Глава 7. Смс

Я сижу за своим привычным столом в углу библиотеки, где солнечные лучи пробиваются сквозь пыльные жалюзи, рисуя золотые полосы на разложенных конспектах. Переплет «Уголовного кодекса» холодный под ладонью, но я все равно прижимаю его к груди, будто он может успокоить бешеный ритм сердца.

Сюда я пришла уже четвертый день подряд — с тех пор, как Руслан... Нет. Не буду о нем. Не сегодня.

— Ты вообще дышишь? — Лера плюхается на соседний стул, опрокидывая стаканчик с капучино. Пена падает на страницу с главой о превышении должностных полномочий, оставляя коричневое пятно. — Ой, блин, прости!

Я молча вытираю текст рукавом свитера. Пушистый белый вяз — мамин подарок на прошлое Рождество — теперь пахнет горьким кофе. «Неважно», — хочу сказать, но голос застревает где-то в горле. Вместо этого тыкаю карандашом в строчку: «Статья 286. Совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий...»

— Эй, Земля вызывает Алину! — Лера хватает мою руку, заставляя карандаш прочертить жирную линию через весь абзац. Ее пальцы холодные, с синими разводами от новой татуировки — падающая звезда на запястье. — Ты пятый день как зомби. Говоришь только цитатами из УК, жрешь шоколадки из автомата и... — она наклоняется, всматриваясь в мои глаза, — перестала красить губы. Это уже клинический случай.

Я машинально касаюсь губ. Шершавые, обветренные. Помада осталась в той самой сумке, которую бросила в углу комнаты после... Нет. Не сейчас.

— Просто экзамены, — бормочу, разглаживая смятый лист. Чернильная строчка расплывается: «...влечет лишение свободы на срок до четырех лет». Как папин коллега из прокуратуры. Или тот судья, что приходил к нам на ужин с дрожащими руками и пятном вина на галстуке.

Лера вздыхает, доставая из рюкзака новую пачку мармеладок. Фольга шуршит, как змеиная кожа. — Знаешь, что тебя спасает? — Она бросает мне желтого мишку. Он прилипает к странице о взяточничестве. — То, что ты единственная в мире, кто может грустить стильно. — Ее палец водит по моему образу: заправленная в юбку-карандаш блуза, жемчужные серьги, волосы, собранные в низкий пучок шпилькой с жемчужиной. — Даже библиотечный свет тебя любит. Смотри, как он на тебя падает — будто софит в театре.

Я прикусываю щеку, чтобы не улыбнуться. Воздух здесь густой от запаха старых книг и чьих-то духов «Красная Москва» — наверное, уборщица Нина Ивановна снова распылила свой аромат утром. Где-то на втором этаже скрипнула дверь, и я невольно вздрагиваю.

Старые привычки: после Макса каждая неожиданность заставляет тело напрягаться, как пружину.

— Слушай. — Лера внезапно серьезнеет, разворачивая передо мной листок с кривыми рисунками. — Я тут придумала план. После экзаменов едем в мой загородный дом. Три дня: гидромассаж, коктейли с зонтиками и ноль упоминаний о твоем... — она делает паузу, подбирая слово, — о твоем «юридическом кризисе». Только ты, я и парень с соседней виллы, который, кстати, похож на молодого Клуни.

Я переворачиваю мармеладку, рассматривая сквозь янтарную массу текст: «...использование служебного положения в корыстных целях...». Клуни. У него были такие же острые скулы, как у... Нет. Не подумаю.

— Папа не отпустит, — говорю вместо спасибо. — После дела Ковалева он... — Ошибка. Имя выскакивает само, как нож из ножен.

Лера замирает. Даже ее сережки-кольца перестают дребезжать. — Ты же не... — она осторожно, будто разминируя бомбу, кладет руку на мою, — ты же не связалась с ними в серьез, да?

Пальцы сами сжимают карандаш так, что дерево трещит. Вспоминаю его ладонь на моей в библиотеке. Шрам на костяшках, похожий на молнию. «Статья 130», — шептал он, а его дыхание пахло мятой и чем-то запретным.

— Алина. — Лера щелкает пальцами перед моим лицом. — Тут, с нами.

Я резко встаю, задевая стопкой книг. Том «Судебной практики» падает на пол с глухим стуком. — Мне нужно... воды. Пить хочу.

Стремительно шагаю мимо рядов с закостеневшими от скуки студентами, спотыкаясь о чей-то рюкзак. В ушах стучит: «Ковалев». Автомат с водой в холле выдает стакан с треском, будто смеется надо мной. Пью залпом, глядя на свое отражение в металлической поверхности. Призрачная девушка с растрепанным пучком и темными кругами под глазами. «Овечка», — сказал бы Макс. «Стерва», — поправил бы Руслан.

Телефон вибрирует в кармане. Папа: «Не задерживайся сегодня. Дождь».

Отвечаю: «Хорошо», — и вдруг замечаю на ладони черную точку. Присматриваюсь — крошечная частичка краски. Та самая, что была на его рубашке в парке. Она въелась в кожу за эти дни, как заноза.

Возвращаюсь, нарочито громко шаркая ботинками. Лера строит из мармеладок слово «ПОЕХАЛИ» на раскрытом УК. — Смотри, даже уголовка тебя поддерживает!

Смеюсь. Впервые за неделю. Звук странный, ржавый. — Ладно. Три дня. Но только если твой Клуни умеет готовить кофе лучше, чем в «Бинго».

Она подмигивает, сметая мармеладки в рот. — Он бариста, милая. И у него есть яхта.

Солнце за окном вдруг пробивается сквозь тучи, освещая мой конспект. Где-то на полях, между параграфами о взятках и злоупотреблениях, я вижу свои каракули: бессознательно нарисованную букву «К». Зачеркиваю ее так сильно, что рвется бумага.

Но когда через час собираю вещи, ловлю себя на том, что аккуратно складываю испорченный лист в папку. На всякий случай.

***

Лера водит пальцем по экрану своего розового iPhone, заливаясь сатанинским смехом. Мы лежим на огромной кровати в мансарде её загородного дома, а за окном дождь стучит по старым дубовым ставням. Пахнет сосновыми дровами в камине и её новым парфюмом «Черная орхидея», который она щедро вылила на себя в машине.

— Слушай, это же шедевр! — она тычет мне в лицо телефоном, где в инграме Регины красуется фото с подписью «Сладких снов, зайки» — на фоне гостиничного номера с разбросанными презервативами на полу. — Это ж явно фото после её свидания с тем криворуким гитаристом! Смотри, вон же его ботинок!

Я прищуриваюсь, разглядывая размытый блестящий кроссовок в углу кадра. Похоже на те, что носил Вася из нашей группы — парень, два месяца учившийся играть на укулеле.

— Лер, это же... — начинаю я, но она уже стучит ногтями с леопардовым принтом по экрану.

— Я щас ей в комментариях напишу: «Вася, забери свои кроссы, а то РегИще в них грибы выращивает!» — её голос взвизгивает от восторга. — О, сразу пять лайков! Ты глянь, это же...

— Лера. — перебиваю я, закутываясь в плед с оленями. — Мы же договорились: три дня без упоминания Регины, Макса и... — глотаю комок в горле, — ...кого-либо ещё.

Она замирает, её синие глаза-блюдца отражают вспышку молнии за окном. Дождь усиливается, превращаясь в сплошную белую пелену.

— Окей-окей, — она швыряет телефон в груду подушек с надписью «Princess». — Тогда давай как в старые добрые.

Лера подползает ко мне на четвереньках, её чёрный шелковый халат распахивается, открывая пижаму с единорогами. В руках она держит бутылку вина и два бокала, позаимствованные, кажется, у декоративного камина.

— Правда или действие, — произносит она торжественно, наполняя бокалы до краёв. — Только без соплей. Если выберешь «правда» — отвечаешь честно. Если соврёшь — я тебе все ресницы повыдёргиваю.

Я беру бокал, наблюдая как рубиновые блики танцуют на потолке. Вино пахнет ягодным джемом и безнадёгой.

— Поехали. Правда.

Лера плюхается напротив, скрестив ноги. Её босые ступни украшены свежим тату — «YOLO» на левой, «FOMO» на правой.

— Смс от Руслана после библиотеки были?

🌟🌟🌟🌟