Глава 18. Только его

Пройдя несколько шагов по выложенному плиткой полу, я останавливаюсь перед дверью. Массимо отпирает её, используя комбинацию кода и прочие средства обеспечения безопасности, и пропускает нас внутрь. Но первой вбегает Лорелей, радостно восклицая о своём возвращении домой.

— Здесь небольшой бардак, — предупредил хозяин квартиры.

Я следую под сенью покровительства Доминика. Апартаменты оформлены с явным вкусом профессионального декоратора. Интерьер выдержан в спокойной гамме неброских пастельных оттенков, однако вдоль стен коридора расставлены внушительные коробки, запечатанные клейкой лентой, а также чемоданы и сумки.

— Можете спокойно расположиться в моей спальне, которая находится прямо и налево, — раздался властный голос Массимо, пронзающий меня насквозь.

Я обратила свой взор на Аида, облачённого в столь же строгий костюм, как и Доминик. Единственным отличием его от братьев были иные эмоции — более радостные, и я была уверена, что с ним девушка не заскучает. Я сжала запястье Доминика и восхищённо любовалась его мышцами. Он уверенно снимал с меня верхнюю одежду, а я внимательно следила за каждым его движением.

— Я вполне способна самостоятельно раздеться, — закатываю глаза.

— Когда рядом нет мужчины, можно быть независимой в своих действиях, но сейчас я здесь, и моя мужская обязанность — помочь тебе.

— Тебя этому Данте научил?

Он ухмыляется, убирая пальто в скрытый шкаф. Честно, я не сразу его заметила, изначально думала, что это просто зеркало во всю стену, а не громоздкий вход в гардеробную.

— У тебя есть еще варианты?

— Нет.

— Ты ответила на вопрос.

Продолжая свой путь, я с любопытством обозреваю окружающее пространство. Пройдясь несколько раз по паркету, я присаживаюсь на мягкий диван, расположенный в центре холла. Мой взор устремляется к массивным окнам, из которых открывается восхитительный вид на город. Я не могу сдержать лёгкого волнения.

Мой взор скользит вниз, где на ковре играет Лоре, окружённая разнообразными игрушками: куклами, конструктором, пазлами и кубиками.

Доминик садится рядом и откидывается на спинку. Буквально на секунду в моей голове всплыли маленькие фантазии. Представления, что вместо Лоре играет моя дочь от Доминика. Красивая, точно бы его копия, с такими же яркими глазами и темными волосами.

Меня словно обливают кипятком, я вздрагиваю и отгоняю бредовые мысли.

— Ты в порядке? — в его жестоком голосе я слышу нотки беспокойства.

Доминик с нежностью проводит рукой по моим волосам, заправляя их за ухо, и я ощущаю, как напряжение покидает моё тело под его прикосновениями, я растворяюсь в нем, словно химическое вещество.

— Да, — киваю, неотрывно смотря на ребенка. — Да, я в порядке.

Я замечаю ироничную усмешку и взгляд, но стараюсь не обращать на это внимания. Лорелей, что-то тихо бормоча на своём детском языке, вдруг замечает папу, входящего в гостиную, которая соединяется с кухней. Она стремительно подбегает к нему и бросается в его объятия.

— Ты отнес вещи в спальню? — зачем-то спрашивает Массимо.

— Еще пять минут назад.

Лорелей нежно поцеловала отца в щеку, что-то прошептала ему на ухо и, одарив всех присутствующих очаровательной улыбкой, поспешила скрыться в глубине квартиры, оставив меня наедине с мужчинами.

В этой ситуации я чувствовала себя как в дешёвой групповой сцене в порно: вокруг было слишком много красивых мужчин, но ни один из них не мог сравниться с Домиником.

— Зачем ты предоставил нам свою спальню? — спросил Доминик с лёгкой ухмылкой, и я ощутила его прикосновение к своему колену. От этого прикосновения моё сердце забилось сильнее, а щёки залились румянцем.

— Уверен, он оставил там свою сперму и предложил вам эту спальню, потому что ему лень убираться и стирать, — ответил Стефано, и его слова наполнили комнату атмосферой разврата.

О боже...

Я закрыла лицо руками и попыталась спрятаться за спиной Доминика, стараясь укрыться от этой неловкой ситуации. В моей голове пронеслись яркие воспоминания, оставляя за собой ощущение покалывания. Я непроизвольно сжала бёдра, вспоминая прикосновения его пальцев. С трудом сглотнув, я внимательно посмотрела на лица его братьев.

Маттео стоял рядом с кофемашиной и ухмылялся. Его губы тронула изящная улыбка — я впервые увидела, как улыбается самый серьёзный из братьев Доминика. Стефано же, сидя в кресле, изо всех сил старался сдержать смех. Аид идентичен Стефано.

— Мечтай, — с усмешкой отвечал Массимо, склонясь над спинкой кресла, где как раз и сидел Стеф. — После смерти жены я ни с кем не спал.

— Верность?

— Именно.

Он отталкивается в момент, когда к нему вновь подбегает Лоре, и он подхватывает ее на руки вновь. Она же на эмоциях жалуется, что кто-то в ее шкафу. Легкий страх отразился в ярких детских эмоциях. Массимо касается ее волос и поправляет, глядя в глаза дочери.

— Твой папа всегда изгоняет всех монстров, тебе нечего бояться, — он говорит тихо, так, чтобы слышала только Лоре.

Она успокаивается в его крепких объятиях, ее светлая голова упала на его грудь, пока он целовал ее в макушку. Мое сердце рассыпалось на тысячи мелких, но жутко болезненных осколков. Я отвожу взгляд, боясь посмотреть на них. Он любит ее, она любит его. Он ее папа, который защищает, а не осуждает.

Массимо и Маттео обменялись взглядами, словно безмолвно передавая друг другу некое сообщение. Маттео лишь кивнул в ответ, давая понять, что он всё осознал.

Я же осталась в неведении.

Маттео взял чашку ароматного кофе и последовал за Массимо. Остальные братья удалились в другую комнату. Я снова осталась наедине с Домиником. Как же это раздражает! Мы снова были одни. Черт!

Я поправила непослушные пряди волос и бросила взгляд на свой нюдовый маникюр. Возможно, пришло время его обновить.

— Отец сказал, что тебе не следует присутствовать на встрече, — произнес мужчина, сообщая.

Вопросительно приподняв брови и опершись локтем о подлокотник, он слегка прогнулся под моим весом, и я, не отрывая взгляда от Доминика, спросила:

— Встреча слишком закрытая?

— Да, — вздохнул он и, притянув меня к себе, обнял за талию. Его руки окутали меня, и я, расслабившись, опустила голову ему на грудь. Я глубоко вздохнула, ощущая, как напряжение покидает мое тело. Горячие губы Доминика нежно коснулись моего виска, словно оставляя на коже отпечаток на долгие годы. Будто бы он оставлял свою подпись на моем теле.

— Как мало времени прошло с тех пор, как мы познакомились, — прошептал он, нежно проводя кончиками пальцев по моему бедру. От неожиданности я вздрогнула, закрыла глаза, и по моим ногам пробежала волна пульсации, достигнув самой глубины между бедер. Я напряглась, ощущая, как его мышцы, словно созданные архитектором, становятся твердыми и рельефными, следуя точным замерам и строгим линиям с изящными изгибами.

— И почему тебя это волнует? — Опрокидываю голову и касаюсь кончиком носа его носа.

Искра.

Господи.

Я едва приоткрываю ресницы, ощущая острое дыхание на губах. Между нами словно вспыхнуло нечто горячее и химическое. Я ловлю каждую частичку его эмоций, как и он мою. Спокойствие и привкус похоти читается в ярких глазах цвета драгоценного камня аметиста.

Когда я нахожусь рядом с ним. Так близко. Вокруг словно все замирает, оставляя нас наедине вдали от всей суматохи повседневной жизни. Мое сердце начинает биться так сильно, так ритмично, так часто, что я боюсь, что он услышит его. Это настойчивое биение в моей вздымающей груди поднимает волны неописуемых ощущений.

Я ловлю его взгляд, и в этот момент мир вокруг нас теряет всю свою значимость, показывая несуществование или неважность. Каждый вздох — это словно обещание. Каждый выдох — легкая радость.

Обращаю внимание на все детали, подчеркивающие его инстинную натуру: его уверенность, ухмылку, тот самый особенный свет в глазах, который так красиво переливается. Я чувствую, как в моих щеках появляется румянец или нечто то, что выдает мое внутреннее волнение перед ним.

Мы слишком близко друг к другу, и эта близость вызывает целый прилив эмоций, а я не могу совладать с собой и научиться контролировать их. Сердце стучит, как будто хочет вырваться наружу и отдать себя ему. Именно этому мужчине. Я хочу, чтобы этот момент длился вечно. Хочу запечатлеть каждое ощущение в своей памяти. И я жажду, чтобы эти секунды завершились долгожданным поцелуем страсти.

— Доминик, — сбивчиво шепчу, напоминая не умеющего говорить ребенка.

Мои ладони покоятся на его груди, и я ощущаю мощный ритм его сердца, который словно проникает в самую глубину моего существа. Он притягивает меня к себе, и с каждым мгновением это притяжение становится всё более ощутимым и непреодолимым.

Это истинное безумие.

Это собственничество.

Он тот, о ком можно только мечтать.

Он...

Это... одержимость.

— Доминик, — вновь всхлипываю я.

— Тише, — шикает мужчина, прислоняя указательный палец к моим приоткрытым губам.

Я невольно щекочу кончиком языка его палец, заставляя ухмыльнуться.

— Тише, жемчужина, ничего больше не говори, это лишнее, — последнее, что я слышу перед тем, как опуститься в бездну его рук.

В это мгновение наши губы соприкасаются, это каждая клеточка моего тела чувствует. Это словно искра, пронзающая всю меня, наполняя внутренний мир яркими аспектами. Я моментально теряю счет во времени и пространстве, он становится всем, что я чувствую, и именно сейчас, именно в этот миг я поняла — это то, о чем я мечтала долгие годы, но заточила мечты глубоко в сознании, запрещая им вырываться наружу ни на секундочку.

Первые прикосновения его губ — это нежность и сладость, которые вызывают у меня мурашки по коже. Я чувствую теплоту в его жилах, он изо всех сил старается согреть меня, что успешно получается. С прохождением секунды наш поцелуй становится глубже и более страстным, как будто мы открываем тайны друг друга. Он читает мои мысли, а я — его.

С каждой секундой я теряюсь в этом моменте: дыхание становится более прерывистым, и кажется, будто я на грани. Он мягко обнимает меня, и я чувствую, как его руки обвивают мою талию, притягивая ближе. Это ощущение их тепла наполняет меня спокойствием и счастьем.

Мои пальцы зарываются в мягкости чернильно-черных волос. Я вытягиваюсь в музыкальную струну, чувствуя его. Прошу, не останавливайся, ты нужен мне как розы.

Я открываю глаза на мгновение и вижу его лицо, полное нежности и желания. Его губы как будто играют со мной, и сердце стучит сильнее, когда я позволяю себе погрузиться в это волшебство. Я отвечаю на его поцелуй, позволяя себе раствориться в этом вихре эмоций — желание и нежность переплетаются в одну волшебную симфонию.

Каждое прикосновение словно развязывает невидимые узлы внутри меня. Я чувствую, как между нами возникает нечто особенное, словно вокруг нас создается невидимый кокон, в котором только мы вдвоем. Я забываю обо всем — о времени, о заботах — и остаюсь только в этом моменте.

Его губы мягкие, но полны страсти. Они призывают меня следовать за этим ощущением, и я поддаюсь этому зову. Я слышу, как его дыхание тоже становится глубже и легче. Мы оба понимаем, что это не просто поцелуй — это признание, это страсть, это обещание.

Эти мгновения, когда наши губы соединяются, становятся вечностью. Я чувствую, как в груди разгорается пламя, и каждый новый поцелуй погружает меня в море эмоций, в которых я хочу утонуть навсегда.

Пальцами скольжу ниже, к руке, где нарисована татуировка розы. Я очерчиваю мелкие детали, краем глаза глядя на них, словно вновь рисуя татуировку поверх прошлой. Во мне все пылает. Я растворяюсь в нем. В эти минуты я забыла, для чего я здесь.

 Я нуждаюсь в нем.

Я только его.

Только его.

Я не хочу принадлежать больше никому.

Едва уловимые звуки поцелуя. Поцелуй такой мокрый, что капли слюней скатываются по уголкам губ. Я извиваюсь ему в ответ, показывая свою преданность и чувство. Открытость. Доверие. Я стону ему в губы, когда он оттягивает мне волосы с необыкновенной грубостью.

— Твое изящество заставляет мою кровь кипеть, — отрываясь, он рычит и вновь впивается в меня.

Мне уже попросту не хватает кислорода. Эмоциональная избыточность показывает, что всё — я иссякла, я отдалась ему, продалась ему, черт возьми!

— Блять, — возмущается он и, не обращая никакого внимания на посторонние звуки, опять врывается в мой рот.

Его телефон звонил, и этот звук, казалось, заполнял всё вокруг. Не глядя, он отклонил вызов и отшвырнул телефон в сторону. Я словно таяла от его прикосновений. Он целовал и вылизывал мой рот, меня так дерзко, будто я была самым сладким десертом, которым он не хотел делиться ни с кем, и мне это нравилось. Его руки, его дыхание — всё это вызывало во мне ощущения, которые я никогда прежде не испытывала и не могу описать.

— Тебе звонят, — сообщаю я, слыша очередной звонок. 

Я тяжело дышу. Мои губы болят и опухли. Доминик искусал их до едва ощутимого привкуса крови. Морщась, я смотрю на его недовольную гримасу, пока он смотрел в телефон, но не отвечал.

— Может, ответишь?

— Нет, — резко ответил, почти хамски.

— Почему?

— Рядом со мной девушка, — мужчина приближается ко мне и вдыхает аромат моего шампуня. — И какое право я имею уделять внимание другим?

— Никакое? — тихонько спрашиваю.

Его дыхание и голос заставляют меня дрожать.

— Никакое. Именно.

Расслабляюсь и жмусь к нему. Он моя защита. Я хочу утонуть в его руках навеки.

Я чувствую его прерывистое дыхание на щеке. Замирая, внизу вновь образуется целый комок непонятных чувств. Возбуждение и иное неизведанное.

— Для чего мы здесь? — задаю глупый вопрос, хотя и так знаю ответ.

Доминик ухмыляется. Так нагло, будто я выиграла миллион долларов и он готов их отобрать.

— По работе, жемчужина, — хрипловато отвечает. — Мой...

— Я помню, что говорил Данте, не напоминай.

— С чего вдруг не напоминать?

— Я боюсь твоего отца и вспоминать его для меня как ночной кошмар.

Слышу смешок и закатываю глаза. Раздражает.

— Тебе незачем его бояться.

Он гладит мои волосы, я вздыхаю, расслабившись полноценно. Проходит несколько секунд, я почти уже засыпаю на массивной мужской груди, как слышу серьезный голос Маттео, обратившийся к Доминику.

— Собирайтесь, — сказал он приказным тоном.

Доминик гладит меня по спине, по коже начинают бегать мурашки.

— Ты поедешь с нами в ресторан или передумала?

Я поднимаю голову, сталкиваясь с жестокими глазами мужчины. Сглатываю, бабочки вновь решили запархать в животе, испытывая мое терпение. Боже, да что со мной? Почему я так таю перед ним? Я влюбилась? Но это же сущий бред!

Я молчала, поджимая губы, думая не только над предложением, но и над моими чувствами к нему. Больше я не ощущаю той ядовитой неприязни.

— Какая ты переменчивая, — он ухмыляется. — Маленькая.

— У тебя маленький, — бормочу.

— Проверь.

Он лишь смеется в ответ и поглаживает мои лопатки.

— Я поеду, — вздыхаю.

— Уверена?

— Да.

— Учти, ты несколько часов проведешь одна. Ну почти одна.

— По-твоему, меня пугает одиночество?

Доминик закатывает глаза и яростно вздыхает, стиснув мой свитер на спине. Я шикнула, потому что вместе с тканью он сильно пережал мне кожу, будто намереваясь оставить синяки.

— С тобой будет Лоре и Мэдисон.

— Мэдисон? — не поняла я.

— Няня Лоре, я же говорил, что она всегда либо с Массимо, либо с няней.

— Ну да, — неуверенно говорю.

Припоминаю такое, верно.

Доминик кивает. Мужчина поднимается с дивана и, протягивая руку, помогает мне встать. Я взглянула на наручные часы. С момента нашего приезда прошел целый час! Я настолько увлеклась близким отношением с Домиником и мыслями, что совсем не заметила, как быстро прошло время.

— Будем только мы втроем? — я встаю напротив зеркала, поправляя прическу.

Чертов ублюдок, испортил мою шикарную укладку. Но признаюсь, мне до дрожи в коленях понравился поцелуй. Будь у нас больше времени и будь мы одни в квартире, я бы с удовольствием отдалась ему еще разок, как утром в ванной с поломанной дверью.

О господи, Офелия, о чем ты только думаешь?

— Несколько амбалов охранников вам не помешает.

Впрочем, это и ослу ясно, что девушек одних они ни за что не оставят, особенно Массимо Лоре. И пусть она с няней, но что сделает Мэдисон, если на нас нападет какой-нибудь идиот с ножом или пистолетом? Или чем-нибудь еще? У ребенка начнется паника, Мэдисон не будет знать, что делать: подставить себя, но до ребенка все равно доберутся, и куча других вариантов с летальным исходом для обоих. А тут еще я вписалась в женскую компанию, конечно, больше рисков.

— Ладно, — выдыхаю.

Я, зная все возможные проблемы, не стала пререкаться. Есть ли в том смысл, если под угрозой моя безопасность в случае чего, и тем более он все же решит сделать все по-своему. И без охраны я не останусь благодаря Лоре.

***

С лифтом мне также помог справиться Доминик. В этот раз я уже не так сильно боялась, но пару слез все же проронила. Когда мы спускались, я прижалась к нему и уткнулась в сильную грудь Доминика и не забыла закрыть глаза, чтобы не видеть тесноту пространства.

Меня провели к тому же автомобилю. Это был лимузин чёрного цвета, не выделяющийся из потока, но уютный внутри. Я заняла то же место, что и час назад. Взглянув на уведомления на экране блокировки, я вздохнула. С

ЛОРАН: Ты скоро домой?

ЛОРАН: От тебя ни единого слова за эти два дня.

ЛОРАН: Ты в порядке?

ЛОРАН: Я переживаю.

ЛОРАН: Он же не изнасиловал тебя и не бросил в лесу????

Лорик, какая же ты впечатлительная паникерша. Я даже не знаю, как реагировать на все эти сообщения. Я чувствую себя хорошо, в полном порядке и не могу сказать точно, когда вернусь. Возможно, завтра, а может быть, послезавтра. Или, возможно, даже через неделю.

Я сидела в задумчивости, глядя в экран, как вдруг почувствовала прикосновение к своей руке.

— Ты выглядишь бледной, — заметил он, внимательно вглядываясь в моё лицо. — Все нормально? 

Он даже не взглянет в разблокированный телефон?

А, нет, посмотрел.

Он на несколько секунд остановил взгляд на экране и усмехнулся, после вновь посмотрел на меня.

— Я не такой изверг, как думает твоя подруга. — Хищные глаза скользят по моему обличью и вновь останавливаются на кулоне.

— Это моя младшая сестра, — сглатываю, поправляя Доминика.

— Извини, не знал.

Когда он гладил мою руку, я ощущала, как с его холодных пальцев течет спокойствие и нежность, смешиваясь с теплотой.

— Ты морозишь меня, — со смехом произношу.

— Холодная жемчужина может замерзнуть? — он ухмыляется и склоняется над моим лицом. Я замираю, вглядываясь в него. — Удивительно.

— Я не настолько холодная, — бормочу.

Доминик улыбается и легко касается губами моей скулы, оставляя после себя влажный след.

Он идеален...

Я наблюдаю за Лоре. Массимо вновь укутывает её в плед и позволяет ей прильнуть к нему, в его заботливые и поистине отеческие объятия, исполненные любви к дочери.

— Это что, традиция? — шёпотом спрашиваю я у Доминика, прижавшись к его уху.

— Лоре любит в машине кутаться в плед и ложиться на него. Это её успокаивает и помогает не думать о плохом.

— Из-за матери?

Доминик печально вздыхает и целует меня в мочку уха.

— К сожалению, да.

— А психолог?

— У неё есть детский психолог. Она всего лишь ребёнок и не понимает всей ситуации.

Я замолкаю.

Облокачиваюсь на спинку и смотрю на Лоре. Она поджимает колени к груди и прикрывает глаза. Массимо сам расслабляется, словно она его лекарство от нервов. Внутри меня бушует ураган. Смесь черной и белой зависти. Я рада, что у Лорелей такой прекрасный отец, любит и защищает. Но меня обижает, что своему отцу я не нужна и никогда не буду нужна просто так. Он обо мне вспомнил лишь для личной выгоды. Меня не любит, поэтому в случае чего не страшно, если я умру.

Я легла на плечо Доминика и закрыла глаза. Он с лаской поглаживал мою руку, успокаивая нервы, и я действительно расслабляюсь.

Сообщение.

Опять.

ЛОРАН: Офелия, ответь.

ЛОРАН: Ну Офелия!

Пялюсь в одну точку в телефоне и чувствую, что и Доминик читает.

— Ответь, зачем сестре нервы треплешь? — укоризненный голос пронзает меня насквозь.

— Я не знаю, что отвечать.

— Объясни.

— Я не знаю, когда вернусь домой, и, если честно, не очень хочу.

Мужчина молчит. Без лишних слов он полноценно обнимает меня и очерчивает талию холодными пальцами, отчего я дрожу. Он целует мой висок и утыкается в волосы носом, дыша ароматом шампуня. Для него запах моих волос — его наркотик.

— Ответь, — приказал он уже властно.

Я сдаюсь и захожу в наш чат с ней. Множество сообщений, наводящие излишнюю панику.

ОФЕЛИЯ: Я в порядке. 

ОФЕЛИЯ: Тебе незачем волноваться, Лорик.

ЛОРАН: Глупо!

ЛОРАН: Доминик не тронул тебя?

ЛОРАН: Мало ли ты там ну... Ты поняла.

ОФЕЛИЯ: Не трогал он меня.

ОФЕЛИЯ: И вообще, не такой уж он и изверг.

ЛОРАН: Ты влюбилась что-ли?

ЛОРАН: Сенсация, Офелия впервые влюбилась за все восемнадцать и почти девятнадцать лет!

ОФЕЛИЯ: Тише ты! Он читает переписку.

ЛОРАН: Ой... Привет, будущий муж моей сестры.

Я услышала смех со стороны Доминика. Он смотрел в последнее сообщение. Господи, я ее прибить готова!

— Она шутит, я не собираюсь выходить за тебя, — выключаю телефон, убирая его глубоко в сумочку.

Маленькая идиотка, Лорик, я убью тебя как только приеду.

— Вот как? — Доминик несколько успокаивается, но на его лице по-прежнему играет дерзкая улыбка.

— Именно так!

Я с обидой складываю руки на груди и ощущаю, как автомобиль замедляет ход. Двери открываются, и мужчины выходят из машины. Доминик, проявляя галантность, помогает мне покинуть салон и сопровождает меня до ресторана. Я иду спокойно, размеренным и уверенным шагом, ощущая на себе взгляды прохожих.

— Доминик Моретти с девушкой! — донёсся до меня отдалённый женский голос.

Я попыталась не обращать внимания на это неожиданное проявление любопытства со стороны окружающих. Лишь слегка сглотнула, сохраняя невозмутимое выражение лица. Мне не хотелось смотреть на них, зачем мне это?

— Как быстро он себе новую нашёл!

Как быстро? Что она имеет в виду? Раннее я не следила за жизнью Моретти и никак не интересовалась этим.

— Не быстро, я очень давно его не видела с девушкой! — возразила другая.

Доминик в это время беседовал с братьями и не слышал этих колких замечаний в нашу сторону. Мы шли неспешно, и расстояние до ресторана было довольно значительным, так как все устали от долгого сидения и решили пройтись, чтобы размять ноги и подышать свежим воздухом, благо время позволяло.

— Не знаю я такую девушку, — фыркает незнакомка неподалеку.

— Сирота бедная! Как его мать!

Неужели такие завистливые суки решили задеть Эвелину?

Я сжала руку Доминика с такой силой, что побелели костяшки пальцев, и стиснула зубы, едва сдерживая поток эмоций, чтобы не обрушить на этих завистливых сучек поток брани. Меня охватил гнев. Меня возмущали оскорбления в адрес Эвелины. Да, много лет назад она была бедна, но сейчас она куда богаче всех этих ничтожных мразей!

Двери в ресторан распахнулись, и я более не слышу этих голосов. Мои плечи поникли, когда учтивый и почтительный мужчина проводил меня на третий этаж. Я шла, осматривая интерьер, выполненный в роскошном стиле. Лестница была изготовлена из чёрного мрамора, а остальная мебель была выдержана в тёмных тонах.

— Восхитительно, — улыбнулась я.

— Рад, что тебе нравится, моя жемчужина, — ответил Доминик.

Только его.

Маттео перекинулся парой фраз с официантом, и нас проводили в отдельный зал, где не было ни души. Вид открывался на богатую улицу и природу, щедро покрытую январским снегом. Доминик помог мне сесть на мягкий стул и поцеловал меня в макушку.

Я замечаю Мэдисон, идущую рядом с Лоре. Реальность не оправдала моих ожиданий.

Поначалу я думала, что Мэдисон — женщина в возрасте лет сорока-пятидесяти, с большим опытом и детьми, но она выглядит вполне молодо. Лет двадцать пять ей точно есть. Красивая стройная фигура, которую она подчеркнула с помощью коричневого платья миди с корсетом. Я осмотрела ее и оценила бы на сто из десяти. Смуглая загорелая кожа, великолепные карие, как шоколад, глаза, смешанные с каштановыми волосами.

Это чересчур изумительно.

— Офелия, — ко мне обратился Массимо, я посмотрела на него с укором, словно спрашивая, какого черта он не начнет встречаться с Мэдисон, но прямо говорить не стала, ведь это вовсе не мое дело. — Знакомься, это Мэдисон, няня Лоре.

— Добрый вечер, — выпалила я, поднявшись со стула.

— Мэдисон, это Офелия, она...

Массимо задумался и взглянул на Доминика.

— Моя невеста, — с улыбкой сказал мужчина.

Чего?!

Какая еще невеста, черт тебя подобрал?!

Я уставилась на него в полном недоумении. 

— А меня ты спроси...

— Молчи.

Доминик заткнул мне рот и с невозмутимым лицом смотрел на Мэдисон и Массимо. Я слышала смех Стефано и Аида, скоро они обоссутся в штаны от того, как пытается оправдаться Доминик. Массимо смотрел на Доминика с лицом, похожим на охреневшую морду пса, который запачкался в грязи.

И в эту секунду послышались визги.

Мы все обернулись, я замечаю двух подростков, девушек лет шестнадцати-пятнадцати.

— Люси и Лия... — тех девушек узнал Стефано. — Те, кто на обеде попросился с нами сфоткаться и просили номер.

Я осмотрела девочек. Маленькие подростки, радующиеся пойманной бабочке, а то есть нам.

— У Доминика скоро будет жена! — восклицала одна.

— И уверена, что и ребенок! Ты представляешь его в роли отца?!

И очередной визг, наполненный радости, отдаляющийся отсюда.

— Они засняли это на видео, — предупредил Аид. — Засняли, как ты представил Офелию своей невестой.

— И что? — вскинула я бровь.

— Они опубликуют это в Интернете, — продолжал Стефано.

Я хлопаю глазами, не совсем понимая смысла.

— И?

— Он просто идиот, — яростно сказал Маттео, чешущий переносицу, при этом облокачиваясь локтями на спинку другого стула. — Учитывая тот факт, что эти слова услышат все, в особенности журналисты, эта информация о браке Доминика разлетится с бешеной скоростью по всему миру. И чтобы никто не думал, что мы обещаем и не делаем, что будет очень хуево для бизнеса, собственно, чтобы наша репутация не начала трещать по швам... Доминик обязан реально жениться на тебе.

— Чего?!

Я подскакиваю на месте и хмуро смотрю на Доминика, пока он стоял совершенно спокойный, будто он так и планировал.

— Я тебя ненавижу, Доминик Алдо Моретти!