Глава 32. Охота на подарки

— Я с августа грезила отпраздновать американское Рождество! — ною я, смотря на дату в экране смартфона, параллельно обматываясь шарфом у зеркала в прихожей. — А вместо этого мне приходится трястись от страха, ожидая появления Вергилия или толпы охотников!

— Так перестань подслушивать разговоры! — фыркает Дамиан и заключает в крепкие объятия. Оставляет невесомый поцелуй на макушке. — Всё будет хорошо. Это Рождество пройдёт прекрасно! Я обещаю!

— Люди закупают подарки, а вы и не шевелитесь.

Не знаю, кого я больше хочу задеть, его или себя. Новогодние подарки всегда были для меня болезненной темой. В семье у нас была негласная традиция: мы не дарим друг другу подарки, но зато накрываем роскошный стол. Сейчас же ситуация другая. Я хочу преподнести практичные подарки своим близким.

— Мы живём вместе сто-о-олько лет, — бодро отзывается мой возлюбленный. — У нас уже закончились идеи. Да и как-то нет у нас той человеческой радости для празднования. Конечно, мы ежегодно устраиваем рождественское представление для Лотти, пока она маленькая.

— В этом году у вас два ребёнка! — восклицаю я, высунув язык. — Ладно, я побежала. Меня ждёт Энн!

Подарив Дамиану поцелуй на прощание, я выскакиваю из дома. За воротами меня поджидает Энн, которая успешно отвоевала машину у своего отца. Беспардонно плюхаюсь в салон Ниссан Ноута и спешно пристёгиваюсь. Даунтаун, жди нас!

По пути мы ведем привычные для нас беседы, избегая темы охотников и всего, что может испортить праздничный настрой. Время от времени посматриваю в окна автомобиля и не перестаю поражаться.

Сияет и искрится абсолютно всё: дома, офисные здания, парки. В Америке к Рождеству готовятся тщательно и трепетно. В ход идут освещенные цветными огоньками ёлки, всевозможные гирлянды, объемные инсталляции из увеличенных ёлочных игрушек. На каждом доме есть как минимум две гирлянды, на дверях висят венки из веток ели, украшенные игрушками и ленточками. У кого-то на газоне стоит ель, у кого-то фигура Санта Клауса с оленьей упряжкой или, на худой конец, резинового снеговика. Мне кажется, что некоторые жители ни перед чем не остановятся, лишь бы только их дом выглядел наряднее, чем у соседей.

— Людям осталось только машины гирляндами и мишурой украшать, — язвительно высказываюсь я.

— Мы очень любим этот праздник и проводим его в кругу семьи. Если кто-то из соседей не украсит свой дом — это будет считаться дурным тоном. По крайней мере в нашем маленьком городке, где все друг друга знают.

Улицы города украшены традиционными рождественскими гирляндами. А Даунтаун превращается в эпицентр праздника. С лазерными шоу, ёлкой, оглушительной музыкой и танцами. На главной аллее наряжают деревья, устанавливают аттракционы. Здесь следующей ночью семьи с детьми будут отмечать праздник. Габриэль даже собирается привести сюда Лотти завтра днём.

В ТЦ ситуация обстоит не лучше. Ещё на подъезде нас встречает городская музыкальная группа, исполняющая лучшие рождественские песни. Я даже подпеваю всеми любимую «Last Christmas».

В самом же помещении все как с цепи сорвались. Огромные толпы людей перебегают из магазина в магазин, волоча за собой уймы пакетов. Стоит взглянуть на очередь на любой кассе, становится дурно. Рождественская музыка, доносящаяся колонок, лишь довершает этот праздничный ажиотаж гирлянд и мишуры, свисающих отовсюду. Беру Энн под руку, чтобы ненароком не потеряться в толпе.

От гула голосов побаливает голова. Терпеть не могу эти дни перед праздниками, когда все носятся по магазинам. Вспоминая родные края, усмехаюсь от мысли, что перед Новым Годом в продуктовых магазинах такие очереди, будто люди год не ели.

Мы замечаем актера, одетого в костюм Санта Клауса с богатой белой бородой, который мирно разгуливает по торговому центру, издавая канонный звук «о-хо-хо». Вся детвора сбегается к нему с просьбами исполнить их желания, которые не всегда по карману родителям. Энн, поддавшись всеобщей истерии, тянет меня к Санта Клаусу, чтобы сделать фото. Ладно, пусть развлекается, у меня будет пара лишних минут на то, чтобы прикинуть идеи для подарков.

Для Энн я заранее подобрала серебряные сережки в виде сов с маленькими жёлтыми камушками на месте глаз. Надеюсь, как истинный любитель птиц, она оценит. По Шарлотте вопросов также нет, я давно купила ей несколько кукол, которых она у меня выпрашивала. Но есть самая большая проблема. Я не знаю, что подарить своему парню, черт возьми!

— Подари ему пивной адвент-календарь, — злорадно хихикает Энн, получив заветное фото с главным символом Рождества. — Тут недалеко есть пивоварня. Ну или же сертификат на дегустацию крафтового пива.

— Звучит тупо. — Отмахиваюсь я от неё рукой.

— Смотри, у них есть деньги, они и так могут купить всё, что захотят, — констатирует факт, почёсывая подбородок. — Мы с тобой никогда не угадаем, что им нужно, но можем предположить, что им понравится.

— Предположим, — киваю в ответ. — Например, Габриэлю я заказала ремень из натуральной кожи и портмоне ручной работы. Это было проще всего. Допустим, отправлю Дэйма в пивоварню, он только рад будет, но нужно что-то ещё.

— Так, думаем. Дамиан любить истерить...

— Энн! — вскрикиваю я, прищурившись.

— Прибухнуть и машины, — как ни в чём не бывало заканчивает она.

— Я думала об этом, — кажется, в голосе моем начинают играть нотки безнадежности. — То есть, у меня есть машина дома, и я каждый Новый Год, для нас он важнее Рождества, — поясняю для подруги, — надеялась, что мне подарят новые чехлы в салон или колпаки, которые я очень часто теряла.

— Вуаля! — Энн одобрительно щёлкает пальцами. Она горда своей идеей. — У него есть чехлы? — Качаю головой в знак отрицания. — Отлично! Направляемся в магазин авто-товаров. Вот тебе идея: чехлы, оплетка на руль и крафтовый ароматизатор в салон!

Зная, сколько стоят хорошие чехлы и оплётка... Баланс моей карты вновь испытает невообразимую боль.

— Энн, ты моя фея-крёстная!

Заключаю её в объятия, и мы, неуклюже покачиваясь, смеемся. Я рада, что она согласилась составить мне компанию, хотя уже давно купила подарки для всех. Мы находим нужный отдел и совершаем покупку. Как радует, что в этом магазине нет очереди.

— Остался Уильям, — обозначаю новый пункт своей головной боли. — Вот что ты ему подаришь?

Энн пожимает плечами, будто выбор подарка для парня не является её персональным кошмаром.

— Ему нравится холодное оружие, так что я взяла балисонг с индивидуальной гравировкой на итальянском под заказ. Ну и немного подшаманила магией, — произнося последние слова, она шутливо шевелит пальцами прямо у моего носа, приговаривая «у-у-у». — Он не то, чтобы коллекционер. Всё-таки у них очень любопытная сестра, которая может тайком пробраться в комнату и пораниться.

— О'кей, но это не решает мою проблему!

Я чувствую, как весь мой праздничный настрой улетучивается с каждой секундой. Сутулюсь, сдерживая в груди протяжный вопль.

— Он обожает спать.

Спасибо, кэп!

— Да, я знаю, — иронично ухмыляюсь, — Он почти всегда встает позже всех.

— А ещё он обожает подушки, — продолжает развивать мысль Энн, глядя в пустоту и постукивая по надутой щеке указательным пальцем. — Стоит его голове опустится на одну — его не разбудят ни авиация, ни танки.

— Предлагаешь купить супер-пупер ортопедическую подушку?

В ответ она лишь разводит руками, намекая, что идея имеет право на существование. О'кей, Уилл, отныне твоё прозвище «спящая красавица».

Спускаясь с третьего этажа торгового цента, Энн неожиданно разворачивается и бежит в очередной бутик. Иду за ней следом, неся в руках огромное количество пакетов с покупками. Мы с подругой ещё около получаса гуляем по торговому центру. Докупаем необходимые продукты и подарки.

Закончив с покупками, мы отправляемся на подземную парковку. Не представляю, как Энн будет выезжать оттуда. Посетители ставят свои машины едва ли не друг на друга. Не разбирая дороги, абстрагируюсь от реального мира, погружаясь в свои мысли. Вчерашний ночной разговор братьев не покидает голову. А если завтра, в полночь, вместо Санты по дымоходу в дом проберется Вергилий и первым делом побежит вскрывать мне глотку? Встряхиваю головой, отгоняя эти мысли. Будем надеяться, что он решит не портить мне праздник.

— Лиза, что с тобой? — обеспокоено интересуется Энн, кладя тёплую ладошку мне на плечо, чем заставляет остановиться. Нахмуренные брови, встревоженный огонек в глазах дают понять, что я слишком погрузилась в себя. — Моя интуиция подсказывает, что ты по уши в дерьме.

Из груди вырывается истеричный смешок. Ставлю пакеты на пол, растираю ладонями лицо.

— Я по уши в дерьме! Похоже, Вергилий собирается нанести визит Рейвен Хилл.

Энн передёргивает от моих слов. Она пошатывается, почти уронив один из моих подарочных пакетов. Хватается за голову и шумно выдыхает.

— Откуда такое предположение?

Избегаю смотреть ей в глаза, предпочитая рассматривать бетонный пол парковки. Не замечаю, что растираю шею в том месте, куда меня кусал Дамиан.

— Начнем с того, что у меня было видение. — Уже после первой фразы фигура моей подруги ощутимо уменьшается в размерах. И без того миниатюрная, она втягивает шею и сжимается. — Из-за этого я ночью ушла в лес, собственно. Я видела Вергилия и братьев. Он приказал им убить меня.

— О, лучше им этого не делать! — оживившись, она грозит мне пальцем. — Охотники только и ждут момента, чтобы нас атаковать!

— Потом оказалось, что Вергилий уже в Штатах, и может приехать в Рейвен Хилл. Уильям тебе не говорил об этом?

Девушка куксится и закатывает глаза, не забыв скрестить руки на груди.

— Пока нет. Видимо, не хотел портить настроение перед Рождеством. Обещал устроить мне итальянскую романтику в нашем «любовном ковчеге». — Последними словами она открыто пародирует меня и все мои рассказы о вечерах с Дамианом в семейном коттедже.

— Оу, я даже завидую, — шутливо переигрываю бровями, делая пару развязных шагов к ней, всеми силами имитируя отвратительный флирт.

— Да ну тебя! — хихикает она, слегка хлопнув меня по плечу.

***

Пока мы возвращаемся домой, Энн всё время болтает по телефону с Уильямом. Увы, они не могут быть вместе на глазах у всех, как мы с Дамианом. Общаются тайно, встречаются в своём секретном месте, о котором даже нам не говорят. Энн притормаживает у особняка и я выхожу из машины. Забираю свои пакеты с покупками и подмигиваю на прощание.

К моему возвращению дом оказывается готовым к празднику. Через панорамное окно гостиной виднеется пушистая живая ель, которую скоро украсят игрушки. Дэйм добавляет последние штрихи снаружи, стоя на стремянке и развешивая гирлянду по периметру входной двери. На ней уже красуется рождественский венок с роскошным красным бантом. В отличие от горожан, чьих домов за сегодня я повидала достаточно, братья решили отказаться от украшений двора, которые всё равно никто не увидит из-за забора.

— Что там у тебя? — интересуется он, глядя на меня сверху вниз. — Подарки? Мне подарки?

— Вы же вампиры, зачем вам подарки? — возражаю с непривычной для себя горячностью. — Это всё для меня!

Дамиан строит обиженную мордашку, отклячив нижнюю губу, и показательно шмыгает носом. От нашего постоянного дурачества в груди разливается тепло.

— Ты разбила мне сердце...

Он драматично смахивает пальцем несуществующие слёзы и возвращается к прикреплению гирлянды.

Трачу несколько мучительных часов на упаковку подарков в праздничную обёртку. Уроки труда в начальной школе прошли напрасно. Каждый подарок обвязываю красной ленточкой и подписываю красивым шрифтом, подсмотренным в Интернете.

Теперь приходит очередь моего любимого занятия. Завтра праздник, значит время заготовок. Сделаю несколько салатов, пожарю индейку, надо бы ещё испечь имбирное печенье и не забыть про инжирный пудинг. И да, кто бы мог подумать, что американский ребенок будет балдеть от традиционной русской толчёнки!

По привычке занимаюсь любимым занятием в наушниках, не стесняясь вопить песни во всю глотку.

— Всем врагам смело в глаза смотри, ведь самородок ты! — пытаюсь вытягивать ноты и на эпичном моменте вскидываю руки по сторонам, в одной держа картофелину, а в другой нож. — Холодный прям как лёд! Иди скорей вперед!

Пританцовываю, отступая на несколько шагов назад. Прикрываю глаза, лихорадочно размахивая рукой, позабыв, что в ней нож. Чья-то ладонь хватает меня за запястье, другая ложится на талию, вынуждая закончить концерт. Вздрагиваю и спешу тыкнуть пальцем на наушник.

Уильям смотрит на меня с выражением лица великого мученика. Раз кровь из ушей не бежит, значит, физически от моего пения он не пострадал. А вот морально...

Убедившись, что концерт худших исполнителей всех времён и народов окончен, он отпускает меня и делает пару шагов назад. Страдальческая гримаса так и не покидает его лица. Непринужденно возвращаюсь к готовке, энергично нарезая картошку. Мне в очередной раз стыдно перед ним.

— Ты пришел на запах еды или на мои вопли? — интересуюсь, оглядываясь на него. Пожалуйста, перестань стоять с таким лицом!

— Да. — Немногословный ответ, но главную мысль мне уловить удается. — Прости, но ты выглядишь подавлено. А твоё... пение... звучало как крик души.

Конечно, я сгораю от стыда перед музыкантом, который в свои 15 лет гастролировал по миру, а я в свои 22 ни в одну ноту не попадаю!

— Знаешь, не так-то просто радоваться, когда по твою душу собирается явиться большой и страшный первокровный вампир, — стараюсь перевести всё в шутку.

Уилл перестает мучить меня своей гримасой и подходит к кухонному гарнитуру, с интересом рассматривает продукты. Особенно его привлекает тушка индейки, которую я собираюсь замариновать на ночь. Клянусь, я слышу, как он страдальчески сглатывает слюну. Отрывает взгляд от запретных плодов, на этот раз изучая меня.

— Я сделаю всё, что смогу, чтобы ты была в безопасности.

— Ты готов идти в бой?

— Так точно, — с широкой улыбкой передаёт мне другой нож. — Ты режешь картошку ножом для рыбы.

— Почему ты остаёшься так добр ко мне, даже после того, как я приношу вам сплошные несчастья? — с тяжёлым вздохом вопрошаю я. — Я ведь чуть не заставила твои барабанные перепонки лопнуть пару минут назад.

В ответ он не сдерживает смех:

— Потому что ты моя подруга, — кладёт ладонь на макушку и ерошит волосы. Так энергично, что половина прядей оказываются у меня перед глазами. — Знаешь, я бы сказал сестрица.

Теперь и я не могу не посмеяться.

— Договорились, братец! — шутливо толкаю его бёдрами.

— О, ты тоже на запах еды клюнул? — усмехается Уильям. Мне приходится обернуться, чтобы увидеть зашедшего на кухню Габриэля. — У меня слюни текут от этого шведского стола.

Старший из братьев в ужасе осматривает кухню. Гулко сглатывает и оттягивает воротник пуловера, давая себе возможность вдохнуть поглубже. Три из четырёх конфорок заняты, в духовке доходят котлеты. На островке в процессе салаты и тесто для печенья. Теперь и я понимаю, что здесь еды хватит на целую толпу, но никак не на одну девушку и ребенка. Упс...

— Элизабет, — неловко начинает он, но тут же осекается, не в силах подобрать слова. В его глазах виднеется присущий любому человеку голод и страдание от невозможности хотя бы попробовать обычную еду. Они умеют заставить почувствовать себя злодейкой! — Я понимаю, что у тебя страсть к кулинарии, но не забывай, что едите только ты и Шарлотта.

Притопываю ногой, пытаясь придумать оправдание. С булькающим звуком отправляю картофелину в кастрюлю к остальным товарищам.

— Мой мозг отказывается принимать тот факт, что я живу в доме с тремя мужчинами, которые не едят! Не знаю, как в Америке, но русские мужчины любят плотно поесть!

— Увы, наши желудки мигом включают рвотный рефлекс, — тяжело вздыхает Уильям, смотря куда угодно, только не на еду. Вот только он всё ещё чувствует эту какофонию запахов. — И то, что ты делаешь сейчас, для нас пытка.

Оскорблённо фыркаю и скрещиваю руки на груди, пригрозив Уильяму ножом. На всякий случай он делает пару шагов назад и поднимает руки. Яростно качает головой, уверенно выпаливает оправдание:

— Не из-за твоей еды! А в принципе от любой пищи! Но Дэйм как-то пробовал, сказал, что вкусно.

Тихо хихикаю. Хоть кто-то в этом доме оценивает мою стряпню по достоинству! Тут же в голову приходит закономерный вопрос:

— И как... его рвотный рефлекс?

Братья переглядываются с ироничными ухмылками.

— Работает по расписанию, — бодро отзывается Габриэль, явно находя ситуацию забавной. — Полетел, как пуля! — он даже делает сопроводительное движение рукой.

Уильям закатывается в хохоте и спешит под шумок сбежать. Сама смеюсь, параллельно ставлю кастрюлю с картофелем на плиту и подсаливаю воду.

Габриэль с видом знатока, сложив руки за спиной, вышагивает по периметру кухни, с интересом изучает каждое блюдо. К чему-то даже принюхивается и довольно кивает. Слышу, как в один из таких заходов он шепотом произносит слово «издевательство». Надеюсь, это в адрес своего состояния, а не ни в чем неповинного салата.

Когда он рядом, я не могу не вспомнить о Вергилии и ночном консенсусе. Решаю начать разговор, не отрывая взгляда от плиты:

— Габриэль, я не хотела подслушивать ваш вчерашний разговор...

— Мы бы всё равно тебе рассказали, — тут же откликается он, продолжая находиться вне поля моего зрения. — Возможно, в более мягком варианте, но суть остаётся неизменной. Вергилий может омрачить весь праздник в любой момент.

Из гостиной доносится задорный смех, который не может не привлечь моего внимания. Габриэль замечает это и мягко улыбается:

— Иди к ним, повеселись. Я может и не ел нормальную пищу больше ста лет, но за картошкой уследить в состоянии.

Радостно киваю в ответ. Торжественно надеваю на него фартук и вручаю кухонное полотенце. Не сдерживаю смеха, да и он тоже. В таком амплуа Габриэль выглядит как многодетный отец-одиночка.

В гостиной два брата и сестра довольно хохочут, наряжая ёлку. Дэйм усаживает Лотти на плечи, и та радостно раскидывает мишуру по пушистым ветвям ёлки, которые и без того провисают под тяжестью большого обилия игрушек. Уильям подает ей звезду и малышка с гордостью надевает её на верхушку живой ели. И ведь не скажешь, что в этом доме живут вампиры.

Приятный запах хвои, игриво потрескивающее пламя камина. Счастливый смех домочадцев. Гирлянды на стенах, мишура и, конечно же, рождественские носки на камине. Вот я и попала в день своей мечты.

Я давно позабыла, что такое семья. Какого это собираться за одним столом всем вместе и радоваться мелочам. Безумно надеюсь, что именно в это Рождество мне удастся почувствовать себя ещё более счастливой.

С нарастающим теплом в груди подхожу к ели. Снимаю с безымянного пальца левой руки серебряное кольцо и надеваю на веточку, подгибая иголки. Произвольно задерживаю дыхание в этот момент. Дамиан обнимает меня за талию и с неподдельным интересом спрашивает:

— Это у вас на родине ритуал такой?

Пожимаю плечами.

— Не знаю, как у всех, — поворачиваюсь к нему лицом и украдкой целую в губы. Он тянется за продолжением, но быстро останавливается, понимая, что здесь Шарлотта. — Но я каждый раз вешаю кольцо на ёлку в надежде, что в новом году меня позовут замуж.

Дэйм расплывается в очаровательной улыбке и подхватывает меня на руки:

— Не думал, что ты начнёшь компостировать мне мозги по этому поводу так быстро!