Глава 25

Стук в дверь, сравнимый с ведром ледяной воды на голову, заставляет меня быстро подняться на ноги и вытереть щёки трясущимися руками. "Господи, только не это", - мысленно умоляю я.

- Скай! Открой дверь! - кричит Стив с той стороны.

- Пожалуйста, - дрожащим голосом прошу я, - уйди, я скоро спущусь.

- Открой дверь, пока я её не сломал, - угрожает он и продолжает стучать ещё громче.

Страх, что нас кто-то услышит и придёт сюда, вынуждает меня повернуть замок, сразу после чего я отхожу как можно дальше и, сев на краю кровати, отворачиваюсь от двери в попытках скрыть заплаканное лицо.

- Мне пришлось сбежать от Джуд, чтобы подняться сюда. Ты вообще представляешь, как это было сложно? - весело говорит он и плюхается на кровать. - Если тебе вдруг приспичило поспать, могла бы так и сказать. - От его слов по телу разливается волна раздражения, боли и... разочарования. Не ответив ему ни слова, я продолжала смотреть вниз. - Скай... - озадаченно зовёт он меня. - Всё в порядке?

- Нет, Стив, не в порядке! - повернувшись к нему, кричу я слова, от которых мой голос ломается, а слёзы начинают рекой течь по щекам. - Выйди и оставь меня в покое! - одновременно умоляю и требую я и закрываю лицо руками.

Пару мгновений он молчит, пребывая в полном шоке, но потом садится ближе и кладёт руку мне на колено:

- Расскажи, что случилось? Это из-за того, что сказала Меган?

Единственный ответ, который он на это получает, это громкие всхлипы, и меня это настораживает... Плакать при ком-то мне всегда было некомфортно. Будь то похороны или даже кабинет психолога – меня всегда сковывает страх казаться уязвимой и слабой, но сейчас, несмотря на всю бурю эмоций внутри, я не боюсь быть осуждённой или высмеянной. Скорее наоборот... Не знаю, как ему это удалось, но своим присутствием он вызывает у меня ощущение безопасности и абсолютного понимания. Я уже забыла, каково это позволять людям увидеть, что у тебя на душе, показать им истинную себя - громко плакать, а потом вытирать рукавом размазанную по лицу тушь, и даже не думать о том, как это выглядит.

- Хочешь об этом поговорить? - спрашивает он, и я мотаю головой. Даже если бы и хотела, я просто не способна выдавливать из себя слова. Так мы сидим ещё несколько минут, после чего он быстро встаёт на ноги. – Пожалуйста, не уходи никуда, - мягко просит Стив и выходит из комнаты.

Набираю воздух в лёгкие, задерживаю на пять секунд и выдыхаю. Это способ успокоения спас меня не от одной панической атаки. Медленными шагами я восстанавливаю дыхание и всеми силами стараюсь остановить поток слёз.

- Джуд, я серьёзно! Отойди! - слышу я крик Стива в коридоре и подбегаю к двери.

- Нет, оставь её в покое! Просто спустись к остальным! - отвечает Джуд ему, и я останавливаюсь, мысленно ругая себе за идею поделиться сокровенными мыслями со Стивом, но, только сделав шаг назад от двери, я чувствую, как боль в груди растёт в геометрической прогрессии, и вместо ожидаемого облегчения я ощущаю пустоту.

- Будь, как будет. Пожалею, так пожалею, - решительно шепчу я и открываю дверь, обратив на себя внимание взволнованных Стива и Джуд. Слава Богу, их спор услышала только я. На первом этаже громко играет музыка и, судя по звукам, там уже собралось человек тридцать – не меньше. - Скай, ты как? - обращается ко мне подруга.

- Уже лучше, - отвечаю я и, заметив в руках у Стива стакан воды и тарелку с тортом, я непроизвольно улыбаюсь.

- Ну, я всё-таки пойду, - говорит Стив и направляется в мою сторону.

- Всё нормально, - останавливаю я подругу, когда она уже набирает воздух, чтобы возразить Стиву. - Спасибо.

- Ладно. - Джуд обнимает меня и говорит на ухо. - Я тебя люблю.

- И я тебя.

Вернувшись в комнату, я обратно сажусь на кровать, и Стив, выдержав небольшую паузу, говорит:

- Я тебе тут тортик принёс. - Он ставит тарелку и стакан на тумбочку возле меня. - Не хочешь поговорить? - аккуратно спрашивает он.

Едва заметно кивнув, я ловлю на себе его теплый взгляд. Именно такой же, как тогда в машине, когда он подвозил нас с Джуд с ночного клуба. Сделав глубокий вдох, я принимаюсь за рассказ истории, перевернувшей мою жизнь. Ту, о которой я ещё никогда не говорила вслух.

- Всё началось три года назад, когда я поступила в университет. Там я познакомилась с одним парнем... Его звали Чак. На самом деле, вёл он себя, как грубый, самовлюблённый и напыщенный идиот, но, когда я с ним начала ближе общаться, увидела в нём много добрых и светлых качеств, и так вышло, что он мне понравился...

- "Напыщенный идиот"? Так, получается, у меня тоже есть шанс? - улыбаясь, спрашивает Стив, но быстро догнав, что это не тема для шуток, говорит. - Прости, продолжай.

- Я ходила на студенческие вечеринки, общалась с некоторыми людьми из его компании, и так вышло, что я тоже ему понравилась.

- Ещё бы, - вставляет Стив.

- Он начал за мной ухаживать: приглашал в кино, провожал до дома после занятий. Оказалось, он был не местным, а переехал в наш город, чтобы поступить в университет. Как он рассказывал, родители его бросили, когда он был ребёнком, и у него совершенно не было близких людей. Я искренне сопереживала и старалась всегда быть рядом. Мне невероятно льстило то, что он оставался грубым по отношению ко всем, кроме меня. Он говорил, что меняется ради меня, чтобы быть достойным... Спустя год наши отношения были очень крепкими. Он изменился до неузнаваемости, стал сдержанным, рассудительным, добрым, а я была так рада, что с моей помощью и поддержкой он начал показывать людям те качества, которые я в нём когда-то еле замечала. Чем больше я его узнавала, тем больше убеждалась в том, что он идеально мне подходит, а он, казалось, души во мне не чаял.

- Ты любила его? - внезапно спрашивает Стив.

- Наверное, да, - отвечаю я, немного задумавшись.

- На это нельзя дать неоднозначный ответ. Ты либо любила, либо нет.

- Мы подходили друг другу, и у нас были прекрасные отношения...

- Да, я понял, но ведь это не одно и то же, - возражает Стив.

- Ну, как известно, человека, не познавшего любви, легко убедить в том, что каждая мимолётная симпатия – и есть то самое великое чувство, которому посвящены тысячи поэм и романов. Видимо... я не стала исключением, потому, когда он сделал мне предложение, я его приняла.

- А твои родители?

- Они его очень любили и были невероятно счастливы, узнав о нашей помолвке. Вообще-то, счастливы были все, кроме моего дяди. Его звали Ли, и он... Он был неотъемлемой частью нашей семьи. Это мамин брат, папин лучший друг и партнёр по бизнесу, а мне он был как второй отец. С самого детства он всегда был рядом и любил меня как своего родного ребёнка. Помню, на моё десятилетие мы вместе с ним и родителями поехали в Нью-Йорк. Думаю, поэтому я и захотела здесь учиться. В этом городе живут одни из самых светлых и счастливых воспоминаний моего детства.

- А что вы тут делали? - спрашивает Стив, когда я, поглощённая воспоминаниями, беру длинную паузу.

- Мы много гуляли по Центральному парку... Но больше всего мне запомнился аукцион, на котором мы выкупили самую первую пластинку Фрэнки Валли и The Four Seasons...

- "Anthology"?! – с горящими глазами перебивает Стив.

- Да. Ты его знаешь?

- Шутишь? Я знаю наизусть буквально каждую песню.

- Ли тоже их очень любил, - я не могу не улыбнуться, вспомнив, как он заставлял всех танцевать по «Can't take my eyes off you». - Из всей его огромной коллекции эта пластинка всегда стояла на самом видном месте.

- Почему же его не обрадовала новость о твоей помолвке?

- Ли был моим близким другом, и я ему многое доверяла. О существовании Чака он узнал раньше всех, и я точно помню первое, что он сказал, когда увидел нас с Чаком вместе... Он просил меня «доверять сердцу». Ли сказал, что я буду счастлива только тогда, когда выберу себе человека сердцем, а не умом. Но, если я даже сейчас, спустя год, толком не знаю, что чувствовала, то тогда я совершенно не понимала его негодований. Помню, как я обижалась на него за то, что, вместо того чтобы порадоваться за меня, он пытался заставить усомниться в своём выборе. Сейчас мне так стыдно за то, что я не прислушалась к одному из самых близких людей в своей жизни, ведь если бы я это сделала...

- Не плачь. – Мягко просит Стив и садится ближе ко мне.