Глава 8. Магнит на приключения

19 ноября, среда

Под ногами скрипел снег. Дыхание сбивалось. Но мы летели, как пришпоренные или ошпаренные (это как больше нравится). Лично я считаю, что по очкам, полученным в схватке со злодеями, победу следует присудить нам. В конце концов их было семеро, а нас всего четверо.

– Сюда! – Леха махнул нам своей шапкой и свернул в просвет между двумя зданиями. Когда только он успел подобрать свое меховое чудовище?

Мы с Сеней и Димасом бросились за ним. Конечно, было стыдно вот так убегать с поля битвы, но после того, как у Сени отобрали биту, а Димасу набили морду, стала очевидной неравность сил. Мы с Лехой все-таки не Ли и Картер из "Час пик".

– Бита! Бита! – пыхтел Сеня. – Я ее там оставил!

– Заткнись! – приказал Леха. – Не трать воздух! Ее уже не вернуть.

Сеня выругался и побежал молча.

За нами до сих пор гнались дружки Урода. Я слышал их громкий топот и хруст подошв по снегу. Кто-то из них громко ржал и выкрикивал что-то неприятное в наш адрес. Меня так и подмывало остановиться и наподдать этому крикуну по почкам, но если бы я остановился, то по почкам наподдали бы мне. Вдруг впереди показалась остановка. Если мы заскочим в автобус, эти придурки нас не достанут. Осталось лишь успеть добежать до того, как общественный транспорт отъедет от остановки и оставит нас врагу на поругание.

– Шевелите подштанниками! – крикнул я. – Сюда!

Пацаны заскользили по льду и устремились за моей мелькавшей в снежном водовороте фигурой. Наверное, моей парке пришел конец.

Двери автобуса раскрылись как раз вовремя. Я взлетел по ступенькам, а следом за мной по очереди в салон заскочили Леха, Димас и Сеня. Мы рухнулись на заднее сидение и перевели дух. С шипением двери закрылись, отгораживая нас от разъяренных друзей Урода. Мы синхронно показали им в заднее стекло палец. Ребяткам осталось лишь стоять на остановке и рычать, стиснув зубы. Один – ноль.

Я осмотрел своих друзей, натужно пытавшихся отдышаться и стряхивающих с одежды снег. Лехе, как легкоатлету, было проще всех. А мне, как заядлому курильщику – наоборот, хуже. У меня было чувство, будто мою грудную клетку сжимает пресс, но вскоре это прошло. Зато навалилась невероятная усталость. Сеня выудил из кармана бумажные платочки (бумажные платочки!) и сунул их Димасу, чтобы тот перестал размазывать кровищу по меховому воротнику своей куртки и вытер ее, как положено. Димас благодарно кивнул.

Пассажиры в автобусе удивленно косились на нас. Я сомневаюсь, что мы выглядели не как сбежавшие из больницы Кащенко пациенты. Несмотря на то, что у всех нас имелись существенные повреждения, которые при движении давали о себе знать, а у Димаса и вовсе все лицо было в крови, мы улыбались, как идиоты и хихикали, когда замечали на себе взгляды людей.

Елкин отряхнул свою драгоценную ушанку и весело подмигнул. Потом он расстегнул свою куртку и вытащил две новеньких биты. Сениной среди них не было, но это ничуть не расстроило нашего широкоплечего друга. Он прижал к себе обе биты и блаженно прикрыл глаза.

– Леха, ты волшебник! – восхищенно сказал он.

– Я предпочитаю – мошенник, – усмехнулся тот. – Это больше соответствует моему имиджу.

Он снова подмигнул.

– Как ты успел-то? – поинтересовался я, наблюдая, как Сеня прячет трофеи под куртку.

– Пока ты снег жрал. Вот тогда у меня было полно времени. Секунд десять.

– Ты неисправим.

– Согласись, польза от этого есть.

Сеня энергично закивал.

– Спасибо!

– Всегда пожалуйста.

Усаживаясь поудобней, я повернулся и уткнулся боком в Лехин локоть. Взвыл, как волк в полнолуние и ухватился за живот. Весело. Наверное, у меня теперь там все в синяках. Главное, чтоб ребра были целы. Леха покачал головой.

– Могло быть и хуже.

– Куда хуже? – простонал я, растирая ушибленный битой бок.

Леха показал на Димаса, напялившего на голову капюшон и натянувшего его до самого носа, чтобы не пугать своим видом народ в автобусе.

– Ты прав, – согласился я.

Сначала мы завезли домой Димаса, приказав ему не показываться на глаза родокам и свистнуть на время мамину тоналку, пока не заживет его морда. Потом через несколько кварталов высадили счастливого Сеню. Мы с Лехой вновь остались вдвоем, как Санчо и Дон Кихот, как Танго и Кэш, как Тимон и Пумба (согласен, сравнение не очень). Но в конце концов мы обычные подростки, которым теперь придется оправдываться за ссадины, синяки и порванную куртку (все-таки испортили мою парку, гады). Мы вышли за пару остановок от моего дома, чтобы обсудить во время прогулки план дальнейших действий.

– Ты чувствуешь удовлетворение? – спросил Леха.

Он напялил на голову свою чудовищную мохнатую шапку и засунул руки в карманы. По нему было и не сказать, что он только что побывал в драке с толпой отморозков. Кстати, я не уверен, что все они были возрастом до восемнадцати. Кажется, кинул в морду снегом я парню, которому было лет двадцать-двадцать один.

– Не очень, – признался я. – Мы сбежали, если ты помнишь.

– Мы захватили трофеи и надрали им задницы.

– Ты захватил трофеи. И задницы надрали нам тоже. Но даже если бы убегали не мы от них, а они от нас, сомневаюсь, что сплетни прекратятся.

– Я тоже не могу знать, что Соне пишут всякие уроды, и не делать ничего. Не потому что не хочу, а потому что все впустую. Толку не будет, да и делать-то, по сути, нечего.

Он в очередной раз сказал то, о чем я только думал. Все бессмысленно. Это прекратится только тогда, когда всем надоест обсуждать меня и Жужу и писать нам всякую дрянь во ВКонтакте. Надо набраться терпения.

С неба огромными хлопьями валил снег. Мир вокруг тонул в загадочной дымке, ото всюду светили фонари и светофоры, подмигивали фарами машины. Мимо проходили люди. Кто-то шел с работы, кто-то – из магазина, кто-то – с какой-нибудь секции, из клуба, в клуб, из кафе, в кафе, в ресторан или оттуда. Боулинг, кинотеатр, банк, репетитор, больница, психолог, ларек, торговый центр, театр, спортзал, салон красоты, парикмахерская, дом, гости, студия, квартира...

Сотни людей – сотни мест, куда или откуда они могли идти. Мужчины не обращали на нас внимания, парни косились на Лехин головной убор, девушки строили мне глазки, но увидев, что у меня с лицом, ускоряли шаг. Женщины, как и мужчины, не обращали на нас внимания, но некоторые все же бросали в нашу сторону осуждающие взгляды.

Кто мы такие? Откуда идем? Из спортзала? Из секции по карате? Или мы только что подрались с кем-то из-за сигарет, наркотиков, собственного эго или из-за того, что просто не можем не нарываться на неприятности? Мы защищали свою честь и честь нашей лучшей подруги. Но кому какое дело до этого?

Мы вошли в магазин, чтобы купить пачку "Lay's" и Кока-колу. Охранник не спускал с нас глаз, а женщина на кассе не сказала дежурного "Ждем вас снова", потому что нас здесь не ждали. Мы снова выперлись на улицу и стали хрустеть чипсами, запивая их газировкой. Так всегда. Мы не собираемся делать чего-то, но другие люди все решают за нас. Глупо, конечно, но каждый считает себя единственно правым, не понимая, как можно думать иначе, по-другому решать проблемы, иметь иной образ мыслей. Как можно знать, о чем думает и чего хочет человек, пока он сам честно вам в этом не признается?

Вот идешь ты по улице, а справа от тебя бредет парень с наушниками. Смотришь на его лицо, считаешь, что он представляет себе свою девушку, воображает, как будет целовать ее через час. А он на самом деле пытается придумать, где взять деньги на учебу, решает, какую купить пиццу для младшей сестры, или вспоминает, как только что выиграл в карты с друзьями. Слева проходит красивая девушка. Взволнованная, разодетая, накрашенная. Тебе кажется, что она идет на свидание, а на самом деле она спешит на вступительный экзамен, в сумке у нее лежат пуанты, купальник, балетная пачка, и она надеется, что займет одно из бюджетных мест в университете культуры.

Навстречу идет серьезный мужчина с портфелем. Наверное, это какой-то чиновник, бизнесмен. Наверное, за углом у него дорогая машина с полным баком бензина. А на самом деле у него обшарпанные ботинки, на которые сразу не обратишь внимание, и не серьезное лицо, а грустное, потому что он уже вторую неделю ищет работу, а этот костюм и портфель – единственные приличные вещи в его гардеробе. И ты не увидишь, что на плече у него татуировка, а в ухе дырочка от серьги. И ты не узнаешь, что когда-то он мечтал стать рокером, но его группа провалилась.

Потом на пути встретится худой очкарик в громоздкой нелепой куртке и с робким выражением на лице. Что он слушает в своих наушниках? Моцарта или Вивальди? Нет, реп. А что он несет в сумке? Ноты? Нет, тексты песен, которые он только что записал в студии. А еще под курткой у него прячется роза, которую он несет самой красивой девушке на потоке в кинотеатр, где у них назначено свидание.

Вот эта девчонка кажется такой веселой, красивой, доброй и нежной. А на самом деле она меняет парней каждую неделю и пользуется ими, пока у них есть деньги, чтобы купить ей все, что она захочет. Другая девушка – хмурая и равнодушная на вид. А у себя в голове она прокручивает снова и снова самую эмоциональную и жизнерадостную песню из всех, что ты когда-нибудь слышал. Вот эти две девушки выглядят лучшими подругами. Но одна из них увела у другой парня, а та об этом еще не подозревает. А эта женщина только что накричала на продавца-консультанта. Такая грубая и невежественная. А какой ей еще быть, если ее только что ни с того, ни с сего уволили с работы, на которой она трудилась семь лет?

Никто не способен угадать чужие мысли. Никто не заглянет в чужую душу и не прочтет строчки, написанные на сердце. Многие проблемы возникают из-за непонимания, стереотипов вроде "ботаник", "блондинка", "бандитская морда". Я давно понял, что почти никто вокруг не испытывает ко мне доверия. Да и кто я, чтобы его внушать при первой же встрече? Я не тот, на кого можно положиться в любой ситуации, зная, что он все решит. Но я тот, кто попытается это сделать и вовремя предупредит, что на меня не следует полагаться. Я не тот, кто никогда не обидит человека без причины. Но я тот, кто попросит прощения, если будет неправ. Я не самый умный человек на свете, для некоторых и вовсе дурак. Но я абсолютно точно знаю, что я не могу заставить кого-то думать, как я. И я понимаю, что будь я как все, я не был бы самим собой.

Мы часто ищем то, что будет выделять нас из толпы, но в итоге толпа понимает все иначе или не замечает наших стараний. Поэтому я не думаю о толпе. Люди – стадные животные. И разум у нас тоже стадный. А я хочу быть странным и загадочным, и пусть остальные размышляют, что там у меня на уме. Пусть ломают мозги, путаются в последовательности моих поступков, крутят пальцем у виска и недоумевают, как можно быть таким придурком. А я просто буду собой.

– Елкин, мне невтерпеж, – сказал я.

– Не пугай меня, Ветров, – ужаснулся Леха. – Потерпи до дома, там и сходишь.

– Я про другое. Я перенервничал и...

– И потерпишь! Не возвращаться же. Или, если ты хочешь прямо тут...

– Я курить хочу!

Надо было видеть выражение Лехиного лица. Сначала он удивился, взметнув вверх тонкие брови, потом нахмурился, уничтожая меня взглядом, как лазерным лучом, а затем скривился, будто съел лимон.

– С этим тоже можно потерпеть, – пробурчал он.

– Нет, – отрезал я.

Друг закатил глаза и махнул на меня рукой.

– Валяй. Порть свое здоровье.

Я вынул из кармана заветную пачку сигарет и вытащил одну. Во время драки сигареты помялись, но это был единственный мой запас до следующей возможности скопить на новую пачку. Я щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся. Елкин в это время продолжал бурчать:

– А ты знаешь, что на тех, кто находится рядом с курящими людьми, вся эта дрянь влияет в два раза хуже?

– Нет.

– Ну вот, теперь знаешь. Тебе меня не жалко что ли?

– Жалко.

– Бросай курить!

– Нет.

– Ну и пошел ты! Вот я придумаю себе какую-нибудь вредную привычку и буду постоянно тебя ею раздражать. Ты посмотри на этот снег, Никита! Это ж красотища! А ты куришь!

– Я могу одновременно смотреть на снег и пускать дым.

– Но ты не чувствуешь запаха мандарин!

– Его нет.

– А когда будет, ты не почувствуешь.

– Если я захочу почувствовать запах мандарин, то понюхаю мандаринку.

– Ну и чего в этом волшебного и новогоднего?

– Например, мандаринка.

– Но ты ведь не почувствуешь запах неожиданно, чтобы проникнуться атмосферой.

– Это у тебя нюхалка сломалась. Я чувствую запахи.

– Это еще недолго продлится.

Я снова затянулся и выпустил в воздух колечко дыма. Леха недовольно махнул по нему рукой, и маленькое облачко рассеялось.

– Ты просто...

– Тихо! – приказал я.

– Не затыкай меня, когда я читаю тебе нотации! – возмутился Елкин.

– Я сказал – тихо!

Я потянул Леху за угол дома и быстро потушил недокуренную сигарету в снегу.

– Смотри!

Я повернул Лехину голову на девяносто градусов в направлении парковки, которая располагалась рядом с домом, похожим на мой. Их здесь было несколько, и мы уже почти пришли ко мне. Но то, что происходило тут прямо сейчас, интересовало меня больше, чем то, как не получить выговор от предков за поздний приход и порванную куртку, а также подбитое лицо.

Леха присвистнул. Я тут же пихнул его в бок. Прямо на краю парковки происходил угон машины. Не представляю, как они собираются это провернуть, но пока я случайно не заметил одного из угонщиков из-за чего-то сверкнувшего у него в руках, оба парня оставались в тени. Когда мы пригляделись, стало заметно, как один из них возится с дверью "Фольксвагена", принадлежавшего какому-то богатенькому жителю этого дома. Второй в это время лишь чуть-чуть показался из-за капота. А может, они просто собираются открутить гайки или слить бензин? Я представил, как подобное проделывают с машинами мамы и папы. Как хорошо, что эти ребята не заглянули в наш двор.

– Что будем делать? – прошептал Леха.

Я огляделся. Вокруг не было никого, кроме нас, кто бы мог заметить угонщиков. И также не было никого, кто бы мог заметить нас. Мне стало безумно интересно, чем закончится попытка угона "Фольксвагена". Я жестом показал Лехе не издавать ни звука и следовать за мной. От его лица исходило то же любопытное сияние, как, наверное, и от моего.

Как бесшумные хлопья снега, мы скользнули за угол и укрылись в глубокой тени дома. Свет из окон бросал на снег яркие прямоугольники желтых и оранжевых цветов, приближаться к которым было для нас рискованно. Кто их знает. Может, у этих ребят с собой что-нибудь вроде монтировки или здоровенного гаечного ключа, которым они непременно воспользуются, заметив нас, следящих за их преступлением. Интересно, для себя ли они собрались угнать эту тачку? Думаю, вряд ли. Ведь такой "Фольксваген" очень приметный, да еще и стоит около дома богатеньких людей, которые запросто из-под земли достанут несчастных угонщиков, уж поверь мне, дневничок, как одному из этих "позолоченных" мальчиков. Вероятнее всего, машину кто-то купит, за что ребятки-угонщики получат приличную сумму.

– Они открыли дверь, – шепнул Леха, ткнувшись мне в макушку своей ушанкой.

– Как они отключили сигнализацию? Ты понял?

– Не-а. Думаю, что-то у них с собой есть.

– О, смотри!

Один из угонщиков нырнул в машину за руль. Второй аккуратно закрыл капот, после чего последовало мягкое урчание мотора. Они это сделали.

Вдруг машина заглохла. Первый парень вылез из нее и подошел ко второму. Было невозможно понять, о чем они говорили; я видел лишь, как первый кивнул куда-то в сторону "Шевроле", припаркованного рядом с "Фольксвагеном". Это продлилось пару секунд, но вот, ребятки уже работают над второй тачкой, пригнувшись и отклячив задницы, чтобы их было не видно из-за крыш машин.

– Будем звонить в полицию? – спросил Елкин.

– Нет, ты что! Нас сгребут вместе с ними, а потом придется долго доказывать, что мы тут ни при чем.

– Мы свалим.

– Ну и как ты собираешься звонить? Прямо здесь? Валяй. Может, они успеют проломить нам башку, прежде чем уедут на этих тачках.

– Ладно. Я молчу.

Я присел на корточки и растопил между большим и указательным пальцем несколько хлопьев снега, осевшего на промерзшем московском асфальте. Когда-нибудь я упоминал, что мне иногда не везет так же сильно, как и везет? Нет? Ну так вот, тогда во дворе мне (благодаря Лехе) не повезло так, что все предыдущие невезения можно было назвать смехотворными.

– Лада Седан! (па-ра-ра-па-пам) Баклажан! – раздалось из Лехиного кармана.

Конечно, на беззвучку он свой смартфон не поставил. Это я забыл свой. Но Леха – нет. Леха всегда с телефоном. Да еще этот рингтон. Как ему вообще в голову пришло?

– Лада Седан! (па-ра-ра-па-пам) Баклажан!

– Святые пельмени! – выдохнул Елкин, доставая мобильник со светящимся экраном и скидывая Жужин вызов.

– Уходим по дворам! – приказал я и потянул его за рукав.

– Эй! – крикнул кто-то сзади.

– Никита, я нечаянно! – пискнул Леха, когда мы нырнули между рядами машин.

– Быстрее!

– Лови их!

– Никита?

– Я здесь!

– Где? Тут темно, как в жо... Ай!

– Это ты?

– Нет.

– Стоп. Но...

Из-за машины выскочил силуэт, который показался мне Лехой, но вовсе им не являлся. Моя челюсть наткнулась на чей-то кулак, и тут же на меня кто-то навалился, уронив на припорошенный снегом асфальт.

– Чего вы тут делали? – спросил угонщик, прислоняя к моему подбородку нож. Что я там говорил про монтировки?

– М-машины тырили, – из моих придавленных к асфальту легких с шумом вышел воздух. Вдохнуть было почти невозможно, потому что парень с ножом сидел прямо у меня на ребрах.

– Не ври! Вы вызвали полицию?

– Нет.

Видимо, что-то на моем лице убедило его в том, что я сказал правду.

– Ладно. Тогда что вы делали?

– Следили.

– За чем?

– За вами.

– Зачем?

– Вы, ребята, интересно работаете. 

– Правда, что ли? – Парень усмехнулся, показывая отсутствие одного переднего зуба на нижней челюсти.

– Ну да.

Он снова усмехнулся и слез с моей груди. Я вдохнул с облегчением.

– Вставай.

– Эй! – из-за соседней машины показался второй угонщик и мой оболтус Елкин. – Говорит, что им было интересно.

Угонщик кивнул на Леху.

– Этот тоже, – сказал парень без зуба. – Отпустим?

– Куда деваться? Пусть валят. Не убивать же их.

Мое сердце сделало сальто. Эти парни были минимум лет на пять старше нас, к тому же у них с собой имелись ножи. А мы с Лехой были загнаны в тупик. Невыгодное положение.

– Будете молчать, – приказал первый. – Вы ничего не видели.

Мы с Елкиным синхронно кивнули.

– Веришь им? – хмыкнул второй. Как ни старался, я не мог разглядеть его лицо, скрывавшееся за капюшоном.

– Не очень, – сказал первый. Он до их пор держал наготове нож. – Пусть проедутся с нами. Попадут на видеорегистратор.

Он подмигнул и достал из внутреннего кармана куртки небольшой пистолет. Пистолет, понимаете?!

– Давайте к машине. К "Фольксвагену". Вперед.

Мы зашевелили ногами в направлении наполовину угнанной машины. Парни приказали нам залезть на заднее сидение, а сами уселись на передние.

– Из-за вас мы упустили тачку, – сказал беззубый. – Скоро появится ее владелец, и у нас больше нет времени. Вы уроды, ребятки.

Это было больше похоже не на оскорбление, а на констатацию факта или на то, как взрослые журят непослушных малышей. Мне захотелось отобрать у него нож и воткнуть ему в задницу, но я вспомнил про пистолет, который снова исчез во внутреннем кармане его куртки. Второй парень посмеялся, а беззубый завел машину. "Фольксваген" выехал с парковки и понесся по Москве.

– Как думаешь, куда мы едем? – шепотом спросил у меня Леха.

– Может, они пришьют нас где-нибудь за городом, – предположил я. – Или скинут в реку.

– Дурак! Мне и так страшно!

– Это ты виноват со своим баклажанном! Чтоб я этот ужас больше не слышал! – огрызнулся я.

– Черт, Никита! Прости! Какого хрена? Я не знал, что он зазвонит!

– Теперь это не имеет значения.

Леха фыркнул и надулся, сложив руки на груди.

Ехали мы довольно долго. К счастью – не за город и не к мосту. Я таращился на город, мелькающий за тонированным стеклом яркими огнями, представляя, как отреагируют предки, когда я заявлюсь домой около двенадцати – в лучшем случае. И заявлюсь ли вообще? Леха обиженно сопел слева от меня и бросал опасливые взгляды в сторону угонщиков. И правда. Что может им взбрести в голову? Они могут запросто прибить нас где-нибудь в темном переулке или отмутузить. Я голосовал за третий вариант, который заключался в том, что ребята отпустят нас с миром и забудут о том, что мы с Елкиным вообще существуем. Впервые за долгое время я прочитал настоящую молитву.

– Выходим, ребятки! – скомандовал чувак без зуба и сам выперся из машины.

Мы с Лехой переглянулись. Момент истины.

"Фольксваген" остановился где-то у черта на куличиках. Вокруг торчали одни деревья и фонарные столбы, вдалеке виднелись многоэтажки. Леха вопросительно посмотрел на меня. Мы оба никогда не были в этой части города.

– Это парк? – подал голос я.

– Ага, – кивнул хмырь в капюшоне.

Впервые за все время мне представилась возможность лицезреть край его щеки, скулу и улыбающийся рот.

– Покедова, малыши!

Он махнул нам рукой и захлопнул свою дверцу машины, скрывшись за тонированным стеклом. Беззубый перевел взгляд со своего напарника на нас с Лехой и похлопал по плечу сначала меня, а потом его.

– Приятно было познакомиться! – усмехнулся он. – Счастливо оставаться.

– Вы оставите нас здесь? – возмутился Елкин.

– Бинго! – парень стрельнул в его сторону указательным пальцем, подмигнул и уселся на место водителя. Машину они и не глушили.

Рядом раздался Лехин злобный рык:

– Нафига вы нас по всему городу катали?

– Видели бы вы свои лица! – заржал беззубый, захлопывая дверцу.

Мы остались стоять на заснеженной улице и таращиться вслед уезжающей машине.

– Ты представляешь, где мы находимся? – спросил друг.

Я задумчиво почесал затылок, демонстрируя полную растерянность.

– Определенно, где-то у парка. Врубай GPS.

– Ага! – фыркнул Леха. – Только воткну зарядку от телефона в свою задницу!

– О-о-о! – простонал я и, загребая ботинками снег, поплелся в сторону многоэтажек. Вероятнее всего, там есть остановка. Если нет... Буду думать о хорошем и надеяться, что предки не посадят меня под домашний арест.

– Эй! Ты куда?

– На Кудыкину гору.

– Подожди, я с тобой!

Кто бы сомневался. Елкин догнал меня, поправил свою смешную шапку и засунул руки в карманы.

– Давай поищем в этом плюсы, – предложил он.

– Ты только что собирался засунуть себе в зад зарядное устройство, – напомнил я.

– Все равно я по натуре оптимист. Ты подумай: мы ведь выжили. Хотя эти ребята угрожали нам пистолетом и ножами, мы все еще в норме.

– Да, конечно.

– Ты сказал это с сарказмом.

– Я заметил.

Леха замолчал. Я посмотрел на его довольное лицо и сам тоже немножко улыбнулся. Все же он прав: нам в очередной раз повезло.

Пусть меня и его теперь ожидают серьезные проблемы, скандал или, может, домашний арест на неопределенный срок, но мне никогда не надоест делать невероятные и иногда даже опасные вещи вместе с ним. Мне не надоест выпутываться из забавных и глупых ситуаций, не надоест смеяться над своими промахами и злиться на его оптимистичный взгляд на мир. И мне точно не хочется, чтобы магниты, притягивающие приключения на наши задницы, когда-нибудь сломались.