Глава 8. Мысли

За окном бушевала метель, и её вой напоминал о себе, подобно волчьему. На языке ощущался вкус горячего шоколада. Кроме шума непогоды, в кухне слышалось тихое постукивание клавиш телефона, нарушающее гробовую тишину. Тепло от кружки распространялось по всей руке, согревая меня в эту холодную зиму.

Офелия

Метель слишком сильная. Я не смогу вернуться домой.

Папа

Знаю.

Офелия

Что мне делать? Не могу же я остаться с ним в одной квартире и спать в одной постели.

Папа

Придется. Если понадобится, то переспи с ним.

Я почувствовала сухость в глазах из-за внезапного округления. Он серьезно предлагает мне переспать с мужчиной ради мести? О мой бог, я прикончу его сразу же после выполнения задания.

Офелия

Предлагаешь за просто так отдать первому встречному свою девственность?!

Папа

Именно, по-другому невозможно. Ты обязана втиснуться в доверие, даже если придется через постель. Спи с ним.

Нижняя губа вздрогнула в раздражении, я положила телефон на кухонный островок и ощутила холодные ладони Доминика на своей талии. Дыхание мигом сперло в сплошную кашу воздуха.

— Доминик? Ты что-то хотел?

К моему удивлению, руки его оказались чересчур прохладными, несмотря на то, что он только что вышел из-под горячего душа. От его статного накаченного тела исходила приятная свежесть прохлады, смешанная с ароматом освежающего геля, с наслаждением ударяясь в нос. Запах солёной морской волны, словно напоминая о далёких временах детства, когда я с семьёй однажды летним днём отправился на отдых к морю.

— Не совсем, — сладко воркует мужчина мне на ушко, обжигая дрожащую кожу огненным дыханием.

По моей коже пробегает трепетный холодок.

Боже мой, я не привыкла находиться так близко к мужчине.

Это слишком интимно...

Но я должна выдержать. Это задание моего отца.

— Говоришь, учишься в медицинском университете на врача, — с интересом шептал он, прикусывая мочку уха.

Я пискнула.

Из груди вырвался жалобный стон, жаждущий большего.

— Верно...

— Тогда расскажи мне, пожалуйста, как ты учишься в медицинском, работая в цветочном магазинчике? Заочно в таком факультете... М-м-м-м-м, нельзя. Ты мне солгала, жемчужина.

— А это важно? Главное, что я сделала аккуратно.

Он бросил на меня взгляд, исполненный презрения, и наклонился так близко к моему лицу, что я ощутила его горячее дыхание на своих губах. Я внезапно сглотнула, и меня охватило чувство, будто я оказалась в толстом одеяле из жара.

— Доминик...

— Офелия...

Темноволосый развернул меня к себе, приблизился, сократив расстояние до неприличных миллиметров, будто их и не существует вовсе. Я откидываю голову, заостряя его внимание на длинной шее, обильно покрытой родинками.

— Мне нужна правда, жемчужина. Я терпеть не могу ложь, — рычит мужчина, хватая пальцами за подбородок.

Он больно сжал мое лицо грубыми пальцами, не позволяя отворачиваться от пронзительного взгляда ярко-фиолетовых глаз.

— Ты просто копия своего отца... — шепчу я, закатывая глаза.

— На то он мой отец, — усмехаясь, сказал. — Говори, Офелия.

Я услышала раздражение в низком хриплом голосе Доминика. Ощущение, что он словно задушить меня готов из-за вранья. Да, я соврала. Да, я не медик, я в целом не учусь, но я хотела бы, это моя несбывшаяся мечта. 

— Не хочу. 

— Офелия, — сурово шикнул он. 

— Мм? Мое имя будешь говорить в немного других условиях.

— Господи, жемчужина.

Доминик внезапно отпрянул и провёл рукой по переносице. Он издал нервный смешок и склонил голову, глядя на меня исподлобья.

— В тебе чертей больше, чем во мне, — махнул он левой рукой и направился к кофемашине. — На вид миловидная, а оказывается, извращёнка. Жемчужина, ты не обесчестишь меня?

— Если будешь продолжать ёрничать, то изнасилую.

— Сатана...

Я выдавила слабо заметную усмешку и послала ему воздушный поцелуй. Мужчина презрительно закатил глаза, отправившись в спальню, дабы одеться, иначе ходит голый, провоцирует меня.

Улыбка натянулась по всему лицу. Я поплелась вслед за ним.

Мысль о нём не покидала меня...

Вхожу в комнату, видя обнажённую спину Доминика. Я рвано вздохнула, замечая татуировку символа дьявола на левой лопатке. Их спрут, обозначающий принадлежность к мафии...

— Красивая татуировка, — воркую я, приближаясь к нему медленными шагами.

— Знаю.

Он повернулся ко мне, будучи в одних домашних шортах болотного цвета. Бинт на его плече лишь немного грязный от крови, рана почти не кровоточит. Я вновь подхожу, но уже гораздо ближе, стараясь сократить расстояние до минимальных размеров.

— В холодильнике повесилась мышь.

Я хватаю сильную шею Доминика своими тоненькими ручками по сравнению с ним, с укоризненностью говоря ему по поводу наличия продуктов в кухне.

Он только ухмыльнулся.

— Можем заказать доставку.

— Я люблю домашнюю, — заныла я. — Или ресторана «Мишлен». Но не доставку. Ни за что.

— Какая привереда. Забавно.

Доминик сомкнул свои прохладные ладони на моей талии и притянул меня к себе. Я оказалась вплотную к его мускулистому торсу. Снова делаю глубокий вдох и ощущаю нежное прикосновение его горячих губ к моим щекам и ниже, к шее.

— Тогда, быть может, ты закажешь продукты? — пробормотал мужчина, слегка покусывая нежную кожу.

— Доминик, что ты...

— Тише...

Резкий вздох вырвался из его груди. Моя грудь оказалась плотно прижата к его обнажённой груди.

— Чёрт, — прорычал он и отстранился.

— Что случилось?

— Не могу. Это неправильно.

— Серьёзно? — Я вскинула бровь. — Ты считаешь неправильным заниматься сексом?

— Нет, не в этом дело. Мы практически незнакомые люди, ты явно девственница, и отдаваться мне, первому встречному, неправильно. И я не должен, мягко говоря, пользоваться тобой. Твоей уязвимостью.

— Господи, какой же ты правильный.

Я закатила глаза и упала на кровать плашмя. Прикрыла веки и услышала негромкий шорох одежды — он одевался. Натянул белую футболку и поправил взлохмаченные волосы.

Он протягивает мне свой телефон. Разблокированный.

— Зачем? — не понимаю я, но все равно беру.

— Закажешь еду. Оплатишь моей карточкой.

— Щедрый.

Улыбаясь, я залезаю в интернет-магазин, принявшись постепенно набирать корзину банальных продуктов.

Хлеб, огурцы, помидоры, мука, яйца, яблоки... И многое другое. Хочу испечь пирог.

— Вы, Моретти, все щедрые по отношению к дамам?

— Да.

— И каждый твой брат?

— Верно, папа показывал поведение мужчины своим примером. Он относится к маме как к богине, которой готов поклоняться сутками напролет и читать молитвы.

— Данте лучший, да?

— Именно.

Повисло молчание.

Мы погрузились в свои размышления. Доминик расположился неподалёку на кровати и устремил взор в текст книги. Я мельком взглянула на название: «Я не боюсь» Никколо Амманти. Итальянская...

Я не владею итальянским языком, за исключением нескольких базовых слов. С Домиником мы общаемся исключительно на французском.

Мне неведомо содержание книги. Не ознакомившись с ней, я отвлекаюсь, возвращаясь к своему мобильному телефону. Завершив оплату доставки, я откладываю устройство и с глубоким вздохом обращаю свой взор на мужчину, погружённого в чтение.

— Доминик, — шепчу я и осматриваю чудесное тело. — Я заказала.

Он только кивает. Даже не спросит потраченную сумму денег с его карточки?

Ему действительно все равно.

— На 200 евро.

— Мало, — говоря, он облизывал кончик пальца, чтобы смочить его и перелистнуть страницу.

— Мало?

— Да. А что ты заказала?

— Банальное. Овощи, фрукты, спагетти, шампунь, мыло, дезодорант...

— В квартире же есть шампунь и мыло.

Доминик отрывается от книги и смотрит на меня, словно на врага. Ладно, не словно, но он-то об этом не знает!

— Издеваешься? Мне, по-твоему, пользоваться мужским? Твоим? Метель продержится несколько дней, я не намерена в такую погоду переться домой. Ты сам позволил заниматься расточительством карты!

— Я тебе ни слова не сказал о потраченных деньгах.

— Сказал!

Он с шумом захлопывает книгу и обращает на меня свой взор. Я, охваченная негодованием, опускаюсь на ложе и, нахмурившись, ощущаю, как в моей груди закипает гнев. Доминик вопросительно приподнимает бровь, словно говоря: «Ты что, серьёзно?» Он указывает на себя пальцем и вопрошает: «Я? Это правда?»

— Ни слова не сказал!

— А я говорю, что сказал!

— Офелия, черт тебя подобрал, не устраивай драму из пустого места.

Доминик негромко ругается, и его пальцы в очередной раз касаются переносицы, выдавая явное раздражение.

Мне скучно.

Потому я решила докопаться до него.

— Я просто спросил, жемчужина. Ничего больше. Двести евро для меня центы!

— Тогда не возмущайся, для чего я купила шампунь!

— Молчу...

— Молчи.

Я выражаю своё негодование и демонстрирую его с помощью лёгкого фырканья. Поднявшись с кровати, я извлекаю из вместительной сумки шёлковую пижамку, состоящую из коротких шорт и топа на бретелях, и запасное нижнее бельё тоже.

Мне претит то, что на мне, и я стремлюсь облачиться в иное одеяние. Я готова по двадцать раз на дню менять своё нижнее бельё и буду чувствовать себя при этом совершенно счастливой.

Просто я решила взять необходимое на всякий случай. В мои планы входила близость, но он чересчур упрямый, чёрт!

Замечаю тёмно-серое полотенце, мирно лежащее на тумбочке, и хватаю его, а после со спокойной душой направляюсь в ванную комнату, будучи удовлетворенной выносом умного мозга Доминика.

— И как соблазнить? — тихонько интересуюсь у себя же.

Шум воды, льющейся из крана раковины, позволил мне расслабиться. Я вдыхаю сырой запах и умываюсь прохладной водой. Жмурюсь, чтобы вода не попала в глаза, и стараюсь смыть жирный блеск с лица. Однако без специальных средств это получается не совсем качественно.

Закончив умывание, я нежно промакиваю капли на лице полотенцем, не забывая при этом любоваться своим отражением в зеркале. После этого я переодеваюсь.

— Как приятно, — пропела я вполголоса.

Лёгкая ткань нежно прилегает к телу, позволяя мне ощутить все прелести этого ощущения.

Тук-тук.

Неожиданный двукратный удар в дверь отвлёк моё внимание от созерцания своего отражения в зеркале. Стоя перед зеркалом с холодной подсветкой, в отражении я посмотрела на дверь, находящуюся за моей спиной.

— Жемчужина?

— Не входи! — предупредила я.

— Ты обиделась?

Блин.

Я уже забыть успела о мелкой, мимолетной ссоре от скуки.

— Да! И что теперь? Совесть мучает?

— Прости, но я правда не понимаю, в чём моя вина, — разочарованно вздыхает мужчина.

Сердце ёкнуло...

Чувство вины перед ним тяжёлым грузом упало на плечи.

Щелчок.

Дверь отворилась, и в этот миг я вышла, не скрывая своего искреннего сочувствия. Я видела, что ему было нелегко стоять из-за ранения в бедро. Боже мой, невзирая на боль, он поднялся, чтобы справиться о моём самочувствии. Доминик, ты притворяешься или ты и впрямь такой благородный и любящий человек?

— Не обижаюсь я.

Говорю правду от всей души.

Он улыбается. От его теплой улыбки по телу разливается приятное чувство полноценности.

— Верю.

Мы обменялись улыбками и услышали звонок в дверь.

— Курьер, — хором догадались мы и легко посмеялись.

Ментальная связь.

— Я открою, — сказал Доминик.

Я киваю и направляюсь на кухню, чтобы там дождаться его с пакетами. Проходит несколько томительных минут, и я вижу, как он приближается к кухне, держа в левой руке несколько пакетов.

Я беру на себя роль инициатора и предлагаю свою помощь.

— Позволь мне помочь, ты ранен, — произнесла я с волнением в голосе.

— Нет, — решительно ответил он, крепче сжимая ручки пакетов, чтобы я не смогла забрать даже один из них.

— Что? Почему? — удивлённо спросила я, пытаясь изобразить милое создание, которому невозможно отказать за счет сладких глазок.

— Девушкам не пристало носить тяжести, — ответил он.

— Ты считаешь, что девушки слабы?

— Конечно нет, я совсем не это имел в виду. Но зачем девушке напрягаться, когда рядом есть мужчина?

— Ты ранен, — напомнила я.

— Это пустяки, — ответил он. — Ты можешь разобрать пакеты и расставить продукты по полкам, но носить тяжести я тебе запрещаю.

Упрямый черт...