Глава 24. Сюрприз

8 декабря, понедельник

- Я договорился с Васей насчёт частных уроков по математике и физике. В русском языке и истории ты же шаришь?

- Относительно, - сказал я, выпучивая на Ёлкина глаза. - Ты заплатил ему?

- Ни копейки. Он согласился, как только я сказал ему о твоём намерении подтянуть учёбу. Говорит, это хорошая темя для проекта "Превращение из бездельника и раздолбая в гомосапиенса".

- Так и сказал?

- Ага, почти. Для него это типа научный интерес. Кстати, тебе с короткими волосами лучше.

Я потрогал голову, вспоминая, что подстригся вчера вечером. Стоит описать реакцию родителей. Мама выглядела абсолютно счастливой, решив, что я в кои-то веки послушался её, а отец оценивающе посмотрел на мою стрижку и заявил, что теперь я хотя-бы стал выглядеть как человек, а не как дикарь из каменного века. В чём-то он прав. Мне действительно понравилась стрижка. Стало гораздо удобнее.

- Я ещё не привык. Но знаешь, что клёво? - я дёрнул бровью и закатил глаза от удовольствия, медленно проводя рукой по мягкому ёршику у меня на затылке. - Релакс!

Ёлкин заржал и потёр мне макушку.

- Ты уже нашёл барабанщика?

- Пока нет, но ищу, - трагически вздохнул я.

- А Соня? Она будет петь?

- Нет. Не знаю.

- Почему?

- Спроси у неё сам, Лёх. Мне пока страшно с ней разговаривать.

- Что с вами, ребята, происходит? - заговорщицким тоном сказал Ёлкин, на что я лишь снова вздохнул, давая этим понять, что всё сложно. - М-да... - протянул друг.

- Никита! Алексей! О чём вы болтаете? Мне кажется, я давал тест! - возмутился физик.

- Мы обсуждаем его! - воскликнул Лёха.

- Это индивидуальная работа. Хватит страдать фигнёй, начинайте решать. У вас осталось всего пятнадцать минут.

Он присел на край стола и принялся читать какой-то справочник. Из-за соседней парты раздался тихий вздох. Ещё одна влюблённая в него дура.

Я пытался выпытать у Ёлкина подробности их свидания с Эльвирой, но друг лишь глупо улыбался и говорил, что ничего особенного они не делали. Звучало как-то неубедительно. Особенно при наличии хитро-блаженной улыбочки на елкинской физиономии. Надеюсь, этот идиот не забыл позвать её куда-нибудь ещё.

После урока я подошёл к Васе.- Когда будем решать задачки? - спросил я, с умным лицом поправляя лямку рюкзака и пытаясь произвести впечатление крайне заинтересованного в получении знаний человека.

- Во-первых, тебе ещё рано решать задачи без изучения теории, - сказал Вася, выравнивая на носу очки. В его карих глазах, ясно читалось презрение. - А во- вторых, с какого это перепуга ты вдруг взялся за учёбу?

- У тебя же научный интерес, - напомнил я.

- У меня, может, и научный интерес, а вот ты что-то темнишь. Не мог такой лентяй как ты взять, да и захотеть стать умным.

- А я вот смог. Ну так что, когда?

- Сегодня после трёх можешь заехать ко мне, - он деловито складывал книги в рюкзак и даже не смотрел на меня. - Или ты предпочитаешь заниматься физикой и тригонометрией в твоих королевских аппартаментах? - ехидно добавил он.

- Я вполне могу приехать в твой сарай, если будет угодно, - передразнил я, рискуя лишить себя бесплатного репетитора.

- Вот и славно, - гордо вздернул подбородок Вася и просто ущел. Я, офигевший, остался стоять посреди пустого класса.

После изнурительного урока геометрии, на котором я пытался разобраться с усечённым конусом, нас всех отправили на факультативное занятие по русскому языку, и мы просидели там ещё час. Всё это время Жужа не подходила ко мне и не разговаривала. Когда я отдавал ей деньги утром, она даже не упомянула о вчерашнем, лишь спросила в порядке ли я, при этом глядя так, будто мне и без слов всё должно быть понятно. Будто я умею читать её мысли! Но я ведь не умею, поэтому я просто кивнул и продолжал тупо смотреть в её глаза, пока она не ушла. Что со мной происходит?

Лёхе я рассказал после русского в раздевалке. Друг долго смотрел на меня как на идиота, а потом хмыкнул и пожал плечами. Этот хитрый лис просто пожал плечами!Как будто именно этого он от меня и ожидал.

Дома никого не было, и я врубил музыку на всю катушку. Потом сложил в сумку книги и тетрадки, которые могут пригодиться у Васи, переоделся и поехал к нему. Адрес я знаю ещё с шестого класса, когда меня заставили делать с ним доклад по географии. Когда я приехал и поднялся на десятый этаж Васиного дома, дверь мне открыл он сам с бутербродом во рту и крайне недовольным выражением лица.

- Ты рано, - холодно сказал он.

- Боялся опаздать, - дружелюбно улыбнулся я, разглядывая его футболку со смайликом – логотипом группы "Нирвана" – и отмечая, что этот заучка не лишён музыкального вкуса.

- Я намерен не сбиваться с графика и начать занятия в три, - продолжая жевать бутерброд, заявил он и чисто из вежливости добавил: - Если ты не против.

С такой же интонацией и выражением лица можно было сказать: "Это твои проблемы, так что можешь идти к чёрту".

- Будешь ждать в подъезде или зайдёшь в квартиру?

- Пожалуй, зайду, - я снова улыбнулся и протиснулся между ним и косяком, в то время как Вася даже не соизволил подвинуться.

Квартира Ивановых – нечто неподдающееся рациональному мышлению. Здесь можно найти стену, увешанную географическими картами, фотографиями планет, созвездий, диограммами и вырезками из газет. Всё это настолько близко наклеено, что вполне может заменить обои. В другой комнате можно обнаружить лосинные рога, присобаченные к стенке, на кухне все поверхности расписаны под гжель, в Васиной комнате на подоконнике стоит большой аквариум, но не с рыбами или черепашками, а с песком и землёй, где копошатся муравьи. Очевидно, новый эксперимент. На рабочем столе горы проводов, батареек, катушек, проволоки и тому подобного. Да притом ещё и старая радиола с пластинками и патефоном.

Пока я круглыми глазами пялился на аквариум с муровьями, Вася невозмутимо переливал какие-то жидкости из одних пробирок в другие, при этом продолжая поглощать бутерброды с тарелки.

- А разве можно во время еды...

- Можно, - оборвал меня Вася. - Не та реакция, при которой нужна осторожность.

- То есть в желудке у тебя потом не вырастет кристалл?

Вася посмотрел на меня как на полного идиота и засмеялся.

- Если бы ты знал, что это такое, - он потряс бутылочкой с какой-то жидкостью в воздухе, - то не задавал бы глупых вопросов.

- Отлично. Теперь я не буду так беспокоиться.

Иванов покачал головой и закупорил бутылочку. Мне никогда не стать таким умным и вредным, как он. Ну хорошо, только умным.

- Так значит, ты просто ас в физике и химии?

- Нет. Я ас в биологии и химии. Физика мне просто интересна, но и она пригодится в моей будущей профессии. С большой вероятностью мне нужно будет работать со сложными приборами, следовательно, необходимо изучить кинематику и обязательно термодинамику, а также электромагнетизм.

- Кем ты хочешь стать? - спросил я, мало понимая что-нибудь из его слов.

- Меня интересует нейромоллекулярная биология и вирусология, а также генетика и эндокринология.

- Теперь давай по-русски.

- Хочу заниматься клетками и генами людей.

- О! Теперь ясно.

Вася хмыкнул и уселся на подоконник рядом с аквариумом.

- Ну так что, Ветров, какие там предметы тебя надо подтянуть? Полагаю, все?

- Нет, - я покачал головой. - Только математика, физика и химия. Я гуманитарий.

- Удивительно, что ты знаешь этот термин, - насмешливо произнёс Вася, впихивая в рот едва влезающий туда последний кусок бутерброда. От этого слово "термин" превратилось в "фехмин".

- Давай без оскорблений. Я ведь не наезжаю на тебя, правильно?

Он пожал плечами и достал учебники из шкафа.

- Нафнём?

Следующие два часа я пытался понять, что нужно делать с логарифмами и зачем они вообще нужны. Потом Вася показывал мне разные виды графиков функций. Мозг напряжённо работал, хоть иногда и тормозил. В итоге я узнал за пару часов больше, чем за целую четверть. Иванов вёл себя как профессор и постоянно напоминал мне о том, какой я тупой, но не прямым текстом. Я терпеливо молчал, ведь мне больше негде найти бесплатного репетитора, да ещё довольно близко к моему дому. Мы договорились позаниматься через неделю, и я, нагруженный знаниями, словно кирпичами, поехал домой. А там меня ждал сюрприз.

Посреди гостинной на диване развалилась моя главная головная боль детства – двоюродная сестра Оливия Воробьёва. Когда я говорю "головная боль", я имею ввиду именно головную боль. Как-то раз я уже упомянал, что она била меня пультом по голове. Так вот, теперь она выросла. И от этого не стала менее раздражающей и наглой. Так себе сюрприз.

- Никита! - проверещала Лив и набросилась на меня с объятиями. В её исполнении они больше напоминали средневековые пытки.

- Привет, - произнёс это не приветливо и радостно, а обречённо, понимая, что в ближайшее время, сколько бы она не пробыла у нас в гостях, я буду получать ежеминутные подколки и стресс. От сестрёнки с любовью.

- А я к вам на неделю! - одновременно с восторгом и злорадством заявила она.

О, нет! Нет, нет, нет!

- Чего тебе дома не сиделось?

- Никита! Оленька не так часто приезжает к нам. Прояви хоть каплю уважения, - сделала замечание мама, стоявшая рядом и наблюдавшая за тем, как морщится моё лицо.

- У нас в школе карантин! - ликующе хлопнула ресницами Лив. Она всегда делает вид, что ей приятно, когда её называют Олей. На самом деле она ненавидит это имя. Но и ей тоже приходится подстраиваться под взрослых. У меня от этого прямо на душе потеплело.

Тем временем сестра стала рассказывать, как по их школе начал ходить какой-то грипп, и в итоге заболели почти все. До её неугомонной и наглой задницы, естесственно, зараза не дошла. Воробьёвы живут в Подмосковье, так что в любой момент Лив сможет уехать домой, как только её школу снова откроют. Уж поскорее бы. Потому что у меня уже начинается нервный тик и появляется желание подсыпать сестренке в чашку чая снотворное или, что гораздо интереснее, слабительное. Хм, неплохая идея.

- Школу вряд ли откроют ещё неделю, а может случиться, что и целых две. Так что я у вас подольше погощу! - закончила она торжественно.

- Замечательно! - хлопнула в ладоши мама.

- Вот и хорошо, - улыбнулся отец.

"Ужас! Помогите!" - подумал я.

Оставшуюся часть вечера я провёл у себя в спальне за домашним заданием. Мне повезло, что Лив долго болтала с родителями и не мешала мне грызть гранит науки. Но потом, уже когда я заканчивал заполнять контурную карту по географии, она заявилась ко мне. Интересно, у меня на двери просто так висит табличка "Без стука не входить"? Мне кажется, ее игнорируют абсолютно все.

- А что ты делаешь? - сестра нависла с правой стороны над столом и свесила свои длинные русые волосы прямо над картой. Я отодвинул их рукой, словно театральный занавес.

- Уйди.

- Ты что, делаешь домашку?!

- Не мешай.

- С каких пор ты стал делать домашку?!

Я закатил глаза.

- Ты же тупенький. Зачем тебе география?

- Отвали.

- О! А это что? - она потянулась за планом по уговариванию Сони выступить на школьном празднике. Лив пробежалась по нему взглядом. - И она согласилась?

- Нет.

- Правильно сделала.

Я продолжил рисовать на карте равнобедренные трапеции, обозначающие нефть.

- Зачем ты подстригся? Тебе было лучше с длинными. Они хоть как-то закрывали твоё лицо.

- Все говорят, что так я брутальнее.

- Все - дураки. Ты не брутальный. Ты тощий и бледный.

- Может быть, у меня голубая кровь.

- К сожалению, мы с тобой родственники. Так что да, думаю, голубая.

- А ты не хочешь пойти нафиг? - предложил я.

- Нет. Мне и тут нравится, в твоей пещере отшельника. О, а это что?

Она ткнула коготком в мой новый костюм, который я ещё не успер распаковать и постирать.

- Не твоё дело.

Лив схватила коробку и вытащила брюки и пиджак. Потрясла ими, зачем-то понюхала и сделала заключение:

- Ты поехал крышей, братец.

- Нет.

- Тогда кто-то из твоих друзей женится.

- Нет.

- Выходит замуж?

- Нет.

- Ты женишься?

Я насмешливо посмотрел на неё.

- Ты выходишь замуж? - она выпучила глаза и всплеснула руками, разыгрывая полнейший шок. - Тогда тебе нужен не костюм, а платье и фата! - Лив захохотала и повалилась на кровать. - Кто этот счастливчик? Нет, не так! Кто этот несчастный?

- Заткнись.

- А! Всё-таки несчастная. Ну и вкус у неё.

- Ты можешь отвалить от меня хоть на минуту?

- Конечно.

Она ещё раз хихикнула и замолчала. Ровно через минуту из-за моей спины снова раздался её ехидный смешок.

- А где ты прячешь сигареты?

- Какая тебе разница? Отвали. Пожалуйста.

Она чем-то зашуршала, скрипнул паркет, и Лив воскликнула:

- Нашла!

Я развернулся в кресле, и моя челюсть упала.

- Как?

Воробьёва пожала плечами.

- Просто я очень умная.

- Я бы сказал наоборот.

- Умная очень я просто?

Мне захотелось свернуть ей шею.

- Опусти паркет на место и уйди отсюда, - взмолился я.

- Не-а! Я лучше пойду расскажу тёте Карине, где у тебя лежит заначка!

Она вскочила на ноги и метнулась к двери. Я встал на её пути.

- Не смей.

- И что ты мне сделаешь?

- Проси, что хочешь, - из моих лёгких вырвался печальный вздох. Ненавижу эту мелкую лохматую дуру.

- Так! - протянула Лив и с задумчивым выражением лица плюхнулась на кровать. - А что же я хочу...

- Думай быстрее. Мне некогда.

- Ну уж нет, Никита. Я буду думать столько, сколько мне захочется. - Воробьёва посидела минуту, похрустела пальцами, а потом заявила: - Давай так: я скажу тебе завтра.

Не пожелав мне ни сладких снов, ни спокойной ночи, даже не послав меня куда подальше, она выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Если бы я был Лив, то устал бы от самого себя. Не представляю, как её терпят другие люди.

9 декабря, вторник

Я проснулся от сильного зуда в носу. Как оказалось, это Лив щекотила меня пёрышком.

- Вставай, спящий уродец! - поприветствовала она.

- Избавь меня от своего общества, - сказал я, отворачиваясь.

- Размечтался.

Пёрышко зашевелилось в моём ухе. Где только она его нашла?!

- Хватит! - я закрыл уши. - Если я встану, ты отвалишь?

- Есть вероятность, но я не гарантирую.

Я вылез из-под одеяла и поплёлся в ванную. Лив коварно улыбалась, теребя ногтями пёрышко.

- Так что, получается, ты купил костюм для школы? - задумчиво произнесла она.

- Получается, - буркнул я и захлопнул дверь.

В ванной я осмотрел синяк на боку. Боль от ушиба не проходила, а лишь утихала от таблетки обезболивающего. Я слишком много двигаюсь, совсем не отдыхаю, когда стоило бы оставить мои травмы в покое. Вообще-то, в покое стоило бы оставить и внутренние ушибы и ссадины, успокоиться наконец и не мучить себя сомнениями хотя бы по поводу Сони. Но, видимо, мне это не дано. Со стороны я старался выглядеть обыкновенно: дерзкий, как всегда с наглой ухмылкой на губах, как всегда уверенный в себе. Если умеешь держать лицо и не показывать свои эмоции, то можно обмануть кого угодно, произвести любое впечатление, делать всё, что угодно. Но страдать придётся втайне, внутри, чтобы никто не заметил, какой ты на самом деле измотанный и слабый. Чтобы никто не захотел добить тебя. К сожалению, этим навыком я овладел в совершенстве. Уж лучше бы врать красиво научился.

Я намазал место ушиба специальной мазью, перебинтовал эластичным бинтом руку и закинул в рот пару таблеток. Навалившись руками на раковину, я попытался успокоиться. В конце концов, что я, в первый раз начинаю войну с Лив? В первый раз она появляется, чтобы выносить мне мозги? Пусть она проницательная и легко может распознать моё физическое и духовное состояние, я не собираюсь сдаваться и вестись у нее на поводу. Если захочу, я выстою против всей школы, и никто из них не посмеет усомниться в том, что я не простил им обиду, что я не простил им Соню и себя. Если захочу, я сделаю деньги чуть ли не из воздуха. Если захочу, я стану чуть ли не лучшим учеником среди одиннадцатых классов. Если захочу, я смогу убедить родителей в том, что исправился. Если захочу, я весь мир переверну, заставлю всех восхищаться мной, верить в меня, уважать меня. Это, чёрт подери, мой город, моя школа, моя семья и моя жизнь. И кто я такой, если не смогу управлять всем этим?

Есть вещи временые, а есть вечные. Одна из вечных вещей - Лёхина ушанка.

Я обнаружил его топчущимся в школьном гардеробе и втыкающим в экран мобильного телефона с идиотской улыбкой на лице.

- Эльвира? - поинтересовался я, снимая куртку и вешая её на крючок.

- Угу, - промычал Ёлкин, не отрываясь от экрана.

- И как?

- Угу.

- Встречаетесь уже?

- Угу.

- Целовались?

- Угу.

- Предложение сделал?

- Угу.

- На свадьбе я буду свидетелем?

- Угу.

Я уже и не знал, что бы у него такое спросить.

- А она знает, что у тебя на пятой точке здоровенное родимое пятно?

- Угу.

Я тихо посмеялся в кулачок.

- Стой, что? - спохватился Ёлкин. - Какое пятно?

- Родимое и здоровенное.

- Нет у меня никакого пятна!

- Ну ты так уверенно угукал, что я подумал...

- О чем ты меня спрашивал?

- Ничего особенного. Всего лишь встречаетесь ли вы и когда свадьба.

- Никита! - зарычал Ёлкин, краснея то ли от злости, то ли от смущения.

- Что? - я невинно хлопнул ресницами.

- Я не предлагал ей встречаться, - сказал друг.

- Ну и в чем проблема?

- Мне страшно. Вдруг она откажет? Куда я щемиться буду?

- Но ведь ты так этого хотел.

- И хочу, но боюсь.

- Логика - не твоя сильная сторона.

Лёха тяжко вздохнул и засунул телефон в карман.

- Вышла.

- У неё ведь есть свои дела.

- Да, но...

- Что?

- Я сомневаюсь, что ей вообще это нужно.

- Почему?

- Ну она вся такая необычная, красивая, интересная. А тут я и...

- Это неважно, - перебил я, положив руку ему на плечо. - Ты не хуже, чем кто-нибудь другой.

- Да брось, Ветров, - отмахнулся Ёлкин. - Тебе легко говорить: у тебя богатые родители, внешность, харизма, опыт, куча тем для разговоров, природное обаяние. Любую очаруешь или даже в постель затащищь. По тебе и после бойкота толпы девчонок вздыхают. А у меня из всего этого нет ничего. Вот, только выдающиеся клоунские способности, да эта шапка идиотская.

- Видишь, какой прогресс. Ты уже признаёшь, что эта шапка идиотская, - я поднял вверх указательный палец, останавливая собравшегося что-то сказать друга. - Но это вовсе не значит, что ты не должен её носить. Ты просто обязан делать то, что нравится именно тебе. Не кому-то там, а именно тебе. И если ты получаешь кайф от игры на балалайке, от этой шапки, от бреда, который ты несёшь, от своих шуток, от какой-то своей одежды, фильмов, музыки, то никто не имеет права заставлять тебя любить что-то другое, понимаешь?

Ёлкин стоял, сжимая в руках шапку, которую он собирался швырнуть на пол, судя по его позе, и смотрел на меня. По глазам было видно, как сильно на него подействовали мои слова. Сколько раз он думал об этом, но не говорил? Сколько раз я не понимал, наблюдая за своим другом, что он гораздо лучше меня во всех смыслах? Сколько раз он мечтал выйти из моей тени и стать кем-то, на кого обращают внимание в первую очередь, а не называют другом Никиты Ветрова?  Какой же я идиот.

- Ты правда так думаешь? - подал голос Лёха.

- Да! - выпалил я.

- Спасибо, - улыбнулся он. - Мне это было необходимо.