Глава 2. Нотации не лечат разбитое сердце

Эта ночь проходит как каторга, только вместо изнурительных работ кошмары. Закрываю глаза и вижу красную пелену, слышу звук глотания крови, и адская боль раздирает шею.

Я одна. В этом мире я всегда была одинока. Сейчас это одиночество бесспорно. У меня никого нет. Только расшибленное сердце и уничтожающие мысли. Я даже себе больше не принадлежу. Дамиан всё украл. Удержал силой. Насильно запер под ключ. Не захотел возвращать. Он чувствует мою боль, потому что моё сердце в его руках. Ему стоит только приглядеться. Оно ведь умирает. Почему он не хочет спасти меня? Неужели ему настолько плевать? Не хочу в это верить, но другого объяснения нет.

Эта ночь была чрезмерно долгой. Эти часы темноты выворачивают наизнанку. Потешаются. Ползут как можно глубже, чтобы я значительнее ощущала весь ужас этого мрака. Пытаюсь вытащить из подсознания какие-то яркие и счастливые моменты своей жизни, чтобы хоть немного озарить эту темноту светом. Но ничего не выходит. Всё за решеткой. Где-то глубоко. Этому свету не пробраться наружу.

Пару раз за ночь отключаюсь из-за истощения. Но и этот недолговечный сон то и дело прерывается моими испуганными вскриками. Остальное время проходит в рыданиях. Я уже ничего не хочу. Не хочу видеть рассвет. Не хочу вставать с кровати. Тело ноет, отзываясь на боль сознания.

Теперь из зеркала ванной комнаты на меня смотрит зомби с болезненно бледной кожей, красными от слёз глазами и окровавленными бинтами на шее. Пытаюсь аккуратно снять повязку, но понимаю, что она присохла.

— Чёрт!

Если я резко рвану, здесь начнёт бить фонтан из остатков моей крови. Отлично! В аптечке так кстати находится бутылочка с перекисью водорода. Лью на бинты, на что жидкость начинает активно шипеть и пениться. Выливаю половину, но без особых результатов. Через боль и слёзы медленно отдираю окровавленную повязку с шеи. Перекись вперемешку с кровью тонкими струйками бежит по шее, ключицам, оставляет гадкие несмываемые пятна на моей одежде. Несмотря на утомлённость и апатию, мне удаётся остановить кровотечение и принять душ в рекордные сроки.

Оказывается, бинтовать свою шею куда проблематичнее, чем я предполагала. И больно. Укус припух и выглядит не очень лицеприятно. Чётко видны две ранки от клыков и отпечатки остальных зубов. Затягиваю бинты потуже, чтобы не начать вновь истекать кровью, пусть это и ограничивает мою способность дышать.

Чтобы хоть как-то скрыть повязку, наспех натягиваю чёрную водолазку с высоким горлом. Надеюсь, пронесёт. На деревянных ногах тащу свою полумёртвую тушу в комнату Шарлотты. Девочка уже собралась и послушно сидит на пуфике перед туалетным столиком.

— Доброе утро, Лотти.

(Ни разу не доброе!)

— Ага, доброе утро, — отвечает без особого энтузиазма, но язвить не решается.

Тихо вздыхаю и беру расчёску, осторожно расчёсывая пышные рыжие волосы девочки.

— Прогулка с моим братом закончилась не очень хорошо?

По спине пробегает мелкая дрожь. Чувство, будто этот маленький дьявол в юбке знает обо мне всё. Прищуриваюсь и провожу расчёской по мягким податливым волосам.

— С чего ты взяла?

Шарлотта беспечно пожимает плечами, играя со своим белым кроликом на коленях.

— Я спускалась ночью попить воды и слышала твой плач.

Подстава... Это было настолько громко? Если меня слышала маленькая девочка, то что говорить про братьев вампиров. Кажется, меня ожидает «весёлое» утро. Лотти смотрит на меня с интересом и некоторой жалостью, хмурит свои тоненькие редкие брови.

— Ты не должна плакать из-за моего брата! — Оборачивается и бросается в мои объятия.

Ух ты! Не могу сдержать улыбки от такой милой попытки позаботиться обо мне. Крепко прижимаю девчушку к себе. Человеческое тепло как раз то, что мне сейчас нужно.

— Спасибо, Лотти.

Затягиваю резинки на концах пышных кос девочки, и мы вместе спускаемся в столовую. Два брата уже здесь. Дамиана нет, как и ожидалось. Очевидно, что сейчас он будет избегать меня как огня. Но это так больно. Но ещё больнее было бы смотреть на него, как ни в чём не бывало, после того, как он морально убил меня. Я действительно умерла прошлой ночью.

Братья не обращают на меня внимания. Делают вид, что ничего не произошло? Обоняние отказало после того как я пустила себе кровь в ванной?

Разогреваю завтрак для Шарлотты, сама же сажусь перед ней без тарелки. Чисто физически не смогу проглотить и кусочек.

— Элизабет, как ты себя чувствуешь? — Вздрагиваю от голоса Габриэля за спиной. — Ты ничего не ешь. Так же нельзя, не губи своё здоровье.

Натягиваю милую улыбку, но она получается вымученной, и отвечаю:

— Аппетита нет, в университете поем.

— Ты очень плохо выглядишь, — присоединяется Уильям.

Избегаю смотреть им в глаза, потому что сразу разрыдаюсь. Атмосфера за столом довольно напряжённая. Да и не стоит ожидать теплоты со стороны вампиров. Пока Уильям погружён в свои мысли, Габриэль пристально наблюдает за мной, деловито потирая щетину. Делаю вид, что мне всё равно, созерцая свою подопечную с печальной улыбкой на уголках губ. Мы бы сидели в удушающей тишине, если бы не энергичное звяканье ложкой по тарелке со стороны Лотти. Благодаря ей я всё ещё не схожу с ума от этого напряжения.

— Как дела в университете? — продолжает допытываться старший из братьев. Он не понимает, почему мне так плохо, и пытается выяснить причину? Ох, Габриэль, дело далеко не в учёбе...

Перед глазами всплывают картинки прошлой ночи. Эта боль, когда твою кожу прокалывают острые клыки, и это наслаждение, которое не сравнить ни с чем. И снова боль. Страх. Отчаяние. Я ведь могла сейчас не сидеть за этим столом. На крайний случай, стала бы вампиром. Чёрт. Мне до сих пор сложно поверить в то, что меня укусил вампир. Отчего-то задумываюсь об этих удивительных людях, пристально рассматривая глаза Уилла. Он чувствует это и так же смотрит в упор. Взгляд его не такой, как обычно. Будто он хочет что-то сказать, но не может. В его словно стеклянных светло-голубых глазах застыло какое-то ужасное чувство. Оно похоже на боль.

Резко рану начинает рвать, словно кто-то режет меня изнутри, мука проходит волной по шее, заставляя меня всхлипнуть и неосознанно коснуться рукой места укуса через плотную ткань водолазки. Глаза Габриэля загораются подозрением. Вопросительно вздёргивает бровь, перед тем как тяжело вздохнуть.

— Элизабет, пойдём со мной. Нужно поговорить...

Всё. Это конец.

Чувствую себя загнанным в угол зверьком, на которого направили дуло ружья. И это последнее, что он увидит в своей жизни. Габриэлю даже не пришлось бы мучиться, чтобы понять мои мысли. На лице всё отчетливо написано, а самое важное выделено красным маркером.

Молча отодвигаю стул, неприятно скребущий по полу, и встаю с места, не глядя мужчине в глаза. Он спешно покидает столовую и лёгким, я бы сказала элегантным движением, просит следовать за ним. Уходя следом, бросаю умоляющий взгляд на Уильяма, но в ответ он может выдавить из себя лишь подбадривающую улыбку. Они знают...

В гнетущей тишине поднимаюсь вслед за Габриэлем в его кабинет. Он учтиво пропускает меня вперёд и с тихим хлопком прикрывает за собой дверь. Сам лишь складывает руки на груди и упирается лопатками в обшитую панелями стену справа от стены. Всегда чувствую дискомфорт, перешагивая порог этой комнаты. На деле мне кажется, что это не его рабочее пространство. Слишком давящая атмосфера здесь. Вот только мне сейчас не до этого...

— Я и не ожидал, что всё зайдёт так далеко, — с тяжёлым вдохом начинает свою укоризненную речь Габриэль и делает шаг навстречу.

Инстинктивно шарахаюсь от него как от потенциальной опасности и врезаюсь копчиком в рабочий стол. Мужчина лишь усмехается от моей реакции.

— Мне казалось, ты больше не боишься вампиров, раз с охотой тайком встречаешься с одним из нас.

Колени разом слабеют от его серьёзного тона, и мне приходится ногтями схватиться за край стола, чтобы не упасть. Едва сдерживаю истеричный смешок и резко расправляю плечи, беря себя в руки. Чёрта с два я покажу свою слабость.

— У нас в последнее время возникли некоторые разногласия, но это не значит, что я боюсь тебя.

— Наличие между нами разногласий не означает, что ты не можешь обратиться ко мне за помощью, — с подрагиваем скул парирует мои слова. — В первую очередь, как к своему работодателю.

— Спасибо, конечно, — медленно протягиваю каждое слово, хаотично выискивая взглядом путь тактического отступления, — но мне нужно проводить Лотти в школу.

— Я сам позабочусь о своей сестре, — резко отрезает, разом лишая меня любой возможности избежать этого разговора. Его не напрягает моя паника, взгляд устремлён на высокое горло водолазки. — А теперь показывай.

— Показывать что? — прикидываюсь дурочкой, на что он недовольно щурит глаза.

Пытается поймать мой взгляд, и я позволяю сделать это. Если хочешь выглядеть уверенно, смотри собеседнику в глаза.

— Элизабет, не прикидывайся невинным ребёнком. В мои планы не входит чтение лекций о нормах морали и здравого смысла. Покажи рану, я должен убедиться, что тебе не грозит заражение крови.

А ведь я до последнего надеялась, что он хочет отчитать меня за плохую работу или что-то в этом роде. Фыркаю и настороженно, на одних лишь носках, подхожу к нему. Мне стыдно поднять взгляд. Габриэль терпеливо ждёт, а я осторожно опускаю воротник водолазки.

— Тебе придётся попрактиковаться в наложении тугих повязок, — недовольно ворчит он, развязывая бинты.

Пропитанная заживляющей мазью и кровью тонкая материя слой за слоем слетает с моей шеи. А мне кажется, будто он раздевает меня догола. Когда последний оборот бинта покидает мою шею, Габриэль грубым движением поднимает мой подбородок, заставляя сморщиться от резкой боли. Прикусываю щеку, но молчу.

Пристальный взгляд изумрудных глаз устремлён на мою рану. От страха по спине пробегает дрожь. Аккуратным движением касается припухлости вокруг укуса, надавливает. Начинаю шипеть от рвущей боли и пытаюсь убрать его руку.

— Терпи! — гневный приказ заставляет оставить все попытки сопротивления и замереть столбом. — Всё могло быть куда хуже, но укус достаточно глубокий. Придётся делать перевязки.

— Ты обещал без нотаций, — фыркаю, грубо ударяя его по плечам и отходя как можно дальше. Габриэль никак не реагирует на мои психи. Из-за его ледяного самообладания мне становится стыдно.

— Просто констатирую факт: ты могла умереть.

Мне хватает проблем с Дамианом! Не хочу выслушивать ещё и упрёки Габриэля. Я сыта по горло!

— Но я жива! Вот, стою перед тобой! — вскрикиваю я, но мужчина как неприступная стена. Тяжело вздыхает и заворачивает рукава белоснежной рубахи.

— Он заставил тебя?

Внимательно смотрит в глаза, намереваясь выявить малейшую ложь с моей стороны. На деле я удивляюсь данному вопросу. Всё могло быть даже так?

— Нет! Я сама согласилась.

Габриэль надменно усмехается, вопросительно изогнув бровь. Вся его фигура напряжена. Руки скрещены на груди, но я замечаю, что кулаки сжаты. Будь здесь Дамиан, он бы стёр его в порошок.

— То есть, ты не отрицаешь факта того, что он попросил укусить тебя? Дамиан легко теряет над собой контроль, но у тебя-то голова на плечах.

Его снисходительный поучительный тон приводит меня в бешенство. Его никак не касается то, чем я занимаюсь в нерабочее время!

— Какая разница, черт возьми?! Это моя сраная жизнь, и я могу делать с ней, что пожелаю! — Окончательно срывает башню. Истерически кричу ему в лицо. Весь тот яд, что скопился во мне, сейчас вырывается наружу. — Какого хера ты пытаешься контролировать меня?!

— Следите за языком, мисс! — рявкает в ответ, раздраженно притопывая ногой. Не стоит забывать, что терпение даже самого спокойного и рассудительного человека в этом доме не безгранично. — Я не потерплю хамства на рабочем месте.

— Можешь депортировать, Дамиан всё равно меня бросил! — восклицаю в истерике.

По губам мужчины на секунду проскальзывает удовлетворённая улыбка, будто он этого и ждал. Ждал, когда его брат оступится и совершит смертельную ошибку. Лицемерный подлец.

— По тебе видно, — хмурится.

— Потому что я его люблю, а он любит меня!

От волнения и отчаяния не знаю, куда деть руки. То запускаю их в волосы, то ломаю ногти. Незаметно для себя начинаю ходить взад-вперёд по кабинету. Габриэль глубоко вздыхает, издавая через сжатые зубы звук, отдалённо напоминающий рычание.

— Никто не отрицает... Вот только его ни чему не научил опыт Уильяма. Да и ты... Не думал, что ты настолько безрассудная. Я же говорил, что он сломает тебя. — Открытый упрёк в мой адрес. — Тебе следовало сразу же отказаться от его затеи.

— Но это моя жизнь, и я сама могу решать! — жалобно вою от злобы и обиды. Энергия медленно иссякает, не упасть бы сейчас в обморок.

Габриэлю мой ответ не приходится по душе, потому что он разгневанно морщится. Берёт бинты и перематывает мою шею. Туго, чёрт возьми. Жалобно пищу, но его не заботят мои чувства в данный момент.

— И всё же, я разберусь с Дамианом, — бурчит под нос, искусно завязывая верёвочки бинта на бантик. — Он тоже молодец, сбежал, пока не попал под горячую руку.

— Если хочешь забить последний гвоздь в его гробу, не утруждай себя!

Некоторое время он молча, с едва заметной ядовитой ухмылкой на губах, любуется моим гневным лицом, а потом резко отвечает:

— Элизабет, я сам могу принимать решения. И я сам могу справиться со своим братом.

Задыхаюсь то ли от гнева, то ли от страха. Я просто не могу подпустить его к Дамиану! По крайней мере, пока мы не поговорим, нам не нужно вмешательство всего семейства. Я должна вбить в эту безмозглую белобрысую голову, что «мы» — не ошибка! Если же он не поймёт этого, пусть Габриэль делает с ним что хочет. Мужчина лишь беспристрастно наблюдает за моим лицом, за малейшим жестом и мимикой.

— Уильям отвезёт тебя в университет, поторопись.

С этими словами он покидает кабинет, оставив меня одну в этом гнетущем месте. Осматриваюсь. Здесь нет ничего, кроме больших книжных стеллажей, и офисного рабочего стола, поверхность которого завалена бумагами. Не в силах подавить навязчивое желание мельком взглянуть на содержимое документов, бросаю опасливый взгляд на закрытую дверь и обхожу стол. На первый взгляд эти документы напоминают досье: фото молодых девушек и полная информация о них. Дата приема на работу и дата увольнения. Бывшие няни Лотти? На кой чёрт Габриэлю заниматься такой отчётностью? Но больше всего меня напрягают красные кресты в углах первых страниц. Осторожно, стараясь ничего не сдвинуть, перебираю бумаги. Примерно девушек семь. А может это и не няни, в противном случае такая же кипа бумажек была бы побрана и на меня. В любом случае, это не моё дело. Возвращаю всё на место и, гордо расправив плечи, покидаю кабинет, ни разу не пошатнувшись.

Столовая пуста. С улицы до меня доносится гудок автомобиля. Меня ждёт долгий день. С протяжным стоном беру свою сумку и покидаю особняк.

После ночного ливня вокруг сыро и вместе с тем свежо. Небо затянуто серыми дождевыми тучами, что солнца не видно. На улице одиноко и тоскливо, как и мне сейчас. Желтоватые листья деревьев, покрытые дождевыми каплями, слегка колышутся при дуновении лёгкого ветерка.

Если случайно сойти с дорожки и шагнуть в траву, тканевые кеды в ту же секунду промокнут. Потемневшие от дождя, на время пока их не высушат солнце и ветер, маленькие камешки больше не выпрыгивают из-под пяток при ходьбе. Сажусь в машину и хлопаю дверью.

— Полегче, — просит Уильям, с жалостью смотря на дверь с моей стороны.

— Только, пожалуйста, не читай нотации, как твой брат... — умоляю я жалобным голосом.

Он слабо улыбается, бросая на меня понимающий взгляд.

— Не переживай, я знаю, какого это. Но если нужна поддержка, я рядом.

Моё лицо озаряет слабая улыбка. Я искренне рада, что он остаётся на моей стороне. Сейчас именно Уильям, как никто другой, может понять меня и Дамиана. И как хорошо, что у меня есть такой друг.

— Спасибо, Уилл, ты настоящий друг.

Игриво подмигивает и поворачивает ключ зажигания. Мотор тут же начинает активно гудеть, и мы трогаемся с места. Болтая обо всем и ни о чём, я, вопреки себе, начинаю смеяться. Уильям хороший товарищ. А учитывая то, что по натуре он меланхолик, я в пучине отчаяния.

— Может, всё-таки посвятишь меня? Я, конечно, знал, что вы конченые извращенцы, но не настолько. Да и не думал я, что ты ловишь кайф от подобных экспериментов!

— Уилья-я-ям! — протяжно вою я.

— Мне просто интересно, что побудило тебя согласиться на это?

Отворачиваюсь от него, делая вид, что мне интересно происходящее за окном. На деле мне стыдно.

— Ну... Всё произошло само собой... Наши плотские утехи вышли на новый уровень, а Дамиан слишком горячий...

Уилл присвистывает, призывая меня замолчать.

— Избавь меня от деталей твоих любовных похождений с моим братом, прошу тебя!

Он на секунду даже вскидывает руки, пока автомобиль движется, на лице красуется гримаса недовольства, будто его сейчас вырвет. Затем смущённо дует губы и брезгливо кривится.

— Будто я сказала что-то отвратительное! — возмущаюсь, толкая его локтем в бок.

— Я буду счастлив, не зная этих подробностей! — недовольно фыркает.

— Это было необычно, в некотором смысле круто. До определённого момента...

Уильям издаёт циничный смешок.

— Энн не была настроена так же позитивно, как ты. С учётом того, что это ты валялась при смерти целый час, а не она.

И кто обещал без нотаций?! Сейчас он начнёт историю о том, какой Дамиан идиот (с чем я согласна), и что жизнь его ничему не учит. Но он не учитывает, что ситуации были абсолютно разные! Да и откуда он вообще знает, что я теряла сознание? Неужели он видел Дамиана?

— Не сравнивай нас! С Энн произошла ошибка, а это другое!

— Ага, — прыскает он. — Скорее ошибка произошла с вами, раз это было по обоюдному согласию.

Уильям прав. Это была не какая-то ошибка. Дамиан глубоко переживал гибель Сабрины, а прошлая ночь вскрыла старые раны ржавым ножом.

— Но, смею заметить, всё пошло наперекосяк, верно?

Озлобленно хмурюсь. Мне не нравятся циничные смешки и шутки Уилла. В эти моменты он напоминает мне Дэйма, когда тот абстрагируется от меня.

— Какая проницательность с твоей стороны! Он порвал со мной!

— М-м-м... — задумчиво протягивает в ответ, будто и ждал этой фразы с моей стороны. — Вторые Ромео и Джульетта из Рейвен Хилл. А я предупреждал. Ты своими глазами видела, что происходило между мной и Энн после укуса, и сколько времени нам потребовалось на реабилитацию.

— Вы оба страдали... — глухо отзываюсь я.

В данный момент я отлично понимаю их. Понимаю злость и обиду Энн. Понимаю печаль и неприязнь к себе Уильяма. Он вампир и меланхолик. Взрывная смесь. Из груди парня вырывается грустный смешок, больше напоминающий всхлип.

— Честно говоря, твои отношения с моим братом заставили нас обоих поволноваться за вас, ребята. Так что мы даже начали общаться. Впервые с конца июня. Можно сказать, вы возродили наши отношения из пепла.

С конца июня... Сейчас конец ноября... А если Дамиан откажется разговаривать со мной до конца моего пребывания здесь? Даже не попрощается со мной при отъезде? От одной лишь мысли о таком исходе сердце сковывает тягучая, противная боль.

— И каково это? — выдыхаю я, пытаясь сдержать слёзы. Широко распахиваю глаза, отворачиваясь к окну, чтобы хоть как-то заставить слёзы вернуться обратно.

— Что именно? — голос звучит обеспокоено, знаю, что сейчас он смотрит на меня своими печальными голубыми глазами.

— Чувствовать, что всё как раньше?

(Как бы я хотела почувствовать это сейчас...)

— Мне нравится. Надеюсь, Энн тоже.

Уильям аккуратно паркуется на стоянке университета, ловко объезжая чью-то оставленную посреди дороги машину. Мотор перестаёт работать, а я сижу как дура, не желая выходить. Уилл поворачивается ко мне, нахмурив брови. Пытается подобрать правильные слова.

— Самое главное, что ты жива. Насчёт Дамиана...

Только услышав его имя, я начинаю шипеть сквозь зубы, как испуганная кошка. Осталось встать на дыбы. Устала оправдываться и слушать нотации. Я уже достаточно наказана: Дэйм избегает меня, Габриэль зол, как черт, а Уилл...

— Не хочу ничего про него слышать!

Недовольный вздох вырывается из его груди. Я даже Уильяма нервирую!

— Не убивайся ты так, это же Дамиан. Он импульсивный, вот и бесится. Скоро успокоится и сам прибежит к тебе.

Внутри загораются искорки надежды. С бурным потоком крови несутся к сердцу в надежде реанимировать. Довольно потираю ладони, которые вспотели от одной лишь мысли о том, что всё наладится.

— Ты уверен?

— Вполне, — заверяет с мягкой улыбкой на лице.

Тут же выбрасываю из головы все дурные мысли. Радостная улыбка озаряет моё лицо. Я уже пожалела, что перешла на крик и возмущения. Уильям единственный, кто выслушал и по-настоящему помог мне этим утром. Единственный, кто всегда оставался на моей стороне. Он останется моим другом при любом раскладе. Отстёгиваю ремень и бросаюсь в его объятия.

— Вау... — судорожно выдыхает он, ласково поглаживая меня по спине. Вампиры не привыкли к простым человеческим объятиям. К теплу. Так что порой такая практика не будет лишней, особенно если это способ выразить свою благодарность. — Элиза, я всё понимаю, но у меня есть девушка.

Нотки иронии в этой фразе не остаются незамеченными. Уильям осторожно отстраняется с добродушной улыбкой на лице и счастливыми искрами в небесно-голубых глазах. Я прижимаю его к себе неприлично долго.

Он помогает мне выйти из машины и любезно провожает до внутреннего дворика университета. Потому что он такой: порядочный и пунктуальный. Он не обижается, когда я психую. Всегда выслушает и поможет найти выход из ситуации. Чего не могу сказать о его мудаке-брате.

Как только мы подходим ко входу в кампус, телефон Уильяма начинает разрываться от чьего-то настойчивого звонка.

— Да? — он замолкает, слушая собеседника. — Мы возле кампуса, подходи.

Непонимающе смотрю на парня. С кем он разговаривает? В душе теплится надежда, что это Дамиан решил поговорить вдали от дома. Как я поняла, после текущих событий в особняке он не появлялся. Кажется, Уильям понимает, на что я надеюсь, потому что тут же начинает отрицательно качать головой. Всё моё одушевление исчезает в долю секунды.

— Иди ко мне, дорогая!

Не успеваю ничего понять, как Энн разворачивает меня на сто восемьдесят градусов и крепко обнимает. Я обессилено утыкаюсь носом в её грудь. Нежные девичьи ладони гладят мою спину, и я не сдерживаю жалобный всхлип.

— Не оставляй её одну, лисёнок, — доносится до меня голос Уильяма, а затем его удаляющиеся шаги.

Энн осторожно доводит меня до ближайшей скамейки и усаживает, вытирая своими руками мои слёзы, безостановочно текущие по щекам.

— Что случилось, солнышко? Уильям так встревоженно просил меня побыть с тобой, и я вижу, что проблема действительно есть.

Я не хочу повторять этот рассказ. Я не хочу слушать лекции. Мне просто хочется упасть в чьи-то тёплые объятия и плакать.

— Что ещё он рассказал?

— Не бойся, он не выдал никаких правительственных тайн. Разве что он очень зол на Дамиана и полночи пытался сломать ему хребет. Они обычно ни разлей вода, так что ты должна объяснить мне, что происходит.

Издаю душераздирающий вздох, прежде чем довериться ей. Я была бы рада сохранить всё в секрете. Не люблю позволять людям копаться в моем белье, как бы они не были мне близки. Не думала, что когда-нибудь мне придётся говорить о подобном. Это как разрывать грудную клетку и выворачивать свою душу наизнанку.

— Можно я не буду вдаваться в подробности, хорошо? Я не хочу говорить об этом... — шепчу я, а поток слёз не прекращается. Грудь болит от жалобных всхлипываний. Я так устала.

— Конечно, милая! Но если нужно излить душу, я рядом!

Она нежно сжимает мои ладони в своих. В карих глазах горит искреннее беспокойство.

— Дамиан меня бросил, — сухо выкладываю я, сейчас не до красноречия.

Энн замирает, будто информация добирается до её мозга слишком долго. Её брови, приподнятые в изумлении могли бы заставить меня улыбнуться в любое другое время, но теперь мне хочется рыдать ещё больше. Я тоже не ожидала, что мы расстанемся! Сначала мы пережили лучшие моменты вместе, а потом упали на дно!

— Ох... — вырывается из девичьей груди неловкий вздох.

Она снова прижимает меня к себе и покачивается вперёд-назад, пытаясь убаюкать, как маленького ребёнка. Её ладонь оказывается на моей щеке, нежно прижимая к себе. Я чувствую тепло её тела, её сладкий запах, и это действительно успокаивает. В последнее время мне самой не хватало обычных человеческих объятий.

— Он сказал, что «мы» — ошибка! Что вампир не может быть с человеком! — жалобно восклицаю я, опуская основную деталь нашего конфликта. — Сказал, что не должен был начинать отношения со мной!

— Тихо-тихо, — ласково мурлычет возле моего уха своим мягким певучим голосом. — Я хорошо знаю Дамиана, он вернётся к тебе.

Из моей груди вырывается смешок, больше похожий на всхлип.

— Я в этом не уверена.

— Так, даже не думай сдаваться! Сражайся, как делала это три месяца подряд! Мы не властны над тем, что с нами происходит, но мы властны над своим отношением к происходящему. И именно это отношение определяет, кто кого контролирует — события нас или мы эти самые события!

Бросаю на неё удручённый взгляд в знак благодарности и снова опускаю голову на её грудь в знак признательности. Мне повезло иметь такую подругу. И как хорошо, что мы помирились. Без неё я бы сейчас была полностью разбита.

— Предлагаешь отпинать Дэйма?

— Не так радикально, — хихикает в ответ, смущённо прикрывая рот ладонью. — Он парень, Элизабет, тут не так уж и много подходов!

— А ещё вампир...

Вампир, который чуть не убил меня этой ночью. Но всё равно, я не могу уничтожить эти чувства в сердце. Хочется выжечь их дотла, чтобы остался лишь рубец, как напоминание на будущее. Но это чувство сильнее меня. И эта реакция Дамиана отравляет меня. Медленно и мучительно. Как вампирский яд.

— Так, что ты будешь делать после занятий? — произносит Энн заводным голосом, очевидно намереваясь хоть как-то поднять мне настроение.

— Заберу Лотти из школы и продолжу рыдать по Дамиану.

Она недовольно цокает, закатывая глаза.

— Очень оптимистично, подруга. Ну, так вот, после занятий пойдём вместе!

Поднимаю на неё изумлённый взгляд. Красивое лицо озаряет радостная улыбка, она берёт мой подбородок руками и отрывает от своей груди. Кажется, я залежалась...

— Ты пойдёшь за Шарлоттой, а я за братом. Они учатся в одном классе.

Теперь моя очередь изумлённо вскинуть бровь.

— Он одноклассник Шарлотты?

— Да, мой маленький негодник учится вместе с принцессой Уилкинсон! Рада, что помогла тебе открыть Америку!

Второй раз за день начинаю смеяться. Глаза Энн в этот момент загораются восторгом. Да, у тебя получилось, подруга.

— Спасибо, Энни...

— Всё ради тебя!

Ласково взлохмачивает мои волосы и поднимается со скамейки. Точно. Занятия никто не отменял. Девушка хватает меня за руку и уверенно тащит на ненавистную мною пару по обществоведению.