Глава 14. Молодой охотник

Даже в особняке не могу отойти от лекции Брауна, продолжая раз за разом думать о своём даре и том, откуда он у меня. Не знаю, хорошо или плохо, ведь за свою жизнь я видела множество не упокоенных душ, но ни разу не видела среди них отца. Наверное, всё же к лучшему. Так моей душе спокойнее. Я знаю, что он в лучшем из миров и не мучается. Куда вообще попадают медиумы после смерти? В Рай или Ад? А может в Лимбо?

Набираю номер в бесплатном мессенджере и терпеливо жду, пока противные гудки сменятся на родной сердцу голос. Надеюсь, она уже вернулась с работы. Никогда бы не подумала, что в моей семье будет тайн не меньше, чем в семье Уилкинсонов. Пора пролить свет на завесу прошлого. С каждым днём жизнь становится всё интереснее и сложнее.

— Да, дорогая! — доносится из трубки осчастливленный голос материи.

— Привет, ма, — мягкая улыбка расцветает на моём лице. Мама её не увидит, но наверняка чувствует, что я улыбаюсь.

— Как у тебя дела? Ты так давно не звонила.

(Дела просто отвратительно, мам...)

— Живу, учусь, работаю... — получается слишком опечаленно.

— Лизок, что случилось? — волнение не скрывается в её добродушном голосе. Молодец, Лиз, поаплодируй себе стоя.

— Всё в порядке, мам.

— В порядке, в порядке, — знаю, что она улыбается сейчас, когда я случайно путаю языки.

Хихикаю от нелепости возникшей ситуации. Непривычно так спонтанно говорить на русском.

— Извини, я уже русский забываю, — стараюсь звучать как можно веселее, и у меня уже неплохо получается.

— Ты же говорила, что Дамиан знает русский. Неужели он не может ради тебя немного помучиться и помочь тебе вспомнить родной язык?

Удар в самое сердце. Прямое попадание. Сама того не подозревая, она вгоняет нож глубже в незатягивающуюся рану. Зря я вообще говорила о том, что ввязалась в любовную авантюру с Дамианом. Ох, мам, должна ли я забыть его или продолжать страдать?

— У него нет на это времени, это во-первых. Во-вторых, мой родной язык — немецкий, — отвечаю излишне сухо, интонационно подчёркивая нежелание говорить на данную тему. — Я хотела кое-что узнать у тебя, – выжидаю паузу, давая потенциальную возможность приготовиться к последующей дискуссии. — Мама, вы уехали из Магдебурга, когда мне было четыре года, верно? — задаю вопрос уверенным прямолинейным тоном. Хватит вранья, которым меня кормили с самого детства.

Не уверена, естественное ли это свойство человеческой памяти, но я ничего не помню о нашей жизни в Магдебурге. Будто кто-то намеренно стёр любые упоминания этого места из моей головы. Даже переезд не отложился расплывчатыми кадрами. Словно моя жизнь началась уже в России, а четыре года до этого меня не существовало.

— Да... — отвечает тихо, слегка опешив от столь внезапно поднятой темы. Мама никогда не любила распространяться о их с отцом жизни в Германии.

— Почему вы переехали из довольно крупного немецкого города не в Москву или Питер, а в Новосибирск? Думаю, средства позволяли вам обосноваться в столице.

— Я не знаю, Лиз, — растерянным тоном. По характерному звуку пружин определяю, что она встаёт с дивана и начинает бродить по комнате. — Твой отец настоял на том, чтобы мы переехали как можно дальше.

— А причину он не объяснял? — Пусть ей неприятна эта тема, но я непреклонна. Бессильно кусаю губы. Мне хочется знать правду, но, боюсь, она породит ещё больше вопросов.

— Нет, мы переезжали впопыхах... — словно из-под палки она выдавливает из себя каждое слово, тщательно подбирает, будто боится сказать лишнего. Её чувство неудобства передаётся мне через смартфон с другого континента, — забрали только самое ценное...

С каждой фразой всё «чудесатее и чудесатее». Выглядит как побег. Вот только от кого могла бежать молодая супружеская пара, которая спокойна жила себе в Германии? Или от чего? И раз именно мой отец был инициатором данной авантюры, глупо не предположить, что дело было в его способностях.

— Быстрый переезд, совершенно другая страна, да ещё и не центральная часть, — перечисляю чеканным тоном, как детектив, предъявляющий обвиняемому неопровержимые доказательства его преступления. — У тебя не возникало вопросов «зачем» и «почему»?

— С чего у тебя такой интерес? — повышает на меня голос, порядком негодующая от самого факта данного разговора.

— Просто... — тяжело выдыхаю, падая затылком на мягкую подушку.

— У тебя такой голос уставший. Может, ну её, эту Америку, возвращайся домой! — от меня не укрываются нотки надежды в мягком голосе. Представляю, как она скучает в полном одиночестве, пока её дочь живёт неизвестно как на другом континенте.

— Ну уж нет, я так стремилась к этому. Так что теперь буду выжимать максимум из своего проживания здесь, какие бы проблемы мне не подкидывали!

Я столько лет строила себя, пока жила с матерью. Делала всё, чтобы она мною гордилась. Но она всегда находила, чем меня упрекнуть, как бы усердно я не старалась. Своей вредностью и грубостью она научила меня преодолевать пределы своих возможностей и выходить из зоны комфорта. И если мои результаты по тестам в американском университете хороши, так это только благодаря строгой дисциплине, в которой она меня держала.

Но однажды мне придётся встретиться лицом к лицу с тем, что я больше не могу справляться с постоянным напряжением, так усердно давящим на меня. И боюсь, это то самое время. Всё куда хуже, чем просто плохо. А счастливая маска соскальзывает с лица против моей воли.

— Хороший настрой, доченька. А что у вас там с Дамианом? — отчаянно переводит тему разговора, пытаясь сбить меня с толку и забыть о расспросах про Германию. — Он хороший парень, по глазам видно. А как он на тебя смотрит на ваших совместных фото, будто с ума от счастья сойдёт. Неужели у меня, наконец, появится зять?

Издаю истеричный смешок в ответ. Этот зять чуть не убил твою дочь пару недель назад, а теперь ещё постоянно маячит перед глазами, травя душу.

— Нет, мам, — протягиваю беззаботно, как будто она спрашивает ерунду. — Не так быстро. Да и он американец, не забывай.

— У тебя голос дёрганный, — произносит с тревогой и своей неизменной строгостью. — Всё хорошо?

— Всё в порядке, — голос дрожит, выдавая очевидную ложь, а на губах появляется непрошеная неискренняя улыбка.

— Нет. С тобой что-то не так, верно?

— Я просто устала, учебный день был тяжёлым. Тесты, все дела, — меняю тему, пока это не переросло в допрос межконтинентального масштаба. Сдираю кожу губ зубами, панически думая, о чём ещё поговорить. — Ты мой перевод получила?

— Да, откуда у тебя такие деньги? — в голосе матери ярко улавливаю некоторое подозрение и беспокойство.

— У меня хорошая зарплата. Моя принимающая семья довольно богата, я же говорила.

А ещё мне доплачивают за проживание под одной крышей с вампирами. Бросаю умоляющий взгляд на небольшие квадратные часы, отмеряющие драгоценные секунды жизни, стоя на рабочем столе.

— Извини, мне пора кормить Шарлотту, у нас как раз обед. Я как-нибудь позвоню.

Она неловко вздыхает, удивлённая таким внезапным намерением завершить разговор. Увы, мне не стало лучше, и я так и не получила ответов, которые были мне нужны. Прости, мам.

— Хорошо, целую, любимая. Я очень скучаю по тебе.

Отключаюсь. Да, я думала, что мне полегчает. Но вместо этого меня захлёстывает ностальгия по дому. Нет, нет, нет! Только не это! Скучать по дому — превыше моих сил и возможностей!

Нужно чем-то себя занять. И это «что-то» — сбор в кафе. Внутри трепещет специфичная радость от того, что я иду туда с парнем. Райан, как и договаривались, ждёт меня в своей машине через дорогу от дома Уилкинсонов. Как настоящий джентльмен, выходит и помогает занять мне место в своей серебристой Рено. Оба чувствуем себя неловко, предпочитая шум двигателя разговору.

На протяжении всего пути пялюсь на мчащиеся мимо огни окон и вывесок. Вероятно, со стороны я выгляжу как ребёнок, чем то и время вызываю смешки со стороны Райана. Во время поездки размышляю обо всём том, что происходит со мной в последнее время, и всё больше это кажется дурным сном. Я увлекаюсь и не замечаю присутствия вокруг какой-то мистической силы, замаскированной под вечерние городские краски, легко растворяющиеся в огнях фар и рекламных вывесок. Не замечаю, как мы подъезжаем к кафе с необычным названием «Сладкая Панда». Он решил накормить меня сладостями?

Райан открывает дверь и учтиво пропускает меня вперёд, немного наклонившись и отведя свободную руку в сторону.

— Благодарю, — отвечаю я, драматично кладя руку на сердце.

Кафе изнутри выглядит довольно мило и уютно. Светло-голубые стены в сочетании с большими панорамными окнами, через которые просачивается свет, создают атмосферу какой-то невесомости и расслабленности. По залу расставлены столы из светлого дерева прямоугольной формы со сглаженными углами. Здесь не так много людей, и почти все молчат, наслаждаясь напитками и десертами.

Мы занимаем свободный столик в углу кафе и заказываем чай. Как только официант отходит от нас, Райан продолжает разговор на поднятую днём тему.

– Элизабет, я не знаю, могу ли я сказать тебе об Уилкинсонах, но они...

– Я всё знаю, Райан.

– О том, что они вампиры? – спрашивает с издёвкой. Меня секунду корёбит от сомнений, но я всё же киваю. Райан недоверчиво смотрит на меня, будто сомневается, ни очередная ли это шутка с моей стороны. — Тогда я вообще ни черта не понимаю. Уилкинсоны вампиры! И ты живёшь с ними! — восклицания, долго томившиеся в его разуме, потоком вырываются наружу, сшибая меня с мыслей ударной волной. — И ты, чёрт возьми, встречалась с одним из них! — на последней реплике он гневно хлопает по столу ладонью, чем обращает на нас лишнее внимание посетителей.

— Да, встречалась! — Злобно шиплю на него, призывая успокоиться. Не помогает. Он всерьёз встревожен, видно по глазам. Беру его за руку и нежно поглаживаю вверх-вниз. Райан переплетает наши пальцы, и это помогает ему выпустить пар. Его кожа горячая, как печка. — И на что ты намекаешь, заводя речь о вампирах? — осторожно спрашиваю я, не убирая руки.

— Тебе моя идея не понравится, — усмехается, но смех его безрадостный.

— Смею предположить, охотники обучены для уничтожения вампиров.

Молчит. Пытаюсь выцепить его взгляд, но он лишь виновато отворачивается, нервно постукивая пальцами по столу.

— Но они никого не трогают! — в отчаянии восклицаю я.

— Я заметил вчера! — в его голосе оттенок едва скрываемого нетерпения. — Если Уилкинсон не бросился на меня, это не значит, что он не кинется на какую-нибудь одинокую девушку посреди ночи!

К нам подходит официант и ставит на столик две чашки чая, от которых исходит витиеватый пар и приятный свежий запах мяты. Райан мигом хватает одну кружку и делает глоток горячего напитка. Я предпочту, пока он остынет. В голове свежи воспоминания о кипятке, которым я случайно окатила себя из-за очередной истерики Лотти.

Между нами повисает неловкое молчание.

— Я тебе нравлюсь, Райан? — спрашиваю в лоб.

Переводит взгляд на меня. Смотрит, как ботаник на новый вид белены. Глазами хлопает, рот слегка приоткрыт. Со стороны похож на маленького ребёнка, которому задали вопрос, на который он не знает ответа. Но Раймонд мигом берёт себя в руки и его лицо приобретает уверенный, даже серьёзный вид.

— Ты мне симпатична, признаю, — говорит на выдохе, держа чашку в руках, тем самым создавая завесу пара своему лицу. — Только я понимаю, что в пролёте, куда мне тягаться с вампиром. Но, как идиот, раз за разом пытаюсь добиться тебя.

Только этого мне не хватало... А чем ты думала, Элизабет, когда пошла с ним на свидание? Поджимаю губы, пока мозг панически пытается придумать решение возникшей проблемы. Думай. Думай. Райан пытается взять меня за руку, но я отдёргиваю её в последний момент. Это было слишком спонтанно.

— Если ты или другие охотники попробуют братьев хоть пальцем тронуть, я тебя никогда не прощу... — мера устрашения с тонким намёком на то, что у нас всё может получиться. Я искренне не отбрасываю этой возможности.

В его резком голосе звучат нотки пронзительности:

— У Хантеров есть зуб на вампиров за одно недавнее происшествие. Мы так же помним пожар в ратуше. Но, пока мы не найдём неопровержимые доказательства вины Уилкинсонов, мы их не тронем. Однако твой ухажёр себе же могилу роет.

Меня в дрожь бросает от его слов. Ещё больше тайн, то, чего мне так не хватает. Внутренний детектив ликует, но мысль о новом расследовании меня не очень радует. В последний раз всё закончилось разговором о Монике Лодж и Сабрине.

— Я свою позицию высказала, — ставлю точку в этом разговоре, откидываясь на спинку стула.

— Если ты с ними, то ты против нас, — констатирует факт прямым текстом. Больше похоже на угрозу.

Из груди вырывается истеричный смешок. Уже интересно. Есть возможность узнать что-то о Преемниках.

— «Нас»? Вас там целый клан?

— Достаточно, — произносит на пару октав ниже, беспокойно озираясь по сторонам. — Мы стремимся защищать жителей города и не желаем людям зла. — Встревоженный взгляд его не стоит на месте. — Извини, я не могу распространяться об этом.

Он говорит о той самой организации? И он один из её участников? Это всё объясняет. Райан крайне напряжён, даже зол. Больше не притрагивается к чаю. Впрочем, как и я.

— Если ты не скажешь мне большего, как я могу тебе доверять? — опускаю взгляд в стол, грея ладони о горячий от чая фарфор.

Нужно попытаться выведать хоть что-то. Знать врага в лицо. Я не вижу опасности в лице Райана, но факт существования организации по истреблению сверхъестественных существ, приводит меня в ужас. Да и какое дурацкое слово — «сверхъестественное». Ничего подобного. Они такие же люди, которые ничем не отличаются от нас, за исключением рациона питания и того, что по их венам течёт отправленная кровь. Это не делает их «существами». В противном случае, я тоже «существо».

— Я вообще не должен говорить на эту тему с людьми, особенно с теми, кто живёт в доме, кишащим вампирами! — шипит сквозь зубы, наклоняясь ко мне через стол. Всё это время он панически притопывает ногой и озирается по сторонам, будто ждёт кого-то. Или боится.

— Ну, раз так, нам больше не о чем разговаривать! — вскакиваю с места, намереваясь уйти, и парень встаёт вместе со мной.

— Не воспринимай это таким образом... — начинает было он, но я возмущённо прерываю его.

— А как я, по-твоему, должна это воспринимать? Ты говоришь, что надо мной нависает смертельная опасность, но, чёрт, идёт четвёртый месяц моего проживания в их доме, и они ни разу не посмели меня даже пальцем тронуть! — теперь моя очередь гневно хлопать ладонью по столу. Прикладываюсь излишни сильно, отчего ладонь отдаёт пульсирующей болью. — Спасибо за чай!

Шумно задвигаю стул, сейчас не до хороших манер, и спешу покинуть кафе.

— Мы ещё вернёмся к этой теме, — доносится мне вслед.

Должна признать, этот разговор заставил меня поволноваться по ряду причин. Во-первых, представляет ли Райан угрозу? Братьям действительно стоит быть настороже. Во-вторых, я ему действительно нравлюсь? Конечно, он смотрит на меня мечтательными глазами. Я и не думала, что всё настолько серьёзно.