Глава 31. Тени сгущаются

Занятия в этом учебном семестре подошли к своему логическому завершению. Напоследок студенты провели прекрасный фестиваль в честь приближающегося Рождества. Энн была одним из участников организационного комитета и отхватила себе аж два номера, в один из которых (танцевальный) втянула и меня. Помню, как тряслась перед выходом на сцену, а потом просто отдалась ритму и отожгла с остальными девчонками. В завершение концерта, Энн с Уильямом исполняли написанную ими песню. Эти овации всего зала надолго останутся в моей памяти.

Сейчас на носу Рождество, буквально через три дня. Даже братья Уилкинсоны собираются праздновать. На моей памяти это единственный праздник, за исключением Хэллоуина, который они признают. Клянусь, в эту Рождественскую ночь я загадаю желание, чтобы Вергилий Уилкинсон не ступил на порог этого дома, пока я не получу диплом магистра.

А пока Рождество не наступило, я по-прежнему провожу время с Шарлоттой. Слишком много времени. Вот мы поднимаемся после обеда по лестнице и сворачиваем в левый коридор. Мой взгляд инстинктивно бросается на люк чердака, который всё ещё не даёт мне покоя.

– Монстр будет не рад новому знакомству, – подаёт голос Шарлотта, проследив мой взгляд. Она держит меня за руку и идёт вприпрыжку в нетерпении устроить ещё одну «замечательную» игру.

Отлично, тайна чердака сгущается. Что у нас есть: там не хранится кровь, там не хранятся трупы, в противном случае я бы задохнулась от запаха гнили. Что может быть там? Или кто?

– Расскажи мне про монстра, Лотти. Ты видела его? – отрешённо спрашиваю я, будто это меня особо и не интересует.

– Не-а. – Она открывает дверь в свою комнату и заталкивает меня туда, заставляя оторвать взгляд от чердака. – Но я знаю, что он большой и страшный. У него острые зубы, куда острее, чем у моих братьев.

– И почему он живёт там?

Шарлотта смеряет меня тем самым взглядом, когда я, по её мнению, пробиваю все границы тупости.

– Очевидно! – фыркает она, нахмурив тонюсенькие рыжие бровки. – Он охраняет то, что скрыто там!

– А что там?

– Не знаю. – Она смущённо мнётся с ноги на ногу и больше не смотрит мне в глаза. Маленькая врушка. – Мои братья разозлятся, если узнают, что я рассказала тебе!

Я начинаю смеяться и хватаю девчушку в свои объятия, используя сверхсекретное оружие под названием «щекотка».

– Элизабе-е-ет! – вопит Лотти через смех. – Хва-а-атит!

Прости, малявка, но это единственный способ вымотать тебя и уложить спать. Причём очень действенный. Спустя полчаса нескончаемого бега и атак щекоткой она выматывается и засыпает прямо на кресле-мешке. Отлично, теперь никто мне не помешает.

Как ниндзя проскальзываю в свою комнату и беру зонт, имеющую ручку в виде крючка. То, что они спрятали ту палку-открывалку, меня не остановит. Разведываю обстановку, выглядывая из комнаты. Никого. Братья вроде бы все вместе уехали куда-то утром и до сих пор не вернулись. Когда ещё мне представится столь прекрасная возможность? Подбегаю к люку и, встав на цыпочки, тянусь зонтом к ручке. Есть! Медленно вытягиваю скрипящую лестницу вниз. Им бы не мешало смазать петли.

Стоит мне полностью опустить лестницу, как я слышу исходящие оттуда тихие шепотки. Нечто притягивает мои силы медиума. Я чувствую, как всё моё нутро желает оказаться наверху. Оставляю зонтик на полу и медленно поднимаюсь. Стоило взять с собой телефон, тут кромешная темнота. Забираюсь на чердак и неуверенно встаю на ноги. Пытаюсь осмотреться. Что-то есть в центре этого места, что-то, что тянет меня. Что-то чёрное, грязное и порочное. То, что здесь находится, является величайшим воплощением греха человеческого. Делаю шаг вперёд, как голову прошибает острой болью. Вскрикиваю, падая на колени. В голове сменяют друг друга тысячи голосов, каждый из которых хочет перекричать другого. Они повсюду. Шум настолько оглушающий, что мне приходится зажимать уши руками.

– Замолчите! – прошу я, но оно не прекращается.

Чувствую, как по вискам начинает долбить. Падаю навзничь, поднимая пыль, которая попадает в нос и не даёт дышать. Катаюсь по скрипящему полу, пытаясь сконцентрироваться и выбросить эти голоса из головы, но тщетно. Они хотят что-то сказать. Молят о помощи. Но их так много, что я не могу разобрать, какой именно помощи они от меня ждут. Не выдерживаю и начинаю кричать от боли. Вцепляюсь в волосы так, что могу выдрать их с корнями.

— Впусти меня! Прошу!

— Нет, меня!

— Я здесь дольше всех!

Они кричат. Вопят от боли. Громче с каждой секундой. Вокруг меня кружат тени. Температура на чердаке стремительно опускается, и конечности немеют от ноющей боли.

— Впусти меня ненадолго! Я уйду, обещаю!

По моим щекам бегут слёзы. Я не знаю, что делать. Никогда ещё призраки не атаковали меня целой группой.

– Оставьте меня в покое!

У меня нет сил противостоять им. Я не хочу больше слышать эти безумные голоса. Через собственный крик улавливаю копошение внизу и скрип лестницы. До меня доносится испуганный голос Габриэля:

– Элизабет!

Поднявшись на чердак, он бросается ко мне, встаёт на колени, не обращая внимания на пыль и грязь. Хватает меня за предплечья, заставляя оторвать ладони от лица. Отчего-то его глаза я хорошо вижу в темноте. Он шепчет мне слова успокоения, советы, как прекратить эту психологическую атаку. И это помогает. Голоса утихают. Он тяжело выдыхает и поднимается на ноги, чтобы включить на чердаке свет. Жмурюсь.

– Я не хочу даже спрашивать, как ты сюда забралась и зачем, но, как видишь, здесь ничего нет, – чеканным голосом произносит он и проводит рукой в сторону, показывая, что это самый обычный чердак.

Встаю на ноги, отряхивая с себя пыль, осматриваюсь. Какой-то старый деревянный стол, несколько небольших стеллажей, коробки, даже вешалка, но ничего подозрительного. Ничего не притягивает мои силы. Странно. Поворачиваюсь к Габриэлю спиной и подхожу к покрытому пылью столу. Незаметно скольжу по нему пальцем, а затем поднимаю и смотрю на подушечку. Нет пыли. Это он не продумал.

– А я думала, мы договорились не использовать свои способности друг на друге, – глубокомысленно произношу я, растирая пальцами невидимую пыль. – Может и мне тебе в голову пробраться?

Концентрируюсь и вышвыриваю Габриэля из своего сознания. Снова темно. Он не включал свет.

– На выход, Элизабет, — не перестаёт смотреть в мои глаза. Замечаю, как изумрудная радужка переливается в темноте. — Как видишь и слышишь, здесь никого и ничего нет.

– Включи свет, – настаиваю я на своём.

– Если ты думаешь, что находящееся здесь поможет одолеть Вергилия, спешу разочаровать – нет.

С этими словами он указывает на лестницу, ясно давая понять, что разговор окончен. Мне не остаётся ничего иного, кроме как повиноваться. Держу пари, теперь они досками заколотят этот проклятый чердак.

Внизу меня ждёт Дамиан, который любезно помогает спуститься. Вот только лицо его не отражает ни капли доброжелательности. Не без иронии произносит, уводя меня под руку подальше от злополучного люка:

— Не знал, что ты у меня настолько авантюристка.

– Если бы я знала, что там, я бы не полезла! – восклицаю в крайнем раздражении и вырываю руку из его объятий.

– Уймись ты, наконец! У нас чердак полный тротила на случай неожиданного побега и необходимости скрыть все следы! И ты нас всех чуть не подорвала!

– Неубедительно!

С таким вердиктом я оставляю Дамиана за дверью и решаю сосредоточиться на чём-то важном. Например, на дневнике неизвестного медиума. Но чем больше я читаю, тем больше путаются мысли в голове. Недавний испуг сменяется на усталость, и я не замечаю, как проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь поздним вечером от голода. Стоит мне открыть глаза, как я вновь начинаю злиться. Я не могу выкинуть чердак из головы. Правда была так близка! Осознание того, что оно может навредить мне, обостряет ощущения. Я готова подпрыгнуть от любого шороха. Не чувствую себя в безопасности. Этот особняк должен был стать для меня домом. Ладно, временным пристанищем. Но теперь я чувствую себя птицей в клетке, на которую пристально смотрит облизывающийся голодный кот. Встаю с кровати и наворачиваю круги по комнате вместо того, чтобы снова лечь спать. Да, братья обещали защищать меня ценой всего, но после того, как я посреди ночи оказалась в лесу, сложно чувствовать себя в безопасности.

Чтобы немного остудить свой пыл, выхожу из комнаты. Чердак, на удивление, не заколочен. В кромешной темноте даль коридора выглядит невообразимо мрачно и жутко. И да, я никогда не привыкну к этим свисающим с потолка лампочкам. Оторвать бы руки этому дизайнеру.

Довольно громкий разговор где-то внизу привлекают моё внимание. Крадучись спускаюсь по лестнице и на корточках подбираюсь к гостиной. Первым, особенно чётко, я слышу голос Габриэля, ведущего горячую дискуссию. Не удивлюсь, если на повестке ночного разговора стоит моё поползновение в адрес чердака. Прикладываю ладонь ко рту и носу, чтобы они не услышали меня. Да, подслушивание – не самое правильное занятие, но они не оставляют мне выбора!

– Габриэль, скажи, что ты шутишь! – не без дрожи в голосе произносит Дамиан.

Похоже, у них братский консилиум.

– Увы, но Вергилий в Штатах. И, возможно, нанесёт нам визит.

От этой новости мне хочется громко заныть, но я позволяю себе лишь скатиться спиной по стене и сесть на пол. К разговору подключается Уильям:

– В таком случае, мы должны защитить Элизабет и Шарлотту.

– Вы преувеличиваете! – в напыщенной манере откликается Дэйм. – Ему было плевать на нас столько времени, и сейчас плевать! Я не хочу жить в вечной паранойе только потому, что Лиззи в приступе лунатизма приснился страшный сон!

– Вергилий в Штатах, Дамиан! – повторяет Габриэль в попытке достучаться до брата. – Ему ничего не стоит приехать в Рейвен Хилл! Смирись с этой мыслью и, желательно, как можно быстрее!

Неужели у такого занятого вампира не найдётся занятия поинтереснее, чем приезжать сюда, чтобы убить меня? Задаю я вопрос сама себе, и даже не хочу на него отвечать. Если он приедет сюда, мне нужно быть во всеоружии.

– И всё же, – не унимается Дамиан, – вы думаете, он приедет сюда ради одной Элизабет?

­– Ситуация с Преемниками обостряется, это может привлечь его, – тихо, но уверенно отвечает Уилл. – А ещё не забываем про её дар медиума.

– Верно. Во время телефонного разговора мне показалось, что Вергилий был озадачен её фамилией. У меня есть подозрения, но я не хочу делать поспешных выводов. А это видение могло быть попыткой выйти с медиумом на контакт и, заодно, напугать.

– Если ты не ошибаешься, брат, это будет её первое и последнее видение...

– Не смей даже думать об этом, Уилл! – голос Дамиана больше похож на разъярённый вой.

Не выдерживаю и продвигаюсь ближе к слегка приоткрытым дверям. Атмосфера в гостиной стоит напряжённая, невидимое человеческому глазу электричество снуёт туда-сюда, отскакивая от стен. Габриэль стоит у камина, привычно потирая щетину. Его ледяному самообладанию можно позавидовать. Потому что Дамиан мечется по гостиной, скрестив руки на груди, и пару раз даже проходит мимо меня. Мои рецепторы улавливают волны ярости, исходящие от него. Зная его, он не прочь что-нибудь разбить или разорвать в клочья в попытке выпустить пар. Братья настолько озадачены, что не замечают меня. Дэйм продолжает бушевать, едва ли не вырывая волосы на голове:

– В прошлый раз он явился, потому что ситуация вышла из-под контроля. Сейчас всё стабильно!

– За исключением того, что ты её укусил! – не без иронии отмечает Габриэль.

– Но он не узнает об этом, пока один из вас не доложит!

– Она человек, она вообще не должна была знать о нас! Ты помнишь, что стало с Моникой! – голос Габриэля полон боли и отчаяния.

— Мы должны противостоять ему! – восклицает Дамиан, слегка припрыгивая на месте. – Мне надоело быть псом на привязи!

— Стоит напомнить, что он первокровный вампир? – хмыкает некоторое время молчавший Уильям. Он занимает своё любимое место в кресле, закинув ноги на подлокотник. И по тому, как нервозно он качает ступнями, я понимаю – ему тоже страшно. – И что он может сделать с нами, если мы просто... не знаю, неправильно вздохнём?

– А мы можем как-то помешать ему приехать сюда? – с лёгкой надеждой в голосе интересуется Дэйм, наконец-то перестав шататься по комнате.

– Без вариантов, – вздыхает Габриэль, и все трое едва ли сдерживают гримасы отчаяния.

– Габриэль, скажи мне... – в полголоса произносит Дамиан, понурив голову. – Какая муха тебя укусила в тот день, когда в твою голову пришла прекрасная идея послушать Вергилия и пригласить в этот дом смерти человека с другого, блять, континента?!

Старший, опешив от такого вопроса, прочищает горло, прежде чем ответить:

– Если бы я знал! – Озлобленно грозит брату пальцем, и лицо его искажается в гневе. – Да и она не человеком оказалась, а медиумом! А ещё ты влюбился в неё по уши!

– А у меня, по-вашему, на неё что, радар встал, и я решил, что она моя женщина? – Дамиан снова загорается и в гневе подскакивает с места. – Нет, это было не специально!

– Я не это имею в виду, Дамиан! Сядь уже!

– Замутить с одним из медиумов, которых днём с огнём не сыщешь. Ты сорвал  джек-пот, Дэйм... – с сардонической ухмылкой хмыкает Уилл, устало потирая глаза.

– Заткнись, Уилл! Сам-то за ведьмой бегаешь!

Эта их тройная истерия выбивает из меня весь боевой дух. Как бы они снова не сцепились, как это было в коттедже. Не могу не отметить, меня неописуемо радует, что Дамиан готов за меня порвать любого. И теперь, когда даже Габриэль принял наши отношения, я не могу позволить папаше Уилкинсону заявиться сюда и разрушить всё! Особенно то, что мы построили с Дамианом. Не позволю. Я разорву его душу на части. Заставлю гнить в Лимбо целую вечность. Он поплатится за все свои грехи.

Встряхиваю головой. Что это было за наваждение? Я ведь даже не могу попасть в Лимбо, что уж говорить об уничтожении чужой души.

– В любом случае, нам нужно быть наготове, чтобы защитить девчонок, – бурчит обиженный на брата Уильям.

– Всё может очень легко пойти по наклонной, – отмечает Габриэль. Теперь он ходит взад-вперёд перед камином, растирая виски. – Он может крутить нами как хочет, когда находится рядом. Может заставить нас навредить себе же, или прикажет напасть на Элизабет. Даже я не смогу противостоять его внушению.

Мне не нравится, как это звучит! Когда Вергилий появляется рядом с ними, они дружно вытягиваются по струнке и послушно исполняют любой приказ! Так что ли? Очень даже похоже на моё видение!

– Не забывайте, что мы, ко всему прочему, становимся крайне агрессивными. Он пробуждает самые хищнические инстинкты, делая нас... машинами для резни...

– О нет! ­– восклицает Дамиан, всплескивая руками. – Я больше не хочу быть монстром! С меня недавнего вот так хватило. – Он ставит ребро ладони под подбородок, показывая всю свою усталость от такого существования.

– А теперь подумай, Дэйм. Если мы просто чуть не загрызли на смерть двух девушек, то, что будет под влиянием Вергилия? Если Энн может запереться в доме и наложить защитное заклинание, то Элизабет в соседней комнате остаётся только прыгать в окно!

Дамиан сжимает кулаки, глядя на брата. Тот никак не поддаётся на провокацию. Да и зная, каким в гневе бывает Уильям, ему вообще не стоит бояться Дэйма.

– Достаточно! – Габриэль встаёт между братьями. – Пока нам нужно успокоиться. И не говорите ничего Элизабет, не стоит пугать её раньше времени.

Как мило и... наивно! Я уже в истерике! Сижу под дверью и трясусь, как банный лист. В гостиной повисает траурное молчание. А я сижу совсем рядом и не знаю, как на это реагировать. Нельзя больше здесь оставаться, они могут заметить. Да и после этих дебатов меня подташнивает. Отчаяние медленно подкрадывается ко мне, цепляясь за ноги, намеревается наброситься и поглотить с головой. Я только начала строить свою жизнь в другой стране! У меня были планы и надежды на будущее. Но с появлением Вергилия это всё падёт прахом...

– Это неразумно... – подаёт голос Уильям. – Мы не должны скрывать от неё такое. Наша ложь может стоить ей жизни.

– С этого момента мы ни на секунду не будем спускать с неё взгляда! – заверяет его Габриэль.

– Подумай ещё раз, о ком ты говоришь? Элиза мастерски справляется с тем, чтобы ввязываться в неприятности и поднимать нас на уши! Вспомни, Дэйм говорил, что она недавно набрела на поместье Блэквудов! Это как умудриться надо было в такую глушь забраться!

– Поддерживаю. Она часть семьи, и должна знать хоть что-то. Забыли, как она бесится из-за этого чердака с чёртовыми приколами Вергилия?

Все трое безрадостно хмыкают.

­– Кроме того, – продолжает Дамиан, – я с ума схожу от мысли, что кто-то хочет ей навредить! – он буквально вскрикивает и ударяет кулаком по ноге.

Братья спешат вмешаться и остудить его горячую голову:

– Дэйм, ты не поможешь ей, если будешь бить всё, что движется!

– Держи себя в руках, Дамиан! Нам остаётся лишь только ждать и быть начеку.

– Терпение – это не про меня...

В обычной ситуации я могла бы даже улыбнуться. Но не сейчас, когда дрожу от страха. Слизываю скатывающиеся по щекам слёзы. Отчего-то в груди немилостиво ноет. Лишь слабое тепло в сердце помогает бороться с отчаянием. Парни меня любят, и готовы защищать даже от первокровного вампира. Теперь, когда и я в курсе ситуации, нельзя сидеть и ждать свой смертный приговор. Мне нужно придумать способ помочь им. И, для начала, сообщить о своей осведомлённости.

Уверенно встаю на ноги и распахиваю двери гостиной. Три пары ошарашенных глаз смотрят на меня. Они действительно не заметили. Проглатываю слёзы и с искренней улыбкой объявляю:

– Я всё слышала...