34 ГЛАВА. Отблески тусклого света.

С детьми разминулись на базаре. Они разбежались кто куда: как раз приехали торговцы из соседних земель с игрушками и книгами сказок. С одной стороны, стало легче, так как мы снова остались наедине. С другой – сердце так и тянуло проследить за ними: как бы что не приключилось. Я успокоила себя мыслью, что это их родной город, и они хорошо ориентируются в округе, плюс ко всему – базар, несмотря на вечернее время, работал. Над лавками зажигали гирлянды из свечей в маленьких стеклянных банках. Торговцы активно зазывали посмотреть на свой товар.

– Аромасвечи для создания интимной обстановки! Не проходите мимо, девушка, ваш мужчина не сможет устоять!

– Недетские сказки на ночь! Закрывайте плотно двери и окна, прежде чем откроете книгу!

Стало жарко то ли от парафина, то ли от предлагаемых товаров.

– Всё же зря мы оставили детей одних, – заметила я. – Это не для их глаз и ушей.

– Пожалуй, – согласился Май. – Я даже не знал, что такое может быть.

И не удивительно! Я ведь так и не поняла, были ли у него отношения до меня. Что-то подсказывало, что нет.

– И надо же было додуматься объединить детские товары и товары для взрослых! – возмутился он.

– По-моему, здесь всё для взрослых, – сказала я, заметив, как стыдливо женщина озирается по сторонам, прежде чем зайти в крытую лавку. – Детей стоит найти как можно быстрее!

– Разделимся! – скомандовал Май и указал направления. Он с Лайлой пошёл в сторону центра, я – туда, откуда мы пришли.

Продавцы, в основном, мужчины, не упускали возможности привлечь внимание и использовали разного рода призывы: как обычное перечисление товара, так и оригинальное. Иногда доходило до абсурда, и я, стыдливо отворачиваясь от лавки, шла дальше.

Определённая проблема состояла в том, что я не знала имён детей, не могла их ни позвать, ни окликнуть. Бродила безрезультатно по тропинкам, освещённым красными и оранжевыми фонариками. Людей было не так много – видно, стеснялись ходить за подобными товарами. Все смущались, прятали лица и передвигались от продавца к продавцу стремительно. Оттого было ещё удивительнее, что я не могла разглядеть маленькие детские фигурки. Неужели они успели куда-то зайти?

Вдруг до уха донеслась возня за одной из дверей. По ту сторону стекла перепуганная женщина схватила двух ребят в охапку и, закрыв им обеими руками глаза, громко зашипела:

– Вы что здесь делаете, поганцы?!

Во мне проснулось негодование, и я уже хотела вмешаться, когда мальчик, захихикав, назвал женщину мамой. Я поняла, что стала свидетельницей неловкой семейной сцены. Женщина, красная от стыда, словно помидор, вжала детей в свою юбку и направилась в сторону выхода. По сути, ей нечего было бояться: ассортимент здесь состоял из масел и благовоний. Если что на бирках были написаны пикантные вещи.

Я невольно улыбнулась, пропустив семью мимо, и вздохнула с облегчением: двое из шести были найдены и «ликвидированы». Оставалось найти четверых. Но они не заставили себя долго ждать: стояли, родимые, разглядывали женское бельё, пока продавца не было. Парнишка в кепке даже набрался смелости приложить к себе бюстгальтер и покрутиться, делая вид, будто он дама, чем вызвал громогласный смех товарищей.

– Это ещё что такое? – я старалась быть строгой, но в то же время негрубой.

Заслышав меня, друзья переполошились и чуть не перевернули прилавок, пытаясь вернуть все товары на прежние места.

– Что это вы здесь забыли?

– Мы г-гуляем, – ответила девочка с короткой стрижкой. Отчего-то, когда я смотрела на неё, мне становилось тепло и одновременно бесконечно грустно.

– Что-то мне подсказывает, что вам пора домой. Вам так не кажется?

– Говорили, что здесь есть игрушки, – возразил один мальчик. – Мы их ищем.

Ох, не те это игрушки, дорогой.

– Это ошибка. Мы с Маем обошли всё и ничего не увидели. Так что закругляйтесь.

Они насупились: никак не желали покидать яркий и непонятный для них вечерний базар.

– Вот вы где! – со стороны послышался голос Мая: лёгок на помине!

– Старейшина! – хором заверещали дети.

– Тише! – зашикал Май.

Интересно, если приверженцы культа узнают, что он был здесь, как к этому отнесутся? Их обрадует, что ничто человеческое Маю не чуждо? Или образ святого рухнет в их глазах?

– Старейшина, – вперёд выступил крайне воодушевлённый мальчишка в кепке. – Ответьте на один вопрос, и мы уйдём.

Май присел на корточки и ласково посмотрел на детей несколько уставшим взглядом.

– Договорились.

Дети подозрительно захихикали, что не прошло мимо чуткого слуха Мая. Он нахмурился.

– А что такое контрапцептивы?

Май поднял на меня круглые от ужаса глаза. Я не смогла сдержать смех. На его лице читалась следующая мысль: «Господи, неужели я должен устраивать секс-просвет в этом государстве?»

– А это пусть вам расскажут родители! – было заметно, как он разволновался, и это очень меня растрогало.

– Мы так не договаривались!

– Старейшина, вы же обещали!

– Нет, нет и ещё раз нет!

– Так нечестно!

Май был на грани того, чтобы сдаться, да и я думала: а что будет плохого, если им рассказать? Рано? Да вроде уже можно. У девочек вот-вот период полового созревания. Но я не решалась брать ответственность на себя, а Май вдобавок ко всему стеснялся.

В конечном счёте детей удалось спровадить домой, они поплелись к выходу, оглядываясь, делали вид, что уходить вовсе не собираются. Потом, довольные видом наших озабоченных лиц, шли дальше и вскоре скрылись в стороне жилых построек.

Мы переглянулись, посмеялись, но почти сразу же между нами повисла неловкая тишина. Обстановка, интимные темы для разговоров... Захотелось отвлечься. Я опустила глаза и стала невольно рассматривать прилавок с кружевным бельём. Ценники на него пугали: один бюстгальтер стоил не менее полутора суток. Интересно, в чём была причина? В дороговизне исходников и кропотливом труде или в чём-то большем? Например, в том, что, по большей части, все эти рюши и бантики бессмысленны? Тогда и вся красивая одежда бессмысленна, получается?

На самом деле я думала на сей счёт. Какова истинная цель прихорашивания, если не обращения на себя внимания? Я всегда любила выглядеть интересно и не как все, покупала хорошую одежду, может, и не дорогую. Но для чего или для кого? Если для себя, то почему я без всей мишуры нравлюсь себе меньше? Если для других, то на кой чёрт мне стараться?

Я провела пальцем по узору в форме розы на тонкой полупрозрачной сетке бежевого бралета. Перевела взгляд на Мая, который с любопытством следил за моими движениями. Он кашлянул, отвернулся. Что же было у него в мыслях?.. Это мне не посчастливилось узнать, так как в ту же секунду он меня окликнул:

– Флоренс здесь.

Сердце от волнения на миг остановилось. Нашла взглядом его, стоящего в окружении охраны, отгородившей и без того немногочисленную толпу. Неужто и здесь кто-то спрятал маки? Вновь готовится казнь?

Флоренс выглядел необычайно красиво даже для самого себя. Непослушные волосы были уложены назад и доходили в полувыпрямленном виде примерно до пятого-шестого шейного позвонка. Они были влажными или залаченными: в свете фонариков отливали яркими бликами. Одежду издалека и в скудном освещении было трудно хорошо рассмотреть, но то, что на Флоренсе была прозрачная рубашка и высокие брюки, было однозначно. Шёл он размеренным прогулочным шагом и создавалось впечатление, будто он пришёл из личных целей, чтобы что-то себе прикупить. От этого рождалось чувство неловкости: мы будто подглядывали за тем, что знать не должны.

В какой-то момент он остановился и медленно повернул голову в нашу сторону, улыбнулся. Мурашки пробежали по спине.

– Я уже решил, что это Её Величество, – поклонился принц, подойдя ближе. На его лице играла лёгкая усмешка.

Я не знала, как расценивать эти слова. В них не было намёка на подозрение, не было пренебрежения. Вероятно, просто желание начать разговор с безобидной шутки. Я улыбнулась.

– Неожиданное место для встречи, Ваше Высочество, – прокашлялся Май.

– О да! Я не ожидал вас встретить, поэтому, признаюсь, смутился.

На языке так и вертелся вопрос «Какими судьбами?», но здравый смысл говорил, что озвучивать его будет неприлично. Флоренс же посчитал, что обстановка недостаточно неловкая, поэтому, осмотрев бельё, оценил цепким взором сначала меня, затем Мая. Улыбнулся какой-то своей мысли и шумно вдохнул, готовясь заговорить.

– Шутки шутками, а в столице не остаётся питьевой воды, – уже серьёзно сказал он.

– Мы именно за этим здесь, – ответил Май. – Идём посмотреть на реку.

– Что ни говори, а маршрут вы выбрали интересный.

Мне казалось, Май уже был готов лопнуть от стыда. Наверняка его щёки были настолько огненными, что на них можно было жарить яичницу.

– Смотреть там не на что, – сказал Флоренс. – От реки ничего не осталось. Я осознаю свою вину.

– Я много думал о том, что вы сделали...

Флоренс поднял руку, останавливая.

– Я тоже много думал, – перебил он, – я поступил импульсивно. Убивать тогда точно не следовало.

– Послушайте, – вновь заговорил Май. – Я много думал и понял ваш поступок. Как бы правильнее выразиться? Я не согласен с вами, но в некоторой степени ценю то, что вы сделали. Я бы так не поступил, но... вы же хотели уберечь меня от опасности?.. Это так сложно. Пожалуйста, давайте пока будем действовать по ситуации, но впредь обойдёмся без кровопролитий.

– Рад, что вы не держите на меня зла, – Флоренс слегка поклонился.

– Зла не держу, но тот ваш поступок не одобряю.

– Понимаю. Искренне прошу прощения за то, что заставил чувствовать свою причастность к моему... – он замялся, – преступлению.

Май решительно протянул Флоренсу руку для рукопожатия. Принц улыбнулся, ответил тем же.

– Вы так быстро покинули дворец в прошлый раз, – Флоренс посмотрел мне в глаза. – Понимаю, я нагрузил тебя информацией. Прости. Наверное, мне стоило делать это постепенно.

Я пожала плечами и отвела глаза. Взгляд Флоренса как всегда прожигал.

– Не уверена, как было бы лучше. Как бы ты разделил информацию на части? Лучше сразу и без недосказанности, как было до того. Например, когда ты без объяснений уложил меня в гроб к своей матери.

Отчего-то во мне прибавилось решимости. Где-то в глубине души я понимала, что Флоренс может разозлиться, но в ответ на мои слова он смущённо поджал губы и опустил взгляд.

– Прости. Я оказываюсь кругом виноват. Но и меня можно понять. Будь у тебя злые намерения, мой рассказ сыграл бы тебе только на руку.

Я кивнула.

– Но что же здесь творится? Меня это волнует не меньше твоего. Почему мы так похожи с Её Величеством?

– Если бы я знал... Но у меня есть идея. Помнишь, я говорил, что знаю два способа понять происходящее? Это я сказал, прежде чем «уложить тебя в гроб к своей матери», как ты выразилась.

– Припоминаю.

– Если для этого снова придётся ложиться к кому-то в гроб... – подал голос Май.

Я посмотрела на него, и в груди у меня потеплело: Май переживал за меня. Я улыбнулась и провела кончиками пальцев по его ладони. Он отчего-то стушевался и так и оставил фразу незавершённой.

– Не совсем. Это путешествие может даже понравиться Майе. Скажу сразу, в чём оно заключается, во избежание неприятных чувств. В том же самом маковом поле расположен большой колодец, на дне которого может таиться сама суть Майи.

– Очень понятно, – не удержалась я.

– Вы будете покупать или нет?! – послышался возмущённый хриплый голос. У прилавка обозначился круглолицый мужичок. – Стоите, загораживаете товар!

Флоренс извинился и поманил за собой к пустому пространству меж двух палаток. Я подумала: знай тот мужчина королевскую знать в лицо, он бы умер от страха, не успев ничего сказать. Наверняка, так и произойдёт, когда он увидит гвардейцев с маками на спинах. Но сам Флоренс не обратил на ворчливый тон торговца никакого внимания. Лишь поморщился, когда мимо него в сторону кустов пробежала сточная крыса. Интересно, не последует ли закон об их истреблении?

– На чём я остановился? Так вот, сам колодец – вещь неизученная. Когда, как и почему он возник, никто не знает. Но однозначно, что это не человеческих рук дело, так как, повторюсь, маки охраняет защитное поле. Простые смертные с трудом могут найти к ним дорогу. Но у них иногда это получается, как видим по опыту. Но одно дело – нарвать цветов, другое – целенаправленно организовать длительную постройку колодца. Это раз. Два: колодец окружён магическим полем. Это более чем странно, потому как в стране никто, кроме меня и нечисти, магией не владеет. Помимо всех прочих странностей, удалось обнаружить надпись «Вода» на иврите. Казалось бы, что в этом такого? Разве не воде присуще быть в колодце? Но читается это слово как «Маим». А по одной из версий от него происходит твоё имя, дорогая.

– Но я здесь ни при чём... я не строила этот колодец.

– Понимаю, понимаю! Но что-то мне смутно подсказывает, что тебе нужно на него взглянуть. А может и спуститься вниз.

– Ну нет! – Май вновь запротестовал. – Если это и необходимо – в чём я лично сомневаюсь – то я пойду с вами.

Я хотела его поцеловать в этот момент.

– А как же Лайла?

Она же, как ни в чём не бывало, обнюхивала брюки Флоренса. Он совершенно её не беспокоил.

– Подождёт дома. Не впервой.

– Если вы хотите – пожалуйста! – развёл руками Флоренс. Мне показалось, что он даже обрадовался. – Тогда пойдёмте. Отведём собаку домой.

Флоренс отпустил охрану, крайне недовольную происходящим. Они, казалось, видели во всём подвох. Вероятно, узнали во мне Женевьеву и полностью растерялись. Могу поспорить, что наедине они судачат о похождениях королевских особ. Какие, однако, могут родиться сюжеты после сегодняшнего вечера! Замаскированная королева встретилась с принцем, пока выбирала нижнее бельё, а затем они сбежали в неизвестном направлении.

Молча мы шли к городским воротам. Май всё это время крепко сжимал мою ладонь одной рукой, другой нежно гладил предплечье, успокаивал, чтобы я не боялась. Он рядом и не даст испытать тот ужас, что я пережила в королевском склепе.

У дома мы заметили галдящую толпу. Завидев нас, люди поспешили навстречу.

– Старейшина! Старейшина Май!

К нам приближалась толпа человек из десяти. Они торопились так, будто боялись упустить его. Перепуганная женщина, спешащая впереди, чуть ли не падала по пути.

Май тяжело вздохнул, нахмурился, на щеках его заиграли желваки. Да, в сложившейся ситуации ему придётся нелегко. Отчего-то все решили, что он имеет силу и сможет чем-то помочь. Да как? Он же не маг!

Приблизившись, люди заговорили наперебой. От шума Флоренс сморщился и громким властным голосом скомандовал:

– Тихо! Говорите по одному!

Никто не понял, что он принц: ничто его не выдавало. Дорогая одежда, но что с того? Мало ли богатых людей среди знакомых Мая?

– Старейшина, просим прощения за беспокойство! Но никак откладывать нельзя. Моей дочке, кровинушке, плохо стало! Жар ничем сбить нельзя! Да и вода закончилась. Ума не приложу, что делать! Господом Богом молю: помогите!

Было видно, как в Мае желание защитить меня борется со стремлением помочь маленькой девочке. Он посмотрел на Флоренса.

– Прошу...

– Не беспокойтесь. Я Майю не обижу и сделаю всё, чтобы защитить в случае опасности. Я вижу, что она вам дорога. Вы можете мне доверять.

Они будто скрепили договор пронзительными взглядами вместо рукопожатий. Май кивнул и повернулся ко мне.

– Ты не обидишься?

– Что ты? – я взяла его за руки и улыбнулась. – Иди. Тебя ждут.

Он крепко обнял меня на прощание, подозвал Лайлу и пошёл вслед за людьми. Лайла посмотрела на меня, и моё сердце сжалось. Сама тогда не знала, почему.