14 глава. Дыхание на изломе

Я вышел из подъезда, пытаясь отдышаться — как будто в этой тесной клетке мне не хватало воздуха. В кармане по-прежнему вибрировал телефон, но я упрямо игнорировал экран. Мимо проехало такси, в окне мелькнул чей-то силуэт, и я с неожиданной болью подумал: всё равно не она, не Эмилия.

Сигарета горела в пальцах, пальцы дрожали. Привычное действие — вдох, задержка, выдох, — не приносило ни спокойствия, ни ясности. Я злился на себя: зачем в этот раз вообще остался у Кати? Чего ждал? Что пытался доказать — ей, себе, той самой тени, которая теперь неотрывно во мне?

Я вновь вспомнил фотографии. Один взгляд — и всё перевернулось; будто кто-то чужой пролистал мой внутренний архив, отметил, что важно, что больно. Почему она  не выходит из головы? Обычная девчонка, минимум экспрессии, максимум упрямства. Но стоило мне представить её — растрёпанную, склонившуюся и танцующую со шваброй, — как внутри сжималось всё до хруста.

Я не понимал себя. Всё это — вне рамок задания, вне рамок банального любопытства. Меня к ней тянуло, как к опасности, как к чему-то незнакомому, на что не хватает смелости посмотреть в упор.

— Эй, Лиам, — вечер был серый, зябкий, он поднял воротник куртки и стоял чуть в стороне от входа, щёлкая ключами от машины. — А что ты знаешь про Эмилию?

Его взгляд скользнул по мне, потом будто бы случайно — в сторону тротуара.

— А тебе что, скучно стало, Дэн? — Лиам усмехнулся, но я заметил, как у него напряглись скулы.

— Просто любопытно. Ты же говорил, у вас там в группе свои шутки, тайны. Интересно же, кто она на самом деле. — Я попытался улыбнуться, сделать голос лёгким, но слышал сам, как он звучит слишком напряжённо.

— Да обычная она, — Лиам быстро отвёл взгляд. — Упертая малость, но свои дела знает. Ты с ней о чём вообще?

— Да так, — пожал я плечами. — Просто интересно, как люди держатся. — Я замолчал. Слишком просто, слишком небрежно. Он заметил, как я сминаю сигарету в руке.

Лиам смотрел на меня настороженно, глаза его сузились.

— Слышь, только не вляпайся, ладно? У неё свои заморочки, не лезь туда с головой. — Он усмехнулся, но это была не обычная его усмешка: в ней звенело предупреждение.

Я хотел что-то ответить, но не смог — не хотел врать, не хотел дальше строить из себя безразличного. Всё было слишком остро, слишком не по-настоящему. Хотелось вернуться туда, где я ещё не зацикливался на её лице, не искал голоса в чужих сообщениях и не спрашивал о ней под предлогом работы.

Я молча кивнул и пошёл прочь, чувствуя, как после разговора с Лиамом тянет в груди ещё сильнее. Почему она? Почему опять и опять возвращаюсь в мыслях туда, где всё зыбко, хрупко и, кажется, опасно для меня самого?

Я не знал ответа. Но теперь мне было ясно только одно: Эмилия стала для меня больше, чем просто частью задания. И чем сильнее я пытался это отрицать, тем крепче путывались мысли и желания.

Я вошёл в квартиру на полусогнутых, тяжёлый после смены, с той пустотой внутри, которая наступает, когда слишком много думаешь и слишком мало спишь. В прихожей было так тихо, что даже звук ключей о стол казался лишним.

Вытянул телефон: на экране — четыре пропущенных от Ариэлы. Каждое уведомление жгло пальцы отдельной тревогой.

Поздно уже, подумал я. Наверняка она не спит, раз столько раз звонила, но я — не тот брат, который будит сестру посреди ночи своим перезвоном. Я открыл сообщения.

Дэн: 

- Эла, видел твои пропущенные. Поздно уже звонить, всё ок? 

Ариэла (почти сразу): 

- Почему ты трубку не брал?

Я криво усмехнулся, сбрасывая ботинки, сел прямо на пол у стены — так же, как в детстве, когда не знал, куда себя деть.

Дэн: 

– На смене был, сама знаешь, телефон там только для экстренных.

Задержка, три мигающих точки…

Ариэла: 

– Мы поругались. Могу я к тебе приехать?

Как будто бы что-то внутри щёлкнуло: я увидел её — растрёпанную, с глазами, в которых всегда слишком много эмоций.

Я быстро набрал:

Дэн: 

–Ты серьёзно спрашиваешь? Это твой дом не меньше моего.

Через мгновение приходит:

Ариэла: 

– А если вдруг ты, ну… с Катиной... ? Не хочу врываться не вовремя.

Я выдохнул — громко, с усталой улыбкой:

Дэн: 

– С Катиной всё покончено, слышишь? Прекрати капать на мозги, систер. Я жду тебя. Чайник поставлю.

Отправил и едва заметно прикрыл глаза, позволив себе впервые за день просто быть — не спасателем, не слушателем, не тем, кто должен всё держать под контролем. Просто братом, у которого сейчас под дверью появится родная, пусть и по разным причинам сломанная, но всё ещё родная Ариэла.

* * *

Я поднялся, поставил чайник, достал из шкафчика два любимых кружки — её с китом и свою с облезлой эмалью. В окне дрожали огни улицы. Вдруг сердце сжало: давно ли я вообще кого-то ждал так, чтобы это было важно?

Замигал телефон:

Ариэла:

– Я уже на такси, буду через двадцать минут. Ты там не замыкайся, ладно?

Я усмехнулся:

Дэн: 

– Хорошо. И всё-таки, что за ссора?

Ответ пришёл короче, чем я ждал:

Ариэла: 

–  Потом, когда приеду. Просто… не хочу домой. Можно я сегодня у тебя останусь? Без допросов, а?

Я вспомнил, как мы маленькими клянчили ночевать друг у друга в комнатах, чтобы вместе смотреть страшилки и делать вид, что не боимся.

Дэн: 

– Конечно, оставайся, хоть всю неделю. Только не молчи, Элик, ладно? Хочешь — просто посидим, послушаем музыку.

Ариэла: 

– Ты меня всегда спасал. До встречи, брат.

Я улыбнулся в темноту кухни. В тот момент я вдруг отчётливо понял: несмотря на все свои тревоги, несмотря на чёртовы разломы внутри, я всё ещё могу быть для кого-то домом. И именно это — то, ради чего стоит жить дальше.

Дверь хлопнула, и по квартире прокатилась тихая дрожь — будто не просто кто-то вошёл, а ворвалась вся её боль и растерянность. Я едва успел обернуться из кухни, выскочил в коридор с кружкой чая и радостным криком:

— Ари, ты вернулась домой! Ну наконец-то, теперь я буду не один, — начал я, ещё не видя её лица.

Но звук радости оборвался сам собой — в проёме стояла Ариэла: растрёпанная, с потёкшей тушью, глаза красные, на щеках следы слёз. Она выглядела так, будто вся дорога сюда была не по ночному городу, а сквозь шторм из упрёков и боли. В висках застучало. Я опустил кружку, и первое, что сорвалось с губ, было:

— Что он сделал?

Она торопливо отвела взгляд, вытирая слёзы рукавом:

— Дэн, ничего… Я сама виновата.

Я шагнул ближе, упрямо сдерживая злость:

— Я ещё раз спрашиваю, что он сделал, Ари?

Она вскинула на меня животный, растерянный взгляд и едва слышно выдохнула:

— Он мне изменил.

Гнев вспыхнул во мне мгновенно, как будто что-то раскалённое задело нервы. Захотелось крушить стены, хвататься за телефон, ехать разбираться.

— Вот же сукин сын, — сказал я сквозь стиснутые зубы. — Я его по стенке размажу, клянусь…

Но Ариэла резко подняла ладони, как будто могла остановить бурю:

— Дэн, не надо! Я сама виновата, правда.

Я застыл, не зная, что сказать. Внутри всё клокотало: за сестру, за утраченные иллюзии, за то, что в этот вечер ничего не могло вернуть ей прежнюю уверенность.

В груди у меня сжалось — будто кто-то невидимый придавил. Слова Ариэлы застряли между нами, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Я пробормотал: «Тут нужно что-то покрепче», и вышел в гостиную, не дожидаясь дальнейших объяснений. Шел автоматом; шаги отдавались в голове, как удары часов. Снял с полки бутылку, взял стаканы и вернулся на кухню.

Ариэла сидела на стуле, сгорбившись, смотрела в пол. В её взгляде не было ни тени привычной иронии — только усталость и тревога. Я поставил бутылку на стол, сел напротив.

— Давай, расскажи мне всё, — тихо сказал я. — По-честному.

Она тяжело вздохнула, будто сдалась.

— А что рассказывать?.. Я… подозреваю, что он мне изменяет.

Слова прозвучали буднично, но я почувствовал, как внутри сидит настоящая боль. Я невольно поднял брови:

— Ты уверена, что он изменяет? Или только подозреваешь?

— Уверена, — ответила она резко, с отчаянием. — Все признаки на это указывают. Почти не обращает на меня внимания, кладёт телефон экраном вниз, кому-то всё время пишет. И у нас секса нет уже месяц. Понимаешь?

Я нахмурился, опёрся локтями о стол. Внезапная холодность, телефон, которым так тщательно оберегают от твоих глаз, — всё это я уже слышал от других, иногда даже видел сам. Но всё же…

— Это не всегда значит, что у него кто-то появился, — сказал я спокойно. — Ты пыталась с ним поговорить?

— Пыталась — она теребила край рукава, не поднимая глаз. — А он всё на работу ссылается, мол, проблемы.

— Знаю я, как ты пыталась. Выкатила миллион претензий и свалила в закат, даже не выслушав ответ. Сестра обалдело выгнула брови. — Ты, вообще, чей брат?!

— Может, у него и правда проблемы на работе? — предложил я, с трудом сдерживая раздражение. Было ощущение, что вот-вот всплывут собственные старые обиды, которых совсем не хотелось касаться.

— Нет, — упрямо отрезала она. — Там что-то другое. Или кто-то другой. Я… хочу это выяснить.

Я почувствовал, как губы дрогнули. Понял, к чему она ведёт, и не смог скрыть разочарования:

— Так ты ко мне для этого пришла? Чтобы я выяснил, с кем он тебе изменяет?

Она промолчала. Тишина повисла между нами тяжёлая, липкая. Я вдруг почувствовал себя вымотанно и почему-то очень одиноко.

— Я думал, ты пришла ко мне как к брату, — выдохнул я. — Нет, Ари.

— Почему «нет»? — спросила она почти беззвучно.

— Я сказал нет. Я не собираюсь за спиной у человека лезть в эти ваши игры только потому, что вы не можете поговорить нормально.

— Ну и ладно, сама разберусь, — выдохнула она и быстро встала, будто собралась уйти прямо сейчас.

На миг в её глазах мелькнула уязвимость, и я неожиданно почувствовал к ней жалость. Всё же, сколько бы злости ни было, чужая боль — это всегда боль.

— Ари, — тихо, почти по-детски попросил я, — разбирайся с умом. Пожалуйста.

Она не ответила, но задержалась в дверях дольше, чем нужно, словно ждала чего-то ещё — поддержки, прощения, хотя бы взгляда, в котором останется хоть капля заботы.

Я смотрю ей вслед — раздражённый и одновременно обеспокоенный.

— Ну и куда ты пойдёшь по ночи? Оставайся, — говорю, стараясь сделать голос мягче. — И прекрати дуться, правда.

Она сдержанно кивает.

— Спасибо.

Ари разувается, машинально бросает туфли в прихожей, идёт в гостиную, где собирает какие-то свои оставшиеся вещи — пара книг на подоконнике, свитер, забытый на спинке кресла. Затем слышу, как захлопнулась дверь ванной — значит, пошла в душ.

Я остаюсь один на кухне, и мне вдруг становится пусто и неуютно. Решаю занять голову: открываю ноутбук, снова захожу на аккаунт Эмилии. Не знаю, что именно меня толкает — может, любопытство, а может, желание отвлечься от семейных драм.

В этот раз я не захожу в тот самый чат с её бывшим: не хочу неприятных сюрпризов и стояка при сестре тут точно не нужно. Вместо этого листаю ленту, фотографии, посты, комментарии. Смотрю — будто подглядываю в чужое окно, и в этом есть что-то странно захватывающее.

Оказывается, Эмилия много путешествовала по стране — куча снимков из разных городов, смешные сторис с дороги, какие-то мелкие впечатления. Она обожает кофе: у неё даже есть целая подборка фотографий из разных уютных кофеен, где она ставит какие-то особенные оценки каждому месту. Вижу, что часто выкладывает фото книг — большинство из них современные романы, но затесались и классики, вроде Фицджеральда или Довлатова. Судя по сторис, она любит ходить на концерты небольших групп, в комментариях часто спорит о музыке.

Ещё бросается в глаза, что Эмилия искренне любит животных — у неё дома живёт пушистая белая кошка, есть целая серия трогательных видео про неё, то как кошка ловит солнечные зайчики или «помогает» читать. Пару раз она выкладывала сторис с приютом и какими-то благотворительными сборами для бездомных животных.

Она напомнила мне маму.

Я сижу и думаю: ну чем она вообще может заинтересовать кого-то с плохими намерениями? Обычная, даже правильная девушка, которая любит уют, кофе, книги, музыку и животных. Кажется, таких миллион. И всё же почему-то именно она стала чьей-то целью. Не укладывается в голове.

Я только расслабился, когда вдруг услышал легкий скрип двери — Ариэла вышла из ванной. Она появилась неожиданно, и я машинально выпрямился, чувствуя ту острую неловкость, которая всегда возникает, когда привычное одиночество внезапно нарушают. Все-таки за этот период я привык жить один — и теперь её появление в квартире отдавалось в воздухе странным, почти физическим эхом.

— Колин знает, где ты? — спрашиваю осторожно, ловя себя на том, что будто бы опасаюсь спугнуть её и спокойствие этих стен.

Ари только пожимает плечом, устало, как будто и не во мне дело.

— Наверное, догадается...

— Ты даже не сказала ему, что уходишь?

Она отмахивается, не глядя на меня:

— Я предупреждала его тысячи раз, но он наверняка думал, что я просто пугаю.

Вот она — типичная Ариэла. Уже взрослая, самостоятельная, а всё равно — как будто упрямится назло миру. Что с ней делать? Выгнать с вещами — жестоко. Оставить здесь и терпеть её страхи — ещё хуже, особенно когда эти страхи невольно становятся и твоими.

Ари осторожно присела рядом на диван, едва касаясь подушки, будто опасаясь спугнуть редкое затишье между нами. Я краем глаза заметил, как она вскинула на меня взгляд — выжидающий, насторожённый.

— Ну, и что за работу ты нашёл? — спросила Ари, стараясь говорить обычным тоном, но я почувствовал напряжение в её голосе.

Я откинулся на спинку дивана, глядя в окно, за которым струился остывающий вечер.

— В кофейне. Бариста, — ответил я коротко, специально не добавляя ничего ещё.

Она медленно кивнула, будто не была уверена, что услышала правильно.

— Завтра пойду ещё устраиваться... плитку класть, — добавил я, чувствуя, как она ждёт продолжения ответа.

Внутри у меня всё сжималось: работы много, а денег всё равно не хватает. Я подумал, что с этим заказом надо подстраховаться и иметь деньги на руках.

— Опять в долги влез? — Ари вдруг резко повернулась ко мне, попытка упрёка в голосе смешалась с тревогой.

Я покачал головой:

— Нет. Не влез. Лишние деньги не помешают.

Замолчали. Ари кусала губу, шевелила пальцами на колене, словно перебирая несуществующие бусины. Я решил свернуть в другую сторону, пока разговор не ушёл туда, куда мне не хотелось.

— Пока ты здесь, завтра мы должны сходить вместе к Мирте Кристофёровне. Вдвоём.

Её реакция была мгновенной и бурной.

— Что? Нет! — Ари вспыхнула, как всегда, когда вопрос касался прошлого.

— Почему нет? — я говорил мягко, но твёрдо.

— Ты же знаешь, это место... оно напоминает мне маму. Я не могу там находиться, Дэн, понимаешь? Там как будто мама ещё жива, и я не могу. Я продолжаю думать, что она просто там, просто там живёт, а не с нами.

Я смотрел на неё и чувствовал, как всё, что я хочу сказать, не укладывается в слова.

— Ари, так будет лучше. Мирта Кристофёровна продолжает дело мамы. Это место живёт ею, с помощью Мирты Кристофёровны. Нам нужно ей помогать.

— Я не знаю... — она отвернулась, в голосе звучало что-то сломанное. — Завтра поговорим.

Ари поднялась и ушла в гостиную, оставив после себя запах лаванды и ощущение неразрешимости всего, что между нами накопилось. Я остался сидеть, слушая, как её шаги растворяются где-то в другой комнате, и вдруг почувствовал: одиночество умеет быть ещё плотнее, когда рядом кто-то есть.

Меня выдернул из мыслей резкий звук уведомления. Я потянулся за ноутбуком, почти с облегчением, — Эмилия.

MyThoughts_MyLife 

— Как прошёл твой день?

DannyNova 

– Сложно сказать… Ко мне переехала сестра, теперь в квартире кто-то ещё чувствует тепло моего утра и холод моих ночей. Надеюсь, не надолго. А у тебя?

MyThoughts_MyLife 

– Сестра? Теперь я знаю о тебе чуть больше.  День был ужасный. Хочется просто раствориться.

Пауза повисла между нами, как незаконченный поцелуй. Я задержал дыхание, внутренне прислушиваясь — не напишет ли она что-то ещё? Вместо этого тишина стала темной, нежной, почти интимной — как если бы она легла рядом, молча просила о близости.

DannyNova 

– Что случилось? Хочешь рассказать? Я могу просто слушать… Иногда это то, что действительно нужно человеку.

MyThoughts_MyLife 

– Нет. Лучше расскажи что-нибудь о себе… Только не про работу. Открой какую-нибудь свою тайну. Мне просто хочется услышать что-то настоящее.

Я ухмыльнулся. Вот оно: настоящая откровенность.  Руку веду по ключице и вдруг думаю, насколько это интимно — трогать себя там, где обычно ощущаешь чутьё чужих губ или ладоней.  Почти неприлично: послать ей снимок — немного кожи, света и желания.

DannyNova 

– Если нам пока запрещено показывать свои личности, я могу показать тебе кое-что настоящее.

Я делаю фото: на нём только обнажённая ключица — золотой свет скользит по коже, цепляется за край подбородка.  Лови. Всего лишь ключица… но мне хочется, чтобы ты представила: мои пальцы скользят отсюда вниз, к сердцу.

MyThoughts_MyLife 

– Вау… какой ты… сильный. Ты много занимаешься?

Её слова будто тёплыми ладонями касаются моего тела, невидимо проводя по коже, и лёгкий разряд пробегает внутри.  Я чуть закрываю глаза — воображаю, как она смотрит на это фото, как её палец медленно повторяет ту же линию по своей собственной шее…

DannyNova 

– Раньше пропадал в зале чуть ли не сутками. Сейчас работы больше, чем штанги… Но некоторые мышцы по-прежнему просятся в работу, особенно когда с тобой разговариваю.

В этот момент она присылает фото. Я раскрываю его с нетерпеливой осторожностью — и теряю дар речи: длинные красивые ноги, утопающие в облаках пены, тысяча сверкающих пузырьков и тонкая лодыжка, как будто созданная для медленных поцелуев.

MyThoughts_MyLife 

– Подумала, что было бы честно отправить и тебе что-нибудь.

Я словно чувствую, как между нами натягивается шелковая нить желания — одна мысль плавно заворачивается в другую.  В воображении я уже осторожно провожу ладонью по её ноге, чувствую их гладкую влажную кожу, представляю, как её пальцы цепляются за мой затылок, а ноги обвиваются вокруг меня, притягивая всё ближе… Мой член тут же откликнулся на эту картинку, заметно и отчётливо.

DannyNova 

– Ты… значит, ты сейчас в ванне?..

MyThoughts_MyLife 

– Да, плохой день, а теперь я лежу в пене, пью вино.  Иногда единственное, что спасает — это ощущение тёплой воды и маленькая тайна в телефоне.

Я отвечаю, едва сдерживая дрожь в пальцах.  Воображение играет со мной во вредную игру: я словно стою на краю ванной, наблюдаю, как капли воды бегут по изгибам её тела, как пена медленно тает на коже, вырисовывая всё новые и новые детали. Я думаю о том, как бы встал на колени у бортика, скользнул под воду губами, поцеловал щиколотку, колено… как бы пригубил её вино с её губ, не отрывая взгляда…

DannyNova 

– Знаешь, может однажды ты позволишь мне оказаться рядом, посмотреть на тебя сквозь пучки пара и провести рукой по твоей спине, заставляя капли скатываться по ней всё медленнее…  А может, ты дашь мне сделать тебе массаж, пока ты пьёшь вино и только улыбаешься?  Или такие вещи не доверяешь только незнакомцам, которым уже хочешь немного больше, чем просто рассказать, как прошёл день?..

Жду её ответа, чувствуя, как с каждым новым сообщением между нами разгорается нечто опасно настоящее.