговорить с бывшей!

— Если она беременна, — цежу я сквозь зубы, сжимая руль арендованного автомобиля, — я должен быть рядом с ребёнком. Ты бы оставил Софию, если бы под её сердцем был твой ребёнок? Если бы она носила частичку тебя под грудью и тратила свои внутренние ресурсы ради твоего ребенка?

Брат промолчал.

— Вот и я о том же.

— С чего ты взял, что Поллианна тебе попросту не напиздела? — Он махнул рукой и убавил раздражающе играющее радио на панели. — Она же конченная тварь.

— Интуиция.

— Офелия сказала, что изменила, может, ребенок, если он есть, вообще не от тебя?

— Я посмотрел все камеры, — тяжело дыша, охрипшим голосом признаюсь. — Она не выходила из квартиры одна, она никого не приводила и ни с кем не разговаривала по телефону, кроме меня. Это, блять, все бред!

Руль выскальзывает из моих рук, я едва не потерял управление. Быстро беру себя в руки и сохраняю эмоции под контролем, возвращаясь в реальность, став вновь хладнокровным Домиником Алдо Моретти.

— Держи себя в руках, иначе мы умрем от твоей злости, чем от пули Юлиана!

— Зачем было врать ей? — сухо спрашиваю, будто Маттео знает ответ. — Я больше всего ненавижу вранье.

Он лишь пожал плечами и устремил взор в окно. Я остановился перед входом в магазин и вышел, Маттео же остался в автомобиле, не сводя с меня пристального взгляда.

Я приближаюсь к двери и уже готовлюсь открыть стеклянную створку, как вдруг замечаю вывеску, сообщающую о том, что магазин более не функционирует. Никогда больше.

Черт.

Офелия, очевидно, закрыла магазин, чтобы я не смог её обнаружить? Меня охватила такая ярость, и я, не сдержавшись, ударил кулаком по витрине. Оглядываясь по сторонам, я тщетно пытался отыскать знакомую фигуру и, отчаявшись, сел в машину.

— Я намерен её найти, Маттео, — безапелляционно заявил я, устремив глаза на брата. — Это приказ, который должен быть исполнен всеми, кто на нас работает. Сообщи им об этом.

— Ладно.

Руки мои судорожно стискивают руль. Я найду её, чего бы это ни стоило, даже если мне придётся пролить кровь за нее, блять, я хочу найти ее любой ценой! Я уверен, что она не изменяла мне, и даже мысль об этом не приходила ей в голову. Она не могла предать меня.

Моя дорогая Офелия, моя маленькая жемчужина, я обязательно найду тебя. Совсем скоро.