23. Распоряжение судьбы

Tommee Profitt feat. Fleurie - Hurts Like Hell

Роджерс

Звук. Очень громкий звук. То, что вытаскивает меня из тьмы. Распахиваю глаза и вижу, как всю нашу комнатку озаряет красным предупреждающим цветом. Этот свет льётся как по ту сторону двери, так и здесь: в углу этой «пещеры» находится небольшая лампочка. Если на неё засмотреться, то у тебя чертики перед глазами будут бегать. Особенно в моем состоянии.

Тревога? Ограбление? Пожарная эвакуация? Что это?

Красный цвет всегда ассоциировался с опасностью. Именно поэтому он мой любимый. Но что-то в этой ситуации он меня не радует. Мне же никто не скажет, что это лампочка наконец-то заметила меня и сошла с ума от моей «красоты».

Единственное движение, которое я смогла сделать, был поворот в сторону шороха. Я развернула голову и увидела, как Стив сидит, опершись спиной о стену, и смотрит на бетонный потолок. Неужто молится? Его взгляд падает на меня. В нём отражается вся непонятность этой ситуации. В нём стоит немой вопрос: «А что с нами будет?» Если бы я знала, я бы обязательно ответила.

-Мы сможем выбраться из этого, - последние слова я не смогла расслышать до конца, потому что все нервы на теле снова напомнили о себе, и я погрузилась в ту самую мглу, которую ненавидела с самого детства, даже когда просто ложилась спать.

***Раннее

Эриксон

Отойдя от свалившейся на мою голову информации, я заметил, что день уже клонится к вечеру, и самое время отъезжать отсюда. Я прошёл на кухню, чтобы запить таблетку стаканом водички, но мирно в этом доме ничего не бывает: здесь стояли Элвин и Челси, что-то яро обсуждая. По итогу мой друг не выдержал, психанул и просто направился в свою комнату, оставив меня с близняшкой наедине. Сделав то, о чем упомянул раннее, я поднял свои глаза и заметил, что меня разглядывают.

-Мы же справимся? - Её голос был полон отчаяния, и я её понимаю. Они уже однажды чуть не лишились друг друга, и это тоже было по моей вине.

-Всё будет хорошо. Иди собирайся, - представив, насколько это звучало обнадеживающе, я пытаюсь выдавить из себя что-то похожее на ободряющую улыбку. Видимо, получилось неплохо, раз в её глазах перестало играть самое страшное чувство на Земле.

Я пошёл наверх за своим другом - единственным верным товарищем, который прошёл вместе со мной через все проблемы. Я нахожу его в комнате таким же расстроенным, как и две минуты назад. Сейчас тяжело всем, и, к большому сожалению, если не взять всю волю в кулак, то путного из этого ничего не выйдет.

Я прохожу к тумбочке и достаю точно такой же пистолет, как однажды отданный в подарок. Это полезная вещь в нашей жизни, да и просто воспоминание.

Мой знакомый недавно пригнал нам внедорожник, надеюсь, что все поместимся. Я с Элвином спускаемся вниз и никого там не находим. С улицы раздаются крики, и сразу все понятно. Прихватив сумку и ключи, мы выходим и запираем все двери дома. Остальные уже уселись на места: Янне спереди, близняшки сзади, а рядом с ними Джейк. Мне за руль. Ну что же, посмотрим на что способна эта машина.

Конечно это не наши Apollo, но за пятнадцать минут мы всё-таки умудрились выехать из города. Скоро у этого нескончаемого шоссе будет поворот в сторону загородных домов, находящихся в огромном лесу. А вот и он. Я сворачиваю направо, и хорошая дорога сразу же заканчивается. Чувствую, что здесь придётся повозиться...

Мы уже петляем тут около получаса. Янне даёт мне какие-то наводки, но это мало чем помогает. Связь тут ловит только местами, поэтому её телефон практически невозможно отследить, хоть девочки и стараются, что есть мочи. В салоне царит напряжение ещё хуже, чем тогда между мной и Янне.

Спустя ещё десять минут мы выезжаем на какую-то опушку, окружённую лесом и полностью скрытую от чужих глаз. Вдалеке виднеется дом. Это он. Постройка обнесена высоким забором, и из-за него нельзя разглядеть, что там происходит. Теперь курс ясен.

Остановившись недалеко от строения, мы обдумываем план и разделяемся для проверки дома. В таких обычно есть подвалы - именно туда пойду я и Джейк, а семейство Бейли будут проверять весь остальной дом. На входе стоят камеры, которые уже могли заметить нас, поэтому медлить больше нельзя. Я иду первым.

Застрелив парочку охранников на входе, прошу сестёр отключить камеры, чтобы преимущество хоть в чём-то было на нашей стороне. Затем они с Янне направляются в дом, а мы идём осматривать задний двор. Люк. Что-то новенькое. Выламываем замок и попадаем в какой-то подвал. Это даже не подвал, а просто длинный освещённый коридор с большим количеством металлических дверей, в которых есть небольшие окошки. В одном из них мы замечаем красный свет, а затем, прислушавшись, мы улавливаем чьи-то стоны. Стоны боли. Душераздирающе.

Быстро приблизившись к этой двери, я дергаю её, пытаясь открыть, но ничего не выходит. Закрыто. А как же по-другому. Выломать её не получится, поэтому мы начинаем обыскивать это место. Путного тут мало. Спустя пару минут прибегает Челси со связкой ключей. Без вопросов мы пытаемся подобрать тот самый. И вот он найден.

Дверь открывается с очень громким скрипом, и я как ошпаренный влетаю непонятно куда. Бетонные стены, пол и потолок, небольшое окошко, лампочка и кровать - и весь этот ужас ещё и красного оттенка. Рядом с железной кровати, которую кроватью то назвать нельзя, сидит Стив, а рядом с ним она. Я ожидал чего-то похожего, но не думал, что все так плохо.

***

Роджерс

Как только я услышала какую-то возню за дверью и голоса, мои глаза распахнулись, а разум попытался прийти в сознание, но последнее нам плохо удавалось. Я всё ещё находилась между двух огней: девушки, которая хотела бороться за свою жизнь, и той, которая ее отравляет.

Наконец дверь распахивается и против света показывается фигура. Она не похожа на тех амбалов, что приходили раньше. Пытаюсь хоть как-то сфокусировать зрение, но глаза не хотят слушаться. Зато слух меня не подводит, и позади него я слышу ещё несколько голосов. Знакомых голосов.

-О Господи! Демон, мы сейчас вытащим вас отсюда, - силуэт резко подлетает ко мне, и больше я не чувствую под собой бетонного пола. Кроме родных рук меня больше ничего не держит.

Либо у меня уже галлюцинации, либо это и вправду тот, о ком я думала, даже в таком состоянии, находясь во мгле.

Он пришёл.

Он смог.

В помещение заходит ещё один парень и забирает Стива. Ему тоже сильно досталось в последний раз, поэтому он с трудом перебирает ногами. Мы выходим на свет, и я вижу ещё две фигуры: одну мужскую, другую женскую. Два парня помогают Стиву перемещаться, а меня всё так же несут. Я даже не знаю куда и тот ли это человек. Сейчас это не важно.

Сейчас это лучше, чем остаться в той комнате и медленно умирать.

Умирать, даже не имея никакого понятия где ты, сколько дней прошло, а главное за что.

Я много думала о своей смерти. Никогда не боялась её. Мне было даже интересно, что я запомню последним. Но, взглянув в глаза правде, я поняла, что смерти не нужно желать. Жизнь - это всё-таки прекрасно хотя бы потому, что здесь существует такое понятие как любовь. Не красота спасёт этот мир, а любовь. И да, возможно это банально, но в моей жизни всё именно так.

Тем временем мы уже вышли из этого подвала. На улице вечер и поэтому кроме трупов охранников, валяющихся на земле, мне больше не удалось ничего рассмотреть. Да не очень то и хотелось. Дальнейшие действия мой мозг отказался воспринимать, мои веки потяжелели, и я опять провалилась в ту пустоту, откуда мне уже не найти выхода.

***

Эриксон

Достаточно сложно было уехать из того дома на одной машине, в которой было помимо меня ещё шесть человек, но мы справились. Хорошая больница находится в другом городе, не особо далеко от нашего. Мы поехали именно туда. Я старался выжимать всё что только можно и нельзя из этой машины, но особого прогресса не было. Только испортил колёса, но это сейчас не так важно.

В больнице нам выделили две свободных палаты, которые находились в разных частях, поэтому опять пришло делиться. Я, конечно же, остался с Тори, потому что по другому и быть не может. Её увезли в реанимацию, а мне сказали ждать. Просто ждать.

***

Роджерс

Первый раз мои глаза распахнулись, и меня сразу же ослепило. Яркий свет, игла в руке, врачи в халатах и в масках, творящие что-то надо мной. Чувствую боль от укола - значит ещё жива.

***

Я не знаю, сколько прошло времени с того момента, когда я лежала непонятно где под наблюдением врачей. Сейчас же я нахожусь в другом помещении, на мягкой постели. В меня воткнута тысяча и одна трубочка. Я пытаюсь сделать нормальный вдох, но ничего не выходит, и я кашляю, дергая эти пластмасски, имитирующие дыхание, тем самым освобождая себе нос. Вокруг меня витает приятный запах освежителя воздуха. Хорошо, что не смердит медикаментами, иначе меня бы вырвало прямо под кровать.

Только повернув голову чуть влево, я поняла, что здесь не одна: около меня мирно посапывал на диванчике Джастин. Как же долго я не видела этого самодовольного и такого красивого лица. Он, как будто чувствуя мой взгляд, резко просыпается и подскакивает. Он просто стоит не в силах вымолвить и слова.

-Прости, - его голос был словно безжизненным. Я хочу встать с кровати и подойти к нему. Я уже даже приняла сидячее положение и свесила ноги, но тут в палату врывается человек в белом халате.

-О, мисс Роджерс! Как прекрасно, что вы очнулись. Что вы, что вы! Вам противопоказано вставать! Вам нужен отдых! - Засуетился этот мужчина лет тридцати пяти. На его бейджиком было написано Мистер Харп. Интересная фамилия. Спустя тридцать секунд вокруг меня появилась тысяча и одна медсестра, которые занимались кто чем, пока я отвечала на банальные вопросы по типу: «Как вы себя чувствуете? Что болит?» Я не сказала ему, что чувствую себя как раздавленный жук на асфальте, но думаю он это понял, потому что от любого вдоха я ощущала неимоверную боль. Лицо Джастина постепенно растворялось в моём сознании после того, как мне вкололи очередную дозу обезболивающего.

***

На этот раз я проснулась практически в кромешной темноте: лишь месяц, звезды и небольшой торшер освещали мою палату. Я стала чувствовать себя намного лучше, но иногда прошедшие события напоминали о себе. А хватило всего-то отлежаться сутки в больнице... или двое.

Для решения этого сложного вопроса встаю с постели в поисках пульта от телевизора. Цель найдена, и это замечательно. Включаю первый попавшийся канал, и мне выдаёт мой любимый сериал. За его просмотром я даже не замечаю, как ко мне вошли. Длинноногая грация, ну, или просто Эриксон с моими любимыми пирожными и чайником.

-Доктор сказал, что тебе это не совсем нужно, но я подумал, что лишним не будет, - выдохнул он, глядя на меня с восторженным обожанием. Я жестом пригласила его войти, а сама перебралась с койки на диванчик, напротив которого висел телевизор. Довольно таки неплохая и уютная палата: небольшой диван, около которого стоит журнальный столик, настенный телевизор, торшер в уголочке и какое-то растение; около самого окна находится моя кровать со множеством приборов, отслеживающих, жива ли я.

***

Наступила полночь. В больнице везде погас свет кроме приемной и одной палаты, в окне которой с улицы можно было разглядеть приглушённый свет торшера. Молодая пара сидела на диванчике и делилась своими впечатлениями о событиях, затронутых в очередной телевизионной «сказке». Они не хотели говорить о прошедшем, поэтому приходилось болтать о том, что их даже не интересовало.

Они оба чувствовали, что разговор об этом будет лишним.

В поисках чего-то интересного парень начал листать каналы и дошёл до ежедневных новостей. Очередные политические потрясения, тестирование новых ракет, какой-то вандал повредил статую в Нью-Йорке. Показали фотографию «обновлённой» статуи, и, почему-то, молодым людям стало смешно. Но после очередной новости, сменившей старую, смех перестал звучать в этой комнате.

-А сейчас окунёмся в мир знаменитостей. Стали известны детали смерти Миранды Роджерс, - сказал монотонный, незаинтересованный голос ведущего, но в этот момент обоих пробил удар. Арту больше всего боялся, что правда всплывет наружу, что Тори узнает эту горестную информацию. Внутри неё сейчас всё как будто обрушилось. Никогда ещё не было так больно.

Её глаза, обычно ясные и светлые, кажутся померкшими и пустыми, будто она где-то далеко. Она крутит головой по сторонам и не знает, куда деть свой взгляд. Наконец, он останавливается на нём: на человеке, который знал это всё с самого начала. Когда ему пришло письмо, он не решился рассказать ей. Просто боялся. И сейчас она всё поняла, ведь правда всегда всплывает.

И чем позже, тем больнее.

Девушка посчитала, что её предали: её недопарень-передруг, друзья, которые сами ничего об этом не знают, и сама жизнь. Последнее ударило её в самый неподходящий момент, нашло уязвимую точку, добило в одно из самых тяжелых времён. Ей хотелось прижаться к нему и плакать не переставая, но она просто не могла. Ей хотелось выпрыгнуть из окна второго этажа, не думая о последствиях, и просто бежать босиком по траве, асфальту, песку. Да не важно. Главное сбежать отсюда.

Она больше не слышала монотонного голоса ведущего, рассказывающего такие ужасные события. Но эти события являлись ужасными только для неё. Им было отведено всего лишь три минуты в эфире. Три, Карл! Чтобы рассказать о смерти любимого ею человека. В этот момент нельзя было найти более расстроенную особу, чем Виктория Роджерс.

Жизнь била и подбивала её много раз, но она справлялась. Этот же был решающим. Она либо выдержит и пойдёт дальше по предначертанной дороге, либо собьётся и закончит также, как и та, о ком только что говорили по телевизору. И, видимо, её организм выбрал второе. Девушка впала в забытие. Наступил припадок. У неё поднялась сильная температура. Голоса в голове начали терзать сильнее, чем раньше.

Наступили новые сутки, и врачам опять пришлось бороться за жизнь девушки из двухсот тринадцатой палаты. Никто не знает, выдержит ли она. Остаётся лишь молиться и верить в неё и силу медицины: вместе они должны справиться, а дальше уже как распорядится судьба...