ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

В своей комнате я включила ночник. Приглушённый свет лёг на пол и стены. Я приняла душ, переоделась в пижаму и забралась под плед с ноутбуком. Facebook — уведомление:"Харви Милтон добавил вас в друзья."я нажала «Принять». Почти сразу — сообщение.

Harvey:Эй, Жизель. Твоя душа сегодня разорвала этот зал.

J:Спасибо, Альберт. Ты тоже был... очень настоящим.

Я ехала домой и до сих пор чувствовала, как дрожат руки.

Harvey:Был семейный ужин? Как прошло?

J:Плохо.Мы поругались.Мама снова говорила о моем брате.Он ушёл за несколько недель до моей аварии. И с тех пор... ничего.Это всегда больно.Кажется, он знал, что я в опасности. Он всегда всё знал.

Harvey:Знаешь, я живу со своей теткой. Она... не любит меня. Никогда не любила. Но я держусь. Потому что, если упаду, больше некому поднять.

Я долго смотрела на экран.

J:Прости, Харви. Ты сильный. Очень.И... спасибо, что говоришь со мной об этом.

Harvey:Потому что ты — тоже сильная. Просто пока не веришь в это.

Harvey:Спокойной ночи, Жизель.

J:Сладких снов, Альберт.

Я закрыла ноутбук, легла на подушку и впервые за долгое время — лежала  с лёгкой улыбкой. Хоть и вечер закончился не очень. Харви хороший парень и не раз поддерживал меня, знает как утешить и никогда не переходит границу. Будто знает, что может все испортить, если зайдет чуть дальше.

Иногда воспоминания приходят неожиданно — как сквозняк в плотно закрытой комнате. Сегодня они пришли, когда я собиралась уже спать.

Джон. Он всего на два года, но был слишком красивый для своего возраста. Популярный в школе, обожаемый девчонками, а ещё — мой лучший друг. Он всегда был рядом. Всегда. Странно, но кажется сейчас, что он был смесью Демиана и Харви в одном флаконе.

В детстве он приходил за мной на занятия по балету. Сидел в коридоре с наушниками, расстёгнутой курткой и бесконечно раздражённым выражением лица — будто это было самое скучное, что только может быть. Но потом вставал, брал соц рюкзак и протягивал руку.— Пошли, Пучеглазка. Снова эти твои танцы. Ты хоть ешь иногда?

Он называл меня так. Пучеглазка. И только от него это звучало смешно и по-доброму.

Когда мне исполнилось пятнадцать, он взял с собой на первую настоящую вечеринку. Тогда я  впервые накрасила ресницы и натянула топ, который мать назвала "неприличным".— Если кто-то тронет тебя — найду и закопаю, — шепнул Джон на ухо, сжав её плечо.

На той вечеринке он познакомил меня с Ньютом — своим другом. Если бы я только знала тогда, что он за человек. Тихий, с тёмными глазами, немного неловкий, но обаятельный. Он был первой любовью. Той, которую невозможно забыть. Которая оставляет шрамы даже спустя годы.

— Родителям скажем, что он просто друг, — шептала я Джону, краснея.

Он только рассмеялся.— Мамочка в обморок упадёт, если узнает, что ты встречаешься с парнем, у которого в плеере только рок.Они были командой. Джон и Джо. До того вечера.

—Ты меня пугаешь, Джон. — Помню как со слезами на глазах смотрела на него.

—Я не могу больше так, ты ведь слышишь это, каждый день, как он наседает на меня, он не дает мне жизни, Джо. Понимаешь? — Разводил он руками.

—Но это не повод уходить из дома. — Джон качал головой. Он подошел и обнял меня. Поцеловал в лоб и оставил без объяснений одну.

На утро, помню, как мама подняла истерику, как переживала за него, я знала, знала, что уйдет и не остановила, не сказала никому. Его искали больше месяца.

А что же Ньют? Как-будто его подменили, он стал грубым. Стал требовательным, позволял себе лишнего. А в посте стал более настойчивым, всегда просил большего, оставлял синяки, сжимал мне тело, будто хотел сломать. Он прекрасно знал, что на мне не должно быть пятен и синяков.

На тренировках приходилась скрывать это, мазать тоналкой, только вот в движениях было все видно, мне было больно выполнять некоторые упражнения. Я прощала ему все. Но в день аварии, мы сильно повздорили, он хотел взять меня силой и замахнулся. Я влепила ему пощечину и ушла. Мы отдыхали в загородном доме, мне пришлось идти пешком, одной, в ночи.

Он подъехал на машине, извинялся, умолял простить его, говорил какой он кретин, лишь бы я села. Но и это было ошибкой. Он изрядно выпил в тот вечер. Пока мы ехали он кричал на меня, говорил, какая я дура, что пошла одна, а затем, снова начал приставать. Я просила остановить машину, чтобы он заказал такси, умоляла остановиться.

В ту ночь мне было страшно, как никогда. Если бы Джон только знал, как он обращался со мной, он бы был мертв уже сейчас. Но Джон не знал, он ушел, оставив мне это всё.

А затем.. Яркий свет грузовика, все что помню я.

Я пролежала без сознания больше трех дней. Меня спас ремень, а вот Ньют.. Его собирали по частям, он сломал себе жизнь этим, но винил во всем меня. После того как меня выписали, он нагрянул к нам домой и устроил скандал.

—Это все ты, богатая сука! Твой отец сделал все, чтобы на тебе и синичка не осталось, а что я? Я дох! Помирал на этой больничной койки, это все ты! Сука! — Эти слова до сих пор мелькают в моей голове.

Мы с семьей переехали, мама очень сильно ругалась, когда узнала всю правду о Ньютоне, а отец, сделал так, чтобы я это имя никогда не слышала больше. Я не хотела ему плохой жизни и умоляла отца не портить ему жизнь. Он был толковый и могло бы выйти что-то. Что же сейчас, как он живет и чем, мне не известно.

Мама очень переживала первое время о моем не здоровом интересе к нему, что я все равно тянулась к нему, плакала ночами, просила, чтобы его не трогали и ничего с ним не делали. она боялась, что я убегу к нему или сбегу с ним куда-то. Первое время я искала его везде, во всех социальных сетях.

Мы даже общались, я мечтала только о нем, о будущем с ним, даже после того, что он говорил и что сделал. Он предлагал уехать, в Париж, ну разве не сказка? Две моих мечты в едино. Меня водили к психиаторам, мать готова была заплатить все деньги мира кому угодно, лишь бы вытянуть меня из этого.

Сейчас же, я понимаю, что это было не нормально, он был как наркотик, с которого я во время слезла и не сторчалась.

—Ты должен был стать моей первой любовью, Ньют. А стал первой трещиной. — Прошептала я в темноту. Будто он тут.