16 ГЛАВА. Немного о волшебстве.

Сделала вид, что глубоко сплю, когда одеяло сбоку от меня зашевелилось. В детстве делала так, бывало, когда родители заходили проведать, сплю ли я. Трудно было в такие моменты удержаться от улыбки. Со временем привыкаешь притворяться: улыбка и смех, когда хочешь плакать; разговорчивость и веселье, когда внутри – тревога и пустота. Знала бы я, что такой будет взрослая жизнь, не пыталась бы лишний раз унять веселье в детстве...

Пока Катя, поглощённая утренней рутиной, бродила по квартире, я достала телефон. Забавно: он стал моим постоянным спутником в последнее время. Куда бы я ни пошла, чем бы я ни занималась, я каждый раз держала его на виду. Напишу предложение в конспекте – захожу в соцсеть, листаю новостную ленту полчаса. Перед сном и после сна я в Интернете. И вроде ничего полезного не делаю, даже ни с кем не общаюсь, но выйти оттуда не могу. Цифровая информация поглощает меня. Без телефона становится тревожно. Отчего так?

Смотрю на пустые входящие, становится тошно. Пытаюсь успокоить себя вполне логичной мыслью: кому в голову придёт ночью что-то мне отправлять? В течение дня я, как и все, общаюсь с друзьями и знакомыми. Но их в то же время будто и нет со мной.

Помимо Кати и Марка у меня есть друзья в группе, но мы мало общаемся вне её. Почти все наши разговоры завязаны вокруг учёбы. В них крайне мало глубины.

– Уже не спишь? Я разбудила? – слишком громко для заострённого с утра слуха сказала вошедшая в спальню Катя.

– Нет. Я сама проснулась.

– Ты как вообще? Хорошо спала? – в её тоне слышалось недоверие. Притворство притворством, но, кажется, до уровня мастера я в нём ещё не доросла.

– Не очень.

Катя, расположившись у окна, за которым только начинал брезжить рассвет, приступила к макияжу.

– Не забыла, что тебе нужно записаться к психологу?

Совершенно обыденное замечание сродни напоминанию купить хлеб после учёбы или помыть посуду. Из-за чего-то оно вызывало у меня раздражение. Возможно, именно из-за своей обыденности. В голосе Кати не читалось участия, хотя мне ли не знать, как она обо мне заботится? Сколько раз её поведение в прошлом могло перекрыть этот бесцветный вопрос? Как странно. Логически ты можешь себе объяснить многое, но это никак не снижает тревогу, не избавляет от негативных эмоций.

– Не забыла.

Я только об этом и думала. Думала: Катя уйдёт, и я сразу же наберу заветный номер. Вопрос в другом: а сможет ли она ответить на звонок? Или мне стоит написать ей СМС? Вдруг в это время у Ирины Владимировны клиент? Вдруг я её отвлеку?

Очень тревожно было перед записью. Я вообще не считала себя социофобкой или просто социально тревожной. Легко могла вступить в контакт с незнакомым человеком. Да, с некоторой долей вполне естественных переживаний, но всё же без паники. Но телефонные разговоры... Эта вещь давалась мне тяжело порой даже с близкими людьми. И как это объяснить?

Практически никогда опасения себя не оправдывали. Разговор проходил гладко. Но волнение сохранялось вплоть до окончания разговора.

Набрала номер, нажала на «вызов» быстро, пока не передумала.

Несколько секунд мучительных гудков.

– Добрый день! – бодрый голос послышался на другом конце. – Вас слушает психотерапевт и клинический психолог, Ирина Владимировна Светлова. Чем могу помочь?

– Здравствуйте. Я могу записаться к вам на приём?

Сеанс назначили на четверг. Пожалуй, стресса для одного дня достаточно много. Но, с другой стороны, ждать я не могла ни другого дня отработки, ни иного часа для консультации с психологом. Всё хотелось решить как можно раньше. Время поджимало.

Лёжа на постели после занятий, в то время, которое я могла потратить на подготовку к завтрашним семинарам или к отработке, на написание картины, уборку или минимальный уход за собой, в том числе в психологическом плане, я проклинала себя за низкую продуктивность. Может, у меня было бы меньше стресса и больше времени на учёбу, если бы вместо того, чтобы лишний раз включить не несущее никакой полезной информации видео, я открыла учебник.

Это стоит сказать Ирине Владимировне.

На улице постепенно начинало холодать. Зима была ближе, чем лето. На пару дней, правда, но дыхание наступающих морозных дней явственно ощущалось в воздухе. Скоро новый год, скоро и сессия. В детстве, даже в ранние школьные годы, это время ощущалось куда более волшебным. Вера в чудо, ожидание его, подготовка к праздникам... да даже исправление оценок в школе перед окончанием четверти, – всё это было некими шагами к чему-то новому и неизведанному, таинственному и обязательно счастливому. Сейчас счастье не кажется осуществимым, наверное, потому что ты понимаешь, как его достичь, что нужно делать для того, чтобы получить работу мечты, имеешь представления о человеке, с которым хочешь связать судьбу. И это всё в твоих руках, нет старенького волшебника с длинной бородой, который придёт в полночь и одарит тебя всем, о чём ты давно мечтала. На тебе ответственность, голова полнится планами... не до волшебства.

А когда ты сама не знаешь, что делать? Что тогда? Нет возможности положиться ни на себя, ни на Деда Мороза, ни на кого-то другого. Пожалуй, кроме психолога.

Фойе было наполнено смехом, обсуждением учёбы, шелестом белых халатов, шуршанием курток и пальто. Толпы студентов собирались на занятия или чтобы пойти домой. Привычно опаздывая на пару минут, не спеша, я прошла мимо центра культуры и досуга. Остановилась: кое-что цепко завладело вниманием.

Центр культуры и досуга – место, где ежегодно проводятся мероприятия от студентов и для студентов. Не знаю, может, оттого, что я в них не принимаю активного участия, или, может, потому что в студенчестве действительно всё иначе, создаётся впечатление, будто на молодых людей, занимающихся разного рода самодеятельностью никто не наседает. Предложили поучаствовать – отказался; никто тебя в этом не упрекает, никто не давит на совесть. В школе иначе: ты не являешься для администрации и представителей культмасса свободной творческой единицей. Ты часть класса, достаточно пассивного и неартистичного по большей части. Ты обязан представлять его интересы. И эта обязанность давит настолько, что и у тебя пропадает малейшее желание творить и быть активным.

Небольшое пространство перед входом в актовый зал было уставлено мольбертами. Тусклый свет пасмурного дня просачивался сквозь тонкий тюль и дымкой касался разноцветных полотен. Портрет девушки, цветы в вазе. Неплохие работы, возможно, некоторые всё же слишком академичные, или, наоборот, некоторые слишком любительские. Но всё же красивые, полные труда и любви. И их много. И их видят. И они кому-то нравятся... А что мешало мне согласиться на выставку?

Не важно, в какой форме тебе сделали предложение, если исход один – маленькая, но всё же видимость. Почему я отказалась, поддавшись какому-то мимолётному неприятному чувству? Мои работы, пускай неидеальные, могли бы висеть здесь...

С тяжёлым неприятным чувством я развернулась и направилась в аудиторию, где уже вовсю шло занятие. Этими переживаниями мне будет стыдно с кем-либо поделиться. Строить фасад независимой индивидуальности, а на деле быть очень даже зависимой. От чужого мнения и похвалы. Потрясающе!

– Знаешь, что? – прокричала Катя с порога, едва закрыв за собой дверь. – Мне написал Марк!

– Надо же! – вполне естественно удивилась я. – Это хорошо или плохо?

Задумавшись или отвлекшись на разматывания шарфа, Катя с секунду помолчала.

– Сама не знаю. Я не хочу возиться с этим ребёнком!

– Разве тебя кто-то заставляет? Просто скажи ему, что не готова общаться – всё. Разве это трудно?

Остановившись за моей спиной, сверля её – я чувствовала – раздражённым взглядом, Катя шумно выдохнула:

– Посмотрю на тебя, когда ты будешь говорить человеку, настроенному на общение с тобой, что он для тебя не интересен.

Катя была права – трудно не согласиться. Легко рассуждать о личных границах и регулировании круга знакомств, когда, во-первых, это не твой круг знакомств, во-вторых, ты недостаточно эмпатична. Что я испытывала сейчас? Некоторую долю недовольства происходящим. Из-за чего? Из-за того ли, что ситуация Катей расценивалась по большей части как негативная, а у меня и без этого негатива в жизни хватало? Из-за того ли, что я сама никак не могла на эту ситуацию повлиять? Но что сделала бы я, если бы это всё же было мне под силу? Я не настолько эмоционально тупа, чтобы не заботиться о чувствах Марка. Смогу ли я сказать прямо, что между нами и дружба невозможна? Навряд ли. Вот если бы выдался шанс ответить ему отказом...

– Что он пишет? – спросила я.

– Ничего конкретного. Просто поинтересовался, как моя жизнь, чем занимаюсь.

– И с чего ты решила, что в этом есть какой-то подтекст?

Катя закатила глаза, посмотрела на меня как на дурочку, несведущую в отношениях.

– А зачем ещё ему писать? Я же ему нравилась. Наоборот, глупо полагать, что это невинные дежурные фразы.

Я пожала плечами.

– А почему нет? Вы немного, но общались. Марк достаточно экстравертирован, у него много друзей и со всеми он поддерживает хорошие отношения. Это может быть вежливость и желание немного сблизиться в дружеском плане. Глупо полагать, что везде есть романтический подтекст.

Катя нахмурилась и ничего не ответила. Молча переоделась и пошла на кухню, оставив меня наедине с собой. Стало тошно: и ссориться не хотелось, и признавать правоту Кати тоже. Конфликта между нами как такового не было, но внутри меня зрело раздражение, готовое вот-вот вырваться наружу. Казалось, Кате просто не хватало внимания, и она его пыталась увидеть во всём. А может оно и было, это внимание, а я ему просто завидую? Оттого и злюсь.

Иногда хочется испытать хоть каплю романтических чувств, хоть на секунду побыть объектом чьей-то влюблённости (я даже не говорю про любовь...) Но, кажется, это светит мне лишь во сне.

– Послушай, – заговорила я за ужином, предварительно успокоившись, оценив эмоциональный фон Кати и поняв, что она настроена на общение. – Я тебя ничем не обидела?

– Нет, – удивилась она. – Чем ты могла меня обидеть?

Я пожала плечами.

– Всё хорошо. Я просто боюсь отказывать человеку в случае чего. Марк как отдельная единица меня устраивает. Когда он учится на своём психфаке, играет в своей рок-группе, да даже когда с тобой общается. Но не со мной. Это невыносимо – получать внимание от человека, которому ты не можешь отплатить тем же.

– Пожалуй...

– Представь себя на его месте.

А мне и представлять не надо было. Я почти всегда влюблялась в недоступных, а взаимность получила лишь раз. Да и то – относительную. Но я и не пыталась добиться расположения человека в других случаях, так как вполне осознавала бессмысленность этой затеи. Думаю, получать отказ – достаточно больно, если даже учитывать тот случай в начальной школе, когда я не напрямую его получила, а услышала нелестные слова о себе от объекта симпатии. Вот тебе и беззаботное сказочное детство!

А Марк... если это действительно так, и он всё ещё влюблён в Катю? Что заставляет человека быть настолько привязанным к другому, когда тот даже надежды на ответные чувства не даёт? Надо бы как-то за ним понаблюдать и невзначай свести к этому разговор. Хотя, с другой стороны, не стоит. Это его чувства, и я здесь явно лишняя. Побуду сторонним наблюдателем.

Как большую часть жизни.

Я тот странный главный герой, который сам ничего не делает, но при этом вокруг него кипит насыщенная жизнь. Кипит и никак его не касается.