Глава 30. Лучшее лекарство 🔞

– Элизабет, успокойся! Это я, Дамиан!

Кричу во всю глотку, пытаясь сопротивляться. Открываю глаза и вижу перед собой Дамиана. Крик громче.

– НЕ ПОДХОДИ!

Из последних сил отползаю он него по гадкой мокрой земле.

– Лиззи, всё хорошо!

Дамиан подбегает ко мне и, ловко схватив под руку, поднимает на ноги. Смотрю в его обеспокоенные глаза и не вижу того монстра, который пытался убить меня минуту назад. Он в неописуемом шоке осматривает меня, перед тем как торопливо снять в себя зимнюю куртку и надеть на меня.

— Слушай, штучка, я понимаю, что у тебя страсть к познанию окружающего мира, но давай это будет первый и последний раз, когда я бегаю за тобой по лесу посреди ночи!

– Ты сам меня сюда притащил! – кричу ему в лицо сквозь слёзы.

По полному недоумению, так чётко написанному на лице Дамиана, не сложно догадаться, что не он меня сюда так немилостиво тащил. Но это были не призраки, тогда что? Лунатизм?

– Я спокойно спал, но проснулся от холода, а тебя и след простыл! Пальто висит в прихожей, а ботинок нет!

Не знаю, что сказать в своё оправдание. Адреналин в крови постепенно иссекает, и меня вновь клонит в сон. Дамиан без лишних слов подхватывает меня на руки и спешит домой.

– Ты холодная, как ледышка! Даже не думай засыпать, слышишь меня!

А я как раз об этом думаю. Плотнее закутываюсь в куртку и прижимаюсь лбом к его тёплой груди. Я так замёрзла, что никакой меховой воротник не поможет. Дамиан отлично ориентируется в лестной местности и возвращение домой не заставляет себя долго ждать.

Он сразу же несёт меня в гостиную, где игриво догорает камин. Усаживает на пол у источника тепла, а затем бережно снимает с меня куртку и ботинки, заменяя их на плед.

– Сиди здесь, сейчас вернусь!

По его шагам и характерным звукам понимаю, что он ставит чайник. Теперь поднимается на второй этаж. Вскоре меня обогревает и чашка горячего какао. Дамиан садится вместе со мной у камина, согнув левую ногу в колене и положив на неё руку, правой же подкидывает в пасть пламени несколько поленьев.

– Рассказывай.

Я отмечаю, как игриво пляшут языки пламени в его похожих по оттенку глазах. Крепче сжимаю в ладонях кружку с какао, от горячего пара запотевают очки.

– Не знаю, что это было, видение или наваждение. Я встала с кровати и ушла в лес, потом заблудилась, а затем увидела вас троих. Решила, что вы пришли меня спасти... – делаю паузу в своём рассказе, ещё раз переваривая произошедшие в лесу события. – С вами был Вергилий. А потом вы как с цепи сорвались и бросились на меня. Ты был первым и... убил меня...

Дамиан опускает задумчивый взгляд в пол, массируя переносицу. По тяжелому вздоху, предательски вырвавшемуся из груди, понимаю, он устал не меньше меня. Придвигается ближе, кладёт ладони на мои замёрзшие, перепачканные в грязи икры и сильно растирает. Смотрит в глаза. Больше не вижу в них ни капли надежды. Но он всё равно говорит:

– Мы обязательно справимся с этим, Лиззи. Вместе.

***

Не помню, как засыпаю у камина, но утром обнаруживаю себя в постели в другой пижаме. Отрываюсь от подушки, как через голову проходит острая молния боли. Шиплю, прижав ладонь к виску. Всё тело ломит, не только голову. Горло першит. Мне холодно и жарко одновременно. Что со мной происходит?..

Дамиан, который уже давно не спит, видя мою гримасу, спешит приложить ладонь ко лбу.

– Да у тебя температура! Лежи, не вставай!

Нет-нет, и ещё раз нет! Я больше не хочу быть заложником комнаты или больницы! Энергично, но через силу, поднимаюсь с кровати и спешу скрыться в ванной, бросив напоследок:

– Со мной всё хорошо!

После утренних процедур спускаюсь в столовую к завтраку. Хорошо, что еда была приготовлена вчера, и мне не придётся истязать себя ещё больше. Бросаю взгляд в окно, уж слишком мрачно повсюду. Конечно же, затянутое грозовыми тучами небо и ливень.

Забежавшая в столовую Шарлотта бросается в мои объятия, и почти валит на пол. Я на секунду забываю о своём самочувствии. Она поднимает на меня свои большие зелёные глазёнки и выглядит взволнованно.

— Ты такая горячая. И щёки красные.

Отлично, даже ребёнок видит, что со мной что-то не так. Главное не нарваться на Габриэля, он точно оставит меня дома. А я не хочу киснуть здесь, особенно после специфичного ночного приключения.

— Извини, Лотти, мне пора в университет, – спешу отвязаться от неё, держа в руке тост с арахисовым маслом. – Я достала тебе печенье и молоко. Садись кушать. Увидимся позже!

Но Шарлотта никогда не сдаётся так просто. Куксится, натяв на лицо обиженную гримасу.

— Ещё рано, давай поиграем!

— Вечером, Лотти, – вздыхаю я. – Поиграем в любую твою игру.

— В любую? В прошлый раз ты оказалась запертой в шкафу.

Мне нечего ответить. Хватаю её подмышки и усаживаю за стол. Как в ресторане ставлю перед ней завтрак с напитком и спешу ретироваться. Дамиан не любит, когда я копошусь перед отъездом.

***

Во время перерыва мне удаётся уличить момент и скрыться от лишних глаз в библиотеке. Мой загадочный медиум-ментор в своём дневнике посвятил много записей вампирам. Похоже, он был из числа охотников. Начнём с того, что они делятся на три класса: первокровные, обращённые и буйные. Если про первых двух я знаю, то о последних братья никогда не заикались. Согласно записям, буйные – это обращённые в вампиров люди, которые не смогли совладать с жаждой человеческой крови или попробовали своей, вследствие чего деградировали до монстров. Здесь даже есть набросок: потерявшее человеческий вид существо с тёмно-серой кожей, по оттенку напоминающей асфальт, с красными глазами и нечеловечески изогнутыми конечностями. Эти твари очень восприимчивы к солнечному свету и, в отличие от стабильных вампиров, никогда не выбираются на люди днём, предпочитая прятаться в подвалах и канализациях. Как чудно, не знаю, кто нагоняет больше жути: буйный или первокровный.

Прикладываю ладонь ко рту, содрогаясь в приступе кашля.

— Елизавета, не время болеть.

Я подпрыгиваю на месте, услышав знакомый голос, и смотрю вверх. Итан Браун собственной персоной стоит передо мной в нескольких шагах. Боже, почему он вечно подкрадывается так незаметно и пугает меня?

— Профессор, такими темпами Вы меня до инфаркта доведёте.

Он улыбается и извиняется с тихим смешком:

— Прошу простить. Как у тебя дела? Я вижу, ты снова принялась за работу над книгой, — кивает на потрёпанный дневник в моих руках и пристально смотрит в глаза. — Впрочем, думаю, можно больше не шифроваться после нашего-то вчерашнего разговора.

Меня раздражает эта наша с ним недосказанность и разговор намёками, да и как-то он позабыл об официальном стиле общения. Мы молча смотрим глаза в глаза. Не могу предположить, что творится в рыжей голове. Он, набравшись наглости, заглядывает на страницу, где находится набросок и как-то безрадостно хмыкает.

– Похож, те ещё твари. Мне кажется, ты дорого платишь, Елизавета... — внезапно произносит довольно опечаленным тоном.

— О чём Вы? — неловко заикаюсь я от столь веского заявления.

— Тебе следовало держаться на расстоянии от всего этого, но ты лишь глубже закапываешь себя. Однажды ты пожалеешь об этом, но уже не сможешь ничего исправить...

Этот разговор с неоднозначными намёками крайне смущает меня.

— Что Вы имеете в виду, профессор? Я не совсем понимаю, о чём Вы.

— О твоей судьбе. Ты не должна была ввязываться в это. Это не твой путь.

Он далеко не первый говорит об этом. И, похоже, не последний. Почему все хотят осудить мои решения и их последствия? Если я избрала этот путь, я пойду до конца. До самого кладбища, если на то пошло! Взгляд Итана темнеет и почти сразу тяжелеет. Он угрюмо вздыхает, проводя ладонью по рыжей щетине на щеке, и раздосадовано произносит:

— Моё дело предостеречь. На этой ноте я оставлю тебя, — с натянутой улыбкой он отходит от меня, но буквально через пару шагов оборачивается и добавляет: — Старайся не изматывать себя слишком сильно. Призраки прошлого любят вытягивать жизнь. К слову, советую пообщаться с одним моим учеником: Арне Хантером. Может он чем поможет.

Не добавляя ничего боле, он покидает библиотеку под моим ошарашенным взглядом. Неужели он в курсе моих способностей? Откуда?! Или это был непрямой намёк на что-то другое? Нет! Он ясным текстом дал понять, что призраки вредят моему самочувствию! В подтверждение меня охватывает приступ сухого кашля. Закрываю рот ладонями и нагибаюсь, намереваясь скрыться под столом. Горло болит сильнее с каждым разом. Скоро осипну.

После занятий Энн провожает меня до дома. Захожу в особняк и слышу мертвецкую тишину. Слабый шум, отдалённо напоминающий речь, доносится откуда-то из гостиной. На цыпочках я прокрадываюсь в комнату и вижу трёх братьев, заставших без движения перед телевизором. С учётом того, что им пользуется в основном Шарлотта, я удивлена столь необычной сцене.

Заглядываю за их широкие плечи, чтобы увидеть происходящее на экране. Очевидно, в эфире выпуск новостей. Беззвучно, чтобы не нарушить повисшую в воздухе тишину, я обхожу братьев и встаю с ними на один уровень. Никто из них не обращает внимания на моё присутствие здесь. Как можно понять, репортёр ведёт интервью в каком-то просторном рабочем кабинете. На связи широкоплечий, внушительный и харизматичный мужчина средних лет. А затем камера плавно поднимается на его лицо. Острый взгляд, надменный, даже высокомерный вид. Несмотря на то, что выглядит он достаточно молодо и свежо, волосы его седы. Вергилий. Братья полностью сфокусированы на интервью, и я не хочу прерывать их мыслительный процесс.

— Мистер Уилкинсон, не могли бы Вы поделиться с нами Вашими прогнозами касательно текущей ситуации? Насколько нам известно, Вы очень любите город Рейвен Хилл и активно участвуете в его развитии.

Меня передёргивает, и я подпрыгиваю на месте. Братья зачарованы происходящим на экране. Их взгляды прикованы к Вергилию, они не моргают, я бы сказала, не дышат. Сама таращусь на мужчину в немом шоке. Вергилий совершает какие-то движения руками, и я замечаю до боли знакомую резную трость. В сознании вспыхивает воспоминание из поместья Блэквудов.

В гостиной царит гнетущее молчание, звучит голос одного Вергилия Уилкинсона:

— Нападения, которые посмели потревожить мирное население города, не стоит воспринимать слишком серьёзно. Это всего лишь мелкая неприятность, и все замешанные в этом будут арестованы в ближайшее время. Людям не стоит паниковать, власть держит всё под контролем, и мы не позволим вредить нашим дорогим гражданам.

То ли от его слов, то ли от самого его вида мне становится некомфортно. Чувствую себя угнетённо. Нельзя не отметить, он хороший оратор. У него природный талант убеждать людей. Это ужасно, что такой могущественный человек является вампиром. Проблема в квадрате. И я рада, что я никогда не встречалась с ним. Чем больше я узнаю о нём, тем меньше мне хочется столкнуться с ним лицом к лицу.

Никто из братьев так и не шелохнётся с самого начала интервью. Стоят с пустыми выражениями на лицах, невозможно понять, о чём думает каждый из них в этот момент. Они не встревожены, не удивлены, просто сконцентрированы.

Интервью заканчивается, и три брата мигом возвращаются к жизни. Габриэль с уставшим видом выключает телевизор. Дэйм разминает шею и смотрит на меня, наконец-то заметив моё присутствие.

— Лиззи? И долго ты тут стоишь?

— Сама не знаю... — бормочу под нос.

Дамиан отходит к камину и опирается об него спиной, скрещивая руки на груди. Уильям с тяжёлым вздохом падает на диван и принимается тереть указательными пальцами виски. Три брата молча переглядываются, пока Габриэль не обращается к младшим:

— Что думаете?

— Вергилий весь из себя! — Дамиан строит гримасу полную отвращения. С учётом недавно всплывших воспоминаний, упоминание Вергилия для него сейчас сравнимо с плевком в душу.

— Не будь таким злобным, Дамиан! — стараясь говорить спокойно, произносит Габриэль, но сам в недовольстве щурит глаза. — Он разумно отреагировал на возможную опасность.

— А о чём речь была? — я неловко вклиниваюсь в разговор.

Никто не бросает на меня даже взгляда, словно меня здесь нет, а вопрос я не задавала. Без лишних пререканий падаю на кресло напротив Уильяма, который уже беспардонно закинул ноги на диван и смотрит на старшего брата с нескрываемой насмешкой.

— Разумно отреагировал?.. — с издёвкой переспрашивает Уилл. — Он отрицает существование проблемы и пускает населению города пыль в глаза. Впрочем, как и всегда. В этом он хорош.

— А самое печальное, что люди просто проглотят каждое его слово, как безвольные бараны, — присоединяется Дамиан всё с тем же брезгливо-презрительным видом.

— Достаточно! — восклицает Габриэль в крайнем раздражении. Два брата вздрагивают от столь внезапного повышения тона, и я вместе с ними. — Пусть лучше отец приободрит людей, нежели будет волновать их историями о паранормальном!

Странно слышать, как Габриэль называет Вергилия Уилкинсона отцом в столь неформальной обстановке. Ах да, двадцатый век: другая жизнь, другие порядки.

— Но мы должны быть начеку. И вас двоих это касается в первую очередь! — переводит раздражённый взгляд с одного брата на другого, так и не замечая меня. — Не вступайте в открытую конфронтацию с Хантерами, я вас прошу!

Уильям стискивает челюсти при упоминании ненавистной фамилии, Дамиан принимается хрустеть костяшками пальцев и одаривает брата злобной улыбкой. Ты не представляешь, Габриэль, о чём просишь этих двоих... Здесь уже чисто мужской конфликт, не касающийся вампиров и охотников.

Старший из братьев протяжно вздыхает, глядя на лица младших, очевидно понимая, что его просьба прошла мимо ушей. Опускает взгляд на часы и недовольно цокает языком.

— Я забыл забрать Лотти из школы...

Моя очередь шокировано смотреть на него. Он никогда ничего не забывал. Неужели последние события и слишком частые «звоночки» от Вергилия так подкосили его?

Спешным шагом он покидает гостиную, и буквально через минуту я слышу гул двигателя автомобиля.

— Ладно, неразлучники, развлекайтесь, — Уильям лениво поднимается с дивана, подмигивая нам. — Меня ждёт замечательный день шоппинга в компании Энн, — интонация не лишена иронии и сарказма. — Дождаться не могу, даже в окно выпрыгнуть хочется. Этажа так с десятого.

Мы с Дэймом тихо хихикаем, пока Уильям удаляется, оставляя нас наедине. Зная Энн, эту прогулку по магазинам Уильям запомнит надолго.

Дамиан выглядит задумчиво и угрюмо, а я не решаюсь прервать тишину, воцарившуюся в просторной гостиной. Вид Вергилия пробудил у него старые и отнюдь не приятные воспоминания. Нужно вытаскивать его из этой ямы. Дэйм внезапно поворачивается ко мне, будто заметив моё присутствие только сейчас. Мы молча смотрим друг на друга приличное количество времени. Я тону в его блестящих глазах.

— Значит, это был ваш отец... тот самый... — мямлю я, не зная, что и сказать. – Я никогда не видела его вживую... относительно вживую.

От моих слов Дамиан морщится в отвращении и рычит сквозь зубы:

— Меньшее, что ты можешь сделать, так это никогда не называть его моим отцом. Моего отца убили по его приказу, — его тон холоден и полон ненависти, смешанной с презрением. — Он превратил меня в это, так что, он, скорее, мой убийца, нежели отец. Со второго раза ему всё же удалось добраться до меня, — произносит с хриплым смешком.

Сохраняю молчание, не желая сказать лишнего. Просто любуюсь таким любимым лицом Дамиана, с его прямым носом, острыми скулами и тонкими губами. После долгого молчания он вновь оборачивается ко мне. Огненные глаза смотрят прямиком в мои.

— Тебе повезло не знать Вергилия лично, он расчётливый и до ужаса лицемерный тип.

— В плане лицемерный? — не унимаюсь, желая копнуть глубже.

Примерно представляю, что имеет в виду Дэйм под этим словом, но мне хотелось бы узнать его мнение. Дамиан одаривает меня саркастической улыбкой и не без иронии во взгляде выгибает бровь. Отлично понимаю, что мои вопросы начинают раздражать его.

— Порой ты хуже самого дотошного детектива, ты знала? — кривая ухмылка растягивает его губы. – Тебя бы отправить работать в полицию, в отдел, где из подозреваемых выбивают информацию в тёмной камере.

Мои расспросы окончательно достали его, так что, опустим тему. Я не хочу, чтобы он обиделся на меня и снова закрылся в себе.

— Я не хотела заставлять тебя думать обо всём этом, медвежонок, прости.

Хрипло смеётся, щуря глаза, каждый раз, когда я называю его «медвежонком». Подходит ко мне, и его губы медленно приближаются к моим в надежде завершить разговор. Хитрец, нашёл элегантный способ заткнуть меня. Но это хорошая возможность, чтобы так легко упустить её. Отодвигаюсь от него, когда наши губы в считанных миллиметрах друг от друга, закусываю внутреннюю сторону щеки и спрашиваю:

— Что чувствуешь, когда становишься вампиром?

Дамиан делает вид, словно не расслышал мой вопрос. Собираюсь настоять на своём, как из моего горла вырывается приступ кашля. Закрываю рот ладонью, не в силах сдержать эту реакцию организма. Лёгкие начинают болеть. Такими темпами я их выплюну. Дэйм взволнованно смотрит на меня и щурится.

— Думаю, нам лучше пойти в мою комнату. Я заверну тебя в одеяло и буду поить горячим чаем, — губы приподнимаются в коронной усмешке, а глаза загораются тем самым блеском. — Прижму тебя к себе, и никогда не отпущу. Что скажешь, штучка?

Я тебя насквозь вижу! Он хочет закрыть меня в своей спальне под предлогом болезни и заставить заткнуться путём соблазнения своими руками! Я такая легкодоступная по его мнению?!

— Почему бы и нет... Заодно соизволишь ответить на мой вопрос.

— Ну, хорошо-хорошо!

Его довольный смех ласкает мой слух. Берёт меня на руки и направляется на выход из гостиной. Мне так нравится чувствовать себя хрупкой и беззащитной в его сильных руках. Будь моя воля, никогда бы не слезала.

– Ты обещал ответить на мой вопрос.

Из его груди вырывается звук недовольства, пока он заворачивает меня в одеяло.

– Кости ломит ужасно, внутренние органы будто разрываются. Тебе кажется, что сейчас захлебнешься собственной кровью. Надеюсь, это выбило все глупые мысли из твоей любопытной головы?

– Ну, – игриво накручиваю прядь волос на палец, – я люблю опасность.

– Не сомневаюсь, иначе мы бы не лежали в обнимку на кровати.

Дэйм рядом со мной, прижимает меня к своему телу. Провожу пальцами по его пушистым белокурым волосам и начинаю делать лёгкий массаж головы. От удовольствия закрывает глаза и лыбится. Довольно постанывает, показывая, как ему нравится. После напряженной ночи и не менее напряжённого дня, этот маленький момент спокойствия, как островок, скрывает нас от внешних проблем. Трусь носом о щеку Дамиана, вдыхая сладкий запах с нотками сандала. Всматриваюсь в его лицо, желая навек запечатлеть в памяти дорогие сердцу черты. Дэйм кажется совершенно непринуждённым. Время в его объятиях летит незаметно. Десять минут равняются одной секунде. Целую его в лоб, а затем выбираюсь из-под одеяла, чтобы встать и сделать глоток чая. В горле першит. Но я и не рассчитываю, что Дамиан схватит меня за руку, и я в мгновение ока окажусь под ним. Он садится на меня и соблазнительно медленно снимает свою домашнюю футболку.

— Ты нашёл новый способ лечения простуды?

Коронно ухмыляется в ответ. Я таю. И загораюсь. Но не от жара, а от желания. Пользуюсь моментом, чтобы полюбоваться чётко очерченными мышцами его тела. Кусаю губы. Каждая женщина мечтает иметь мужчину с таким телом. Указательным пальцем провожу по его коже, от груди вниз до пупка, вырисовывая мышцы пресса, каждая из которых сокращается от моего прикосновения. Любовно провожу по продолговатому шраму. Его кожа такая упругая и гладкая. Мучительно медленно приближаюсь к нему. Желаю попробовать его на вкус. Припадаю губами к ключицам, руками ласкаю мускулистые плечи и притягиваю ближе к себе. Исследую губами шею. Кожа горячая, как печь. Или же меня лихорадит. Смотрю исподлобья — закатывает глаза и вдыхает кислород мелкими глотками, сдерживая порыв простонать. Намеренно ничего не делает, хочет взять инициативу в свои руки, но тогда я должна успокоиться. Он любит брать контроль на себя и доминировать, когда дело доходит до постели.

Отстраняюсь и закрываю глаза, полностью отдаваясь в его власть. Тёплая рука проходится по шее, поднимается до затылка. Приподнимает мою голову и невесомо касается моих губ своими. Отстраняется. Дразнит. Видит, что я изнемогаю от желания. Хочу, чтобы он поторопился и прекратил эту сладкую пытку. Только он не доставит мне этого удовольствия.

— Моё лечение будет самым приятным, маленькая штучка. Если ты, конечно, не против.

– Как я могу быть против, доктор? – шутливо откидываю голову на подушку и несколько раз притворно кашляю.

Снимаю с себя платье, заигрывающе пробегаюсь пальцами по ключицам. Давай, Дамиан, нападай. И он, будто читает мои мысли, припадает к телу, как истощённый путник в пустыне к воде. Пальцы впиваются в рёбра, оставляя отметины. Эта боль возбуждает, балансирует на грани с наслаждением. Напряжение внизу живота становится невыносимым. Ёрзаю на простынях, пытаясь хоть немного унять этот огонь.

Дэйм поддевает пальцами резинку моих трусов и спешно стягивает. Хватает за колени и разводит ноги в стороны. Шершавые горячие губы впиваются в мои, а юркие пальцы входят в меня, отчего я прогибаюсь и практически стону ему в рот. Он ехидно улыбается и начинает медленно двигать пальцами внутри меня. Свободной рукой пытается задрать лифчик. Помогаю ему, просунув руки под спину и расстегнув застёжку. Грубая ладонь сразу стискивает мою грудь, сжимает и разжимает. Теребит сосок. Моё тело больше не принадлежит мне, только ему.

Улыбаюсь, покусывая его губы, которые, как сумасшедшие не могут оставить меня в покое. Скольжу дрожащими руками по его телу, хватаюсь за пряжку ремня и расстёгиваю. Затем ширинка. Резким движением спускаю с него лишние элементы одежды. Дамиан дёргается, вытаскивая из меня свои пальцы. Упирается в постель предплечьями на уровне моего лица, пока я ласкаю его член ладонью, скольжу большим пальцем по головке, слегка надавливаю, и он не может сдержать стон.

– Я скучала по этому выражению лица, – хихикаю, оставляя маленький поцелуй на кончике его носа. – Войди в меня уже. Только про презерватив не забудь от возбуждения.

Дразню его, хотя прекрасно понимаю, он уже ни за что на свете не остановится. Сердце в груди стучит так быстро, что я не в состоянии вымерить его такта. Дважды просить не приходится. Одно резкое движение, он входит в меня на всю длину. В глазах темнеет, а тело вздрагивает в страстной агонии. Цепляюсь пальцами за его плечи. Как давно я не испытывала этого прекрасного чувства от единения наших тел.

– Лиззи, – шепчет мне в шею, начиная медленно двигаться. Поддаюсь ему навстречу с каждым толчком. – Я схожу с ума рядом с тобой. За какие грехи мне тебя послали?

– За самые ужасные, – произношу тихо, целуя мочку уха. Прикусываю. – Чтобы лишить тебя рассудка.

Его член легко скользит во мне, но дарует совершенно новые ощущения. Дамиан наращивает темп, трахая меня быстрее и требовательнее. Не задумываясь ни о чём, даже о том, что кто-то его братьев может вернуться домой в любой момент. Он зависим от меня, и я чувствую тоже самое.

– Я уже давно его лишился.

Хватает пальцами за шею, крепко сжимает. Закатываю глаза. Кожей чувствую каждую подушечку его шероховатых пальцев. Безумие. Теперь нежно ведёт ладонью ниже, между грудей, по пупку, и со всей силы сжимает бедро, заставляя закинуть ногу ему на плечо. Меня бросает то в жар, то в холод. Каждое его действие заводит всё сильнее. Хотя, казалось бы, куда сильнее?

– Ненасытная маленькая штучка, – произносит хрипло, едва разборчиво.

Тяжело дышит. Вижу, как маленькая капелька пота скользит по его лбу, останавливаясь на кончике носа. Горячие губы сминают мои. Язык пробирается в рот, вступая в отчаянную схватку с моим. Ощущаю, как тугой узел ожидания внизу живота достигает пика напряжения и взрывается. Меня колотит под ним. Не сдерживаю громкого стона, больше походящего на крик. Сильнее сжимаю Дамиана мышцами, не в силах совладать с собственным телом.

Он отстраняется от меня, чтобы взглянуть в одурманенные глаза. Его взгляд дикий, яростный. Толчок, ещё один. Замедляется. Выходить полностью, чтобы в следующий момент резко вернуться назад. Вздрагиваю вместе с ним. Дышим часто. Это сравнимо с гонкой, где нет победителя. Оба теряем голову, стоит лишь оказаться рядом. Дамиан покидает моё тело окончательно, оставляя приятное ноющее послевкусие. Это безумие должно остаться в моей памяти как яркий и красочный момент. Но, что-то подсказывает, таких моментов будет становиться всё больше с каждым новым днём.