Глава 17

"Ну здравствуй, Полина", — шептало в траве что-то невидимое и неосязаемое.

То ли померещилось, то ли правда в траве кто-то притаился и наблюдал, Полина не могла понять, в страхе попятилась, спряталась в гуще.

"Вижу тебя", — и там ее находило что-то.

Она, вне себя от ужаса, бежала дальше, но шепот слышался отовсюду.

"Иду за тобой".

Она запуталась в сухой траве и упала, приникла к земле, смирившись с неизбежностью встречи. Шепот прекратился, едва уловимо шелестел высокий рогоз, в тишине Полина слышала, как громко стучит ее сердце. Кто-то приближался, совсем рядом, громче и громче шуршала сухая трава под тяжестью шагов кого-то неизвестного. Вот сейчас оно выйдет. Оно близко. Полина зажмурилась от страха. Кто-то навис над ней, легко дотронулся до плеча.

— Ты чего тут? — спросил Толик Фашист перепуганную насмерть девушку.

Полина выдохнула, значит все-таки мерещилось. Она поднялась на ноги и отряхнулась от прилипших к одежде листьев.

— Дед сказал, ты как ненормальная по огородам бежала. Может расскажешь от кого?

— Ни от кого, — Поля махнула рукой и пошла к дому.

Толик покрутил у виска и пошел следом. Не стал рассказывать, как сильно напугала его выходка Полины, он думал о худшем, о ее новой попытке утопиться.

— Идем на кухню, — сказал уже во дворе, — поговорить надо.

Она послушно пошла за ним, села на кровать, опять сжимала коленки, непроизвольно царапала их ногтями.

Толя достал из кармана джинс перевязанную резинкой катушку денег.

— Вот, держи, — поставил ее на стол перед Полиной.

— Что это?

— Деньги!

— Зачем? — спросила непонимающе и захлопала ресницами.

— За шкафом! Не тупи. Деньги от Гайки, Сыча и Барабана!

С последним Фашисту пришлось нелегко, толстяк ни в какую не хотел возмещать моральный ущерб не тронутой им девушке. Но у Фашиста разговор короткий, он любого убедит в своей правоте.

— Что? — еще раз переспросила Полина.

— Это тебе возмещение морального ущерба, типа.

— Не надо, убери, — заявила категорически.

— Бери, я сказал!

— А я сказала убери!

— Ты что, вообще, не догоняешь? Это деньги!

— И что?

Толя теперь и сам непонимающе смотрел на Полину и хлопал глазами.

— Как что? Деньги! Купишь себе что захочешь!

Полина с оскорбленным видом резко поднялась с кровати.

— Я эти деньги не возьму! Я к ним даже не притронусь!

Толя впервые видел настолько глупое создание, отказываться от денег в его понимании было верхом глупости. Он сомневался в здравомыслии девушки и смотрел на нее как на умственно отсталую.

— Ты случайно не с луны свалилась? Алё? Бери пока дают! Там много!

Полина шарахалась от денежной катушки, которую Толя совал ей в руки, пока она не спрятала руки за спину.

— Я не возьму, сколько раз повторять!

— Да ты вообще дура! — закричал Толя, он столько сил потратил, чтобы сбить с парней нужную сумму, хотел как лучше, а она еще и выпендривается. — Это деньги! — еще раз повторил он и потряс катушкой перед носом Полины.

— Знаешь, что? Это ты дурак! Ты думаешь я возьму их деньги, пойду куплю новое платье и всё забудется? Тот день исчезнет из жизни, я смогу выйти на улицу, и никто не будет тыкать в меня пальцем? Я боюсь людей, не хожу в школу потому, что знаю, только я приду — они заклюют меня; каждый рассказывает про меня гадости и ему верят! Зато я буду в новом платье! Зато пойду в магазин и куплю, что захочу! — голос срывался на крик, еще немного и расплачется.

Толя притих, убрал катушку в карман и у порога сказал:

— Ну не хочешь, как хочешь!

Она догнала его на улице, он уже завел двигатель и собрался уезжать.

— Стой! Мне тоже с тобой поговорить надо!

Толик нехотя заглушил мотор и вернулся на кухню.

— Я вспомнила, кто принес меня в баню, изнасиловал и оставил.

Толик внимательно слушал.

— Это был Вячеслав Васильевич, — она, не торопясь, но каждый раз задыхаясь от обиды и ненависти, рассказала как попала в руки к учителю-мерзавцу.

Толик выслушал, когда она закончила сказал:

— Если бы ты вспомнила раньше. Васек уехал из села вместе с мамкой и вещами. Я лично отвез их на вокзал. Куда они уехали никто не знает. Искать его бесполезно, сидит, наверное, как крыса, носа не показывает. Жаль, что так поздно ты вспомнила.

— Хорошо, что я вспомнила хотя бы сейчас! Я уже сто раз пожалела, что не рассказала про его приставания раньше. Ведь он распускал до этого руки, а я молчала, дура, боялась, рассказать потому, что стыдно. Помоги мне найти его!

— Как ты себе это представляешь! Он сбежал и затихарился, такая мразь умеет прятаться!

— Ну пожалуйста, я прошу тебя. Мы должны его остановить! Он извращенец! Если ты не хочешь, чтобы я обратилась в милицию, помоги мне сам!

— Мы? Должны? Лично я никому ничего не должен. И ты забудь, рано или поздно всякая тварь получит по заслугам, поверь мне!

Полина обиделась, Толя ни в какую не хотел становиться ее героем.

— Хреновый из тебя герой, Толик!

Он опешил от такой предъявы.

— Я тебе в герои не нанимался! Между прочим, если бы не я, ты давно бы замерзла где-нибудь в канаве или в болоте!

— Да, спасибо! Ты спас мне жизнь дважды, хотя я тебя об этом не просила!

Толя вылетел из кухни злой как черт, хотелось встряхнуть неблагодарную девчонку, поэтому от греха подальше прыгнул в машину и дал по газам.

— Что у вас стряслось? Чего ругались? — спросил у Полины дед.

— Ничего! — рявкнула Полина, впервые позволившая себе выплеснуть злобу на безобидного деда.