Глава 5

Просыпаюсь я рано утром. Настолько рано, что даже солнце еще не выглянуло из-за горизонта. Дез что-то бормочет себе под нос и переворачивается на другой бок. Чтобы ее не разбудить, хватаю все нужные мне вещи и тихонько выхожу, прикрыв дверь.

Коридор общежития тоже пока пустует, только пара человек, по-видимому, вернувшиеся с какой-то тусовки (и это в пятницу утром!), проходят мимо, совсем не обращая на раннюю пташку, как я. Остальные же еще спят, наслаждаясь последними минутами блаженного неведения.

Зайдя в душевую кабину и встав под горячие струи воды, я не могу не задуматься о себе. Наверное, я делаю это слишком часто. Жалею себя. Запираюсь в себе. Порой я думаю о том, что было бы проще забыть об Айзеке, начать с нового листа, даже сходить к специальному врачу. Я знаю, что Айзек хотел бы этого. Первые два варианта точно. Но даже мысль об этом мне противна. Особенно о посещении врача, потому что я уже сталкивалась с подобным, и мой врач сказал мне, что «все дело во мне и моем подсознании, которое не хочет бороться, так что я не могу тебе помочь». Я должна была сама себе помочь, а не ждать спасения от других.

И он был прав. Маркус тоже прав. Я не могу жить с постоянным чувством вины. Я должна принять тот факт, что его больше нет. И последнее, чего бы Айзек хотел для меня, – это моих вечных угрызений. Я должна была двигаться дальше, но пока я не особо понимаю, как мне это сделать.

Наконец закончив принимать душ, я останавливаюсь у зеркала и вглядываюсь в свое отражение. Я не выгляжу счастливой. Я знаю, какого это. Раньше на меня смотрела счастливая девушка. Сейчас же на меня отсутствующим взглядом смотрят голубые глаза, под которыми образовались синяки. Да и в целом я выгляжу уставшей. Пытаюсь улыбнуться, но выходит максимально неестественно. Трясу головой и пробую снова. Выходит чуть лучше. Спустя еще нескольких попыток у меня получается естественно (по крайней мере мне так кажется) улыбнуться. Если отработать улыбку до совершенства, то можно с легкостью обмануть окружающих. Возможно, получится обмануть и себя.

Захожу в комнату со своей то ли натянутой, то ли естественной улыбкой и сразу же ловлю пристальный взгляд Дез.

— Чего светишься, как рождественская елка?

Чувствую, что мой план удался, и просто пожимаю плечами, сохраняя свою непонятную улыбку. Дейзи непонимающе поднимает брови, но ничего не говорит. Лишь берет вещи и выходит из комнаты. Я наконец перестаю улыбаться и шумно выдыхаю, будто улыбка принесла мне массу дискомфорта. Наверное, стоит сбавить обороты и постараться выглядеть более нормальной.

Начинаю складывать вещи в рюкзак и в первую очередь прячу карту, которую все еще никому не показывала. Делаю я это как раз вовремя, потому что моя соседка влетает в комнату, как ураган, и внимательно глядит на меня.

— О Боже! — вырывается из ее горла. — Хорошо, что ты больше не улыбаешься, как умалишенная. Я подумала, что ты в ванной приняла какой-то наркотик!

Она выдыхает так же шумно, как я несколько минут назад и затем резко обнимает меня. Я ничего не могу с собой поделать и начинаю смеяться. Да, не такой реакции я ожидала, но в итоге-то я все равно искренне смеюсь. Без фальши. По-настоящему.

Дез отпускает меня и вновь осматривает меня.

— Я ничего не принимаю, — окончательно успокаиваю ее я. — Я просто решила...

Да и что я собственно решила? Не думаю, что можно объяснить, что я пытаюсь вытащить себя из того состояния, в которое сама же затащила Хотя у меня есть шанс, правда? Я могу улыбаться. Могу смеяться. Могу быть счастливой и радостной. Вот только в присутствии других людей. Но и это уже не малый шаг.

— Так что ты там решила? — продолжает фразу Дез.

— Нет. Ничего. Плохая была идея, — я снова перевожу тему на что-то, что ее точно отвлечет. — Я сегодня выступаю вместе с группой Дастина.

— Да ладно! — громко восклицает моя соседка, а затем прижимает ладонь ко рту. — Парень на тебя конкретно запал!

Я мгновенно смущаюсь от ее слов и чувствую, как горят щеки. Не то что бы я не знала о его симпатии, он и сам говорит об этом, но из уст других для меня это звучит так неловко. К тому же тут она совсем не права. Правда же?

— Нет... — я запнулась. — Не то что бы... — Дейзи приподнимает бровь, и я наконец собираюсь с мыслями. — Мое выступление не связано с его симпатией. Это был уговор.

Моя соседка поднимает руки в знак поражения, но от меня все равно не ускользает ее улыбка. Я отворачиваюсь от нее и, закидывая последние вещи в рюкзак, иду к двери.

— Ты, конечно, можешь и дальше рассуждать над статусом наших отношений с Дастином, но я пойду на учебу.

Я выхожу из комнаты и улыбаюсь самой себе. Для сломленной девчонки я совсем даже неплохо справляюсь. Слышу, как позади закрывается дверь, и спустя несколько мгновений уже догоняет меня.

Зайдя в университет, мы с Дез двигаемся в сторону нужной аудитории. Я по пути бросаю взгляды на кучки студентов, которые что-то воодушевленно обсуждают и показывают друг другу. Я учусь здесь всего неделю, но мне так непривычна эта активность. Все здесь, начиная с первого курса до выпускников, постоянно чем-то занимаются, что-то придумывают, поют и импровизируют, разыгрывая сцены прямо в коридоре. Не могу не признать, что это все приносит мне удовольствие и вдохновляет, пусть я сама еще не принимаю никакого участия в этом и веду себя немного, как отшельник.

В аудитории, в которую мы заходим, уже сидят несколько студентов, чьи имена я пока еще не могу запомнить. Дез тянет меня в сторону свободных мест рядом с парнем, который что-то щелкает на ноутбуке и качает головой в наушниках. Девушка довольно шумно бросает тетрадь рядом с ноутбуком, и я даже немного вздрагиваю от неожиданности. Парень отвлекается от экрана, снимает наушники и, когда замечает Дейзи, начинает расплываться в улыбке. Я сажусь рядом, но меня не покидает ощущение, что его лицо выглядит очень знакомым.

— Привет, цветок всей моей жизни! — он раскрывает свои объятия, но Дез выглядит совсем равнодушно и дает ему пять.

Парень делает обиженное лицо, но, кажется, для них это привычное приветствие, потому что уже в следующее мгновение моя соседка широко улыбается и бросается в его объятия.

— Хэй, Оби! Давай я тебя познакомлю с самой лучшей соседкой. Она немного странная, — Дейзи говорит так, будто меня нет рядом, но меня это в общем-то не обижает. Я и вправду странная. — Но она тебе понравится! Это Тейт!

Она указывает ладонью в мою сторону, и на ее губах красуется широкая улыбка.

— Тейт, это Оби! Мой кузен, который свалился на мою голову, — она, очевидно, шутит, но Оби все равно тыкает локтем ей в бок.

Я смотрю на них с улыбкой, а затем вспоминаю, что нужно вообще-то что-нибудь сказать или пожать руку Оби в знак знакомства.

— Приятно познакомиться, Оби! — я протягиваю свою ладонь, и Оби, вместо того чтобы пожать ее, хватает меня и прижимает к себе.

Я чувствую себя очень неловко, зато со стороны Дез слышатся смешки. Парень опускает меня, и я смотрю на него с некоторой толикой удивления.

— И мне очень приятно, Тейт, — вот и все, что он говорит.

Моя соседка садится между нами и, повернувшись ко мне, произносит:

— Оби – наверное, это из-за его имени – у нас очень любвеобильный. С каждым незнакомцем мил, всем улыбается и очень любит обниматься, — она соединяет ладони напротив груди и мечтательно куда-то глядит.

Из меня вырывается тихий смешок, и я сразу же прикусываю губу, чтобы не рассмеяться еще больше, но Оби прерывает свою сестру и вмешивается в наш разговор:

— Ох, в этом нет ничего плохого, милочка. Никогда не знаешь, кем может оказаться для тебя проходящий мимо человек – другом, врагом, а может, любовью всей жизни.

Дейзи мотает головой, взглядом намекая мне «не слушай его, он не знает, что говорить», а я просто пожимаю плечами. Не знаю, что мне тут ответить. В какой-то степени Оби даже прав.

Мы еще некоторое время болтаем между собой, пока в аудиторию не заходит преподаватель. Мы мгновенно замолкаем и слушаем, как мистер Паркер – так зовут нашего преподавателя по актерскому мастерству – разбивает нас на группы по трое и раздает каждой группе индивидуальное задание. Не знаю, как мне так повезло, но я рада, что в группе с уже знакомыми лицами.

Мы выполняем различные упражнения, и я начинаю чувствовать себя гораздо комфортнее, чем раньше. После занятия мы даем друг другу пять, и Оби прощается с нами, так как у него занятия не особо совпадают с нашими. Идя по коридору, я говорю Дез, что Оби кажется прикольным парнем, на что она согласно кивает.

Остальные занятия проходят довольно быстро, и я чувствую, что постепенно начинаю втягиваться в процесс. Возможно, через несколько недель я буду уже более уверенной. Настолько, чтобы начать общаться с другими ребятами и обсуждать с ними различные проекты.

После учебы я прощаюсь с Дейзи, договариваясь встретиться с ней уже на выступлении LaBand. Она интересуется, куда я собираюсь, и я почему-то умалчиваю про Вэнса, рассказывая только про Маркуса. Когда Дез уходит, я смотрю на время, понимая, что у меня в запасе есть еще полчаса. Мы с Вэнсом договорились встретиться прямо здесь, и я, вначале того не замечая, начинаю кусать губы. И только когда они уже начинают болеть, я прекращаю.

Вытираю вспотевшие ладони о штанины. Мне страшно. Я не боюсь Вэнса. Боюсь чувств, которые возникают от одной только мысли о встречи с ним. Я ведь не должна к нему испытывать подобное. Я отпустила его еще там, в Розвилле. Но почему тогда мое сердце сейчас так отчаянно бьется? Почему в моей душе снова распускаются цветы?

Я замечаю Вэнса еще вдалеке. Он идет медленным шагом, будто сам оттягивает момент нашей встречи, и я задумываюсь, волнуется ли он так же, как я? Что он вообще чувствует спустя несколько месяцев молчания с моей стороны? Но когда он подходит, на все эти вопросы я вижу ответ в его взгляде.

Что-то изменилось в нем. То, что я не заметила в прошлый раз. Его глаза, в которых раньше сложно было что-то уловить, теперь говорят гораздо больше, чем любые слова. Сейчас я вижу в них море, полное эмоций, и я отчаянно надеюсь, что оно не захватит меня и не потопит в своих волнах. Пусть и не намеренно, мы одновременно делаем шаг в сторону друг друга, и расстояние между нами становится совсем крошечным. Мои руки горят, я хочу протянуть их и крепко обнять Вэнса.

Это жгучее, даже причиняющее боль желание растекается по всему моему телу, и я не могу больше сдерживать себя. Обнимаю его за талию и кладу голову ему на грудь там, где слышится стук сердца. Вэнс, кажется, ощущает ту же потребность, потому что его руки обхватывают мою талию, и он прижимает меня к себе еще крепче. В ту нашу встречу, на концерте группы Дастина, он обнимал меня как-то аккуратно, будто не зная, как я отреагирую. Но сейчас наши объятия похожи на попытку ухватиться друг за друга, будто мы тонем. В наших чувствах.

Его сердце так быстро бьется, будто сейчас выскачет, но я ощущаю, что и мое совсем ему не уступает. Его ладони медленно гладят меня по спине, и я шумно выдыхаю, испытывая так много чувств от его прикосновений. И сила некоторых из них так пугают меня, что я решаю отпустить его.

Вэнс делает то же самое, и я делаю небольшой шаг назад, создавая между нами дистанцию. Мимо нас проходят люди, но мы снова, как и в прошлый раз, застываем, будто в этот момент существуем только мы в своем пузыре. Наконец я прочищаю горло и нарушаю тишину:

— Рада снова тебя видеть, — губы сами по себе расплываются в улыбке.

— И я, но чувствую себя почему-то так неловко, — я киваю после его слов.

Да уж, неловкости хватает, но она почему-то не кажется мне чем-то плохим. Скорее, я ощущаю ее, как начало. Будто мы с Вэнсом снова начинаем познавать друг друга.

— Ну так что, какой план? Не стоять же тут?

— Есть у меня одно местечко на примете, — он протягивает мне свою руку, и на секунды меня одолевают сомнения.

Вэнс не спрашивает меня, доверяю ли я ему, готова ли идти с ним, он просто ждет. Ждет, пока я осознаю, что на самом деле пойду с ним, куда угодно. Вкладываю свою ладонь в его, и мы направляемся в неизвестное для меня место. Пусть мы с Маркусом и гуляли по Нью-Йорку все лето, многие места все еще были не изведаны мной. Особенно те, которые невозможно заметить с первого раза.

— Так что, как тебе первая неделя в качестве студентки? — Вэнс задает мне вопрос, но все мои мысли о том, как теплая рука Вэнса держит мою, и все кажется таким правильным.

— Что? — переспрашиваю я, но потом смысл вопроса доходит до меня, и я быстро отвечаю: — Да, да. Очень нравится. Еще пока не втянулась окончательно, но это же только начало.

Я поднимаю голову, чтобы взглянуть на Вэнса, и вижу на его лице легкую улыбку. Она напоминает мне о прошлых днях. Он замечает, что я пялюсь на него, так что я сразу же опускаю голову, чувствуя, как щеки начинают румяниться от смущения. Надеюсь, что Вэнс этого не заметит, и он действительно ничего не говорит.

Мы спускаемся в метро, и меня начинает разрывать любопытство. Интересно, куда Вэнс меня везет? У нас не так уж много времени, потому что Маркус скоро должен приехать. Но мы наконец заходим в вагон, и Вэнс быстрее тащит меня к свободным местам, пока их не занял кто-то другой.

Вэнс отпускает мою руку, и я чувствую, как мое сердце наполняется разочарованием. Я пытаюсь не выдавать этого, но все равно слышу его отголоски, когда произношу:

— Чем ты занимался этим летом? Ты учишься в Нью-Йорке?

Мне хочется задать ему еще больше вопросов, но я решаю начать с малого, чтобы не выглядеть помешанной. Вэнс чешет затылок, видимо, вспоминая, как прошло его лето, и я понимаю, что мне интересны абсолютно любые мелочи о нем.

— Да ничем особенным, — его голос звучит как-то неуверенно, будто он не знает, делиться со мной информацией или нет. — Подрабатывал то тут, то там. Потом поехал в Нью-Йорк, но в этом году никуда не поступил, так что пришлось искать работу здесь.

— И кем ты работаешь?

— В одном заведении бариста, иногда выступаю там же с ребятами.

Он говорит так, будто это неважно, но в его глазах четко прослеживается грусть. Думаю, это не то, на что он хочет тратить время, но я даже не знаю, как его утешить и что ему сказать.

— Думаю, я приду тебя послушать как-нибудь, — я улыбаюсь ему так, чтобы он понимал. Я все равно восхищаюсь им. — Наверняка тебя приходит послушать много народу, так что придется заранее купить билет, да?

Вэнс смеется. Так, будто я рассказала ему самую смешную шутку в мире, и я рада, что грусти в его взгляде больше нет.

— Ты все такая же забавная и наивная, Тейт. Какие билеты? — он снова смеется, и этот звук проникает под кожу, вибрирует во всем теле. — Народ, конечно, приходит, но не думаю, что они вообще обращают внимание на сцену.

Я хмурюсь и не верю ему. Вэнс такой талантливый, что остальные были бы просто глупцами, если б не заметили этого.

— Вот я приду, и мы это проверим, — я подмигиваю ему.

Вэнс качает головой и прикусывает губу, а затем достает наушники. Протягивает один мне, а другой засовывает себе в ухо. Я вставляю протянутый себе в ухо и гадаю, что он собирается включить.

— Ты можешь пока не смотреть в мой телефон? Хочу, чтобы ты не знала, какую песню я выберу.

Я приподнимаю бровь, не понимая, к чему такие тайны, но все же отворачиваюсь и не подглядываю в его телефон. Спустя несколько мгновений в наушнике начинает играть песня Сэма Смита, с который мы когда-то играли в парке. Я закрываю глаза и возвращаюсь в те дни, которые были наполнены музыкой и солнцем. После нее идет еще одна знакомая песня.

Я не знаю, где мы едем. Да меня это и не волнует особо, потому что, сидя здесь и слушая музыку с Вэнсом, я чувствую себя лучше, чем где-либо еще. Музыка продолжает играть у нас в наушниках, которая сопровождается комфортной тишиной между нами. Положив голову на плечо Вэнса, я медленно рассматриваю остальных людей. Мне всегда интересно, кто они и чем занимаются. Счастливы ли они.

Разглядывая людей, я вначале не замечаю, что играет незнакомая мне песня, хотя все те, что были до нее, мне уже известны. Мне становится интересно, что это за песня с такой красивой мелодией, так что я заглядываю в телефон Вэнса и вижу песню группы Poets of the Fall – Cradled in Love. Возможно, я когда-то слышала что-то об этой группе, но вот эту песню я никогда не слушала.

Из-за собственных мыслей пропускаю первый куплет, так что выхватываю телефон из рук Вэнса и включаю песню с самого начала, теперь уже вслушиваясь в каждую строчку. Вэнс не прикасается ко мне, давая прослушать эту песню от и до.

So don't cry for your love, cry tears of joy...

Эта строчка застревает в моей голове, в моих мыслях, вытатуировывается на сердце черными чернилами. Не оплакивай любовь... Не оплакивай. Но уже слишком поздно. Слезы начинают течь по моему лицу, и я вспоминаю, что совсем недавно потеряла свою любовь.

Поднимаю глаза и смотрю на Вэнса. Его глаза полны сожаления и беспокойства обо мне. Он подносит ладони к моему лицу, чтобы вытереть мои слезы, но я отворачиваюсь, не давая ему это сделать. Возможно, все в вагоне сейчас на нас пялятся, но мне все равно. Я чувствую себя преданной. Опустошенной. Чувство вины накатывает с новой силой и ударяет по сердцу, из-за чего мне кажется, что я сейчас задохнусь и утону.

Как он может включать мне такую песню, зная, что произошло? Что он хочет этим сказать? Что все в порядке? Все было не в порядке. И я ненавижу, что рядом с Вэнсом так легко забываю обо всем. Рядом с ним забываю об Айзеке, будто так и должно быть. Рядом с ним я чувствую то, чего не должна. Я не имею права на эти чувства к Вэнсу. И ни к кому другому тоже.

Достаю наушник и прячу лицо в ладонях, чтобы заглушить всхлипы. Хочу сбежать от Вэнса. Хочу перечитать письмо. А руки трясутся. Ничего не могу с собой поделать. Вэнс ничего не говорит. Наверное, знает, что сейчас его слова только больше все усложнят, но это же Вэнс. Он не может сидеть сложа руки. Я чувствую, как его теплая ладонь гладит меня по спине. Он дает мне выплакаться, а я с этими слезами выпускаю свою боль, которая на время спряталась. Она будто выжидала, что вернуться с новой силой.

Я понимаю, что не могу больше находиться в душном вагоне. Как только мы останавливаемся, я вскакиваю и вылетаю из поезда. Конечно, Вэнс следует за мной, и я, наполненная до краев злостью и своим горем, оборачиваюсь на него. Мы оба останавливаемся, и я ощущаю, как в моих глазах полыхает ярость, рожденная из печали, а изо рта уже готовы вылетать наполненные желчью слова.

— Зачем ты так со мной?

И это все, что мне удается из себя выдавить. Я беспомощна.

Вэнс аккуратно подходит ко мне, боясь моей реакции, но что я на самом деле могу сделать? Даже если накричу на него, легче мне навряд ли станет. Он же не виноват. Это я. Я во всем виновата. Поднимаю глаза и взглядом умоляю меня спасти от самой себя.

И он снова обнимает меня. Я закрываю глаза, но все равно чувствую, что слезы не прекращаются. Вэнс гладит меня по волосам, повторяя, что все будет хорошо и он никуда не уйдет. В это так легко поверить, когда я слышу это из его уст. Так легко притвориться, что мы начинаем заново и влюбляемся друг в друга по новой.

Когда Вэнс отпускает меня, слез больше нет, и я успокаиваюсь.

— Может, я отвезу тебя в общежитие? Не пойдешь никуда?

Я резко мотаю головой. Нет, я так не могу. Маркус приезжает. Саммер меня ждет. Дез тоже расстроится, если я не приду. И Дастину я обещала. Пусть эта вина преследует меня, ходит за мной по пятам, но ради них, ради своих друзей, я спрячу ее за маской.

— Все в порядке, Вэнс, — я нагло вру ему в лицо. Применяю его же тактику и скрываю свои настоящие эмоции. — Я просто слишком расчувствовалась. Извини.

Выдавливаю улыбку, которую сегодня с утра отрабатывала. Не знаю, покупается ли на этот спектакль Вэнс или делает мне одолжение, но он кивает, соглашаясь со мной. Мы смотрим на время, и я понимаю, что поезд Маркуса приезжает через полчаса, а я и понятия не имею, как далеко мы уехали.

— Нам пора на вокзал.

Вэнс кивает, и мы подходим к карте, висящей на станции. От вокзала мы оказываемся совсем недалеко (хотя мне казалось, что мы ехали так долго и уехали уже куда-нибудь в совсем дальний район), так что мы начинаем ждать на нужной нам ветке вагоны. Поезд подъезжает через десять минут, и, зайдя в него, я осознаю, что начинаю нервничать.

— Ты в порядке? — Вэнс замечает мое состояние.

— Я не знаю. Я как-то нервничаю, будто мы не виделись месяцами, но прошло всего две недели.

— Да уж, — Вэнс усмехается, — для вас две недели, наверное, кажутся бесконечностью. Вы же раньше вообще не отходили друг от друга.

Вэнс прав. Мы никогда не расставались с Маркусом. Но теперь нам, а точнее мне, придется смириться с тем, что мы будем видеться крайне редко.

— Наверное, мне нужно время, чтобы отвыкнуть от его постоянного присутствия в моей жизни.

— Ну у меня есть на примете одна персона, которая готова постоянно присутствовать с тобой, — он подмигивает мне и тепло улыбается.

И этот жест, эти слова еще час назад вызвали бы у меня такую же улыбку, но сейчас в моей голове я вижу четкий образ Айзека. Я так скучаю по нему. Так хочу, чтобы он тоже был рядом. Ехал со мной встречать моего лучшего друга. Но его здесь нет. Есть только Вэнс. А чувства к нему – это предательство. Это запрещенная территория.

Я просто оставляю эти слова без ответа. Всю оставшуюся поездку мы с Вэнсом молчим, молчим и пока идем на станцию прибытия поезда Маркуса. Наверное, он все понимает, но я не замечаю в его взгляде осуждения, и от этого становится только тяжелее.

Мы стоим на перроне, и я вижу, как приближается поезд. Меня охватывает эйфория, переполняют эмоции, от чего я даже не могу просто стоять на месте. Вначале я начинаю покачиваться с носка на пятку и обратно, затем наматываю круги, и мне начинает уже казаться, что этот поезд мне приснился. Но вот я замечаю знакомую макушку и срываюсь на бег. Маркус ловит меня на лету и крепко обнимает. Со стороны мы наверняка смогли бы зайти за пару, но я просто слишком рада, чтобы беспокоиться об этом.

— Боже, наконец ты тут! — выдыхаю я, не в силах перестать улыбаться.

— Боже, наконец я тут! — он повторяет за мной с такой же широкой улыбкой. — Без тебя так непривычно. Все время чувствую, что не хватает какой-то маленькой детали рядом.

Я слышу его акцент на слове «маленькая» и ударяю его в плечо, от чего мой лучший друг только смеется. Тут к нам подходит Вэнс, и они с Маркусом по-мужски обнимаются. Они давно не виделись, так что начинают что-то обсуждать, когда мы двигаемся к выходу. Меня они в свою беседу не втягивают, и я не возражаю, оставаясь наблюдателем со стороны.

Я чуть отстаю от них и теперь разглядываю их широкие спины. В голове всплывает мысль, что вся эта ситуация кажется мне такой правильной и в то же время абсолютно неправильной. Мечтаю о том, чтобы Айзек тоже был рядом. Хочу держать его за руку, пока он рассказывает мне интересные факты о Нью-Йорке. Хочу смеяться над его шутками. Хочу целовать его и терять голову от этих поцелуев.

В голове снова бардак. Реальность смешивается с воспоминаниями и собственными фантазиями, и собственный рюкзак давит на спину, заставляя остановиться. Мне хочется снова сбежать, как бы сильно я ни скучала по Маркусу. Но тогда он снова начнет переживать, а я не могу позволить своим проблемам испортить ему эти выходные. Делаю глубокие вдохи и выдохи, чтобы привести себя в порядок, прежде чем парни заметят мое отсутствие. Держусь изо всех сил и не даю себе расплакаться, хотя чувствую, как слезы скапливаются в уголках глаз.

Быстро вытерев глаза и натянув улыбку, замечаю Маркуса и Вэнса, которые вертят головой во все стороны.

— Извините, ребята, — мой голос звучит фальшиво радостно. — Я что-то немного задумалась и потерялась в толпе.

Маркус почему-то выглядит слишком обеспокоенным и крепко прижимает меня к себе, будто я могу исчезнуть, и ему нужно подтверждение, что я реальна.

— Маркус, ты меня сейчас раздавишь!

Он отпускает меня и внимательно вглядывается в мои глаза. Не знаю, что он хочет в них увидеть, но я тщательно прячу свои истинные чувства и стараюсь выглядеть нормально. Видимо, это помогает ему, и он успокаивается. Теперь оба парня встают по разные стороны от меня, и мы спускаемся в метро, чтобы доехать до квартиры, в которой этим летом жили я и Маркус.

Поднявшись на нужный этаж, мы стучимся в дверь миссис Дарви. Она открывает нам спустя несколько минут, и ее лицо осветляется улыбкой, как только она видит нас.

— Мой Красавчик! — восклицает женщина и обнимает Маркуса, который, слыша свое прозвище, начинает улыбаться. — Как я рада тебя видеть!

Миссис Дарви отпускает Маркуса и подходит ко мне:

— Wee! И ты тоже пришла навестить свою старушку, — она обнимает меня, но мой взгляд устремлен на Маркуса, который сейчас смеется в кулак.

Он держится изо всех сил, но я знаю, что его ненадолго хватает, так что через несколько секунд он громко смеется. Когда миссис Дарви наконец выпускает меня из своих объятий, я оборачиваюсь в сторону Вэнса, который пытается скрыть улыбку.

— То есть Маркус красавчик, а ты — туалет?

В его голосе слышатся веселые нотки, и из меня вырывается стон. Ну конечно, он тоже знает только это значение.

— Боже, нет, конечно, — миссис Дарви прикладывает ладонь к сердцу, — это означает Крошка. А вы кто, молодой человек?

Она смотрит на Вэнса внимательным взглядом, и я вспоминаю, как в первый день боялась смотреть ей в глаза, думая, что она настоящая злюка. Но Вэнс делает все иначе – выпрямляется во весь рост и, смотря старушке прямо в глаза, отвечает:

— Меня зовут Вэнс.

— Какое красивое имя! И какой вы красивый!

Больше она ничего не говорит Вэнсу и оборачивается к нам.

— Так что вы тут делаете? — ее взгляд останавливается на сумке Маркуса, и она все понимает. — Насколько?

— Только выходные, — отвечает Маркус, и миссис Дарви кивает.

Она говорит ему следовать за ней, так что мы с Вэнсом остаемся одни. Я ногой отстукиваю мелодию какой-то заевшей в голове песни и не смотрю на Вэнса.

— Вы тут жили летом? — доносится голос Вэнса сбоку.

— Ага, снимали квартиру. Миссис Дарви классная, пусть и дает ужасные прозвища, — я слегка улыбаюсь, вспоминая проведенное здесь лето.

— Да, тебе с твоим точно повезло, — Вэнс снова смеется, и я поднимаю глаза в его сторону.

Ловлю себя на мысли, что люблю смотреть, как он смеется. В такие минуты его лицо будто становится моложе, а в глазах блестят искры, подобные тем, что сейчас разжигаются в моей душе. Я люблю и ненавижу это ощущение. Хочу, чтобы оно исчезло, но с радостью принимаю, как старого друга.

Вэнс перестает смеяться и почему-то неотрывно смотрит на меня. Мне хочется отвести взгляд, но его глаза так притягивают и манят, что я не в силах сделать хоть какое-то движение. Ощущаю, как пересохли мои губы, и облизываю их. В глазах Вэнса мгновенно вспыхивает огонь, и я понимаю свою ошибку. Сейчас между нами такое напряжение, что если протянуть руку, его наверняка можно почувствовать.

Боже, почему от одного только взгляда на этого парня у меня сносит крышу? Почему сейчас все прежние чувства будто возросли в геометрической прогрессии? И мне сложно их спрятать и игнорировать. Я сглатываю и думаю о том, что если сделаю шаг, то смогу коснуться своими пальцами его губ. И эта мысль причиняет мне утешение и боль. Я разрываюсь. Хочу сделать это и мечтаю, чтобы Маркус быстрее вернулся.

— Я хочу тебя поцеловать, — почти беззвучно произносит Вэнс, и если бы я не видела шевеления его губ, то подумала бы, что это сквозняк внушает мне эти фантазии.

Я мотаю головой. Нет, нельзя. И он все понимает. Я могу скрывать свои чувства, могу быть талантливой актрисой, но от него мне ничего не утаить.

— Все, я разгрузился, — голос Маркуса наконец прерывает наш момент, и я поворачиваюсь в его сторону.

Он внимательно смотрит на нас, и я уверена, что, когда мы останемся наедине, вопросов мне не избежать. Но по крайней мере сейчас я могу сменить тему.

— Мне надо еще зайти в общагу, — хочу задать вопрос Вэнсу, но мне все еще не хватает смелости обернуться. — Вы можете или поехать без меня сразу в бар, или прокатиться со мной.

В душе надеюсь, что они предпочтут первый вариант, но Маркус хочет посмотреть мою комнату, так что мы втроем едем ко мне домой. Вэнс ничего не говорит, но я все равно чувствую его взгляд на себе. Когда я оборачиваюсь, он, конечно, делает вид, что занят чем-то другим.

Чувства к нему наталкивают меня на песню, с которой я могу сегодня выступить. Я знаю, что снова поступаю несправедливо. Я и так уже истерзала его душу своими метаниями и обидой, которую хранила в своем сердце. Мельком смотрю на него и закрываю глаза. Как же несправедливо, что часть моего сердца принадлежит человеку, которому я никогда не смогу отдать свою любовь.

Мы заходим в здание общежития и поднимаемся в мою комнату. Каждый из нас, даже Маркус, который обычно старается поддерживать беседу, молчит, занятый своими мыслями. Подойдя к комнате, я стучу в дверь и чуть ее приоткрываю, чтобы ненароком не смутить Дез, если она вдруг переодевается. Она садит за столом и наносит макияж, так что я раскрываю верь, приглашая парней в свой новый дом на ближайшие несколько лет.

Дейзи оборачивается, чтобы что-то сказать, но впадает в ступор, когда выходит заходящих к нам в комнату Маркуса и Вэнса. Будь я на ее месте, я бы тоже потеряла дар речи, если бы два каких-то незнакомых красавчика зашли ко мне в комнату. Но моя соседка довольно быстро приходит в себя, закрывает рот и широко улыбается.

— Ну ты даешь, подруга, — взглядом сканирует Маркуса и Вэнса, следом поворачивается ко мне. — А Дастин не расстроится?

Мне хочется застонать и провалиться сквозь землю, и я чувствую на себя пристальный взгляд двух парней. Оборачиваюсь и замечаю во взгляде Маркуса любопытство, а вот во взгляде Вэнса... Я мгновенно отворачиваюсь и начинаю объяснять Дез:

— Это Маркус, — показываю в сторону своего друга. — Он мой лучший друг. А это... — указывая на Вэнса, говорю я и запинаюсь. Кто он мне сейчас? — Он тоже мой друг.

Эту фразу я произношу гораздо тише, чем остальное, потому что мне она не кажется правдой, но Вэнс не возражает против такой формулировки. Дез приподнимает бровь, но ничего не говорит. Подходит к парням и начинает болтать с ними, как со старыми друзьями. я обращаю внимание на ее наряд, в котором выглядит она просто потрясающе.

Она откидывает волосы назад, и я протираю глаза, чтобы убедиться, что мне это не показалось. Она действительно флиртует с ними. Не знаю, смеяться или ревновать, но времени на это уже нет. Мне тоже надо переодеться.

— Дез, поможешь мне выбрать наряд? — прошу я девушку и наконец отвлекаю от парней.

Она кивает и направляется к моему шкафу. Она знает, что я сегодня выйду на сцену, поэтому подбирает мне свитер с открытым плечом и кюлоты. Она выталкивает парней из комнаты, и я переодеваюсь. Но очевидно, я делаю что-то не так, потому что Дез подходит ко мне и начинает что-то поправлять, заправлять. Мне остается только смирно стоять.

После того, как она заканчивает с одеждой, моя соседка усаживает меня на стул и начинает наносить макияж, и я поджимаю пальцы ног, сгорая от ожидания. В дверь стучат, и затем слышится Маркуса:

— Можно зайти?

— Нет, закрой дверь! — кричит ему Дез, и он спешно делает то, что она ему велела.

Не знаю, сколько времени еще Дейзи тратит на мое преображение, но когда она заканчивает, я встаю и начинаю разминать свои ноги. Надев оксфорды, я подхожу к зеркалу и охаю. Меня всегда удивляет мое преображение, после встречи с кучей кисточек, щеточек и помад. Вот и сейчас я выгляжу иначе.

Дез впускает в комнату парней, и они тоже теряют дар речи, завидев меня.

— Тейт, ты выглядишь просто ошеломительно! — делает комплимент мне Маркус.

Я ничего не успеваю ответить, потому что Дейзи опережает меня:

— Да, она просто красавица! Вы поразглядываете ее позже, иначе мы опоздаем, — она берет под руку Маркуса и сладко произносит: — Надеюсь, ты не против быть сегодня моим сопровождающим.

Маркус смеется и мотает головой. Они выходят за дверь, и мы с Вэнсом, держась отстраненно, выходим за ними. В машину Дез мы садимся на задние сиденья, так как Маркус занимает переднее. Они с моей соседкой о чем-то болтают, но даже сквозь их громкие голоса я слышу шепот Вэнса:

— Ты выглядишь больше, чем просто ошеломительно. Такая красота крадет сердца и заставляет убивать.

От его слов по моей коже бегут мурашки и перехватывает дыхание. Кусаю губы, чтобы срыть улыбку, отворачиваюсь к окну, лишь бы Вэнс не понял, как он действует на меня, но я слышу его усмешку. Он знает, и мне это не скрыть никакими способами.

Когда мы приезжаем, я выскакиваю, едва машина останавливается. Мне нужен свежий воздух и ясность мыслей, чтобы не забывать о том, что я собиралась сделать. Дез и Маркус снова идут под руку, а мы с Вэнсом идем порознь. Он пытается меня догнать, но я специально стараюсь идти быстрее.

Зайдя в бар, я сразу же вижу машущую нам из-за столика Саммер и бросаюсь к ней. Она вскакивает со своего места и тоже бросается ко мне. Мы обнимаемся, и я сразу чувствую себя лучше, видя ее знакомое, счастливое лицо.

— Не могу поверить, что мы наконец увиделись!

Я в ответ киваю и широко улыбаюсь. Саммер восклицает, и позади себя я ощущаю присутствие Вэнса. Саммер обнимает и его, что-то шепча ему, а он кивает ей и устремляет свой взгляд на меня. Когда подходят Маркус и Дез, Маркус поднимает Саммер и хочет ее закружить, но она требует поставить его на место. Мы смеемся, а затем я хватаю Дез за руку.

— Саммер, позволь познакомить тебя с лучшей соседкой в мире, — я вспоминаю утренние слова Дейзи. — Это Дейзи, и весь мой сегодняшний образ – ее работа.

— Дейзи, это Саммер. Она моя подруга с Розвилла. И самый добрый человек из известных мне.

После моих слов они обе смущаются, но я вижу, что это начало чего-то хорошего. Мы все усаживаемся за столик, и я занимаю место с краю. Все за столом начинают болтать, и Дез искусно вписывается в наши ряды. Мое же внимание обращено к сцене, на которой я сегодня выступлю. Мой телефон подает сигнал, и я не сомневаюсь, что это Дастин.

Дастин: Вау, ты привела целый фан-клуб. Неужели так нервничаешь? J На всякий случай, я верю в тебя. Я еще не слышал тебя, но чувствую, что ты сегодня всех поразишь. Как минимум, нарядом точно.

Я улыбаюсь в ответ на его сообщение и пытаюсь разглядеть его силуэт за кулисами, но ничего не видно. Когда наконец объявляют LaBand, мне кажется, что я готова вскочить. Все в зале встречают их громкими аплодисментами, и сегодня группа начинает выступление не так, как прошлый раз. Они играют новую мелодию, соединяя инструменты в новом порядке. Я не могу оторвать взгляд от сцены, ожидая, когда на нее поднимется Дастин.

Но когда он должен выйти, на сцену поднимается Ник и занимает стул на сцене. Он присоединяется к группе, создавая идеальную гармонию с остальными ребятами. Дастина все еще не видно, а Ник начинает петь песню, которой я никогда не слышала. Мне почему-то кажется, что он сам ее написал. Я делаю заметку у себя в голове – спросить об этой песне после выступления. В ней много души, много чувств, которые порой сложно выразить другим способом.

Песня заканчивается, и я чувствую, что мои щеки стали влажными. Поворачиваюсь к столику и вижу, что Дез и Саммер тоже утирают слезы. Песня вышла очень чувственной. Я аккуратно вытираю глаза и щеки, на что Дез поднимает большой палец вверх.

Зал вновь начинает хлопать, и я, повернувшись, вижу занимающего второй стул Дастина. Он вновь выделяется по сравнению с остальными, благодаря своей улыбке и харизме. Он замечает наш столик и салютует нам двумя пальцами.

Они начинают выступления с каверов, плавно переходя к своим собственным песням, среди которых я замечаю и те, которых в прошлый раз не было. В какие-то моменты Дастин поет один, затем Ник присоединяется к нему, а иногда Дастин замолкает, и слышно только хриплый голос Ника. Некоторые слушатели подпевают песням, кто-то даже танцует. Маркус умудряется вытащить Саммер на танцпол. Затем Дез хватает нас с Вэнсом, не оставляя выбора, и мы все танцуем под аккомпанемент LaBand. Спустя несколько песен мы садимся обратно за столик.

Спустя час или даже полтора Дастин и Ник ловят мой взгляд и заканчивают последнюю песню. Остальные музыканты продолжают играть, и Маркус спрашивает:

— Это конец?

— Нет, — отвечает ему Дейзи, потому что только она знает. — Осталась еще одна песня.

И Дастин, будто услышав эти слова, спускается со сцены и направляется в нашу сторону. Присутствующие оборачиваются, чтобы посмотреть, что он собирается сделать. Он останавливается около нашего столика и протягивает свою ладонь, приглашая с собой. Я беру его за руку и, бросив последний взгляд на наш столик, следую за ним на сцену.

Дастин помогает мне подняться и приглашает на то место, где ранее сидел он. Я кладу руки на колени и пытаюсь дышать. Я не делаю ничего, чего не делала бы раньше, но эта незнакомая обстановка, новый город и новые люди заставляют меня нервничать больше, чем обычно. К тому же песня, которую я собираюсь исполнять, несет огромный посыл не только для Вэнса, но и отчасти для Дастина.

— Добрый вечер всем тем, кто пришел послушать хорошую музыку! Я благодарен вам за ту поддержку, которую вы оказываете нашей группе. Но сегодня я хочу представить вам девушку, которую через несколько лет мы будем слышать везде, — мне хочется возразить его словам, но сейчас у меня особо нет выбора, так что я надеюсь, что мой макияж скроет то, как горят мои щеки. — Пожалуйста, поприветствуйте Тейт!

Дастин отходит в сторону, и я чуть щурюсь из-за света софитов, но звуки аплодисментов и крики моих друзей придают мне уверенности, так что я выпрямлюсь и с улыбкой на лице оглядываю все столики.

— Прежде чем начать, я бы хотела добавить пару слов. Спасибо LaBand за то, что дали мне эту возможность. Музыка – это всегда способ рассказать чью-то историю. И сегодня я бы хотела спеть песню, которая, наверное, скажет лучше, чем я.

После этих слов я наклоняюсь к Нику и произношу название песни. Он кивает и дает знак остальным. Вначале вступает его гитара, и, прежде чем начать петь, я делаю глубокий вдох. Вначале я не смотрю в сторону нашего столика, но с каждой пропетой строчкой чувствую все большую необходимость взглянуть туда.

Я не поворачиваю головы, только боковым зрением пытаюсь разглядеть лицо Вэнса, но так ничего не получается. Мне приходится повернуть голову в его сторону и, когда наши взгляды встречаются, я не могу отвернуться.

And so it seems I broke your heart,

My ignorance has struck again...

Я вкладываю в эти слова сожаление. Так много, чего можно черпать ложками. И песня сейчас говорит за меня. Потому что я никогда не смогу объяснить ему, как мои чувства разрывают меня на кусочки.

And someone will love you

Someone will love you

Someone will love you

But someone isn't me

Я не могу сдержать своих слез. Хочу отвернуться от Вэнса, но теперь нельзя отступить и сделать шаг назад. Эти строчки я пою с надеждой. Я хочу быть тем самым человеком. Хочу любить его той любовью, что храню для него с шестнадцати лет. Но мое сердце все еще любит другого человека. И я надеюсь, что Вэнс тоже полюбит кого-то другого. И кто-то полюбит его в ответ так же сильно.

Когда песня заканчивается, в баре наступает абсолютная тишина. Возможно, я облажалась, но когда перевожу взгляд на остальную публику, то вижу, что почти все плачут. У них нет сил, чтобы хлопать, потому что руками утирают слезы, текущие по их щекам. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на группу, и они все улыбаются и кивают мне, давая понять, что я справилась.

Я встаю со стула. Свои слезы мне утирать не хочется. Пусть знают, что я страдаю так же, как они. Ник встает рядом со мной и начинает хлопать. Я поворачиваю голову в его сторону, но его взгляд устремлен туда, где стоит Дастин.

Он выходит из-за кулис и тоже начинает хлопать. Его взгляд выражает восхищение. Все остальные тоже наконец приходят в себя и подхватывают аплодисменты. Я улыбаюсь сквозь слезы и, сделав поклон, спускаюсь со сцены. Дастин ловит меня, пока я не вернулась к столику, и крепко обнимает.

— Ты лучше, чем ты думаешь, — шепчет он мне в волосы, а затем отпускает, и его улыбка возвращается. — Мы вновь собираемся на вечеринку, но понимаю, что сегодня нет смысла звать вас с собой?

Я киваю, и мы прощаемся. Теперь приходит время вернуться к столику, что пугает меня даже больше самого выступления. Остальные уже встали, но Вэнс все еще сидит, и я не знаю, чего он ждет. Меня? Сейчас он скажет мне, что ненавидит меня за то, что я продолжаю играть с его чувствами? Выйдет отсюда, и я его больше никогда не увижу? Наверное, так будет даже лучше.

Подойдя к столику, вижу во взгляде Маркуса сочувствие и понимание. Те же чувства отражаются и у Саммер, и у Дейзи. Они молча идут к выходу, оставляя меня с Вэнсом наедине. Я сажусь напротив него и не знаю, должна ли начать говорить первой, или ему есть что мне сказать.

Бар все еще наполнен людьми, и сейчас они танцуют под музыку, исходящую из колонок. Они совсем не замечают пару, которая прямо сейчас разбивается о скалы.

— Ты специально выбрала эту песню?

Вэнс спрашивает меня довольно тихо, а из-за музыки мне вначале кажется, что он ничего не говорит. Но когда он поднимает глаза на меня, я знаю, что вопрос был, и ему нужен ответ. Я киваю и одними только губами произношу «Да».

Вэнс снова молчит. То же самое делаю и я. И тяжелее всего мне видеть его взгляд, в котором нет ни капли злости. Только боль и все та же всепоглощающая любовь.

По всему залу разносится медленная мелодия, и Вэнс встает из-за стола. Я думаю о том, что сейчас он уйдет, и все будет кончено, но он протягивает мне руку. Я решаю согласиться, ведь этот танец мы заслужили.

Вэнс кладет свои ладони мне на талию, а я обнимаю его за плечи, кладя голову на грудь. Мы начинаем двигаться в такт музыке, и эти медленные покачивания соединяют в себе то, что мы чувствуем и что не можем сказать.

Моя любовь. Моя вина. Моя печаль.

Его любовь. Его боль.

Песня сменяется на другую, более энергичную, но я все еще не могу отпустить его. Если это наш последний вечер, мне нужно еще немного времени, чтобы запомнить каждый его сантиметр.

— Ты такая глупая, Тейт, — шепчет Вэнс, будто ведет разговор сам с собой. — Ты думаешь, я не вижу, как ты прячешься от внешнего мира, прихватив с собой чувство вины. Ты думаешь, я не понимаю, почему ты сегодня спела эту песню, но я всегда тебе говорил – твои глаза выдают тебя. Пусть другие этого не замечают, ты ловко притворяешься, но меня ты не обманешь. И я знаю, что чувства ко мне у тебя подлинные. Такие же сильные, как были раньше. Может, еще сильнее. Но они тебя пугают. Потому что ты не хочешь их. Ты не хочешь любить кого-то, боясь, что полюбишь человека сильнее, чем Айзека.

Он гладит меня по голове, а я судорожно всхлипываю из-за его слов. Я думала, что умело прячу свои чувства, но он разгадывает меня быстрее, чем я успею притвориться. Я готовлюсь к тому, что он скажет дальше, потому что я уверена, это еще не все.

— Я никуда не уйду, — после его слов я задерживаю дыхание. — Ты можешь кричать на меня, ненавидеть меня. Можешь говорить, что угодно, Тейт. Я не потеряю тебя. Я терял тебя уже. А сейчас ты делаешь то, что сделал тогда я. Принимаешь решение за нас двоих, но я не отступлю.

Он берет мое лицо в ладони и заставляет посмотреть в свои глаза, давая обещание.

— Я буду рядом, когда ты будешь одна. Я снова соберу тебя по кусочкам, когда ты будешь ломаться. Я докажу тебе, что любить кого-то еще помимо Айзека можно. Что можно любить кого-то настолько же сильно. Я обещаю тебе, что я спасу тебя. И буду спасать каждый раз, когда ты будешь готова сорваться.

Он целует меня в лоб и держит в своих объятиях еще несколько мгновений.

— Сейчас я уйду, чтобы у тебя было время подумать, во всем разобраться, но теперь у тебя есть мое обещание, и я сдержу его.

Он отпускает меня и уходит. Спустя несколько секунд появляется Маркус, и мы вместе выходим из бара. Дез и Саммер также стоят на улице, и все трое внимательно смотрят на меня. Мне нечего им сказать, так что мы просто едем до общежития.

У входа Дез прощается с Маркусом и Саммер и заходит в здание. Саммер обнимает меня и обещает позвонить завтра. Я киваю ей, после этого мы с Маркусом остаемся одни. Он тянет меня на свободную скамейку у общежития, и мы садимся. Он ничего не говорит и ждет, пока я сама все ему расскажу.

Я смотрю на него, на своего лучшего друга, и не могу перестать думать о том, как сильно подвожу его. Он приезжает ко мне, а я снова расклеиваюсь, снова сдаюсь, проигрываю в битве между своими эмоциями. Погружаюсь на глубину, где царит одна горечь.

— Прости, что вечер вышел таким паршивым, — почти шепчу я. — Я, наверное, никогда не смогу без тебя справиться с чем-то...

— Это не так, Тейт, — Маркус держит меня в своих объятиях и гладит по плечу. — Ты гораздо сильнее, чем думаешь о себе. Ты просто немного запуталась, но, как и всегда, ты найдешь правильное решение. И я не нужен тебе рядом, чтобы говорить, как поступать.

Я не верю, что это правда. Когда умер папа, именно Маркус сделал все, чтобы вытащить меня из депрессии. Именно Маркус всегда прикрывал мою спину, а когда мне было плохо, делал все, чтобы я снова улыбнулась. Именно Маркус всегда был прав, когда дело доходило до моих проблем. У него всегда было верное решение.

Я рассказываю ему о словах Вэнса. О своем чувстве вины я умалчиваю, об Айзеке тоже не говорю, но Маркус все равно находит подходящие слова для меня.

И спустя несколько часов разговоров на лавочке мы прощаемся, и я захожу в общежитие. Когда захожу в комнату, Дез уже спит, и я тоже ложусь в кровать. Можно выпить таблетку, чтобы сразу уснуть, но мне, если честно, совсем не хочется спать. Я достаю из рюкзака лист бумаги, раскрываю его под одеялом и начинаю читать, ощущая, как Айзек снова возвращается в мою жизнь. Слезы капают на лист, где чернила стали размазываться все больше и больше.

Я читаю это письмо не один и не два раза. Читаю, пока не устают глаза и не садится батарейка на телефоне. Затем встаю, выпиваю таблетку и ложусь обратно в кровать, прижимая потрепанный лист к своей груди.

Сама я себя ощущаю примерно так же. Потрепанно. Разорванно. Потерянно. И когда погружаюсь в сон, вижу перед собой Айзека, который раскрывает свои руки, ожидая меня. И я бегу к нему. Падаю в его объятия. И снова чувствую себя живой.

Дейзи (англ. Daisy) – маргаритка, ромашка

Оби (нигер. Obi) – сердце

Wee – туалет. Другое значение – крошка.