ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

— Видела, как Розалин смотрела. — Маргарет хихикнула, когда мы сидели в раздевалке.

—И что только Демиан нашел в ней. — Пробубнила я.

—Что? —Спросила Маргарет.

—Да... мысли в слух. — Отмахнулась я.

—Нет, расскажи. — Настаивала она.

Я присела рядом с ней и томно выдохнула, не хотелось скрывать от нее что-то, да и в себе носить было тяжело. Я рассказала ей, о нашей «прогулки», о том, как он просил меня о Розалин, о том, что произошло после игры.

—Он на полном серьезе просил тебя об это? — Удивилась Маргарет.

—Да.. — Выдохнула я.

Мы подняли голову и в раздевалку зашла Розалин, быстро, направилась четко ко мне.

—И с чего он решил, что ты чем-то поможешь? — Розалин усмехнулась. Неужели она все слышала. Не то чтобы я собиралась скрыть это, но пока она не знала, было легче, гораздо легче, но кому... только мне.

—Он просто хотел как лучше. — Начала я.

—И почему ты молчала? — Розалин скрестила руки на груди.

—Извини, но моя голова, в отличии от твоей, забита не такими вещами. — Розалин хмыкнула.

—Джо, то что ты получила роль, не означает, что ты первая везде. — Маргарет встала рядом со мной.

—Это ты к чему, кукла? — Спросила Маргарет.

—К тому, что Джо не в его вкуси, а она с этого бесилась и скрывала тот факт, что я ему нравлюсь. — Рассмеялась она.

Мы с Маргарет переглянулись и начали смеяться.

— Смейтесь, сколько угодно, а я сейчас найду Демиана и мы с ним отлично проведем время. —Ее слова звучали немного обидно, не хотелось бы этого.

Маргарет обняла за плечи меня. —Да брось ты, пойдем вместе прогуляемся? Льюис должен подойти скоро. — Я улыбнулась ей.

—Не могу, сегодня обещала родителям провести время вместе, почти не вижу их из-за репетиций.

—Или из-за того, что кое-кто часто гуляет с Харви... —Растянула Маргарет.

—Перестань. — Пихнула ее в бок я и улыбнулась.

Я вышла на улицу и меня уже ждал Генри. Он ездил в отпуск на выходные в Вермонт. Я даже соскучилась по нему.

Салон машины наполнял запах свежего кофе — Генри всегда держал в подстаканнике термос и делился со мной, если я выглядела уставшей.Он вёл машину уверенно, чуть лениво, как будто дорога принадлежала только нам.

— Ты бы видела, Джо, — говорил он, улыбаясь, — на этих склонах в Вермонте снег был как взбитые сливки. Катался как бог. Давно так не отдыхал.

— Серьёзно? — Я устало улыбнулась. — А ты не сломал там себе ничего?

— Только гордость, когда одна девчонка лет четырнадцати обогнала меня на повороте и крикнула, что я "старик с тормозами". — Генри рассмеялся.

— А у тебя как?

Я подтянула к себе спортивную сумку с пуантами.

— Сегодня была одна из самых сложных репетиций.Я была Жизель. Не просто... танцевала, а будто... жила ею. Это было странно и прекрасно.

— Ты изменилась, Джо. В этом университете. Я вожу тебя с шестнадцати, и ты впервые звучишь как человек, который любит то, что делает.

Я посмотрела в окно. Бостон проносился мимо в огнях.

— Может быть... — тихо ответила я.

Наконец-то показался дом. Я забежала вперед Генри и обняла маму с папой.

В доме было удивительно тихо — как будто роскошь здесь умела шептать.Мать звала из спальни:

— Джо! Помоги выбрать платье, я снова не могу определиться между «слишком просто» и «слишком пафосно».

Я, пряча улыбку, зашла в комнату матери. Мама стояла перед зеркалом, обернувшись в шёлковый халат цвета шампанского, с двумя платьями на вешалках — тёмно-зелёным и винно-красным.

— Красное, — уверенно сказала Я. — Оно тебе к лицу. И плечи открытые, как ты любишь.

— Ты думаешь? — мама чуть выдохнула. — Я не выгляжу слишком вызывающе?

— Ты выглядишь как женщина, которая знает, чего хочет. Пусть отец немного попереживает, — хмыкнула Я, сжимая плечо матери. — Макияж — нюдовый, губы — с винным подтоном. Ты — картина.

Мама засмеялась.

— А ты что наденешь, балетная принцесса?

Я пошла к себе. На кровати лежало простое, но утонченное платье, которое она выбрала ещё утром. Цвет мокрого асфальта — длинное, обтягивающее, но не кричащее.С квадратным вырезом, тонкими лямками, длиной чуть ниже колена. Чёрные лодочки с острым носом. Пальто в стиле old money — верблюжья шерсть, прямой крой.Волосы — в низкий пучок, несколько прядей выпущены у висков. Минималистичные серёжки-гвоздики и кольцо с синим камнем.

Отец был уже внизу. Его строгость отражалась даже в наряде. Тёмно-синий костюм от Brooks Brothers, белая сорочка, бордовый галстук с тонким рисунком. Часы Patek Philippe блестели на запястье. Он выглядел, как всегда, как человек, который может купить здание, если в нём не понравится официант.

Когда вся семья собралась у двери, мама надела золотые серьги и взглянула на меня.

— Ну вот. Теперь мы снова как с обложки «Boston Life».

Джо чуть усмехнулась, хотя внутри чувствовала пустоту.

—Давайте сделаем фото. А то давно я ничего не публиковал. — Улыбнулся папа.

Мы сделали пару снимков и вышли из дома.

—Генри, сегодня у тебя выходной. — Улыбнулся отец. —Сегодня этих красоток везу я. — Мы рассмеялись.

Мы сели в машину, я с нетерпением ждала нашего ужина и не только потому, что я была голодна.

— Куда мы едем? — С интересом спросила я.

—Это секрет, но отец заказал столик, еще на прошлой недели. — Улыбнулась мама.

Пока мы ехали,  я наблюдала, как он держал ее руку, как мило беседовал с ней. Сейчас они другие, намного ближе, чем было раньше. Как бы хотелось остановить все, остаться в этом моменте. Ресторан был одним из самых престижных в Бостоне — Maison Du Ciel, где каждый стол бронировался за недели вперёд, а меню стоило, как месячная аренда квартиры. Внутри пахло дорогим вином, ванилью, мрамором и отдалённой тоской — как будто это место знало слишком много разговоров, которые лучше было бы не вести.

Я сидела за столом с прямой спиной, в своём приглушённо-сером платье, тихая, собранная. Она наблюдала за матерью, которая уже в третий раз меняла бокалы, и за отцом, листающим меню с таким видом, будто читал отчёт с Уолл-стрит.

— Я думаю взять устриц, — наконец сказала мама, пробежав пальцами по гладкой поверхности меню. — Или тебе они всё ещё кажутся "слишком живыми", Роджер?

Отец усмехнулся и отшутился следом. Он кивнул официанту, попросив воды. Я наблюдала, как он сжимает пальцы: строго, контролирующе. Он всегда был таким.

— Я возьму филе миньон, — спокойно сказала Я. — Сегодня был тяжелый день.

— Ты много работаешь, — сказала мама, наконец повернувшись ко мне. — Я волнуюсь за тебя, родная. Иногда ты кажешься мне не восемнадцатилетней, а сорокалетней женщиной в теле балерины.

— Балет — это взрослая жизнь, мама. Там не выживают дети.

Отец хмыкнул.— В этом она права.

Мать взглянула на него с удивлением.— Удивительно, Роджер. Обычно ты не спешишь соглашаться со мной. Даже когда речь идёт о дочери.

— Потому что ты всегда хочешь превращать каждый разговор в сеанс семейной терапии.— Отец начинал повышать голос на маму.

— Может, потому что у нас нет семьи, только иллюзия. Ты это понимаешь?

Он поставил бокал. Слишком резко.

— Что ты хочешь, Мишель? Чтобы я снова начал искать Джона по всем этим форумам для беглецов? Или, может, подал в новостные каналы, как ты тогда предлагала? Его нет. Он ушёл. Сам.

— Не говори это так, как будто он выкинул мусор! — голос матери дрогнул. — Он был нашим сыном, Роджер! Не просто "ошибкой", как ты говоришь за закрытыми дверями!

— Я говорю правду. Джон сбежал из этой семьи, из своей жизни, из-под ответственности. Он оставил тебя, меня, и, чёрт возьми, Джо, когда она едва стояла на ногах.

— Я каждый день представляю, что он вернётся. Просто войдёт. Как будто всё это был сон. - Сказала тихо мама.

— Это не сон, Мишель, — Папа наклонился вперёд. — Это наша реальность. И хватит тащить в неё призраков.

— А ты, значит, просто научился жить без него? — с вызовом спросила она.

— Нет, — впервые он заговорил тише. — Я научился жить вопреки ему.

На мгновение в зале стало слышно только тихую музыку и звон посуды. Я опустила взгляд в тарелку. Чувствовала, как сжимается сердце.