Глава 18. Происшествие

Начало октября притянуло за собой затяжные дожди и холод. Погода за окном не просыхала, дороги развезло, во дворе грязища, ногу не вытянешь. В такую унылую пору самое время страдать у окна о несбывшемся, спать до обеда и ждать весны. Так и тетя Валя каждый день собиралась ехать в психиатрическую лечебницу, просыпалась около полудня, смотрела сонно на морось за окном, широко зевала и ложилась дальше дремать.

— Завтра поеду.

В конце концов, она решила и вовсе не ехать.

«А зачем переться за тридевять земель? — рассуждала женщина, лениво прохаживаясь по дому. — Да и еще и в такую непогоду. Найду номер психушки, позвоню и пусть сами приезжают».

Так и сделала, позвонила из конторы, дежурная психлечебницы кратко и ясно дала понять, что никто никуда не поедет.

— Если ваша племянница не бьется сейчас в припадке головой о стену, не глотает язык в припадке эпилепсии, исходит пеной и не режет себе вены по случаю и без, сажайте ее в автобус и привозите лично на осмотр к психиатру.

На этом разговор был окончен, и Валентина оставила попытки отправить Полину в психиатрическую больницу; совет директрисы оказался никуда не годным.

Как только погода немного наладилась, а в хозяйстве наступил полнейших хаос, она решительно настроилась вернуть Полину домой и собралась к деду Анатолию.

Калитку открыла Полина, она понемногу начинала выходить, гулять по улице и не шарахаться людей.

— О! — воскликнула тетка, увидев племянницу. — Хорошо, что ты открыла. Давай, собирайся, домой пойдем. Хватит у чужих людей ютиться.

Полина и слушать не желала.

— Никуда я с тобой не пойду! Мне и здесь хорошо!

— Ты со мной не спорь, не доросла еще спорить! — закричала тетка. — Давай собирайся! Тебя из школы выгнали, будем интернат искать!

Полина от неожиданной новости присела на пороге, она месяц не посещала школу, но старалась учиться самостоятельно, всё собиралась с духом и планировала вернуться к занятиям в ближайшее время.

— Так что, дорогая моя, собирайся по-хорошему, или будет по плохому, с комиссией по делам несовершеннолетних. Там спрашивать не будут, скрутят и повезут в колонию.

На шум вышел дед Анатолий, сразу смекнул зачем явилась тетка.

— Сказали же тебе, не хочет Полина, вот и оставь ее в покое.

Женщина в возмущении закатила глаза и разразилась угрозами.

— Ах ты старый пердун! Где это видано, молодая девушка живет со стариком? Неймется тебе старый, всё туда же! На молоденьких перед смертью потянуло? Да я тебя по судам затаскаю, в тюрьме сгною, со свету сживу, испепелю и затопчу!

Он осел под натиском сварливой бабы, скрылся за сараем.

— Чего расселась? — довольная своей победой закричала на Полину тетка. — А ну, давай собирай свои манатки и пошли домой!

Полина не спешила подниматься. Она не слышала криков тетки, думала о своем. О том, что уже никогда не закончит свою школу, а от одного слова интернат бросало в дрожь, наверное, как и каждого ребенка.

— Вставай! — тетка грубо потрясла ее за плечо.

Поля пришла в себя и медленно поплелась в дом, собирать вещи. Выхода нет, решила Полина, тетка деда в покое не оставит, жалко старика. А старик выскочил незаметно с другой стороны дома и рассекая воздух, со всей дури, лупанул кнутом по толстой спине тетушки.

Женщина верещала не своим голосом, присела, встала, заметалась, не зная куда бежать. Дед еще раз приложился.

— А? Давно бы так, да? Ух, ведьма! — потряс он в воздухе кнутом.

Тетка, спотыкаясь, выбежала на улицу и закричала во весь голос:

— Ой, люди добрые убивают! Ой, помогите! Средь бела дня стегают как скотину!

На крики сбежались соседи, дед спрятал кнут за спину и грозя кулаком сказал ей убираться.

Тетка, заручившись поддержкой соседей, поняла, что при свидетелях он бить не станет и принялась разыгрывать спектакль.

— Ох, я бедная, несчастная! Холила, лелеяла, растила, чтобы старый семидесятилетний пердун забрал и насиловал!

— Кого насиловал? — спросили изумленные соседи.

— Племянницу мою Полюшку!

Дед замахал руками, кинулся с кулаками на бессовестную врунью.

— Брехуха! Язык тебе отрезать! — кричал он, сдерживаемый соседями.

— А как при мне целовал ее? Сама своими глазами видела, как ты старый хрыч ее на колени ставил и штаны снимал!

Соседи заохали шокированные гадкими подробностями.

— Не может-быть, — шептались они. — Да дед Толя не мог.

— Ага, вот вам и не мог! Соблазнил дуреху и живет теперь с ней как муж с женой, кобелина старая!

— Ведьма! — только и смог крикнуть дед перед сердечным приступом. Его старое изношенное сердце не выдержало омерзительной клеветы, за всю жизнь он и мухи не обидел, а обвинение в подобной гадости просто убивало его.

Он упал людям на руки, заметил над собой бледное испуганное личико Полины и отключился.

Вокруг дома деда Анатолия собралось немало людей. Одни из чистого любопытства, другие желали искренне помочь. Скорая подъехала через пятнадцать минут, деда погрузили на носилки.

Полина стояла потерянная и убитая горем. Тетка села на скамейку поодаль, подальше от любопытных глаз и пересудов.

Деда уже собирались увозить, когда у скорой резко затормозил красный москвич. Толик выскочил на ходу.

— Ну как он?

— Подозрение на инфаркт, — ответил врач.

— Жить будет?

Врач невнятно пожал плечами.

— Вы внук? — спросил он.

Толя утвердительно кивнул.

— Соберите вещи, постельное, документы, деньги возьмите и езжайте следом за нами.

Толик снова кивнул и бросился выполнять поручения, когда заметил рыдающую Полину у ворот.

— Ты поедешь со мной?

Она и рот не успела открыть для ответа, подбежала разъяренная, взлохмаченная тетка и ткнула кукиш в лицо парню.

— Вот тебе она поедет! Ты смотри, вцепились клещами не отобьешь!

Толя грозно сверкнул глазами и пошел в наступление.

— Не тронь! — кричала, пятясь назад тетя Валя. — Я милицию вызову!

Он загнал ее в угол и навис над ней.

— Милицию вызову! — уже не так борзо кричала тетка.

Если бы не скорая, которая уже отъехала от дома, задушил бы наглую женщину. Толик еще раз грозно смерил хамку с головы до ног и пошел в дом, собирать необходимые для больницы вещи.

Тетка, осмелев, фыркнула и тихо сказала:

— До чего гадкий! Точно фашист! Морда кирпичом! — а потом обратившись к Полине громко добавила: — Не вздумай с ним ехать! Всех посажу!

Полина стояла в сторонке, глотала слезы и провожала глазами отъехавший красный москвич.

— Иди, давай! — подтолкнула ее к дому тетя Валя. — Собирай вещи, ты возвращаешься домой!