Глава 23. Разлад в семье

— Я как раз собирался поговорить с тобой об этом, — крайне раздражённо бурчит себе под нос Дэйм, застёгивая ширинку джинсов.

— Хорошо, я слушаю. — Слова произносятся столь бесстрастным тоном, что мне искренне становится жутко.

Габриэль сцепляет пальцы в замок и хрустит костяшками. А что я? В сложившейся щекотливой ситуации у меня нет ни малейшей капли контроля. Я максимум могу не допустить ухудшения конфликта. Впрочем, я не уверена, что могу хоть что-то предпринять.

Сейчас у братьев будет крайне сложный разговор, который напрямую касается меня, и мне следует попробовать отстоять свою честь и мнение. Ситуация выстроилась отнюдь не в нашу пользу. Однако мы вместе приняли решение сражаться за нашу любовь, значит, будем выступать вместе.

— Как ты узнал, что мы здесь?

Дамиан решает для начала увести основную тему разговора? Боюсь, не поможет.

Полностью одевшись, я подхожу к Дэйму. Он быстро берёт меня за руку, переплетая наши пальцы. Напряжен до ужаса, холодный, как труп. Будто его температура и не поднималась до уровня нормы ещё час назад.

— Когда в следующий раз решишь прыгать по карнизу, как слон, и греметь на всю территорию дома, проверь, закрыты ли у меня в кабинете и спальне окна, — хмыкает Габриэль, качая головой. — Да и не нужно быть гением, чтобы понять, где вы прячетесь.

— В любом случае, ты поставил нас в крайне неловкое положение. — Сильнее сжимает мою ладонь в своей, что у меня хрустит пара косточек. Чеканит холоднокровным тоном, который искренне поражает меня: — Я собирался обсудить с тобой все обстоятельства завтра. Но раз дело отлагательств не терпит, то да, мы вместе.

Я не привыкла к такой манере общения. На его месте бы мямлила, как запуганная овечка. Но сейчас не время идти на попятную.

— Габриэль, я понимаю твоё беспокойство, но мы взрослые люди и сами несём ответственность за свои решения, — проговариваю более-менее ровным тоном, стараясь звучать уверенно. Вот только колени ходят ходуном.

— Правда? — криво усмехается он, переводя пристальный взгляд на меня. — Как в прошлый раз?

Вмиг чувствую себя маленькой и беззащитной. Дамиан злобно рычит, стараясь не сорваться на лишнюю грубость.

— Это был несчастный случай... — заявляю я, как Дэйм обрывает меня на полуслове.

— Это была моя вина, и я усвоил урок!

— В любом случае, человек и вампир не могут быть вместе! — гаркает, не скрывая свою ярость.

Оба становятся на дабы. Готовы кинуться друг на друга в любую секунду.

— Что, снова расскажешь нам поучительную историю?! Сабрину ты уже приплёл сюда! — лицо Дэйма искажается в кривой усмешке с наглым прищуром. Выглядит жутко. В глазах лопается несколько капилляров, белок постепенно краснеет. — Хм-м... Давай вспомним бедняжку Монику Лодж!

Меня коробит от этих слов. Перегибаешь, Дамиан... Это слишком тонкий лёд.

— Ты понимаешь, что мои опасения не беспочвенны! — Габриэль стоит в паре метров от нас, но я вижу, как заходили желваки на его острых скулах. — Вы подвергаете всех нас ненужному риску!

Набравшись наглости, обнимаю руку Дамиана, вцепляясь в него, как в спасательный круг.

— А ты понимаешь, что мы пережили за время разлуки? Сколько всего случилось со мной, а ведь всё могло быть куда проще! — злобно взмахиваю рукой. Нервы на пределе. — Мы оба страдали, и ты больше не можешь указывать нам! — срываюсь на грозный крик.

Габриэль устало вздыхает, будто наша дискуссия не имеет смысла и крайне утомляет его. Будто перед ним пятилетняя девочка, которая пытается убедить родителей в пользе конфет для предотвращения кариеса.

— И что ты скажешь в случае, если произошедшее повторится?

Мои аргументы кончаются. Не так просто убедить его. Не думаю, что простое обещание быть осторожнее устроит Габриэля. Но при любом раскладе, я не позволю рушить то, что мы построили с Дамианом.

— Я не собираюсь кусать её! — взрывается Дамиан, за ним и я.

Почти истошно верещу в истерике, внутренности уже давно собрались в ком:

— Мы будем осторожны, я клянусь тебя! — из глаз брызгают первые слёзы, плечи подрагивают. Не могу держать это в себе.

— Элизабет... — ласково шепчет Дэйм на ухо и заключает в свои объятия наперекор всем возражениям.

Его взгляд так добр и уверен, что сердце невольно ёкает. Так мы и пойдём до конца. Бок о бок.

— Почему нас не могут оставить в покое?! — слёзы тонкими струйками стекают по моим щекам. Жалобно шмыгаю носом, вынуждая Дэйма повернуться и обнять моё лицо своими ладонями.

— Я тоже хочу этого, штучка, но для этого нужно успокоиться, хорошо? — просит с особой нежностью и осторожно стирает потёкшую со слезами тушь большими пальцами. — Тихо, не плачь. Я поговорю с ним, обещаю, всё наладится. — Добавляет едва различимым шёпотом, только для меня: — Я же обещал, что никогда больше не оставлю тебя. Ты веришь мне?

Киваю. Осознание того, что он рядом, успокаивает. Я доверяю ему. Знаю, он не сдастся после того, что мы сказали друг другу около часа назад. После того, как пламя охватило нас, сожгло дотла и возродило из пепла. Мы дали друг другу новую жизнь.

— Я не собираюсь терпеть, пока надо мной измываются. К слову, ожоги ещё не прошли!

Бросаю язвительный взгляд на Габриэля, напоминая, какие бедствия мне приходится переживать с Лотти. В ответ он лишь сжимает кулаки, тяжело дыша.

— Позже, Лиза... Поговорим об этом позже... — умоляюще шепчет Дэйм.

Мои слова только усугубляют ситуацию, но фитиль давно подожжен. Устало смотрю на Дэйма. Ему всё труднее сдерживать свою ярость. Полностью покрасневшие белки тому подтверждение. Неужели это никогда не кончится?

— Нет же, — вступает старший. — Поговорим сейчас.

— Перестань вести себя как мой отец! — Дамиан чуть ли не ядом брызжет. — Элизабет права, мы взрослые люди. Уж я точно, и у тебя нет права запрещать мне принимать свои собственные решения, которые тебя не касаются. Мы будем вместе, хочешь ты этого или нет!

— Тогда я заставлю тебя образумиться, чего бы мне это не стоило, — чеканит ледяным тоном, но и его терпение висит на волоске.

— Посадишь нас на цепи? — истеричный смешок с моей стороны. — Мы не сделали ничего плохого. В чём наша вина? — делаю шаг к нему и с наездом спрашиваю: — В любви?

— Не вмешивайтесь в этот разговор, юная леди! Позволь напомнить, ты просто няня!

Эти слова заставляют меня пошатнуться и обомлеть. «Просто няня»... После всего, через что я прошла с их семьёй... После всех секретов, жуткой правды и общей угрозы. Для меня это целая жизнь. Но не для вампиров. Габриэль прав: для них я лишь мимолётная тень в их длинном жизненном пути. И я навечно останусь «просто няней».

— Ага... Вот чего стоят все твои слова про то, что я часть семьи! — слова с истеричным смехом вылетают из груди.

Габриэль меняется в лице, но лишь на секунду. Снова принимает непроницаемый вид, нервно пощёлкивая костяшками пальцев. Рычит в ярости, обнажая клыки.

— Разве ты не видишь, что наши чувства искренни? — без особого напора, почти шёпотом вопрошаю я, в доказательство опуская голову на плечо Дамиана.

— Будто я делаю это из удовольствия...

— Тогда не препятствуй нам! — каждая мышца тела Дэйма напряжена. Чувствую его каждой клеточкой тела. Его и его отчаяние, которое мы делим на двоих. — Почему ты такой упрямый?

— Дамиан... не нагнетай.

— Ты не справедлив, Габриэль! — всхлипываю, пытаясь сдержать очередную волну истерики.

— Если бы я знал, что ты так приглянешься моему брату, я бы никогда тебя не принял в нашей семье!

Его слова крайне оскорбляют и ранят меня. Вот и открылся, двуличный подлец. Дамиан звереет. С каждой секундой ему тяжелее контролировать гнев. Да от него искрит уже. Взгляд метает молнии.

— Приглянешься?!

Не успеваю ничего понять, как он рывком приближается к брату и ударяет кулаком в челюсть. Ответный удар не заставляет себя ждать. Завязывается серьёзная драка между братьями. Приходится вспомнить, что они вампиры. Их движения слишком быстрые и резкие. Трудно определить, кто кого бьёт. Лезть в гущу событий чистое самоубийство.

— Перестаньте! Остановитесь, пожалуйста!

Меня не замечают. Хорошо хоть не кидаются друг на друга с клыками. Одежда явно пострадает. Продолжают драться как дикие звери. Каждый ухитряется увернуться от удара другого и сходу же ударить в ответ. Габриэль толкает брата и тот ударяется спиной в камин. Лицо Дэйма искажается от боли, он пытается оттолкнуться. Что-то слетает с этого несчастного и разбивается. Они же разнесут осколки по всей комнате! А Дамиан, на минуту, босой! Впрочем, как и я.

Панически обвожу комнату взглядом. Нужно хоть как-то остановить их. Взгляд цепляется за смартфон Дэйма. Как хорошо, что я добавила свой отпечаток на случай ЧП. Трясущимися пальцами захожу в журнал вызовов. Нахожу номер Уильяма и звоню. Он не сразу отвечает. Только протяжные унылые гудки. Ну же, Уилл, не время спать!

— Да? — доносится крайне недовольный сонный голос на той стороне. — Чего тебе? Презервативы кончились?

Смущённо прочищаю горло. Он реально спал. С трудом сдерживаю позыв истерично рассмеяться.

— Уилл, это я...

— Блять... — бурчит ругательство в ответ. — Что за ночные звонки, Элиза?

— Дамиан и Габриэль дерутся в коттедже у особняка! Я не знаю, что делать!

— Только не лезь! Они тебя покалечат! — слышу шум на заднем фоне. И грохот. Только не говори, что ты упал с кровати... — Скоро буду!

Отключается. Прижимаю телефон Дэйма к груди, отбегая к двери. Внутри всё клокочет от страха. Уильям скоро будет здесь. Мне страшно. Они так и не останавливаются. Ожидание кажется бесконечностью. Им должно быть больно, но это их не останавливает. У вампиров высокий болевой порог. Если они дойдут до точки невозврата — это конец. Поражённые яростью они вполне способны убить друг друга. Они часто спорили и ругались, но в первый раз подрались. Вампирская драка ни в какое сравнение не идёт с обычной. Чёртовы вампирские силы!

Помещение всё больше и больше теряет первоначальный уютный вид с каждой секундой. Перевёрнутая мебель, осколки стекла, кровь... Дамиан пропускает удар в солнечное сплетение, сгибается от боли и, не удержавшись на ногах, падает. Габриэль гнусно хмыкает, наступая ботинком на шею оппонента. Я испытываю неимоверный ужас, глядя на них. Кожа их словно окончательно выбелилась, как будто не осталось ни одной вены или даже малюсенького капилляра. Лишь только тонкие венки, набухшие в районе глаз и висков у обоих. Зелёные глаза Габриэля приобретают неестественный красноватый оттенок. Он выглядит готовым убивать. Боюсь, если я пикну, он переключится на меня и даже не поймёт.

Выдыхаю с облегчением, замечая бегущего к коттеджу Уильяма. Пулей проносится мимо меня.

— Довольно!

С грозным криком становится между братьями и расталкивает их по сторонам с необычайной лёгкостью. Тяжело дышит, белки глаз полностью красные. Дэйм стреляет в меня взглядом и фыркает, очевидно понимая, с какой стати здесь оказался младший из братьев. Его толстовка изорвана почти в клочья, как и бомбер Габриэля. Только второй стоит ко мне спиной.

— Не лезь, Уилл! — ревёт Дамиан, стирая с лица кровь. Я даже не уверена, что именно у него разбито: нос, бровь, губы или всё сразу.

— Кто-то должен образумить этого идиота! — второй продолжает кипеть.

— Заткнулись оба! — Внезапно у Уильяма обнаруживается сила и авторитет, который он никогда не показывал. — Давайте все разругаемся! Вот смеху будет, когда Преемники перебьют нас по одному!

Переводит взгляд с одного на другого и обратно. Братья молчат, гневливо сверля друг друга взглядами. По крайней мере, они перестали махать кулаками. Сердце, как бешеное, продолжает колотиться в груди. Неловко переминаюсь с ноги на ногу, чем обращаю на себя внимание Уильяма.

— Элизабет, иди домой, — заявляет приказным тоном.

— Но...

— Уж со своими братьями я справлюсь. На этот счёт не волнуйся.

Я буду лишней в предстоящей беседе. Киваю, напоследок обмениваясь взглядом с Дамианом. Спешно покидаю коттедж. Хорошо, что я забрала телефон Дэйма, фонарик мне лишним не будет.

Быстрым шагом направляюсь к особняку. В голове вихрем крутятся мысли о произошедшем. Разве не так всё было бы и завтра, когда Дамиан целенаправленно пошёл бы к Габриэлю? Возможно, он был бы не так зол, но сути это не изменило бы.

Взбегаю по ступенькам парадной лестницы, будто за мной погоня, и сходу иду в свою комнату. Я в отчаянии. Отказываюсь повторять то, что мы пережили за время нашего расстояния. В таком случае проще умереть.

В приступе нервозности наворачиваю круги по спальне, сложив руки за спиной. То и дело выглядываю в окно, в надежде увидеть знакомые фигуры. Тишина. Через полчаса беспрерывно марша мои ноги устают, и я падаю на кровать с протяжным вздохом. Они же не подерутся снова? Сколько можно ругаться? Габриэлю стоит понять, Дамиан упёртый баран и от своего не отступит. Я тоже упёртая овца, так ещё и вредная. Пусть делает, что хочет, я не отступлю. И если Дэйм решит сдаться, я подниму его с колен любой ценой. Не дам угаснуть нашим чувствам. Единственному источнику наших жизней.

Грозный хлопок дверью соседней комнаты заставляет подскочить на месте. За ним следует очередной удар. Пулей вскакиваю с кровати и прижимаюсь ухом к общей стене между нашими комнатами. Голоса слышны неразборчиво, за исключением злобного гарканья Дамиана. Очевидно, братья до сих пор ругаются. Хотелось бы мне обладать вампирским слухом...

На цыпочках выхожу из своей комнаты и буквально ползком крадусь до спальни Дамиана. Не знаю, кто из них заходил последним, но спасибо, что не захлопнул дверь. Тонкая полоса света разрезает тьму, окутавшую коридор. И этот маленький просвет мой шанс услышать их разговор. Это первый раз, когда я становлюсь свидетелем того, что они обсуждают что-то важное втроём.

— Ты должен перестать решать за всех нас! — Дамиану потребуется много времени, чтобы успокоиться после такого всплеска адреналина. — Мы давно не дети и даже не подростки!

— Знаешь, а он прав... — поддакивает Уильям.

Габриэль не теряется, сходу отвечая Дамиану:

— Прошу простить, но в моём сознании ты до сих пор двадцатилетний парень, который не понимает, чего от него хочет эта отвратительная жизнь и за что ему выпала эта участь! — тон его холоден и серьёзен, но это не идёт ни в какое сравнение с тем агрессивным криком в коттедже.

Дамиан воет пуще волка то ли от усталости, то ли от злобы. Слышу глухой удар. Не удивлюсь, если он и там что-нибудь разнесёт.

— Прошло полвека, — с ироничным смешком вступает Уилл. В сложившейся ситуации он на нашей стороне. Не забыть бы отблагодарить его за это. — Он уже подрос.

— А ты вообще молчи! Я твоё состояние полнейшей потерянности и затяжную депрессию до скончания веков не забуду! Вы как были детьми, так ими и остались!

— И вот, ты снова начинаешь! — злорадно заявляет Дамиан. Очередной глухой удар.

— Я лишь защищаю вас двоих!

— Чем мы рискуем? Жизнью? — издаёт циничный смешок, такой типичный для его характера. — Не смеши меня, мы все должны быть мертвы уже давно!

— Забыл, что в этом вопросе фигурирует не только твоя жизнь? — вопрос не лишён издёвки.

— Ты сам же убиваешь нас обоих! Ты убиваешь Элизабет! — кидается хватая за грудки. — Если бы не твои проповеди, я бы не отказался от неё, и ничего бы плохого не произошло!

Прижимаю колени к груди, молча сидя у двери. Он прав. Мы решили, что наши отношения ошибка системы не без подачек со стороны. Сами воздвигли стену. Встали по разные стороны баррикад. Но стена разрушена.

Уильям пытается оттащить Дамиана, но тот рыпается так активно, что ударяет брата локтем по носу. Уилл морщится, теряя остатки своего терпения:

— Дамиан, ты меня заебал за сегодня!

В этот момент мне хочется закрыть глаза и скрыться из этого мира. Они снова начинают драться. Но в этот раз инициатором выступает вечно пассивный Уилл.

Погром заканчивается так же быстро, как и начинается. Пара ударов, огромное количество брани, и Габриэль вновь обретает статус оплота благоразумия этой чокнутой семьи. Хватает младших братьев за шкирку, как непослушных котят, и расталкивает по разным углам комнаты.

— Уймитесь! Мало за сегодня кулаками махали?

(Наконец-то в нём проснулся голос разума).

— Оставь их, Габриэль. Ты же отлично знаешь, что они не отступят, — бурчит Уильям, потирая пальцами ушибленный нос. — Особенно Элизабет. Она будет тащить его через огонь и лёд.

Улыбка от слов Уильяма самовольно скользит по моим губам. Спасибо за характеристику, друг мой.

— Они же как две бочки с тротилом! Мы все на воздух взлетим! — Габриэль тяжело вздыхает, обдумывая свои дальнейшие действия. — Поймите, если это дойдёт до Вергилия, мы не отделаемся!

До меня доносится недовольное ворчание Уильяма и последующее заявление Дамиана:

— Он не узнает, если не будем поднимать шум. Я учусь на своих ошибках, и никаких спонтанных или запланированных покушений на убийство не будет.

— Дамиан... учится... — в голосе Уильяма откровенная насмешка. — Интересно, кто же его учит? Не наша ли иностранка?

— Уильям... — крайне грозное рычание Дамиана провоцирует волну дрожи пойти по позвоночнику. Прошу, не загорайся. Это же шутка!

— Он ведь прав! Рядом с ней у тебя напрочь атрофируется мозг! Забыл, как провоцировал охотника?

— Он сам нарвался... — нет в словах прежней злобы и уверенности. Какая-то странная интонация. Вина. Возможно стыд.

— Конечно, ведь держать кулаки при себе так сложно. Сегодня я убедился в этом окончательно.

— Мне кажется, мы уже говорили на эту тему... — Дамиану явно не нравится, в какое русло перешёл разговор.

— Почему сейчас? Почему она? — устало протягивает Габриэль и тяжело вздыхает.

Набираюсь смелости и на мгновение заглядываю в комнату. Братья расположились по разным углам, как можно дальше друг от друга. Все трое явно злы и недовольны. Но новый бой, видимо, не надвигается.

— Может потому что мне надоело играть бесчувственную мразь? — подаёт голос после короткого раздумья. — Мне хорошо рядом с ней, и вы ничего не сможете с этим поделать.

Узнаю своего Дэйма. Он мой. Только мой. И никто не разлучит нас. Уильям решается нанести новый удар по обороне старшего брата:

— Элизабет справится с ним. Никто ещё не усмирял его до неё.

— Я тебе не бешеный пёс, чтобы меня усмирять!

— Можешь заткнуться? — Уильям требует резче, чем обычно. Дэйм брезгливо фыркает в ответ. Воспользовавшись возникшим молчанием, младший из братьев продолжает: — Спасибо. Ты не можешь депортировать её из страны под предлогом того, что бедняжка имела несчастье влюбиться в Дамиана!

— Ох, благодарю за характеристику! — прыскает Дэйм. Прикрываю рот, сдерживая позыв посмеяться. Уильям умеет сгладить углы в конфликтной ситуации. — Поверь мне, Габриэль. Причинять вред Элизабет это последнее, чего я хочу. И я бы не посмел вернуться к ней, не будь уверен в себе.

— Я не знаю...

С трепетной надеждой жду решения Габриэля. Чувствую себя девушкой, которая привела парня знакомиться со своими родителями. И Габриэль сейчас идеально вписывается в роль отца, который пытается убедиться, что его дочери ничего не грозит.

— Дай им уже шанс. Они упрямые как бараны и ни перед чем не остановятся. Любовь между человеком и вампиром не такая уж и страшная вещь, — уверенным, чеканным тоном. — Ты и сам знаешь.

— Уильям... — другой тяжелый вздох. — Ты-то должен понимать, чем это всё закончится!

— И? Что ты хочешь от меня услышать? Что я забыл об Энн? Нет, я не забыл! Я всё также сильно люблю её. И её страх причиняет мне неимоверные страдания! Я не желаю таких страданий своему брату. И раз уж Элизабет согласна идти на риски, мы не имеем права вмешиваться в их отношения!

Боже, Уильям, я бы сейчас расцеловала тебя. И если Энн хоть раз попробует усомниться в искренности твоих чувств, я отвешу ей смачный подзатыльник.

— Уильям...

Три брата погружаются в задумчивое молчание. Я вместе с ними, устремив пустой взгляд в стену. Сердце болезненно ноет. Одно слово убьёт нас. Одно слово вернёт всё на круги своя. Одно слово разрушит прекрасный цветок нашей любви. Одно проклятое слово «нет».

— Ох... — протяжно вздыхает Габриэль, медленным шагом направляясь к двери. Задерживаю дыхание, закрывая рот и нос ладонями. — Хорошо. Но одна ошибка, и я тебя заживо похороню.

— Пардон? — Дамиан даже кашлять начинает от столь противоречивого заявления.

— Я дам тебе шанс, но одно неверное движение, и я тебя прикончу. Без шуток.

Господи! Я хочу отплясывать польку прямо посреди коридора. Зажимаю рот ладонями, чтобы не завизжать от радости. С трудом проглатываю ком восторженного крика.

— Спасибо за мотивацию, — произносит с необычайным облегчением и искренней радостью в голосе. — Можешь быть уверен, я никому не позволю причинить ей вреда. Вергилий доберётся до неё только через мой труп.

После этих слов Дэйма все мои сомнения окончательно уходят на второй план. Почти ползком, в полуприседе ухожу в свою спальню. Не нравится мне перспектива быть пойманной на месте преступления.

Можно выдохнуть полной грудью. Я рада, что Габриэль понял, что нас с Дамианом не остановить. Буря прошла без серьёзных разрушений. Теперь мы можем не скрывать свои чувства. Мне действительно трудно поверить, что Дамиан убедил его. (Ладно, тут активно сыграл на нужных нотах Уильям). Мы так долго к этому шли. Какая же жизнь переменчивая штука. Ещё позавчера я была на дне пропасти, отчаянно желая быть со своим возлюбленным. А вчера Дэйм даровал мне крылья. Спас. Помог выбраться из этой ямы.

Лёгкий сквозняк и едва различимый скрип двери заставляют подпрыгнуть на месте. Оборачиваюсь, чтобы увидеть на пороге комнаты Дамиана с широкой улыбкой на лице и в целой футболке. А мне так нравилась его белая толстовка. Странное чувство, будто я не видела его целую вечность. Сходу бросаюсь к нему, обнимаю руками его лицо, жадно целую губы, щёки, нос. Он смеётся, мягко отстраняя меня.

— Ты цел? — голос дрожит в волнении. Нежно глажу ладонью щеку, метаюсь взглядом по его лицу в поиске ран и синяков.

— Всё хорошо, — с особой нежностью целует мои ладони, оторвав их от своего лица. Его поцелуи такие горячие, что обжигают мою кожу. — В честь заключения мирного договора с Габриэлем, мы закрепили это фужером крови.

Как очаровательно... Это вполне объясняет отсутствие следов драки. Облегчённо выдыхаю, прижимаясь к его груди. Частое сердцебиение прямо в ухо. Большие ладони оказываются на моей спине, крепче прижимая к себе. В комнате достаточно тепло, поэтому у Дамиана нормальная температура тела.

— Значит, мы можем быть вместе? — вопрошаю я как можно более недоверчивым тоном, будто и не подслушивала их разговор.

Дамиан насмешливо цокает, подхватывая меня под зад и усаживаясь на кровать, так что я оказываюсь на его коленях.

— Элизабет, ты такая... — Закусывает губу, чтобы не засмеяться. Продолжает раздражённым, но в то же время ласковым тоном: — На весь коридор пахнет твоими духами! Думала, что сможешь подслушать и не попасться?

Стыдливо отвожу взгляд, как маленький ребёнок, пойманный за воровством печенья с кухни. Меня вычислили по горячим следам.

— Твои братья сказали что-нибудь?

Дамиан ворчит, прежде чем притянуть меня к себе за талию и страстно поцеловать. С готовностью отвечаю на его ласки. Обвиваю его шею руками, играясь с белокурыми волосами.

— Думаю, они не предали твоему запаху большого значения.

Натягиваю самую что ни на есть невинную улыбку, и виновато закусив нижнюю губу, спрашиваю жалобным голосом:

— Ты же не скажешь им, что я подслушала ваш разговор?

Как бы невзначай делаю пару движений бёдрами, сильнее прижимаясь к нему грудью. Дэйм довольно щурится, явно предполагая, как я хочу заставить его заткнуться.

— Даже не знаю... — в задумчивости протягивает он, целуя мою шею. Поощряю каждый его жест неловким вздохом. Каждое прикосновение — чистое наслаждение. — Может, стоит позволить Габриэлю отчитать тебя? — шепчет насмешливым тоном, смотря в глаза. Вижу в них игривый огонёк. Он принимает правила игры. — Он как раз в настроении орать.

Его дыхание на моей шее обжигает горящую кожу.

— Ну Дэйм... — обиженно протягиваю я, делая более резкие движения бёдрами.

Это даёт мгновенный эффект. Дамиан рывком снимает с меня рубашку, а затем и свою футболку. На секунду отрываюсь от него, чтобы закрыть дверь на замок, хватит с нас на сегодня вторжений в самый неподходящий момент.

Не могу не восхищаться его полуголым телом, которое мне так хочется целовать. Желание взлетает до небес. Ласкаю руками его плечи, мускулистый торс, не забывая медленно покачивать бёдрами, восседая сверху. Он такой замечательный. Мне несказанно повезло, что он любит меня.

Дэйм расстёгивает мои джинсы и помогает снять их. Принимается ласкать губами мою шею. Тело начинает трясти в лихорадке. Сердце охватывает агония. Задыхаюсь. Неосознанно хватаю воздух жадными короткими порциями. Его наглые пальцы поднимаются к груди, оставляя на коже ожоги, начинающие жечь мгновенно. Особо не церемонясь, пробирается пальцами под чашечки лифчика. Горячие прикосновения к груди, которые возбуждают меня. Я ощущаю, как между ног печет, и становиться очень влажно.

— Элизабет, — Возбуждённым грубоватым голосом. Как я люблю. Со сладкой хрипотцой и нотками наглости. — Теперь ты моя.

— Вся твоя, — голос хрипит от возбуждения.

Никогда не устану чувствовать контакт наших тел. Неописуемые ощущения. Не отрываю от него взгляда, наслаждаясь этими секундами нашего единения. Как всегда задерживаю дыхание. Дэйм увлекает меня в бурный танец страсти, пробуждая новую волну возбуждения внутри меня. Это так и подталкивает меня закрыть глаза, позволить потоку эмоций и чувств унести куда-то далеко. Дамиан сладко шепчет мне на ухо своим чарующим бархатистым голосом:

— Думаешь, вечер нашего воссоединения закончится так быстро? — дорожка страстных поцелуев от шеи до пупка. Извиваюсь, как кобра. — Элизабет, — шёпот в губы, продолжая целовать. Впивается в них. Грубо. До жжения. Отвечаю с той же пламенной страстью. — Понимаешь, что больше никто не посмеет помешать нам? — Голос его, как наркотик. К которому привыкаешь моментально и навеки. Его отсутствие станет ломкой. Самой сильной одержимостью. Часто киваю головой, не в силах открыть глаза, полностью отдаваясь растущему внутри напряжению. — Посмотри на меня.

Смотрю, и через меня проходит разряд тока. Не могу отвести от него взгляд ни на секунду. Нас что-то связывает, притягивает друг другу. Точно как красная нить. Дэйм наклоняется, чтобы поцеловать меня снова, а затем прижимает к себе, пока я пытаюсь отдышаться.

— Я люблю тебя, Элизабет.

— Я тоже... — устало бормочу. Сил нет.

Он смеётся от моего ответа и мягко щёлкает по моему вздёрнутому носу. Удобнее укладываю голову на его груди, вырисовывая пальцами узоры по мышцам торса, с особой нежностью провожу подушечкой по шраму. Мне всегда будет больно смотреть на этот рубец.

— Ты же не уйдёшь? — любопытствую с плохо скрываемой надеждой.

— Теперь ты меня силком не выгонишь, — ласковый поцелуй в макушку. — Спи, я никуда не уйду, — в доказательство выключает прикроватные светильники, погружая мою спальню в полумрак.

Крепче обнимает и ждёт, когда я расслаблюсь. Мне так хорошо в его объятиях. Сладко зеваю, понимая, что вот-вот провалюсь в сон от столь насыщенного дня.

— Спокойной ночи, Дэйм.

Щекочет мой нос прядью моих же волос, перед тем как подарить последний на сегодня поцелуй в лоб.

— Спокойной ночи, Лиззи.

Эти последние слова действуют похлеще любого снотворного. Почти сразу проваливаюсь в сон. В тёплых объятиях моего любимого мужчины.