58 ГЛАВА. Жить.

На выходные обещали тёплую погоду, и Марк пригласил нас выехать загород на шашлыки. Он водить не умел, зато друг его – да. Звали его то ли Толик, то ли Лёлик. Никак выучить не могла. Своё эмоциональное и физическое состояние я могла охарактеризовать как нормальное, мне даже хотелось развеяться. Столько видеть природу во сне и ни разу за всё это время на ней не побывать просто нечестно по отношению к самой себе. Порой городскому жителю жизненно необходимо подышать свежим, чистым воздухом, насладиться им и очиститься самому. Изнутри.

Толик, к счастью, представился. Это был обычный пацан нашего возраста, может, на пару лет старше. Невысокий, сбитый, светлые волосы подстрижены под «ёжик». Ничем не примечательный. Парень как парень, тусклый такой. Как если взять краску и сильно разбавить уайт-спиритом. Тем не менее, он произвёл на меня скорее положительное впечатление. Доброжелательный, смешливый.

– Да-а, – протянул он с улыбкой, – карета у меня больше похожа на тыкву, но я вас всё же доставлю с комфортом.

Улыбка его была тёплой и вкупе с веснушками делала лицо смутно знакомым. Но всё же это был совершенно другой человек.

Ехали под музыку и весёлые разговоры. Настроение всё ещё было скорее в положительной оси, но я молчала, глядя на мелькающие за окном пейзажи. Кругом – жизнь. Деревья, хоть и сбросившие уже листву, птицы, всё реже и реже встречающиеся люди и дома. Куда ни посмотри – везде жизнь. Я смотрю на всё это великолепие и никак не могу принять, что кто-то может жить счастливо, догадываясь, что всё вокруг однажды умрёт. Но как печально осознавать, что тот короткий промежуток времени, что отведён на жизнь, я должна думать о приближении смерти. Как мне поставить блок на мысли о неизбежном будущем? Как наслаждаться здесь и сейчас смехом друзей, весёлыми песнями, голубым небом? Всё продолжает жить, умирая. Всё без исключения. Рано или поздно, поздно или рано, старуха с косой придёт к каждому. Печально, что это нельзя предотвратить или замедлить. Всё умрёт. Абсолютно всё.

Как же надо мной посмеялась судьба! Дала одну-единственную жизнь и к ней в придачу сильнейший страх смерти. Я знаю теперь, откуда это пошло. Дедушка был главным подарком и главным наказанием для меня. За что только меня наказывать в шесть лет – не ясно. Время может идти дальше, могут быть радости и горести, победы и поражения. Воспоминания стираются, но мерзкий бордовый ковёр останется в них навсегда. Я не верю, что с этим можно справиться окончательно. Призрак прошлого всегда будет следовать за мной, как Двойник за Флоренсом. Просто стоит больше внимания обращать на живое и начать пить какие-нибудь таблетки для мозгов.

Флоренс, что же ты такое? Не антагонист, но чуждый мне. Чуждый мне, но тот, кого мне искренне жаль отпускать. Страх, травма детства? Тело. Бордовый ковёр цветов. Искушение страха, который так не хочется отпускать, потому что не знаешь, как существовать без него. А тихий и незаметный Феликс был кем? Ограничителем свободы?

Вспоминаю свои старые мрачные работы. Вспоминаю некоторые работы Женевьевы, которые мне удалось рассмотреть во сне. Неизменно мрачные с преобладающей тематикой увядания. Жилось королеве непросто, но она всегда стремилась к свету и старалась бороться. Я тоже так хочу, и я сделаю всё, чтобы меня окружало цветение.

– Вот здесь мы и остановимся.

Небольшая чистая поляна невдалеке от обочины встретила хрустом опавшей листвы. Подошёл к концу её срок, но следующей весной жизнь снова заиграет новыми красками. Всё циклично, и с этим просто нужно смириться. Кто знает, может, там, откуда не возвращаются, нас ждёт нечто удивительное? Тяжело жить без веры.

А пока надо мной всё ещё расстилалось голубое небо. Необъятные толщи облаков всё ещё плыли куда-то, гонимые ветром. Возможно, они прольются когда-то дождём, и новый виток запустится. Рядом всё ещё были друзья. Их страшно терять со временем, но без них было бы куда страшнее.

Шанс, что в один миг я стану счастливой, как в детстве, равен нулю. Пережив серьёзную травму, вряд ли станешь прежним на сто процентов, но ты всегда можешь приспособиться и радоваться жизни в пределе своих эмоциональных возможностей. К этому и буду стремиться.

Сосны высились ржавыми столбами, запах хвои успокаивал. Лишь бы оставаться в их защитном кольце как можно дольше!

– Эй, Майя! – ко мне обращался Толик.

Я была сосредоточена разглядыванием древесных узоров, когда он ко мне обратился. Повернулась на оклик. Толя, улыбаясь, протягивал мне пластиковый стаканчик.

– Марк говорит, ты не пьёшь. Что ж, будем вдвоём трезвыми. Не бросишь меня в этом деле?

– Ни в коем случае. С этими двумя нужно как-то справляться. Буянить ещё начнут.

Услышав меня, Катя посмотрела с укором.

– Это кого ты здесь буйной назвала?

Катя перестала пытаться скрывать чувства к Марку. Взгляд выдавал её с потрохами. Не помню, чтобы она когда-либо так смотрела. Странно так. Говорил человек, что подобные отношения не для него, всячески от них отказывался, избегал, да вот всё равно чувства его настигли. Может, оттого что сердце истосковалось?

А Марк всё ещё смотрел на Катю как на королеву, казалось, был готов вот-вот пасть к ногам. Вот нашли же друг друга! Как же с ними весело: никогда не знаешь, что будет завтра. Но я надеюсь, что всё сложится у них отлично.

– Вот смотри, ты рассказывала когда-то, что писала книгу о собирателе звёзд, – заговорил Марк. Катя нахмурилась.

– Ты это помнишь?

– Ну да. Прикольная тема. Так и засела в голове. Ты не дописала её? Я просто кое-что похожее хочу сочинить, но переложу при этом на музыку. Можно? Уж очень понравилось.

Катя кивнула и задумалась. В лице её неуловимо что-то поменялось. Наверное, любовь возвращает к жизни. Особенно если она адресована тебе и твоим творениям.

Сидели недолго, уехали как только начало смеркаться. Мне казалось, что Марк подбивал Толика на более тесное общение со мной. Всё подмигивал ему, говорил что-то вроде «Ого! А у нас типа парное свидание?» Толик смущался, отшучивался, а мне было как-то всё равно. Он меня не особо интересовал, приятно было думать, что кто-то в теории может испытывать ко мне чувства, но не более. Я никак не участвовала в этой игре.

Шли дни. Я начинала приходить в себя после ухода из университета. Насладившись первыми днями свободы, приступила к поискам работы. Не знала, куда податься, сомневалась. Университет серьёзно снизил мою самооценку. Бесконечная ситуация экзамена, когда твои знания проверяются, а потом и критикуются, поубавила веры в себя. Мне казалось, что такое будет во всех сферах, куда бы я ни подалась. В реальности же, скорее всего, если бы это действительно случилось, то продлилось бы недолго. Но я всё равно ужасно боялась.

Передо мной встала и другая проблема. Я хотела всего и сразу. То есть сразу получить приличную и хорошую должность, сразу влиться в коллектив и обрести все необходимые для работы знания. Желала пропустить тягостный и утомительный период приспособления и сразу быть способной, обеспеченной, счастливой. Но это тяжело, если не сказать «невозможно».

Меня без образования не везде могли принять. Были не совсем официальные и не совсем проверенные вакансии, по типу личных помощников, репетиторов, сиделок, нянь. Страшно было откликаться на них. Тревожность никуда не девалась со временем, и воображение всё ещё в ответ на всё подряд рисовало страшные картины. Здесь меня кидают на большую сумму денег, здесь крадут паспортные данные, тут я попадаю в рабство, а с виду симпатичная женщина, ищущая няню для сына, оказывается двухметровым бугаем, который меня похищает. Кто не рискует, тот не пьёт шампанского, не получает работу и остаётся без денег. Мне стоит хотя бы попытаться.

Так я пошла на собеседование в книжный магазин. Очень волновалась, боялась, что не понравлюсь, что не устроит отсутствие опыта или моя внешность, так как я собиралась контактировать с людьми, а это, как я слышала, много где учитывается.

– Выше нос! – сказала Катя за завтраком в тот день.

Она по-прежнему каждое утро вставала раньше меня, бегала и уходила на учёбу. Она была живой и жизнь в ней била ключом. А любовь, казалось, питала её ещё сильнее день ото дня.

Я вспомнила, что такое еда и даже начала получать удовольствие не только от быстроусвояемой пищи. Я ем, следовательно, я существую. Как-то так говорил Рене Декарт.

Всё прошло гладко, и уже на следующий день началась стажировка. Пришла по расписанию, получила фирменную футболку и бейдж. Меня приставили к старшим продавцам-консультантам. Вернее, к одному, а вторая шла в придачу. Мужчину звали Вадим, ему на вид был около тридцати или чуть больше. Он выглядел так, словно никогда раньше не общался с людьми. Смотрел несколько свысока на всё происходящее, улыбался саркастичной улыбкой всезнайки и периодически вставлял едкие комментарии.

– Видишь вон того мужчину? – сказал он мне в первый же день, указывая на покупателя в дорогом костюме. – Чёртов маменькин сынок. Думаю, у него трусы в носки заправлены.

Казалось, он повидал в жизни некоторое дерьмо, отчего и стал таким холодным. Мне было боязно подходить к нему и лишний раз обращаться за советом, потому что я ожидала, что попаду в немилость. И для этого рядом всегда была Женька. Не уточняла, сколько ей было лет. На вид моя ровесница, но язык у неё уж больно хорошо подвешен. Умеет общаться красиво, строит диалоги, будто продумывает свои ответы днями. Чем-то она напомнила мне Катю, только была куда активнее и жизнерадостнее. Не знаю, смогли бы они подружиться и вынести напор друг друга или нет, но лично мне рядом с ними было одинаково спокойно.

– Ты не обращай на Вадима внимания, – сказала она, когда мы собирались домой. – И не обижайся. Он парень хороший, просто своеобразный. Не думаю, что он по-настоящему не любит людей. То есть зла он никакого тебе не сделает, не сомневайся.

– Вы вместе давно работаете?

– Год. Когда пришла, меня тоже к нему приставили. Может, поэтому он такой. Ну, не из-за меня, – хихикнула Женя, – а из-за того, что приходится постоянно возиться с новенькими. Подустал старик.

– А ему сколько?

Женя пожала плечами:

– Думаю, уже вечность.

– Вампир?

– Упырь.

Катя позвала Марка на ужин. И я испугалась двух вещей: того, что повторится сон с фениксом, и того, что он к нам однажды переедет. Если феникса я ещё как-то смогла бы вынести, то Марка... Парень он хороший, не спорю. Мне нравится его компания, нравятся разговоры с ним, но, что-то мне подсказывает, он бытовой инвалид. Боже, как же Катя с ним намучается! Хотя, может, только оно ей и надо? Взять ребёнка под своё крыло и нянчиться с ним. Не скажу, конечно, что я во многом лучше Марка. Могу быть неаккуратной или забыть убраться, но всё же хлопот со мной не было. А вот насчёт Марка я не знала. Не доверяю я пацанам в плане сожительства.

Только одного парня знаю, которому можно доверить хозяйство. Но и он из мира грёз.

Катя вела себя мягче, чем во сне. И курица у неё не подгорела. Я правда не переставала таращиться на блюдо весь вечер, боясь, что оно вот-вот вспорхнёт и вылетит в окно. А вот Марк, как и во сне, очень заметно стеснялся. Даже обувь не разбросал по прихожей, а аккуратно поставил друг к дружке.

– А это тебе, – он протянул мне шоколадку.

– Это очень мило, спасибо. Чувствую себя мамой Кати. Ты её не обижай, хорошо?

– Это ты меня обижаешь! – воскликнул Марк. – Как обо мне такое можно подумать?

Ужин прошёл легко. Никто не поругался, курица если и улетела, то к нам в животы. А под конец Марк подмигнул Кате и та куда-то засобиралась.

– Вы куда на ночь глядя? Уже десятый час.

– Правда ведёшь себя как мама, – усмехнулся Марк.

– Нам нужно немного посекретничать.

Ой-ой.

– Будьте аккуратнее с секретами, последствия рождаются быстро.

Катя грозно посмотрела на меня. Не при свидетелях, а потом, как вернётся, она меня точно убьёт. А Марк, округлив глаза на секунду, похлопал себя по карману брюк.

Дверь за ними захлопнулась, и мне стало немного тоскливо. Всё меняется, и, кажется, в лучшую сторону, причём, не только у меня. Но как же я буду скучать по нашему одиночеству на троих! Эгоистично, не спорю. Но во мне проснулся страх остаться брошенной, совсем одной. О нет! Так делать нельзя. Нельзя искать затычку одиночеству в лице других людей. Она должна быть внутри меня самой, без неё я буду одинока в самой шумной комнате, даже будучи в центре всеобщего внимания.