Глава 17

                           Самуэль

Черт, что я только что наделал? Какой же я идиот. Поцеловал маленькую девочку, младше меня на целых одиннадцать лет. Самуэль, готовься, тебя ждет отдельный котелок на том свете. Но её губы… В тот момент я уловил вкус какого-то бальзама, кажется, клубничного. Черт, нет, я всё равно думаю не о том.

— Прости… Мне не стоило этого делать, — произнес я, стараясь выговорить эти слова, но они звучали, как полное самооправдание.

— Давайте… Давайте забудем об этом, — еле выдавила она, всё ещё касаясь пальцами своих губ, словно пыталась запомнить тот мимолетный момент.

— Согласен… — ответил я, осознавая, что ситуация была неловкой, и мы оба пытались отделаться от её напряжённости.

Агата посмотрела на самолёт, который в унисон её мыслям стоял на взлётной полосе. Я мог видеть, как тревога отразилась в её глазах.

— Агата, ты не должна улетать, — произнес я, ловя её взгляд и надеясь, что смогу её удержать.

— Но у меня нет другого выбора, иначе Кэтрин полностью одержит победу… Она уже на пути к своей цели, — произнесла она, её тон был полон решимости, но в голосе пробивалась нотка беспокойства.

— То есть, ты решилась бросить мне вызов, но при первой же возможности сдаёшься какой-то рыжей колдунье? — я не мог сдержаться от сарказма, испытывая острое раздражение.

— Колдунье? — переспросила она, удивление проскользнуло в её глазах.

— Да, я узнал, что она сделала какой-то приворот на своего бывшего мужа. Это не шутки, Агата. Это опасно.

— Что? — её голос звучал с явной тревогой.

— Мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты стала одной из нас в Vendetta eterna, — произнес я, сам удивившись тому, как высоко звучали мои слова. Агата тоже казалась шокированной.

— Что? — опять начала она, и в её глазах я увидел искры недоумения.

— Твоя работа будет хорошо оплачиваемой, Агата. Мне нужна ты, мне нужен твой дар. Ты станешь хакером: будешь находить нужную информацию и взламывать то, что мне нужно. За это я гарантирую тебе полную безопасность. Под моим именем к тебе никто не подойдёт.

— Мистер Беллини, я таким не занимаюсь… Нет… Я не хочу влезать в это. Такое до добра не доведёт, — её голос звучал уверенно, но внутри неё колебались сомнения.

— Послушай, — настаивал я, — мошенники свободно разгуливают, отбирая деньги у невинных людей. Ты только поможешь мне, и всё. Ничего больше.

Агата вздохнула, её сердце колотилось, и это было не только от взлёта самолёта, но и от самой идеи, которая бросала её в водоворот опасностей. Она чуть прикусила губу, глядя на меня.

— У меня условие, — наконец произнесла она, её голос стал более решительным. — Вы должны помочь мне найти одного убийцу… Он должен находиться в Лас-Вегасе.

Моя бровь приподнялась от внезапного поворота в разговоре.

— Кто он? — уточнил я.

— Всё, что я знаю, я расскажу позже… — её слова звучали так, будто за ними прятались тайны, которые могли опалить.

Я начал осознавать, что эта девушка не такая и простая, а обладательница ключа к другому миру, полному мрачных тайн и неразгаданных загадок.

— Ты согласна стать частью моего мира? — спросил я, придав голосу больше серьёзности. — Подумай, если соглашаешься, твоя жизнь кардинально изменится.

Я сделал паузу, позволяя ей осознать всю значимость своего выбора.

— Мафия — опасный мир, — продолжал я. — И ты сама знаешь, что такое риски. Но если ты примешь это предложение, то я обеспечу твою безопасность. Мы можем стать союзниками, которые раскроют правду и навсегда покончат со злом.

Агата снова задумалась, её глаза смотрели на солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь облака. Я мог видеть, как в её уме крутятся мысли, несмотря на очевидный страх.

— Я подумаю, — наконец сказала она.

— Тогда идём домой, Агата. Ты сможешь избавиться от Кэтрин, — уверенно произнёс я, смотря на неё с надеждой.

Агата глубоко вздохнула, в её глазах мелькнуло что-то, что мне было сложно понять. Она схватила свой багаж и направилась ко мне, когда я уже поджидал у машины.

— А где ваш белый мустанг? — неожиданно спросила она, прищурив глаза.

— В спешке взял машину Антонио. Не стал даже разбираться, — ответил я, открывая багажник и аккуратно укладывая её чемодан.

Сев в машину, я завёл двигатель, и шум мотора разорвал тишину. Мы медленно поехали в сторону дома.

— Надеюсь, в этот раз тебе не взбредёт ничего в голову, — не удержался я от усмешки, бросив на неё краем глаза.

Агата, казалось, была погружена в свои мысли, уставившись в окно. Внезапно меня охватило чувство беспокойства. Образ поцелуя, случившегося совсем недавно, продолжал вертеться у меня в голове, как неукротимый вихрь. Я поступил глупо. Слишком импульсивно, слишком неожиданно. Этот поцелуй стал для меня сюрпризом жуткого масштаба, и я не хотел, чтобы он повлиял на мою жизнь. Если никто из нас не вспомнит об этом эпизоде, возможно, мы сможем забыть о нём и вернуться к привычной атмосфере легкости и свободы общения. Дорога казалась бесконечной, а молчание между нами тяготило, поэтому я первый нарушил тишину.

— Агата, я надеюсь, ты не будешь зацикливаться на том, что случилось. Это был просто… Импульсивный момент, — произнес я с натянутой улыбкой.

Она посмотрела на меня, и в её глазах я заметил искорку понимания.

— Я уже и забыла про это недоразумение, — ответила она, и в голосе её звучала лёгкая усталость. — Просто иногда мы делаем вещи, которые потом сложно объяснить.

Я отвёз Агату домой, а сам вернулся в компанию с тяжёлым сердцем. В голове бурлили мысли, и, судя по всему, это был тот самый случай, когда лучше бы их не пускать в свои размышления. Но я понимал — если не расскажу Антонио, что произошло, то не смогу сосредоточиться на работе. Приехав, я сразу направился к нему. Антонио сидел за своим столом, погружённый в бумажную работу, когда я положил перед ним ключи от машины и сказал:

— Агата теперь одна из «Vendetta eterna».

Он резко посмотрел на меня, недоумение проступило на его лице.

— Вот это поворот! — сказал он, поднимая брови. — Буквально два дня назад ты меня отчитал за то, что я взял её с собой, а теперь объявляешь её членом мафиозного клана? Где логика?

— Она хотела улететь обратно в Брайтон, а я не мог позволить ей этого сделать… — начал я, чувствуя, как внутри накаляются эмоции. Антонио уставился на меня с недоверием.

— Ей всего-то лет… Семнадцать? Кажется, она ещё не готова к этому. Она просто маленькая девочка, пусть смотрит мультики, — проворчал он, пытаясь подделывать мою интонацию.

— Помолчи, Антонио, — прошептал я, хватаясь за волосы. Я вдруг осознал, как же себя глупо чувствую.

— Что случилось? — спросил он с искренним интересом.

— Я её поцеловал, — произношу эту фразу с какой-то уверенностью.

— Что?! — воскликнул он, привлекая внимание к нашему разговору. Я легонько стукнул его кулаком по плечу, чтобы он не привлекал к нам лишнего внимания.

— Не знаю, как это случилось, но то, что произошло, уже не изменить, — произнес я, вздыхая. Это ощущение, словно я перебрал все карты и теперь ждал, что будет дальше.

— А что Агата сделала? — наконец поинтересовался Антонио, его голос стал насторожённым.

— Видимо, она тоже чувствует себя идиоткой, она ответила на поцелуй, — я потянулся к голове, словно пытаясь вытряхнуть всё лишнее.

Антонио какое-то время просто смотрел на меня, затем скрестил руки на груди, как будто решая какую-то задачу. С каждой секундой в его взгляде нарастала хитрость.

— Думаю, она уже забыла об этом поцелуе, ведь это не первый её опыт, — усмехнувшись, произнес Антонио, наклонившись к столу.

— Однозначно. Агата, кажется, встречалась с каким-то блондином, так что она точно не маленькая девочка, — я кивнул, не теряя уверенности. Мы оба понимали, что такие вещи не оставляют глубоких шрамов, особенно если речь идет о молодости и её угаре.

Я направлялся в свой кабинет, но вдруг меня остановила Патрисия. Ей я предпочёл ничего не говорить — чем меньше знаешь, тем крепче спишь, как говорится. Она подошла ко мне с искренним беспокойством в её глазах, и я знал, что сейчас последует вопрос, который она задаёт почти всегда.

— Милый, ты ведь больше не сердишься из-за того, что я не пришла на ужин в тот раз? — с надеждой спросила она, подавая мне свой светлый, слегка дрожащий голос. — Обещаю, такое больше не повторится.

— Не сержусь, — ответил я, стараясь быть максимально нейтральным. — Но впредь будь осторожнее с такими посиделками.

Она кивнула, улыбнувшись, и провела ладонью по моей груди, прижавшись ко мне, как будто искала утешение в моём присутствии. Патрисия всегда была тактильным человеком, и иногда её чрезмерная нежность начинала меня раздражать.

— Ладно, мне уже пора работать, — сказал я, чувствуя необходимость взять паузу и немного дистанцироваться. Я наклонился и коротко поцеловал её, словно этот жест мог сократить расстояние между нами в этот момент.

Я всегда воспринимал Патрисию как хрупкое существо — беззащитное и мягкое, словно все её черты созданы для того, чтобы подчеркивать эту уязвимость. Мне нравилось, что она соглашалась со мной почти во всëм, но иногда в этом послушании мне не хватало глубины. Я старался не думать об этом слишком много, да и в целом, меня это весьма забавляло. С закрытой дверью своего кабинета я погрузился в работу.

Вечером, возвращаясь домой, я позвал Агату к себе, чтобы мы в спокойной обстановке обсудили всё. Когда она переступила порог моей квартиры, воздух наполнился нежным ароматом лилий. Это был приятный и в то же время интригующий знак.

— Как твоя нога? — спросил я, стараясь не отвлекаться от её лица, полного решимости и ожидания.

— Уже лучше, — ответила она, садясь напротив меня на диване. Я заметил, как её глаза, блестящие от эмоций, отражали свет настольной лампы.

— Ты действительно не передумала? — спросил я, не скрывая своего любопытства. Я внимательно следил за её реакцией, ведь это была важная для нас обоих минута.

— Нет, я готова помочь, — произнесла она, и её голос звучал твёрдо и уверенно.

— Хорошо, тогда слушай внимательно, — начал я, уставившись в глаза Агаты, чтобы донести до неё всю серьёзность ситуации. — Начиная с этого дня ты официально становишься частью «Vendetta eterna». Это не просто организация, это семья, и у нас есть свои правила — своего рода омерта, помогающая сохранить нашу безопасность.

Я сделал паузу, чтобы она осознала важность каждого слова.

— Первое правило: никто из твоих родных и близких не должен знать о том, что ты среди нас. Я говорю это не ради контроля, а чтобы защитить тебя и тех, кто тебе дорог. В нашем деле знание — это угроза.

Агата поджала губы, её выражение лица стало более серьёзным.

— Второе правило: никакой лжи и предательства. Мы одна семья, и это значит, что у нас не должно быть места для обмана. Предательство и враньё караются смертью. Это не пустые слова. Я надеюсь, тебе никогда не придётся увидеть, что значит нарушить это правило.

— Я понимаю, — кивнула она, но я продолжал.

— Третье правило: ты должна подчиняться главе, то есть мне, без всякого сопротивления. Это важно для поддержания порядка и вашей же безопасности. Иногда решения могут показаться непростыми, но ты должна доверять мне как своему лидеру.

Я заметил, как она колебалась, словно искала подходящие слова.

— Четвёртое правило: являться на собрание всегда в назначенное время. Это не только вопрос уважения, но и необходимость. Мы обсуждаем важные вещи, от которых зависит жизнь многих.

Агата, казалось, искала подтверждение своих сомнений.

— На собрания? Разве я буду настолько значимой фигурой, чтобы присутствовать? — спросила она с недоумением.

Я улыбнулся, понимая, что она не осознаёт своей истинной роли.

— Ты не одна из моих простых подчинённых. Ты мой хакер. Мои глаза и уши. Мой разум. Ты должна знать то, чего не знаю я, видеть то, чего не вижу я… И слышать то, чего не слышу я.

Её взгляд стал более осмысленным, она, похоже, начала осознавать всю силу и ответственность, которые на неё возлагаются.

— В наших руках слагается судьба не только нашей семьи, но и многих других. Теперь ты член «Vendetta eterna», и от этой минуты ответственность за тебя также и на мне. Мы будем работать вместе, и я буду защищать тебя до последнего.

— Тогда и у меня будет своя омерта, — произнесла она с решимостью в голосе.

Я вскинул брови и пристально посмотрел на неё. Могущественная атмосферa, окружавшая меня, казалась в её присутствии легковесной, и эта девчонка явно не осознавала, во что ввязывается.

«Надо было дать ей улететь в Брайтон», — подумал я, испытывая легкую досаду. Меньше проблем, меньше боли — как будто это когда-то было возможно в моей жизни.

— И что же ты хочешь? — спросил я, стараясь не выдать свои сомнения.

— Личную неприкосновенность и возможность учиться. То есть, во время учёбы вы меня не трогаете, и я имею право не приходить на собрание, находясь там, — уверенно произнесла она, не отрывая от меня взгляда.

— Клянусь, что никто из моих людей не посмеет даже коснуться тебя пальцем. Ты под моей безопасностью. Насчёт учёбы… Я тебе ничего не запрещаю. Тем более, днём редко что-то происходит. Свободно гуляй, заводи мужа, детей — всё в твоих руках. Главное — не выдавай, где и на кого работаешь. Твоё прикрытие — это компания, где ты работаешь моим ассистентом. Ясно?

— Да, — она кивнула, но я заметил, что в её глазах всё равно мелькали вопросы, что-то глубокое за пределами её слов.

— Какие-нибудь вопросы? — уточнил я, задумавшись о том, что она на самом деле может думать.

— Нет, вопросов нет… — тихо произнесла она, и в её голосе слышалось какое-то напряжение.

— Агата, я спрашиваю в последний раз. Ты согласна стать частью моего мира? — добавил я, и мои слова прозвучали более серьёзно, чем прежде. Я знал, что назад пути уже не будет.

Она молчала, долго и внимательно меня рассматривая. В эту секунду я почувствовал, что она стоит на грани. И вот, наконец, её рука потянулась ко мне.

— Я согласна, — произнесла она, и в её голосе звучало мужество, смешанное с трепетом.

Я пожал её руку, пересекая невидимую границу, где её жизнь стала частью моего мира. В глубине души я надеялся, что это решение не станет для меня роковым.

— А теперь расскажи мне поподробнее про убийцу дедушки, — начал я, откинувшись на спинку дивана.

Агата на мгновение задумалась, её взгляд ускользнул куда-то в сторону, как будто она искала в памяти забытые детали. Наконец, она вздохнула и продолжила:

— Мой дедушка был детективом, и, как говорят взрослые, вполне неплохим. У него был опыт, репутация, к нему обращались за помощью даже в сложнейших делах. Но в тот один роковой день всё пошло не так.

Она сделала паузу, что-то вспомнив, и я заметил, как её глаза начали блестеть от сдерживаемых эмоций.

— Он остался один дома, когда вся семья уехала по делам на несколько дней. Вдруг в его дом врываются… Я даже не могу представить себе, что он чувствовал в тот момент. Возможно, он пытался защититься, отразить атаку, но его убили. Прямо в его собственном доме…

Я почувствовал, как у меня внутри похолодело.

— Остальные члены семьи, включая моего отца, узнали об этом только позже. Тогда папе было столько, сколько мне сейчас, и он стал сиротой в один миг. Это ужасно, — Агата сглотнула, глотая волнение, и продолжила. — Почти сразу после происшествия найденный человек, который признался в убийстве, был арестован и отправлен за решетку. Все думали, что дело закрыто.

Она замолчала на мгновение, как будто осмысливая происходящее, затем с новой энергией заговорила дальше.

— Но совсем недавно мы узнали, что этот мужчина, Чарли Питерс, не убивал дедушку. Перед своей смертью он написал письмо своему сыну, в котором раскрыл всю правду о том, что его заставили взять вину на себя. Он был лишь козлом отпущения в какой-то невидимой игре.

— И как это всё связано с Лас-Вегасом? — спросил я, не понимая, куда ведёт её рассказ.

— Этот Чарли, — сказала она, — раньше работал в одной компании под началом Эдуарда Брома.

— Эдуард Бром? — переспросил я, удивлённо приподняв бровь. В памяти мелькнула информация о нём — имя, которое когда-то слышал в контексте темных дел и финансовых махинаций.

— Да, что-то не так? — Агата насторожилась, её голос стал более высоким, а глаза прищурились.

— Эдуард обанкротился, и сейчас его компания принадлежит Сильвестру, — объяснил я. — Это касается не только бизнеса, но и его репутации. Сильвестр воспользовался ситуацией как раз в тот момент, когда Эдуард пал.

Агата нахмурила лоб, погрузившись в раздумья.

— Может, всё это как-то связано? — предположила она, её голос напоминал трепетное дыхание, полное тревоги.

— Возможно, — согласился я, чувствуя, что всё закручивается в некую паутину. — Это мы скоро и узнаем. Мы просто должны раскрутить этот клубок, и, возможно, свет на события, произошедшие много лет назад, всё-таки станет яснее.

— Если… На этом всё, то я пойду, — произнесла она, вставая с дивана и бросая последний взгляд на уютную, но теперь уже пустую гостиную.

— Пока что всё.

— Если я теперь с вами, значит, наше пари больше не действует? — спросила она, и в её голосе звучала игривость. Нежная усмешка играла на губах, как будто она наслаждалась своим триумфом.

— Получается, да. Я порвал и выбросил твоё заявление, — произнес я, обводя взглядом знакомую обстановку, в которой мы провели столько времени. — Ты не сама сдалась, а тебя заставили сдаться. Это разные вещи.

— Да, это действительно разные вещи, — подтвердила она.

— Теперь придётся долго тебя терпеть, — сказал я с лёгкой долей сарказма, которая не скрывала настоящего интереса.

— Взаимно, мистер Беллини, — кивнула она, и, направляясь к выходу, оставила в воздухе сладостный запах лилий.

Вскоре она покинула квартиру, направившись к себе, а я остался в одиночестве, размышляя о том, как же сильно она изменила мой день, наполнив его тревожным ожиданием и непонятным волнением.

Стремясь избавиться от постоянной нагрузки, я решил наконец-то уступить своим усталости и отправился спать. Однако, даже во сне, от этой маленькой стервочки не было спасения. Она снова пришла ко мне, словно призрак, не желая покидать мои мысли.

Я бродил по неведомым закоулкам библиотечных залов, погружаясь в безмолвие и запах старых страниц. Трепетное ожидание тысячи незамеченных тайн витало в воздухе, словно они шептали мне свои бессмертные истории. Мои шаги глухо звучали по деревянному полу, и я искал не только выход, но и какие-то забытые воспоминания, которые могли бы вырваться из тени. Свернув за угол, я увидел её. Агата сидела в уютном кресле, поглощённая чтением. На ней было жёлтое платье, обтягивающее её фигуру, и каблуки, которые придавали её образу загадочную утончённость. В ту же минуту я вспомнил свой сон, где она выглядела точно так же, и сердце моё сжалось от нахлынувших воспоминаний.

Увидев меня, Агата подняла голову и улыбнулась. Её глаза сверкали, словно звёзды, заблудившиеся в океане тьмы. Она отложила книгу и подошла ближе.

— В этой библиотеке хранятся тайны, Самуэль, — тихо прошептала она, и мои мысли словно разлетелись в разные стороны при звуке её голоса, произносящего моё имя.

— Что ты хочешь, Агата?

— Ты так сильно меня ненавидишь? — спросил она, не в силах сдержать эмоции.

— Да, — ответил я.

Проведя ладонью по моей щеке, она приблизилась, и я почувствовал, как воздух наполнился напряжением.

— Зачем лгать самому себе?.. — произнесла Агата, её голос прозвучал словно музыка, завораживающая и одновременно пугающая. — Давай сыграем в игру. Если сможешь угадать мою любимую книгу среди всех этих, — она сделала жест в сторону бескрайних стеллажей, — то я больше не буду тебе сниться.

— А если я не угадаю? — спросил я, ощущая, как страх и любопытство переплетаются в моём сознании.

— Тогда я буду сниться тебе каждую ночь, — произнесла она с лёгкой ухмылкой, как будто предвкушая свою победу.

Я посмотрел на неё, ловя её взгляд, затем обернулся, чтобы оглядеться среди множества книг. Здесь были тома разных жанров, написанные великими авторами, но как же сложно было выяснить, что могло бы быть её любимым. Я вспомнил, что молодёжи зачастую нравятся классические произведения, и вслух произнёс:

— Гордость и предубеждение?

— Нет, — произнесла она, и я почувствовал, как её улыбка становится всё более игривой. — Маленький принц, — добавила она, её голос был полон насмешки. — Теперь я буду всегда тебя мучать.

С этими спорными словами она сделала шаг ко мне, её ладони медленно скользнули по моей груди, оставляя за собой лёгкое покалывание. Я едва дышал, сильное желание растёт внутри меня, и я невольно подался вперёд. Она тянулась ко мне, зная, что и мне, и ей этого так хочется. Но вот они, тонкие границы между сном и реальностью — как же трудно не пересечь их. Меня опять обломали.