Глава 10

Когда до спектакля остается всего две недели, репетиции становятся все более тяжелыми и насыщенными. Первым же делом я подхожу к Габриэлле, чтобы извиниться. Она мне не нравится, но в пятницу я необоснованно накричала на нее, обвинив в том, чего она на самом деле не делала. Во время моих извинений она делает вид, что равнодушна, но в ее взгляде проскальзывает что-то похожее на сожаление. Это дает мне надежду, что оставшееся время между нами больше не будет столкновений.

Я также извиняюсь и перед остальными за то, что повела себя непрофессионально и сорвала репетицию. Никто не знает, о чем тогда я кричала, как и не знают они моей истории, однако они не злятся на меня. Мистер Сакраменто и вовсе машет рукой так, будто это мелочь, и мы возвращаемся к репетициям.

В один из дней я подмечаю, что Дез стремится как-то отдалиться. Она почти все время проводит на свиданиях, и, когда я начинаю расспрашивать ее о парнях, она или переводит тему, или же убегает. Сегодня мы сидим в университетском кафетерии перед репетицией, и в моей голове крутится план как бы вытащить из нее правду.

Дез без умолку болтает о нашем последнем занятии по переломной теории модернизма в танцах. Кажется, её это очень заинтересовало, потому что она, не прерываясь, выкидывает новые мысли и идеи, которые, кажется, захватили её голову. Но на середине очередного предложения она резко замолкает и подскакивает со стула, словно сидела на горящих углях. Я не успеваю что-либо спросить, так как Дез бормочет «надо в туалет» и пулей вылетает из кафетерия.

Мне совершенно непонятно ее поведение, но, когда напротив меня садится Ник, все встает на свои места. Она избегает его, и становится ясно, что все ее свидания косвенно связаны с парнем, сидящим передо мной.

— Привет, — устало здоровается Ник. — Я бы спросил, как у тебя дела, но меня сейчас действительно волнует Дез.

Его взгляд полон печали, и мне хочется уверить, что все хорошо, но он и так понимает, что это неправда.

— С той самой ночи в клубе она игнорирует меня. Мне казалось, что... — он поправляет рукав своей рубашки, не поднимая на меня глаз, — что мы вроде как немного сблизились, но сейчас она убегает, словно я преследую ее.

В этот момент он отрывается от своей рубашки и поднимает голову. В его глазах читается мольба.

— Она не хочет говорить со мной, но ты ее подруга. Можешь ли ты спросить у нее, что я сделал не так и как мне это исправить?

Я ободряюще киваю ему, потому что все еще считаю, что он заслужил шанса со стороны Дез. Особенно зная, что он ей тоже нравится, но что-то сдерживает ее.

— Я поговорю с ней. Я тоже заметила ее странное поведение, — решаю не упоминать о ее постоянных свиданиях, но думаю, Ник и так знает о них. Затем встаю со стола и прежде чем уйти добавляю: — Все будет хорошо.

Напоследок добродушно улыбаюсь парню, потому что действительно верю в то, что говорю, и ухожу на репетицию. Которая проходит хорошо, и чем меньше дней остается, тем все становятся более взволнованными. Это не обходит и меня. Во время прогона сцен становится заметнее, насколько сильно мы продвинулись в своих навыках. До профессионалов нам, конечно, далеко, но мы уже не те маленькие, неопытные ребятишки. Когда мы отыгрываем последнюю сцену, Дастин и мистер Сакраменто встают со своих местах и громко хлопают нам, уверяя, что, когда состоится премьера, весь зал будет поражен.

После репетиции я и Дез решаем порадовать себя и идем в одну кофейню поблизости. Мне не хочется расстраивать ее после такой удачной репетиции и заводить разговор, но я не могу смотреть, как она собственными руками портит себе жизнь. Возможно, она так не считает, но тогда у нас будет шанс обсудить это.

— Ник был сегодня очень расстроен, — начинаю я, в то время как Дез делает глоток, но из-за моего предложения давится и начинает кашлять. — Извини, не стоило сбрасывать на тебя это так резко, но мы поговорим об этом сейчас же.

Дейзи ставит кружку на стол и ждет, пока я продолжу. Прямо сейчас она расстроена в точности так же, как и Ник, сидевший со мной за столом. Они об испытывают друг к другу чувства, но Дез не подпускает его к себе.

— Может быть, ты расскажешь мне, почему избегаешь его? — я подталкиваю ее к этому разговору.

Между нами воцаряется тишина. Ей трудно признаться об этом вслух, но глубоко в душе она все понимает.

— Я так хотела, чтобы он оставил меня в покое, — она будто рассказывает это не мне, а себе. — Так хотела, чтобы он сделал что-нибудь, чтобы я разочаровалась в нем. Хотела, чтобы он увлекся Саммер и потерял ко мне интерес. Но в то же время абсолютно не хотела этого, понимаешь? — она смотрит на меня и кивает. — Я чувствовала, что готова ударить его и в то же время поцеловать, когда он пошел танцевать с Саммер.

Она усмехается, видимо, понимая, как глупо это звучит, но именно это и делают с нами чувства – толкают на странные, необдуманные поступки.

— Я просто боюсь, Тейт. Так сильно боюсь, — теперь в ее глазах стоят слезы, которые грозятся пролиться во время продолжения ее рассказа. — Я думала, что эти парни, хоть один из них, помогут мне забыть о своих чувствах к Нику, но рядом с ними я только больше думала о Нике. О том, как они не похожи на него. Но мое сердце осторожничает. Оно все еще не оправилось, и ему больно. Мне больно. Но в то же время чувства к Нику будто заслоняют мои прежние чувства.

Теперь одна за другой слезы медленно текут по ее щекам, но она сразу же утирает их.

— Я не хочу больше разбитого сердца.

Когда она заканчивает, я сразу же говорю то, что думаю.

— Никто не защищен от разбитого сердца. Мы можем возвести вокруг него стены и ото всех отдалиться, но в итоге найдется человек, который не сдастся и сломает все построенные тобою стены. Давать людям шанс – страшно.

Я вспоминаю о поступке Вэнса и о том, как боялась сблизиться с ним. А потом рассказываю эту историю Дез от начала до конца, заканчивая тем, что все же решилась дать шансу Айзека, пока он собирал меня по частям. Я даже сумела простить Вэнса, хотя мне казалось, что оставленная им боль в моем сердце никогда не утихнет.

— Так что иногда стоит открыться человеку, ведь он может оказаться твоим спасением.

Мое спасение... Айзек был моим спасением. Пока я отчаянно пыталась разобраться в своих чувствах, он был рядом. Даже в такие моменты, когда я была готова сорваться и полететь навстречу Вэнсу. Айзек любил меня всегда. Хотя я иногда относилась к нему равнодушно.

Дез больше ничего не говорит, и мне собственно тоже нечего ей добавить. Я пью кофе и погружаюсь в свое прошлое. Красивое и волшебное. Наполненное чувствами. Вихрь переносит меня от одного дня к другому, напоминая, какой счастливой я была тогда. И эти воспоминания больше не заставляют меня прятаться от мира. Они все еще отдаются болью в груди, но она уже не ощущается так сильно. Только её отголоски.

И я понимаю, что начинаю восстанавливаться. В этот раз Вэнс не дает мне упасть. Это кажется мне странным и даже немного смешным, но, может, так работает карма? Или законы земли? Айзек спас меня от боли, причиненной Вэнсом. Теперь же Вэнс спасает меня от боли потери Айзека. Это неразрывная связь между мной и ними, которая никогда не исчезнет.

— Я сказала «да», — голос Дейзи возвращает меня в реальность.

Вначале я непонимающе пялюсь в ее сторону, но затем смысл ее слов доходит до меня.

— О Боже, я так рада! Наконец! — мой голос звучит уж слишком довольно, но я не могу скрыть то, как действительно долго ждала этого шага со стороны Дейзи.

После кофейни мы возвращаемся в комнату, и обе выглядим по-настоящему счастливыми. Я звоню Вэнсу, как делаю это каждый вечер, и мои губы сами по себе расплываются в улыбке, даже когда еще идут гудки. Наконец отвечает мне, и в его приветствии я тоже слышу улыбку. Мы оба ждали этого разговора с нетерпением. Так же, как и каждый день. Мы никогда не могли наговориться, хотя казалось бы, что тем для разговоров уже нет. Иногда мы просто молчим, но тогда Вэнс обычно включает музыку, и я с замиранием сердца слышу музыку вдалеке и самое главное – его дыхание. Это делает мои вечера особенными, после чего я всегда включаю диск, который он мне дал, и снова засыпаю без кошмаров.

Я рассказываю Вэнсу про разговор с Дез и Ником, и он замечает, что я звучу немного завистливо. Завидую ли я? Не знаю... Может быть, но я все равно искренне радуюсь тому, что все разрешилось, пусть и неизвестно, как все закончится.

— У меня есть идея, — он замолкает всего на секунды, но я успеваю уже придумать тысячи сценариев. — Черт, и вовсе это не идея. Я просто хочу пригласить тебя на свидание. Ты и я в эту субботу?

Кажется, в моих легких закончился воздух, и я пытаюсь глубоко вздохнуть. Каждое слово, которое хочет вырваться из меня, застревает, и я то открываю, то закрываю рот. Он что правда позвал меня на свидание?

— Тейт, если это нет, не надо молчать. Скажи, как оно есть.

Он, наверное, шутит?

— Это да, — выпаливаю я. Я отрывисто дышу и добавляю еще раз: — Я с удовольствием.

— Хорошо, я бы, наверное, не смог пережить «нет» в качестве ответа.

Я смеюсь, прикрыв рот рукой, но затем вспоминаю одну важную деталь:

— Но в эти выходные я еду к Маркусу. Как думаешь, мы сможем перенести его в Филадельфию?

Теперь мне в трубку смеется Вэнс, и от этого звука я поджимаю пальцы на ногах.

— Мне все равно, где оно будет. Я ждал этого момента очень долго, так что теперь, когда ты сказала да, ни за что не отступлю.

— Хорошо, — я повторяю за ним.

После этого между нами нет какой-то необходимости в разговорах, но мы все равно не можем прервать звонок. Я слышу, как Вэнс встает, и уже в следующее мгновение в трубке звучит музыка. Ложась на кровать, я прижимаю телефон к уху и одновременно вслушиваюсь в дыхание Вэнса и играющую на фоне музыку. Через какое-то время дыхание Вэнса замедляется, и я понимаю, что он снова уснул первым. Как и всегда. Отключаю трубку и, включив музыку, тоже засыпаю с улыбкой на лице.

В пятницу я встречаюсь с Вэнсом на вокзале. Наверное, мы оба выглядим чересчур счастливыми, но из моей головы все не выходят мысли о предстоящем свидании. Я снова чувствую себя той влюбленной в него девочкой. В поезде мы сидим, держась за руки и слушая музыку. И это кажется слишком идеальным, чтобы быть правдой, так что время от времени я открываю глаза и проверяю, что рядом со мной настоящий Вэнс. Он всегда чувствует мои движения и, будто понимая мои опасения, улыбается, крепче сжимая мою ладонь.

Когда мы выходим из поезда, нас естественно встречает Маркус. Вместе с ним опять приехали близнецы.

— Черт, а где дамы? — оглядываясь по сторонам, спрашивает Майкл.

Из меня вырывается смешок, затем еще один, а потом я смеюсь во весь голос, замечая разочарование на лицах близнецов.

— Простите, парни. Сегодня только я и, — я указываю на Вэнса, — наш друг Вэнс.

Они пожимают друг другу ладони и быстро находят общий язык. Я решаю не вмешиваться и иду рядом с Маркусом, который странно смотрит на меня и затем спрашивает:

— Так что между вами сейчас?

— Я еще не уверена, — пожимаю плечами я, когда мой взгляд останавливается на спине Вэнса. — Мы завтра идем на свидание. Думаю, это пока начало, и я не знаю, куда в итоге меня приведет эта дорога.

— Мне стоит предупредить его о последствиях, если он вдруг снова разобьет твое сердце? — Маркус улыбается, но я знаю, что он говорит серьезно.

— Не стоит. Мое сердце будет в полном порядке, — я, конечно, в этом не уверена, но решаю перевести тему. — Какой план у нас сегодня?

Наш разговор прерывается, когда мы останавливаемся у машины. Я быстро занимаю переднее кресло, не давая парням опередить меня. Мне хочется поговорить с Маркусом, потому что мне действительно не хватает моего лучшего друга. Всегда рядом, а теперь порознь, и я все еще не могу привыкнуть.

— Так что? — спрашиваю я, напоминая ему о прошлом вопросе.

— План таков – мы едем смотреть футбол, после заезжаем в пиццерию и заканчиваем крутой вечеринкой, потому что мы снова будем неподражаемы и разгромим соперников.

Гейб и Майкл ревут на задних сидениях, и мне даже приходится прикрыть уши от их громких голосов.

— Так вы все в футбольной команде? — спрашивает заинтересованно Вэнс, и я вспоминаю, что в выпускном классе он тоже играл.

— Конечно, — отвечает Гейб и стукается кулаком с Майклом. — Это наше поле и наша игра.

— Тогда я бы с удовольствием сыграл с вами, — в зеркале замечаю, как глаза Вэнса загораются. — Как насчет того, чтобы сыграть два на два? Вы против меня и Маркуса?

Не знаю, как так выходит, но по всему салону разносится синхронное «ууу». Мы все заинтересованы вызовом Вэнса.

— Ты серьезно, парень? — спрашивает его Гейб. — Может, ты высокий, но в футболе это не главное.

Я поворачиваю голову всего на секунду, сталкиваясь взглядом с Вэнса, который подмигивает мне, и мгновенно отворачиваюсь обратно. Отделяюсь от разговора парней сзади и сосредотачиваюсь на своем лучшем друге.

— Ты счастлив тут? — неожиданно для себя и для него спрашиваю я.

Он поворачивает голову в мою сторону на пару секунд, а затем возвращает взгляд на дорогу.

— Конечно, а почему ты спрашиваешь? Ты нет?

— Не знаю, почему спрашиваю. Наверное, просто хочу убедиться. Ты же мой лучший друг. Ты моя семья.

— Ты тоже мой самый лучший друг, Тейт. Но ответь – ты счастлива?

Я задумываюсь над его вопросом на некоторое время. Мне не удастся соврать ему, так что я остаюсь честной с ним.

— Пока нет. Но я стараюсь, и это даже лучше для меня, чем быть просто счастливой.

Он понимающе кивает, и мы продолжаем наш разговор, меняя тему.

— Я знаю, что ты учишься, но приедешь ли ты на премьеру?

— Что за премьера? — в наш разговор врывается Майкл, высунув голову между мною и Маркусом.

— В следующий вторник состоится премьера спектакля, в котором Тейт играет главную роль, — отвечает ему Маркус, а потом обращается ко мне. — Конечно, я приеду. Я бы ни за что не пропустил день, когда ты станешь новой восходящей звездой.

После его слов я чувствую, как горят мои щеки, и пытаюсь спрятать лицо в ладонях, но Майкл не дает мне этого сделать, отводя мои руки в сторону и заставляя посмотреть на него.

— Ты что, актриса?

Он приближает свое лицо к моему, и боковым зрением я замечаю, как Вэнс сжимает руки в кулаки. Кажется, я даже слышу рычание, поэтому немного отодвигаюсь в сторону от Майкла.

— Я пока еще не актриса.

Вырываю свои руки из рук Майкла и кладу их себе на колени. Еще раз бросаю взгляд в сторону Вэнса, который тяжело дышит. Неужели он ревнует? Мне нечасто приходилось сталкиваться с этой его стороной, и я совершенно не знаю, чего ожидать. Гейб, видимо, тоже замечает настроение Вэнса, потому что хватает Майкла и возвращает на место.

— Мы тоже придем на твою премьеру, — Гейб улыбается мне в зеркало, и я дарю ему улыбку в ответ.

Когда мы останавливаемся у огромного стадиона, Вэнс первым выпрыгивает из машины, и я спешу за ним, чтобы успокоить его. Парни же выходят из машины, и прежде чем уйти, Маркус останавливает меня:

— Это ваши билеты, — он протягивает мне два билета. — Увидимся позже! И еще... — он запинается и косится в сторону Вэнса. — Ему не стоит так переживать. Все знают, что твое сердце принадлежит ему.

Маркус произносит это достаточно громко, чтобы Вэнс услышал его, а затем уходит в сторону стадиона, догоняя близнецов. Я подхожу к Вэнсу, и уголок моего рта приподнимается:

— Майкл мне не интересен, если тебя это волнует. Я, знаешь ли, уже иду на свидание завтра с одним парнем.

Вэнс оборачивается, и теперь в его глазах нет того бушующего пламени ревности. Сейчас в них царит нежность, и уже через секунду я оказываюсь в его крепких объятиях. Моя голова покоится ан его груди, и я слышу стук его сердца.

— Я знаю, но я все время боюсь потерять тебя. Все идет слишком хорошо и правильно, и это заставляет меня думать о том, что когда-то должно что-то произойти, что снова все испортит. Я больше не хочу отпускать тебя. Никогда.

Я не даю ему обещаний, которые не смогу сдержать. Я не говорю ему, что мы в итоге уже никогда не расстанемся. Я ничего вообще не говорю, потому что, как показывает жизнь, все может измениться в одночасье. Нужен всего один момент, который может перевернуть всю нашу жизнь. И так как я не мог дать ему никаких гарантий, я поднимаю голову и, встав на носочки, мимолетно касаюсь его губ своими губами. Пока что это все, что есть. Все, что я могу дать.

И Вэнсу этого достаточно. Он принимает все, что я могу дать, не требуя больше. Выпустив меня из своих рук, он переплетает наши пальцы, и мы вместе идем в сторону стадиона. Когда мы оказываемся внутри, Вэнс находит нам лучшие, по его мнению, места, и, не заметив, как пролетело время, мы уже наблюдаем за игрой. За все школьные годы я многое узнала о футболе от Маркуса, так что во время игры чувствую себя комфортно, радуясь вместе со всеми во время очередного гола.

Игра заканчивается как-то быстро, и уже в следующее мгновение команда Пенсильванского университета сбивает в кучу из-за очередной победы. Каким-то образом Маркус замечает нам и машет своим шлемом. Я широко улыбаюсь ему, испытывая прилив гордости за своего лучшего друга.

Когда на стадионе почти никого не остается, мы с Вэнсом спокойно продвигаемся к выходу и идем к машине, ожидая парней, которые появляются спустя пятнадцать минут. Они громко разговаривают и смеются, очевидно чувствуя огромный прилив энергии из-за победы.

— Ну как? Неплохо? — провоцирует Гейб Вэнса.

Второй лишь с ухмылкой кивает, но добавляет:

— Я еще не до конца уверен, но смогу убедиться на этих выходных.

Майкл и Гейб легонько, насколько это вообще возможно, бьют его в плечи, и мы со смехом усаживаемся в машину. Поужинав пиццей и еще немного поболтав, мы едем в тот же дом братства, в которым я была в прошлый раз.

Едва ли нам стоит выйти из машины, как нас окружают парни и девушки. Они все заваливают поздравлениями парней, так что нам с Вэнсом приходится отойти в сторону, чтобы нас не задавили. Мы аккуратно двигаемся в сторону дома, но затем кто-то зовет меня по имени, и я узнаю Питера.

— Тейт, какая встреча! — он бросает взгляд в сторону парней. — Получают свои лучи славы?

— Привет, Питер. Ага, только бы не загорелись от такого внимания, — я улыбаюсь главе братства, а затем представляю Вэнса: — Это, кстати, Вэнс.

— Питер, — называет он свое имя, а затем возвращается к разговору со мной: — В прошлый раз с девушками, сегодня с парнем. Кого же ждать в следующий раз?

— Кто знает, кто знает.

— Ладно, было приятно пообщаться, но меня ждет моя девушка, так что добро пожаловать и хорошо повеселиться!

Питер покидает нас, зато к нам возвращаются звезды сегодняшнего вечера.

— Все? На сегодня славы хватит? — спрашивает их Вэнс, когда парни вытирают пот со лба. — Я уж начал думать, когда у вас звезда во лбу зажжется.

— Ну надо же, какой умник, — с улыбкой бухтит Маркус. — Идемте, чего-нибудь выпьем. Мы сегодня победители, значит должны соответствующе отпраздновать.

Мы заходим на кухню, и сегодня здесь народу гораздо больше, чем тогда, когда я была тут в прошлый раз. Маркус наливает в три стаканчика пиво и протягивает Гейбу и Майклу. Прежде чем они начнут пить, я выставляю руку, останавливая Маркуса.

— Отдай мне ключи от машины. Я не хочу беспокоить тебя, если вдруг захочу уйти пораньше, а ты заслуживаешь отдыха. И чтобы ты не сел за руль в алкогольном опьянении. Я знаю, что ты этого не сделаешь, но перестраховаться стоит.

Маркус закатывает глаза, но все же протягивает ключи, и я прячу их в карман джинсов.

— Ну все, мы уже можем праздновать, мамочка? — это Майкл с усмешкой спрашивает.

Будто им нужно было мое согласие, но я все же киваю. Они действительно заслужили. Мы с Вэнсом наливаем содовую, и впятером мы отправляемся на танцпол, который забит под завязку. Следующие часы мы просто танцуем под дикие басы, пьем и снова танцуем. Этот вечер освобождает меня, и я полностью расслабляюсь рядом с Вэнсом, позволяя ему касаться себя. Его грудь прижата к моей спине, и от того, как его тело двигается в такт с моим, моя кровь бурлит. И если вначале мне было жарко из-за плотного воздуха в помещении, то сейчас я вся горю.

Пальцы Вэнса медленно двигаются по моей руке, поднимаясь к плечу, и моя кожа мгновенно покрывается мурашками, в то время как в груди у меня все больше разгорающийся пожар. Когда его вторая рука убирает мои волосы, открывая доступ к шеи, и его губы касаются чувствительного места около уха, я жадно хватаю воздух ртом. Теперь его рука держит меня за талию, иначе я бы точно упала, когда мои ноги подкосились.

То, что мы делаем это на людях, совершенно неправильно, но я просто не могу игнорировать то, как мое тело реагирует на него. Я отдаюсь этому, не заботясь о том, кто нас увидит. От удовольствия и крошечных поцелуев Вэнса в шею я закрываю глаза и откидываю голову назад. Мы все еще двигаемся под музыку так, что даже его губы попадают в такт мелодии. Я облизываю свои пересохшие губы и, взяв руку Вэнса в свою, подношу ее к своей груди, чтобы он услышал, что он творит со мной.

Я уже готова уйти и продолжить то, чем мы занимаемся, в более укромном месте, но ощущаю чей-то взгляд на себя. Мои глаза открываются, и я останавливаю Вэнса.

— Что? — он тяжело дышит.

Я оглядываю толпу, пытаясь найти глаза, обращенные ко мне, но ничего не вижу. Может, мне и вовсе показалось? Но нет. Это ощущение слежки никуда не исчезает, и я вновь осматриваю толпу и натыкаюсь на голубые глаза, которые, как я знала, были только у одного человека. Это не может быть он. Но я очень четко вижу его ледяные глаза, в которые сейчас обуревают чувства. Он злится на меня.

Нет-нет-нет... Это неправда. Я знаю, что это не может быть Айзек, потому что он умер на моих глазах. Я проталкиваюсь сквозь людей, чтобы поймать эти глаза, и слышу, как Вэнс окрикивает меня, очевидно не понимая, что я творю. Дойдя до того места, где я заметила Айзека, я больше не вижу этих глаз, поэтому кручусь вокруг себя.

Ни следа. Ничего знакомого. Но это был он, пусть я и пять минут утверждала обратное. Я узнала его чистые и холодные глаза. Я могу узнать их, где угодно. Мне кажется, что моя голова меня обманывает. Или же это делает мое сердце? Или же глаза? Я не знаю, поэтому мотаю головой в стороны, чтобы забыть обо всем, что сейчас произошло.

— Тейт! — Вэнс оказывается рядом со мной. — Тейт, слышишь меня? Что происходит?

Я поднимаю на него свои глаза и помимо его голоса слышу в своих ушах быстрый стук своего сердца. Словно ему срочно нужно отбить все удары, прежде чем оно остановится. Когда Вэнс проводит большими пальцами по моим щекам, я резко отскакиваю от него и замечаю, что не заметила, как начала плакать. Теперь парень смотрит на меня с болью. Но все же вновь подходит ко мне и говорит:

— Давай уйдем.

И уже в следующее мгновение мы оказываемся на улице. Я тащусь за Вэнсом, пытаясь сквозь слезы разглядеть, куда мы идем. Через минуту слышу, как щелкают двери автомобиля, затем Вэнс поднимает меня на руки и усаживает в машину. Перед глазами все еще дымка из-за слез, но вот голубые глаза все еще отчетливо виднеются передо моим взором.

— Уйди, — шепчу я, глотая собственные слезы.

— Уйди из моей головы, — повторяю я. — Уйди из моего сердца.

Я крепко зажмуриваю глаза и стараюсь стереть образ Айзека из своей головы. Словно работаю ластиком, но он снова и снова прорисовывается, не желая меня покидать. Я думала, что с Вэнсом обрету спокойствие и найду гармонию, но как только позволила себе зайти чуть дальше, чем обычно, потерялась. Эта вина никуда не исчезла. Она просто пряталась и ждала, когда бы снова дать о себе знать. И в этот раз она ощущается в тысячи раз сильнее. Я сжимаю подол одежды в кулаках, потому что моя голова снова наполняется образами, возвращая меня в Розвилл. К Айзеку.

Я больше не хочу никуда убегать. Я хочу остаться с ним, если только это может помочь моему сердцу не разорваться от обжигающей боли.

— Тейт! — я знаю, что это Вэнс кричит. — Открой глаза! Не уходи сейчас!

Он продолжает выкрикивать мое имя, напоминая, что реальность там, где слышен его голос. Я резко распахиваю глаза и оказываюсь в салоне машины. Там, где меня посадил Вэнс. И это она. Эта чертова реальность, в которой я провалилась по всем фронтам.

— Куда мы едем?

Естественно это неизвестная местность для нас с Вэнсом, поэтому мне интересно, каков его план.

— Я просто катаюсь по кварталу, потому что, черт возьми, понятия не имею, что делать.

Голос Вэнса сквозит страхом и болью, но он старается быть спокойным. Ради меня. Всегда все ради меня.

— Есть ли на ключах от машины еще один? — я скрещиваю пальцы в надежде, что Маркус был более сообразительным, чем я.

— Есть.

Я выдыхаю и говорю Вэнсу адрес квартиры, в которой мы останавливались в прошлый раз. В этот раз, когда Вэнс останавливает машину, я выскакиваю, но затем вспоминаю, что ключ у Вэнса, так что сбежать мне не получится. Вэнс же не торопится выходить, и я его понимаю. Сегодня он столкнулся с тем, что навсегда отобьет его желание что-либо пробовать. И сегодня же я поняла, что, сделав шаг вперед, вернулась назад на пять.

Наконец Вэнс выходит из машины, и мы медленно поднимаемся в квартиру. Открыв дверь, мы заходим в пустое и тихое помещение. Сейчас она наполнится голосами, но, пока мы оба молчим, у меня есть время, чтобы сходить в ванную и умыть свое лицо. Я смотрю на свое отражение и узнаю в нем ту Тейт, что была всего пять месяцев назад. Я провожу ладонью по своим волосам и приказываю себе больше не плакать.

Выйдя из ванной, замечаю Вэнса, сидящего на диване и обхватившего руками свою голову. Он так же разбит, как и я. Когда я аккуратно сажусь рядом с ним, он поднимает голову, и я замечаю в его глазах слезы. Это выше моих сил, поэтому я отворачиваюсь от него, и мои глаза тоже наполняются слезами.

— Ты его видела?

Этот вопрос отдается эхом по всей комнате. Мне слишком стыдно, чтобы признать это вслух, так что я дают ответ с помощью головы. Слышу, как Вэнс крепко сжимает зубы. Как я не в силах выдержать его боль, он не в силах ее скрыть.

— Но ты же знаешь, что на самом деле его там не было?

Я снова даю утвердительный ответ. Конечно, знаю, но его присутствие в моей жизни реально.

— Я знаю, что это чертовски глупый вопрос, но ты любишь его? — под конец его голос затихает, будто он не хочет говорить об этом.

Конечно, не хочет, потому что уже знает мой ответ. Прошло так мало времени, так что, конечно, я люблю его. И не думаю, что когда-нибудь перестану, так что едва заметно киваю. Вэнсу даже необязательно видеть этот жест, потому что он тяжело вздыхает и откидывается на спинку дивана.

— Я могу понять, какие сильные чувства ты испытывала и испытываешь к нему, но это не значит, что ты должна запрещать себе любить снова. Каждый человек заслуживает любви. Настоящей. Чистой. Той, которую ты уже не сможешь получить от Айзека, как бы сильно ты ни старалась.

Все постоянно говорят мне, что понимают, но они не могут испытать и доли того, что я переживаю ежедневно. Я хочу любить снова. Хочу снова любить Вэнса без препятствий. Без чувства вины. Я хочу любить его так сильно, как люблю Айзека. И я хочу доказать ему, что я могу любить его.

Наполненная решимостью я встаю с дивана и сажусь на колени Вэнса, обхватив его лицо руками. Он явно шокирован мои поступком, но не предпринимает попыток остановить, видимо, не зная, что я буду делать дальше. Но я знаю, что собираюсь сделать. Я спрячу все свои чувства прямо сейчас. Все, кроме одного. И я упьюсь этим чувством, словно оно необходимо мне, как вода. Выпью до дна, пока Вэнс не поймет, что он тот, кто должен спасти меня в этот раз.

Я склоняюсь все ближе к его лицу, а перед глазами все еще маячит голубой цвет. Я крепко закрываю глаза, чтобы навсегда забыть об этом цвете, и готовлюсь вновь почувствовать взрыв от прикосновения губ, но Вэнс резко подхватывает меня, усаживает на диван, а сам быстрыми шагами отходит к окну.

— Не надо, — сквозь зубы цедит Вэнс.

Я смотрю на его спину и на то, как он напряжен. Он злится на меня. Он подавлен. Ему больно. Сейчас его полностью поглощают эти чувства. Но почему тогда он ушел? Почему не дал мне показать ему свои чувства?

— Почему? — и это единственное, что срывается с моих губ.

В комнате повисает молчание. Вэнс смотрит куда-то сквозь окно, а я смотрю на него и на то, как он становится от меня все дальше и дальше. Я подтягиваю колени к груди и обхватываю себя руками, потому что чувствую себя уязвимой. Пустой. И абсолютно запутавшейся.

Наконец Вэнс поворачивается и двигается в мою сторону. Его лицо искажает мука, когда он аккуратно подсаживается ко мне. Его пальцы проводят по моим волосам, и он так стискивает зубы, что его лицо краснеет.

— Я так сильно хочу поцеловать тебя. Сейчас. Завтра. И так каждый день, — я не понимаю, к чему он клонит, но не прерываю его. — И хочу, чтобы ты целовала меня. Впивалась в мои губы, словно в них заключен весь смысл жизни. Но сегодняшний вечер доказал, что ты еще не готова двигаться дальше. Я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь поцеловать меня, не вспоминая о нем, — теперь он пальцами проводит по моей челюсти. — Это больно. Стоило мне только коснуться своими губами тебя здесь, — его пальцы двигаются к шее, где ранее сегодня были его губы, — как ты сразу же увидела его в толпе, словно он никуда не уходил. Словно мы делали что-то грязное и нечестное по отношению к нему.

— И сейчас, прямо здесь, ты попыталась доказать самой себе, что сможешь забыть его с моей помощью, — мне становится тошно от этих слов, но еще хуже от того, что он прав. — Мои чувства к тебе не изменились. Возможно, только стали сильнее, благодаря времени. И я всегда буду рядом с тобой. Но не ищи во мне его замену. Не делай из меня свой спасательный круг, иначе тогда мы оба потонем. Если плыть, то только вместе. Только так это сработает.

До меня наконец доходит ужас всего сделанного. Я действительно чуть не использовала его из-за собственного отчаяния. Я просто хотела двигаться дальше, но так бы это не сработало, а только усугубило бы ситуацию.

— Прости меня. Просто прости. Это то, что я действительно собиралась, но я знаю, что я никогда бы не поступила так с тобой. Ты слишком много для меня значишь.

Теперь я испытываю вину не только по отношению к Вэнсу. Но и к Айзеку. Я впала в такое безумие, что была готова вычеркнуть его из своей жизни любым способом.

— Давай я тебе кое-что расскажу, и ты уже потом решишь, хочешь ли ты двигаться медленно и пойти на свидание или же мне оставить тебя в покое, ладно? — я киваю и Вэнс, прислонившись к спинке дивана, объясняется: — Он хотел, чтобы я пришел к нему, когда он был в больнице.

Вэнс косится на меня, пытаясь предугадать мою реакцию. Я поняла, о ком он говорил. Сейчас вся наша, моя уж точно, жизнь строилась вокруг этого него. Но мне нечего сказать прямо сейчас, поэтому я просто продолжаю слушать то, чем делится со мной Вэнс.

— Я тогда злился на него и не особо хотел идти, но его отец сказал, что это очень важно. Я понял, что речь пойдет о тебе, ведь больше нам не о чем было говорить. Когда я зашел к нему в палату и увидел его там, во мне проснулось сострадание к нему. Он не был плохим парнем, – ты уж точно это знала – но в моих глазах он был именно таким, потому что он украл тебя у меня. Я планировал вернуться и завоевать твое сердце, но вот он приехал, и мой план полетел к чертям.

Мне хочется улыбнуться или вовсе засмеяться, но я не делаю ни одного движения, словно только этим все испорчу, а Вэнс делает глубокий вдох, прежде чем продолжить рассказывать. Об этой части даже ему сложно говорить, и внутри зарождается чувство страха. Возможно, то, что он сейчас скажет мне, все изменит.

— Он тоже злился на меня. Я это знал. В конце концов, именно я сломал тебя. Но также он знал, что времени у него не так много, так что мы отпустили всю свою ненависть друг к другу и поступили, как мужчины. Мы говорили. О тебе. О том, какие чувства ты вызываешь у нас, и я поразился тому, как мы по-разному, но в то же время одинаково сильно любили тебя. Ты делала нас сильнее, хотя этого и не замечала. Когда наш разговор перешел к выпускному, я хотел разозлиться на него.

В его глазах зажигается пламя, но также быстро потухает, и я вижу, как в его голове происходит война. Он боится, что от рассказанного я могу сломаться, так что я протягиваю свою руку и легонько касаюсь его руки, давая знать, что он может продолжать.

— Я хотел наорать на него и сказать ему, какой он тупой ублюдок. Но он и так уже платил свою цену, так что ярость покинула мое тело. И я ждал. Я все еще не понимал, чего он хотел от меня. Затем он наконец протянул мне письмо. Гребанное письмо. Что, он ожидал, я собирался с ним делать? Айзек попросил меня прочесть его потом... — Вэнс колеблется, словно есть что-то, что он хочет, но не может мне рассказать. — Когда мы вернемся в Нью-Йорк, я дам тебе его прочесть. Он бы этого хотел. Но знаешь, что самое важное он сказал мне тогда?

Его глаза устремляется на меня, и я, затаив дыхание, качаю головой. Что такого мог сказать Айзек? Я и так знала все. О его любви ко мне. Обо всей истории с самого начала до самого конца.

— Он сказал мне, что собирался вернуться к тебе. Когда его злость утихла, он понял, какую глупость совершил, и уже собирался развернуться, когда произошло столкновение. Он любил тебя сильнее, чем ты вообще могла себе представить. Он хотел вернуться и бороться за тебя, пока не заслужил бы твое доверие снова. А затем все случилось... — из меня вырывается всхлип, и я прикрываю рот рукой, ожидая, что Вэнс продолжит. — И, когда произошло столкновение, ты была единственным, о чем он думал. Он думал только о том, как оставил тебя одну с мыслями о том, что он и никогда не любил тебя. И о том, что, возможно, больше никогда не сможет сказать тебе, что его любовь к тебе была сильнее всего, что он когда-либо испытывал.

Больше Вэнс ничего не говорит, и я прячу свое лицо в коленях, чтобы заглушить свои рыдания. Я не могу перестать думать о том, что Айзек мог умереть, думая, что я злюсь на него. Думая, что я не прощу его никогда. А на деле я никогда не была зла на него. Была только одна вещь, о которой я сожалела, – когда я отпустила его.

— Тейт, — голос Вэнса слышится совсем близко. — Посмотри на меня.

Я мотаю головой, не в силах сейчас сделать того, о чем он меня просит. Но, когда он умоляюще шепчет «Пожалуйста», я медленно поднимаю свою голову, даже не пытаясь скрыть своих слез.

— Если он смог простить себя, почему ты не можешь поступить так же по отношению к себе? — Вэнс убирает мои прилипшие к щекам и лбу волосы, а я собираю все свои силы, чтобы остаться на месте и не сбежать. — Он ушел, любя тебя и желая тебе счастья. Он отпустил тебя. Так почему же ты не отпустишь его?

Я больше не могу его слушать, поэтому соскакиваю с дивана и, прихватив свое спасательное средство, бегу в одну из комнат. Оказавшись в ней, я закрываю дверь на замок и, прислонившись спиной, скатываюсь на пол. Все это не просто убивает меня. Это сжигает меня. Часть за частью, пока в итоге от меня не останется только пепел.

Около двери не слышится никаких звуков, значит, Вэнс действительно дал мне собой разобраться и принять решение. От этого становится только тяжелее. Я так привыкла, что кто-то за меня знает, что будет лучше, а сейчас Вэнс отпускает меня, чтобы я самостоятельно выбрала направление, в котором мы будем двигаться.

Хочешь ли ты двигаться медленно и пойти на свидание или же мне оставить тебя в покое?

Хочу ли я? А что важнее – могу ли я? Мне кажется, что ответ кроется в моем рюкзаке, поэтому встаю с пола и иду к кровати. Усевшись в центре, я переворачиваю рюкзак, и из него начинает выпадать множество бумажек. Теперь все они лежат передо мной, и среди них я нахожу то самое письмо Айзека. Я вновь перечитываю его, снова и снова, представляя, как он диктовал все эти слова своему отцу. Как искал смелости, чтобы во всем признаться.

Откладываю письмо и беру первую попавшуюся записку из тех, что я уже читала. Затем выбираю следующую. И так происходит несколько раз – я читаю его письмо, читаю каждую записку, пытаясь найти ответ на последний вопрос Вэнса. Почему же я не могу отпустить его, как это сделал сам Айзек? Я дала ему обещание, и мне казалось, что я вполне отлично его сдерживаю. Я живу, как он меня и просил. Но когда все начало усложняться с Вэнсом, я сдрейфовала. Отступила. Испугалась.

Мои глаза бродят по всем бумагам, которые сейчас валяются вокруг меня. Я сижу так довольно долго, и наконец решение проблемы рождается в моей голове. Я знаю, что хочу построить свои отношения с Вэнсом. Рядом с ним я легко отпускаю свое прошлое, значит, он сможет мне преодолеть эти трудности. Сегодняшний вечер был слабостью, но если я начну еще больше проводить времени с Вэнсом, то выкину из своей головы всю свою вину. Навсегда.

Я соскакиваю с кровати и, открыв дверь, бегу в гостиную. Вэнса там уже нет, так что я предполагаю, что он ушел в другую комнату. Не удосужившись постучать, я влетаю в комнату и вижу распластавшегося на кровати Вэнса. Его грудь медленно поднимается и опускается в такт его умиротворенному дыханию, и я осознаю, что он спит. Но я не могу больше ждать, так что подхожу к кровати и трясу парня за плечо.

— Вэнс, — зову я его. — Вэнс...

Его ресницы подрагивают, и я снова произношу его имя. Наконец глаза Вэнса открываются, и он садится на кровати.

— Что случилось? — он обеспокоенно вглядывается в мое лицо, но я улыбаюсь ему, давая знать, что все в порядке.

— Я хочу, — осознаю, как это звучит, и добавляю. — Я хочу пойти с тобой на свидание. Сегодня.

Вначале его взгляд наполнен осторожностью, ведь ему кажется, что я не готова, но я отвечаю ему кивком, полным уверенности, и тогда он резко встает с кровати, теперь возвышаясь надо мной. Он обхватывает своими большими ладонями мое лицо и с придыханием произносит:

— Ты не пожалеешь об этом. Я обещаю тебе, что это будет твое лучшее свидание, а сейчас иди спать.

Большими пальцами он гладит меня по щекам, но все равно отпускает меня.

— Иди, это был тяжелый вечер. Нам надо выспаться, а, если ты останешься, я не смогу этого сделать.

Смущаясь, я покидаю его комнату, но прежде чем лечь в кровать, прячу все бумажки в рюкзак, доставая оттуда проигрыватель с диском и бутылек с таблетками. Выпив одну и вставив наушники, я ложусь и закрываю глаза.

Я просыпаюсь от звука открывшейся двери и мужских голосов. Видимо, наушники слетели с меня ночью, потому что сейчас они лежат рядом со мной. Мужские голоса все еще не замолкают, и через минуту дверь в мою комнату открывается, отчего я подпрыгиваю и слегка вскрикиваю.

— Какого черта? — ругаюсь я на влетевшего лучшего друга.

— Хватит валяться, — Маркус запрыгивает на кровать и с коварной улыбочкой пялится на меня. — Мне позвонил Вэнс и сказал, что тебе нужен наряд на сегодняшний вечер.

Что Вэнс сделал? Я поднимаю глаза к потолку и закусываю свою нижнюю губу.

— Перестань так улыбаться! И быстрее одевайся, пока Гейб и Майкл не начали ныть!

Я опускаю свои широко раскрытые глаза и уточняю:

— Гейб и Майкл? Ты же не сделал этого, правда?

Маркус поднимается и в проеме на секунду оборачивается, чтобы сказать:

— Именно это я и сделал. Так что поднимай свою задницу, чтобы мы успели преобразить тебя.

Он покидает комнату, и у меня уходит несколько минут, чтобы осознать произошедшее. Я собираюсь в магазины с тремя парнями, которые собираются превратить меня в непонятно что. Наверняка Вэнс сказал Маркусу, что он собирается устроить, так что, пока мы будем ходить, я могу выпытать из него эту информацию.

Собравшись в максимально короткое время, я выхожу из комнаты и вижу парней, которые едят сухие хлопья.

— Вы не хотите высыпать их и залить молоком, а не есть так? — приподнимаю бровь я и получаю в ответ громкий смех близнецов.

Что странно, мне действительно несложно угадать, где есть кто. У Гейба волосы чуть светлее, чем у Майкла, и его голос ниже, чем у брата, так что даже их смех звучит по-разному.

— Ты шутишь, девочка, — говорит Майкл и закидывает хлопья себе в рот. — В этом же вся прелесть! Давай попробуй!

Он достает горсть хлопьев из коробки и направляется ко мне. Я обхожу стол, и мы одновременно срываемся с места – я пытаюсь убежать, а Майкл пытается догнать меня. Естественно он быстрее меня, так что почти сразу же он хватает меня за талию, поднимая меня и пихая хлопья мне в рот. Когда я прожевываю их, Майкл отпускает меня, а Гейб и Маркус лишь смеются.

— Фу, вы отвратительны! — я вытираю рот, но скрыть улыбку все равно не получается. — Теперь мне придется пойти и прополоскать рот, так что вы застряли тут, ребятки.

Гейб ставит коробку на стол, и они с Майклом, обойдя меня, идут к двери. В следующее мгновение Маркус подхватывает меня и выносит из квартиры. Я верчу головой, пытаясь понять, каким образом попала в эту ситуацию и сколько сил и терпения мне понадобится, чтобы пережить этот день. Ну в итоге меня ждет довольно приятный бонус, так что думаю, я все же переживу.

Маркус садит меня в машину, и мы вчетвером отъезжаем от дома. У меня наконец есть время посмотреть на город, пока мы пролетаем по улицам Филадельфии. Я думаю о том, как Маркус однажды подготовил для меня целую презентацию, доказывая, что Филадельфия определенно лучше Нью-Йорка. Возможно, для него так и было.

Этот город кажется мне слишком спокойным. Я замечаю, что по тротуару люди ходят медленно, без спешки. Также здесь гораздо меньше небоскребов, почти на каждом шагу невысокие цветные дома, которые придают городу яркость. И, конечно, в Филадельфии удивительная природа. Почти на каждом шагу растут величественные деревья, и я опускаю окно, чтобы услышать сочетание звуков шелестения листвы и города, будто город объединил в себе все самое лучшее из двух миров. Наверное, так себя чувствует и Маркус. В этом городе он нашел себя так, как я нашла себя в Нью-Йорке. Я поворачиваюсь в его сторону, и он, заметив мою улыбку, спрашивает:

— Почему ты так улыбаешься?

— Как?

— Будто осознала нечто важное.

— Потому что так и есть.