Глава 11

Следующие несколько часов парни гоняют меня из магазина в магазин, оценивая мои наряды. Это напоминает мне обо всех вылазках с Маркусом, Энн и Лесли, когда было только нас четверо. Мне не хватает наших младшеньких сестренок, и я говорю об этом Маркусу. Он соглашается со мной, а затем выгоняет примерить еще один наряд. Все то, что выбирают для меня близнецы, я отклоняю, потому что «я собираюсь на свидание, а не на панель». Парни лишь подозрительно смеются и переглядываются друг с другом.

Иногда мужчины могут быть гораздо скрупулёзнее в выборе одежды, чем женщины. Конечно, я тоже хочу выглядеть красиво на свидании, но парни подходят к этой миссии уж слишком как-то серьезно, так что спустя несколько часов и множество споров мы все же находим компромиссный выбор. Парни выглядят уж слишком довольным, но стоит признать, что я и сама рада новой покупке, пусть и пришлось немного потратиться.

Вернувшись в квартиру, я пытаюсь понять, вернулся ли Вэнс, но никаких признаков присутствия человека не наблюдается. Я проверяю телефон, гадая, могла ли я пропустить сообщение или звонок от Вэнса, но ничего нет.

— Нервничаешь? — со спины заглядывает в мой телефон Маркус, от чего я подпрыгиваю. — Да уж, ты вся на нервах. Но не переживай. Это всего лишь Вэнс. И всего лишь ты. Как и несколько лет назад.

Конечно, так это выглядит со стороны, но на деле это не так. Мы уже не те, что несколько лет назад, но вместо этого я говорю:

— Пойду, переоденусь.

Ухожу в комнату и надеваю новое, купленное платье. Я бы хотела сказать, что оно было каким-то особенным, но на деле оно было простым. Красное чайное платье с запахом и оборками в горошек. У него был довольно глубокий разрез, но парни заверили меня, что это только подчеркивает мою грудь. Естественно после их замечания мое лицо стало такого же цвета, что и платье. Просунув ноги в кеды и прихватив джинсовую куртку и новую сумку, я выхожу из комнаты.

Мне хочется повернуть обратно, пока не стало слишком поздно, но затем я слышу смех Вэнса и замираю на полпути. Мне не хочется нарушать их разговор, так что я тихонько крадусь вдоль стены и, дойдя до угла, выглядываю, чтобы посмотреть на него. У меня перехватывает дыхание от его вида. И дело не в его наряде, потому что он выглядит, как прежде, и не в его прическе, а в том, как уверенно он стоит, словно готов прямо сейчас захватить весь мир.

Он о чем-то болтает с Маркусом, и, сглотнув, я выхожу из своего убежища. Парни, завидев меня, застывают и прерывают свой разговор. Я перевожу взгляд с одного лица на другое, пытаясь понять, они в шоке или в ужасе. Вэнс первым делает шаг ко мне и, взяв меня за руку, ведет к выходу.

— Простите, парни, но я уведу ее прямо сейчас, иначе один из вас, — он указывает на близнецов, — наверняка потеряет голову, как я.

Я не могу сдержать смешок, потому что то, что говорит Вэнс, просто нелепо, и, когда мы удаляемся, слышу голос Маркуса:

— Хорошего вечера вам! И позаботься о моей девочке!

И в этом весь Маркус. Всегда ставит других на первое место.

Мы с Вэнсом спускаемся, и он ведет меня к припаркованной машине неизвестной марки.

— Я решил взять машину напрокат, — объясняет парень, когда открывает для меня дверь и помогает мне сесть, прикасаясь своей ладонью к моей пояснице.

Кожа в этом месте начинает гореть, даже когда он убирает руку.

— Ты в порядке? — спрашивает Вэнс, садясь за руль.

— Да, конечно, — лгу я и улыбаюсь уж слишком фальшиво. — Куда мы поедем?

— Точно, — Вэнс бьет себя по лбу и лезет в бардачок. — Повернись спиной ко мне, я завяжу тебе глаза, чтобы сделать сюрприз.

Я прищуриваю свои глаза, не особо уверенная в этой затее. Но Вэнс держит передо мной шарф, и его глаза не излучают ничего, кроме заботы. Я вздыхаю и позволяю ему закрыть мои глаза.

— Знаешь, если кто-нибудь это увидит, у тебя точно будут проблемы, — говорю я, когда Вэнс аккуратно поправляет шарф на глазах.

— Оно того стоит, — я слышу в его голосе улыбку.

Я чувствую, как машина двигается, но с закрытыми глазами полностью теряется ощущение времени, так что я действительно не представляю, сколько мы едем и куда. Первое время я еще пыталась расспросить Вэнса, но в итоге оставила эту идею, так что сейчас мы просто болтаем и слушаем музыку.

Когда мы останавливаемся, мне кажется, что уже прошло около часа, но Вэнс смеется и говорит, что мы ехали всего полчаса. Он помогает мне выйти из машины, придерживая меня за руку, и затем куда-то ведет меня. Мы останавливаемся, и я слышу, как открывается дверь. Вэнс вновь берет меня за руку, и мы куда-то заходим.

Мы идем некоторое время, и я протягиваю свободную руку, чтобы почувствовать пространство вокруг себя, но нащупываю лишь пустоту.

— Так где мы? — с улыбкой спрашиваю я.

— Осталось всего пару минут, — Вэнс берет меня за вторую руку. — Сейчас будут ступеньки.

Я аккуратно делаю каждый шаг, пока Вэнс держит меня за руки и помогает мне подняться. У меня даже нет предположений, куда он меня привел, но тут он отпускает мои руки, и теперь я ощущаю его присутствие у себя за спиной.

— Это для тебя, — шепчет мне Вэнс на ухо, и от его горячего дыхания я покрываюсь мурашками. — Я хочу, чтобы сегодняшний вечер был особенным.

Он развязывает шарф и снимает его с моих глаз. Я медленно приоткрываю их и первым же делом замечаю плед, на котором стоят тарелки с едой и напитки. Следующим в глаза бросается гитара. Откуда он взял гитару? И уже тогда я обращаю внимание на место, в которым мы находимся. Я оглядываюсь по сторонам и замечаю зрительные места, занавес и прожектора, освещающие зал.

— Вэнс, где мы? — с замиранием сердца спрашиваю я.

— Это The Wilma Theater. И здесь пройдет наше первое свидание.

Я все еще не могу осознать происходящее. Вот уже второй раз за месяц я оказываюсь на сцене театра.

— Как тебе удалось это?

Вэнс расплывается в улыбке и молча тянет меня к пледу. Мы садимся, и он протягивает мне сэндвич.

— Ты наверняка голодна.

Я принимаю сэндвич и благодарю его. Какое-то время мы молчим, потому что едим, и у меня есть время разглядеть зал, в котором мы находимся. Черные стены зала украшены граффити, и это по-настоящему удивляет меня, а сцена выполнена таким образом, что мы с Вэнсом сидим в центре круга, который отделен от основной сцены с занавесом и проходом к кулисам. Сам зал не очень большой, я бы сказала, что в нем уместится не больше трехсот человек, и это только укрепляет атмосферу театра. Я все еще слышу в воздухе диалоги актеров и как шумит их одежда при движении. Чувствую музыку и эмоции актеров и зрителей. Этот зал живой. Со своими чувствами и эмоциями, которые остаются здесь после каждого спектакля.

— О чем ты думаешь? — вторгается в мои мысли Вэнс.

— О том, что это волшебное место, наполненное жизнью, — я говорю об этом с восторгом, а затем кладу вою ладонь поверх руки Вэнса, переплетая наши пальцы. — Ты привел меня сюда. Спасибо. Я чувствую, словно это место зовет меня к себе.

— Это единственное, что я смог придумать, и это меньшее, что я мог сделать для тебя.

Вэнс переворачивает ладонь и берет меня за руку. Его глаза встречаются с моими, и все мои мысли вновь возвращаются к нашему недопоцелую. Может быть, сегодня он наконец поцелует меня и вытеснит всю боль? Но Вэнс словно читает мои мысли и качает головой:

— Мы будем делать сегодня все, что ты захочешь, но я не поцелую тебя. Нет, — видимо, на моем лице отражается разочарование, потому что Вэнс добавляет: — Я не не хочу целовать тебя, Тейт. Я просто считаю, что сейчас не подходящее время для тебя и меня. Мы медленно двигаемся, помнишь? Так давай начнем с малого.

Иногда мне поражает то, каким Вэнс бывает проницательным. Словно он чувствует, что я все еще не честна с ним. Я и правда не честна до конца, но мои чувства к нему подлинные, и сейчас я рада находиться в этом месте вместе с ним. Мне хочется сделать так много, запомнить этот момент, но все, что у меня получается – это лечь на плед и раскинуть руки, стараясь не задеть еду. Вэнс делает то же самое и снова берет меня за руку. Это необъяснимо, как нам постоянно нужно касаться друг друга, будто мы зависимы от этого, но когда его рука держит мою, будущее, да и настоящее не кажутся такими пугающими.

Вэнс сжимает мою руку и отвлекает меня от разглядывания потолка.

— Помнишь тот день, когда мы купили тебе гитару?

Конечно, помню. Я помнила все, что связывало нас.

— А потом мы сидели в парке и пели. И я, не подумав, проболтался о том, что ты уже нравилась мне тогда. Ты, наверное, и не заметила этого.

Я еще как заметила это тогда. Я прокручивала его слова снова и снова, гадая, ошибся ли он или имел в виду меня.

— Я хотела, чтобы это была я, — мои слова уносятся в потолок.

— Это и была ты. С тех самых пор это всегда ты. Никто другой.

Я отпускаю его руку и встав с пледа, спрыгивая со сцены. Вэнс садится, и я каждой частицей чувствую, как он наблюдает за тем, что я делаю, и ждет. Я прохожу мимо зрительных рядов, проводя пальцами по спинкам сидений. Когда Вэнс заговорил о том дне, я сразу же вспомнила о песне, которую мы с ним написали.

Я смотрю на Вэнса из-под ресниц и начинаю петь первые строчки, надеясь, что он уловит мою мысль. Я закрываю глаза и продолжаю двигаться между рядов, когда до меня доносятся звуки гитары. Мои губы расплываются в улыбке, когда к гитаре присоединяется голос Вэнса.

Музыка наполняет зал дыханием, и, когда песня заканчивается, Вэнс не прекращает играть и поет новую песню. Я подпеваю ему, если знаю слова, иначе просто танцую. Между нами присутствует гармония. В каждом движении. В каждой ноте. В каждом взгляде. И от этого мне хочется быть ближе к Вэнсу, так что я возвращаюсь на плед.

Мы больше не поем, но Вэнс продолжает перебирать струны, и зал словно отвечает ему. Я завороженно слушаю, как сливается музыка Вэнса и ее отголоски по всему помещению, и этот момент кажется мне вечным и непокорным. И я хочу быть частью этого, поэтому начинаю напевать ту мелодию, которую играет парень. Тут вовсе не нужны слова, достаточно только его и моей музыкой, которая прячет нас сейчас ото всего мира. Ото всех внешних забот, с которыми нам постоянно надо было разбираться.

Нашу идиллию прерывает резко открывшаяся дверь и заходящий в нее охранник. Увидев нас, он резко замирает, и это кажется мне подозрительным. Мы же не могли?.. Или могли?.. я поворачиваю голову в сторону Вэнса, пока в моей голове крутятся колесики. Но мужчина, видимо приходит в себя, потому что орет нам:

— ВЫ ЧТО ЭТО ТУТ ДЕЛАЕТЕ?

Вэнс сразу же хватает меня за руку, не давая что-либо подумать или сказать, и поднимает с пледа:

— Бежим!

Все происходит словно в замедленной съемке, но при этом наши с Вэнсом ноги двигаются уж слишком быстро. Я с трудом успеваю им переставлять, когда мы забегаем за кулисы и ищем запасной выход. Я оборачиваюсь и вижу, как в нашу сторону бежит охранник. Я сглатывая, готовясь к тому, что нас сейчас поймают и упекут за решетку, но Вэнс внезапно тянет меня, и мы оказываемся в коридоре театра. Я понятия не имею, в какой стороне выход, и, по тому как Вэнс все изучает, предполагаю, что он тоже не знает.

Мне кажется, что проходит вечность, пока мы стоим на месте. Я уже ощущаю приближение охранника, но Вэнс не теряется и, не выпуская моей руки, мчит в левую сторону. Сразу же за нами из двери появляется охранник, который не выпускает нас из виду.

— ОСТАНОВИТЕСЬ! — его голос разносится по всему помещению.

Я не знаю, почему, но мне хочется рассмеяться, что я собственно и делаю. Вэнс бросает на меня удивленный взгляд, но тоже не может не улыбаться. Мы все еще удираем от охранника, и если нас поймут, то нам не избежать проблем, но в этот момент я чувствую себя по-настоящему живой. Я чудом поспеваю за Вэнсом, но его рука в моей почему-то дает мне гарантию, что все будет в порядке.

В моей крови сейчас повышен адреналин, и мне кажется, что все мне по плечу. Я уже не слышу голос или шаги охранника, потому что в ушах у меня слышно только мое собственное сердцебиение. Я поднимаю глаза на Вэнса и вижу удовольствие на его лице. Может, сейчас мы убегаем не только из-за преследования, а из-за этих чувств, которые этот побег у нас вызывает? Словно нам подвластен весь мир.

Я замечаю дверь с табличкой «Выход», и, когда Вэнс толкает ее, мы вырываемся в прохладу ночи. Нам все еще нельзя останавливаться, но бежать к машине тоже нельзя, поэтому мы просто продолжаем движение вдоль улицы, чтобы увеличить расстояние между нами и театром.

Добежав до небольшого сквера, мы наконец останавливаемся, и я наклоняюсь, чтобы отдышаться, но мне мешает сделать это мой безудержный смех. Вэнс смеется вместе со мной, и у нас уходит время, чтобы успокоиться.

— Теперь ты точно должен объясниться, — прерывисто выпаливаю я. — Нас же могли поймать!

Осознание того, что это действительно могло произойти, пугает, но не так уж и сильно, ведь нам удалось оторваться.

— Возможно, один человек подсыпал снотворное охраннику, — он подносит палец к подбородку, — затем пронес все вещи в зал и взял гитаре в одной из инструментальных комнат. Вот только приход второй смены он не предусмотрел.

Я выпучиваю на него глаза, не веря, что он все это сделал.

— Это же нарушение закона! — восклицаю я. — Тебя могут посадить за это!

Теперь мне становится страшно за Вэнса. Когда мы пришли, я предполагала, что он с кем-то договорился, и мне даже в голову не пришло, что это было незаконное проникновение. Видя панику на моем лице, Вэнс берет меня за плечи и медленно произносит:

— Тейт, мы ничего не сломали и не украли. Возможно, я сделал что-то не очень хорошее, но никто не станет нас искать и упекать в тюрьму. Не надо бояться или беспокоиться.

Я киваю, но чувства мои пока не утихают, поэтому я решаю задать вопрос:

— Почему ты просто не устроил пикник просто в таком вот сквере, как этот?

Я не злюсь на Вэнса, но мне хочется знать, чем он руководствовался, когда решил устроить свидание в театре.

— Наш разговор в театре, — я киваю, понимая, о чем он говорит. — Я хотел напомнить тебе о том дне, но парк казался мне слишком примитивным. Я хотела сделать это только нашим, чтобы вокруг больше никого не было. И театр – отличное место, ведь помимо уединения там царит музыка. Извини, Тейт, если я расстроил тебя.

— Нет, — я прерываю его извинения. — Я не расстроена. На самом деле я счастлива, так что спасибо за этот день, но мы оставили там еду. Как думаешь. Они простят нас, если перекусят?

После моих слов Вэнс заливисто смеется и обхватывает меня своими руками:

— Боже, ты великолепна! И я точно тебя порчу.

Я пожимаю плечами, потому что совершенно не против.

На следующий день мы садимся на поезд обратно в Нью-Йорк, и Маркус продолжает расспрашивать, где мы вчера были. Я и Вэнс заговорщически улыбаемся друг другу и прощаемся с Маркусом, оставляя его без ответов. Через окно вижу, как он не может избавиться от догадок, и пишу ему сообщение:

Я: Я расскажу тебе все потом, но это стоило того :)

Он смотрит в телефон, а затем его взгляд цепляется за мой, и я подмигиваю ему. Маркус что-то печатает мне, и через секунду я смотрю в экран телефона.

Маркус: Надеюсь, что это действительно интересно, иначе я убью тебя за ожидание. Хорошо вам доехать!

Я ничего не отвечаю, но машу своему лучшему другу, когда поезд трогается. После уикенда между мной и Вэнсом устанавливаются какая-то еще большая связь, так что, когда Вэнс провожает меня до общежития, мне совершенно не хочется с ним прощаться. Но нам все же приходится расстаться. В комнате я рассказываю Дез о свидании, и она заявляет, что мы просто сумасшедшие. Я не спорю с ней, потому что то, что произошло в Филадельфии, действительно безумие. Дейзи же в ответ делится подробностями своего свидания с Ником, и я не могу сдержать улыбку, видя, с каким счастливым лицом она об этом рассказывает. Мы вместе засыпаем после таких выматывающих выходных, но прежде чем Дез упоминает о вечеринке по случая ее дня рождения.

И если я думала, что на прошлой неделе были сложные репетиции, то на этой я готова молить о пощаде. Мы прогоняем одни и те же сцены по несколько раз, словно снова стали неумехами. Мистер Сакраменто пытается не злиться, но даже он нервничает. Вообще-то мы все на нервах, так что после репетиции Дез предлагает нам всем немного расслабиться в середине недели и приглашает на свой день рождения в этот четверг. Естественно тематика ее вечеринки – Хэллоуин, так что нам всем надо позаботиться о нарядах.

Я рассказываю об этом Вэнсу, но не предлагаю надеть парные костюмы. Конечно, наши отношения продвинулись, но мы все еще не были парой, и было... было что-то неправильное во всем этом. Так что после разговора с Вэнсом я достаю оставленную мне карту и открываю следующую записку, которых осталось совсем немного. Скоро места закончатся, и тогда порвется еще одна ниточка, связывающая меня с Айзеком.

Нью-Йорк – огромный город, раскрывающий в себе много талантов. Я хочу, чтобы сегодня взглянула на работу одного классного человека, так что отправляйся сегодня в Нижний Ист-Сайд. Посмотри по сторонам, пока будешь идти.

От нашего университета не так уж далеко находится этот район, так что я решаю пройти пешком. Подойдя к району, я достаю записку и читаю оставшуюся ее часть.

Здесь нет определенного места, весь район – это искусство. Хотя я бы сказал, что весь Нью-Йорк – это искусство в чистом виде. Прогуляйся по улицам, обращая внимание на стены. Почти на всех красуются различные граффити, которые делают Нью-Йорк ярче и насыщеннее.

Я правда замечаю, что почти на всех стенах домов есть какие-нибудь рисунки. Некоторые из них выполнены в одном стиле, другие – похожи на простые брызги краской, словно написанные без какой-то цели. Но все они привлекают внимание людей, которые останавливаются, чтобы сделать фотографию или просто посмотреть. Айзек прав.

Ты заметила, что есть очень много работ, выполненных в одном стиле? Это работы Эдуардо Кобры. Знала ли ты, что его много лет обвиняли в вандализме из-за его рисунков? Его арестовывали за его работы. Но он никогда не останавливался. На данный момент в Нью-Йорке очень много его работ, и все они индивидуальны. Все они украшают эти улицы. И все они содержат часть его души. Этот парень не сдавался. Он получал удовольствие от стрит-арта и стал великим человеком. Его работы вдохновляют и впечатляют, потому что он не боится давать свободу своему я. Наперекор всему. Его душа дышит творчеством, искусством, и именно это он показывает в своих граффити. Я всегда восхищался им, как художником. Рисовать на холстах проще, ведь ты всегда можешь начать заново, но в уличном искусстве нет права на ошибку. И Эдуардо не делает ошибок, потому что он делает то, что любит. И ты сейчас тоже делаешь то, что любишь. Выкладывайся на все 100%, даже когда страх сковывает твои конечности. Никогда не останавливайся, какие бы трудности ни возникали. И ни за что не отступай, что бы люди ни говорили тебе. Ты живешь музыкой, как Кобра живет искусством. Всегда борись за это. И помни – я люблю тебя и горжусь тобой.

Я и сама не понимала, как мне нужно услышать эти слова перед премьерой. Я действительно боюсь, что облажаюсь, и тогда все пойдет крахом, ведь главная героиня ведет всех за собой. Смогу ли я повести всех? Теперь мне кажется, что да. После слов Айзека я разглядываю еще граффити и поражаюсь тому, насколько этот Кобра талантлив. Он действительно художник. И я тоже артист. Я только вначале своего пути, но уже проделан немалый путь, с которого поздно сворачивать. Во вторник я выйду на сцену и сыграю так, словно я – это Асла, и на следующий день я забуду этот день.

В четверг я встаю раньше Дез и иду до комнаты Дастина, чтобы забрать у него шарики для Дез и приготовленный для нее подарок. Они с Ником живут вместе, так что, когда я прихожу, оба уже готовы вместе со мной поздравлять мою соседку. Ник купил для нее букет бело-лиловых роз, но выглядит он слегка нервным. Пока мы поднимаемся в мою комнату, он пару раз останавливается и пялится перед собой. Мы с Дастином поддерживаем его и подталкиваем, чтобы он не останавливался.

Когда я приоткрываю дверь и просовываю голову, Дез уже проснулась. И чего она такая ранняя пташка? Я открываю дверь до конца и влетаю в комнату, громко напевая песенку. Парни присоединяются ко мне, и вот мы втроем стоит у ее кровати, а она смотрит на нас, словно увидела трехголовое чудище. После песни я бросаюсь к ней и обнимаю ее, отчего мы немного путаемся в шариках и после этого начинаем смеяться.

— Спасибо, ребята, — она поджимает губы, чтобы не расплакаться, когда Ник подходит к ней и дарит розы, шепча что-то, только предназначенное ей.

Я и Дастин медленно покидаем комнату, чтобы дать им время наедине, и, оставшись в коридоре, я спрашиваю:

— Как ты?

Мы видимся с ним каждый день, но все же почти не общаемся из-за огромной занятости.

— Словно скоро закончу университет, — уголок моего рта приподнимается от этого замечания. И правда. Я буду скучать по нему. — А еще словно бьюсь о стену.

— О чем ты? — непонимающе спрашиваю я.

— О Саммер, конечно. Я все пытаюсь добиться ее внимания, но пока безуспешно. Она не подпускает меня к себе. Она будет сегодня на вечеринке?

Я даю утвердительный ответ. Кажется, этих братьев преследует какое-то проклятие. За последние три месяца они оба столкнулись с девушками, которые возвели вокруг себя стены. И им все никак не пробиться сквозь них.

— У Саммер сейчас есть определенные проблемы... — я не говорю о том, что у нее вроде как есть парень, и перевожу тему: — Какой костюм ты наденешь сегодня?

Дастин не успевает ответить мне, так как из комнаты вылетает Ник, и на его губах красуется улыбка, словно он побывал в раю. Мы с Дастином переглядываемся и все понимаем. Я возвращаюсь в комнату, когда парни уходят, и вижу, что Дез мечтательно смотрит перед собой.

— Подруга, да ты конкретно влипла, — вырываю из фантазий ее я.

Она хочет мне что-то сказать, но потом останавливается и пожимает плечами, якобы говоря «что поделаешь». Да уж, это точно!

Мы обе собираемся на учебу, которая сегодня проходит особенно быстро. Многие первокурсники, с которыми у нас были общие занятия, поздравляют Дез, и она не перестает улыбаться каждому. На репетицию Дастин приносит огромный торт, и мистер Сакраменто отменяет репетицию, признавая, что нам действительно нужен отдых.

Дез уезжает в клуб, в котором устраивает свою вечеринку, а я еду к Саммер, чтобы мы помогли друг другу со своими костюмами. Мы с ней решили сделать парный костюм, она будет Анной из «Холодного сердца», а я – Эльзой. Не помню, каким образом нам пришла эта идея в голову, но надев свой голубой костюм, я не могу перестать вертеться вокруг зеркала. Я помогаю Саммер с ее отросшими волосами, а затем она помогает мне с париком. Все усложняется, потому что мы постоянно смеемся и не перестаем двигаться.

Когда наши костюмы готовы, мы останавливаемся у зеркала и оглядываем друг друга. Мы не были сестрами, но сейчас действительно были похожи. Напоследок улыбнувшись нашим отражениям, мы спускаемся и видим Вэнса, который решил присоединиться к нам и выбрал костюм Олафа. Увидев его, из меня вырывается смешок. Саммер рядом со мной уже вовсю хохочет, и через мгновение я присоединяюсь к ней. Мы предлагали ему нарядиться Кристоффом, но он заявил нам, что Олаф – лучший персонаж.

Когда мы едем на вечеринку, я не могу перестать пялиться на Вэнса. Даже в этом костюме он выглядит потрясающе. Его рука касается моей руки, и я переворачиваю свою ладонь, переплетая наши пальцы. Саммер смотрит на наши переплетенные руки и улыбается нам, словно говоря «Ну наконец-то это произошло!».

Когда мы прибываем на вечеринку, музыка уже грохочет из окон клуба. На входе стоит вышибала, который проверяет наши имена в списке и, найдя их, пропускает нас в клуб. Мы сразу же попадаем в большое пространство, которое сейчас наполнено людьми. Каждый второй здоровается со нами, когда мы проходим мимо, и я гадаю, это наши одногруппники или здесь все такие дружелюбные? Я не знаю, есть ли у Дез здесь друзья помимо нас. По крайней мере, она никогда о них не говорила.

Наконец мы находим парней и Дез, которая стоит у стола, заставленный подарками. Ого, я и не ожидала такого, но все мое внимание сосредотачивается на Дез, которая в своем костюме владычицы выглядит, словно спустилась с небес. Она примерила на себя костюм Малефисенты и сейчас возвышается над нами, благодаря рогам. По бокам у нее огромные черные крылья, и мне кажется, что если я прикоснусь к ним, то смогу почувствовать настоящие перья.

Саммер и Вэнс обнимает именинницу, хотя второму это довольно проблематично сделать. Когда Саммер подходит к Дастину, они оба неловко переминаются с ноги на ногу, но затем все же обнимаются. Да уж, нас ожидает долгий вечер. Надеюсь, со временем нелокость пропадет.

— А эти штуки снимаются? — указываю я на крылья Дез. — Ими же можно кого-то снести, особенно, когда ты будешь танцевать.

— Да, конечно, — она отстегивает крылья, и Ник помогает их снять. — Я ждала вас. Кстати, вы почему опоздали?!

Она хочет возмутиться, но по ее тону становится понятно, что она шутит. Я хватаю ее за руку и в самый центр танцпола. По пути Дез останавливают и еще раз поздравляют, но в центре все отступают в стороны, оставляя место для королевы этого вечера. Вокруг нас образовывается круг, и я, понимая, что толпа собирается делать, тоже занимаю место в круге.

Все начинают кричать: «Танцуй!», и Дез, оставшись наедине с собой, начинает двигаться в танце под музыку. Все улюлюкают и поддерживают его, а затем она начинает по одному вытаскивать людей из круга, заставляя их танцевать с ней. Все веселятся, что-то кричат и целуют Дез в щеки, словно она их давно потерянный родственник.

Кто-то напивается у барной стойки, но затем тоже присоединяется к нашему безумству. Рядом со мной показывается Саммер, которая расслабленно улыбается, потом и парни наконец отрываются вместе с нами. Когда мы устаем, всей компанией идем за столик и выпиваем. Я и Дез содовую, все остальные – шоты. И снова идем танцевать.

Последние недели были особенно загруженными, так что этот вечер был необходим нам всем. Не только моим друзьям, но и остальным присутствующим. Я оглядываю толпу, но когда мой взгляд встречается со взглядом Вэнса, не могу сдвинуться. С тех пор, как мы вошли сюда, у нас почти не было времени побыть вдвоем, поэтому сейчас он смотрит на меня так, будто я воздух, которого ему не хватает. И я испытываю то же самое по отношению к нему.

Не знаю, что происходит. Возможно, это неожиданно заигравшая медленная мелодия. Или тот факт, что сегодня мы можем быть кем-то другими, но мы одновременно начинаем с усилием и рвением пробираться друг другу, обходя танцующие парочки. Я ощущаю потребность во всем своем теле и сегодня ни за что не отступлю. Мы не останавливаемся ни на секунду, пока не сталкиваемся нашими телами в этом танце. Его пальцы крепко сжимают мою талию, а жгучие губы обрушиваются на мои, подобно снежной лавине. Это наш первый настоящий поцелуй, и я чувствую, как теряю равновесие.

Вэнс поддерживает меня и с силой прижимается ко мне, и в ответ я издаю стон. Раньше мы никогда не целовались, но я уже любила поцелуи Вэнса. Он держит меня в своих руках, и его поцелуи похожи на твой самый первый и самый последний поцелуи. Языком проводит по моим зубам, и я открываюсь ему. Теперь наши языки ведут ожесточенную борьбу, и одна рука Вэнса проводит по моей спине верх-вниз в такт поцелую.

Он отрывается от меня всего на секунду, но затем снова припадает к моим губам, словно не может насытиться. И я тоже не могу. Я хватаю его за костюм и притягиваю еще ближе к себе, но этого все еще недостаточно, потому что нам мешает его костюм. Гребанный Олаф!

Губы Вэнс неожиданно начинают двигаться, и уже в следующее мгновение он шепчет мне на ухо:

— Нам надо остановиться.

И затем прикусывает мочку уха. Это так он хочет остановиться? Мое сердце бешено стучит, пока его медленно спускается от уха к шеи, оставляя крошечные поцелуи, от которых моя кожа пылает. Нам и вправду надо остановиться, потому что мы явно устраиваем представление, которым все наслаждаются.

— Нам надо остановиться, — я повторяю слова Вэнса и закрываю глаза, чтобы вернуть контроль.

С трудом я отталкиваю от себя Вэнса, но успеваю заметить, как все отворачиваются в другую сторону. Черт, все это время все за нами наблюдали! И от этой мысли я чувствую, как к щекам приливает жар. Можно ли чувствовать такое, когда все тело и так горит от того, что я только что испытала? Вэнс тоже пытается успокоиться и, взяв меня за руку, ведет к нашему столику. От посторонних глаз.

Когда мы остаемся наедине, я уже не чувствую никакой неловкости и первая целую его. Полностью беру контроль в свои руки и прикусываю его нижнюю губу. Вэнс стонет мне в рот, пока его руки плавно двигаются по всему моему телу. Когда его пальцы касаются моей груди, все в моей голове перемешивается. Возбуждение охватывает все мое тело, и я вцепляюсь руками в волосы Вэнса, откидывая голову назад и подставляя ему свою шею. Вэнс покрывает поцелуями мою шею, пока я не слышу, как кто-то откашливается за моей спиной.

— Может, вам комнату снять? — Ник приподнимает бровь, когда мы резко отрываемся друг от друга и пытаемся спокойно дышать.

— А, может, тебе свалить к чертовой матери? — рычит на него Вэнс, видимо, злясь за то, что нас прервали.

Я успокаивающе провожу ладонью по руке Вэнса, и его тело немного расслабляется. Ник прав, мы уж слишком разошлись, хотя не могу не признать, что я готова повторять это снова и снова. Ник вскидывает руки и уходит, оставляя нас одних.

— Это... — шепчу я, все еще стоя спиной к Вэнсу. — Это было потрясающе.

— Я ждал этого два года, — он проводит большим пальцем по моей нижней губе. — И ожидание стоило того. Теперь я никогда не смогу насытиться твоим вкусом.

— Но нам стоит притормозить, Вэнс, — я поворачиваюсь к нему и обнимаю его за талию. — Мы здесь на дне рождения Дез, и незачем нам привлекать к себе внимание, устраивая такое представление для глаз остальных.

— Ты права, но, когда я поцеловал тебя, я просто съехал с катушек. Обещаю, сегодня больше ничего такого, только, — он чмокает меня в губы, — маленькие поцелуи. Без них я уже точно не смогу.

Я смеюсь и согласно киваю. Я тоже больше не смогу. Но мы все же возвращаемся обратно на танцпол, и я ловлю на себе взгляды присутствующих. Веди себя нормально, Тейт. Не красней.

— Ты же знаешь, что мы не сделали ничего плохого? Тебе не надо этого стыдиться.

Знаю, но все равно чувствую себя некомфортно в окружении этих взглядов. Дойдя до наших друзей, я чувствую себя свободнее. Спустя какое-то время мне уже все равно на чужие взгляды и мнения. Я танцую с Вэнсом, танцую с друзьями, и я счастлива. После вечеринки Вэнс едет с нами до общежития и на прощание вновь целует меня так, как в первый раз. Я понимаю, что могу очень быстро к этому привыкнуть, потому что уже сейчас мне сложно от него оторваться.

Но я все же делаю это и как можно скорее убегаю в общежитие. Залетев в комнату, я падаю на свою кровать и кладу ладонь на живот, чтобы успокоить своих взбунтовавшихся бабочек.

— Ну и устроили вы сегодня! — восторгается Дез, снимая свои рога.

Я смотрю на нее сквозь пальцы и замечаю, что она улыбается, словно гордится мной.

— Это было потрясно! — переодевшись, она падает на мою кровать, и теперь я смотрю на нее. — Ты счастлива, и к черту, что скажут другие!

— К черту! — повторяю я и обнимаю свою подругу.

Мы с Дез идем в ванную и смываем макияж. И когда мы ложимся в кровать, она говорит:

— Спасибо. Я не думала, что найду здесь такую классную подругу, как ты.

— И тебе спасибо. Я не думала, что найду такую занозу в заднице, как ты.

Она смеется и, пожелав спокойной ночи, засыпает. Я тоже чувствую себя сонной, но достаю телефон и пишу Вэнсу. Он мгновенно отвечает мне, и мы переписываемся до тех пор, пока мои глаза не слипаются.