Глава 9

Джанан

Все, чего я так отчаянно искала — это убийцу моего отца.

Не ради мести, вовсе нет. В этом нет ни капли смысла. Папу уже ничто не сможет вернуть.

Я желала посмотреть убийце своего отца в глаза, чтобы в полной мере осознать, насколько сильно испортился наш мир. Желала заметить в них искреннее раскаяние, понять, что спустя столько лет он наконец прозрел и осознал свою ужасную ошибку — чудовищную, необратимую. Ведь что дала смерть папы, кроме того, что забрала его от меня, лишила нас любимого человека и разрушила нашу семью?

Но, самое главное, я стремилась понять — какой же несправедливой и неумолимой может быть Смерть.

Ах, как же иронично, что, кажется, меня стошнит.

Я просыпаюсь с ужасной головной болью, будто кто-то сжимает мой мозг. Странное ощущение. Кажется, раньше, после больших запоев, мне было гораздо легче. Может, мой организм воспринимает только виски?

Слушаю, как дождевые капли стучат по окну — несмотря на пульсирующую боль в голове, на мгновение улыбаюсь, представляя, что нахожусь в родной Шотландии. Но это ощущение уюта быстро гаснет, когда в воспаленном сознании всплывают смутные образы: свадьба, ублюдок в роли моего... мужа, шампанское, самолет... и что-то еще, что не даёт покоя и заставляет морщиться.

«Наша первая брачная ночь».

Открываю глаза и резко поднимаюсь на колени, но тут же снова валюсь на кровать — невыносимая боль пронзает все тело.

- Черт, — выдыхаю я, громко прокашлявшись. — Дерьмо.

«В последнее время я стала слишком много ругаться».

Пытаюсь вытянуть ноги, чтобы полностью лечь на живот, но ничего не выходит: спазмы сковывают тело.

«Только бы не заплакать, хоть и жутко хочется. От этой боли просто невыносимо».

Кожа на лопатках жжет. Каждое движение приносит резкую боль, и я остаюсь лежать в позе эмбриона, хоть это и неудобно.

Осторожно оглядываю незнакомую комнату. Она залита мягким светом — явно не вилла Веспера и не резиденция клана. В моем родном доме царит версальский шик с роскошью золота, а здесь — современный минимализм: четкие линии, простые формы. На стенах абстракция, мебель словно только что из модного салона.

Опускаю взгляд и замечаю странные черные пятна на белоснежной простыне.

«Это... кровь?»

Сердце замирает: кто-то, возможно, пострадал.

«Чья же она? Веспера?»

Не успеваю разобраться, как в комнату входит он — весь мокрый после душа, капли воды стекают по его обнаженному телу, вылепленному будто из воска. Я не могу отвести взгляда, да и не пытаюсь прикрыть наготу.

«Что он не видел? — пролетает в голове, но по позвоночнику пробегает ледяной холод».

В промежности неприятно покалывает. Я уже не девственница, но мое тело знакомо с этими ощущениями еще с того самого вечера, когда Веспер забрал меня с кельтской вечеринки и был весьма груб со мной.

«Неужели мы действительно... нет, быть такого не может. Я всегда умела контролировать себя, даже будучи пьяной. Но с Веспером... черт, этот мерзавец влияет на меня и даже очень!»

- Сдерживай свои эмоции, Джанан, — холодно произносит он, отворачиваясь. — Из-за тебя у меня снова начинает болеть голова.

Я приподнимаюсь на дрожащих руках. Каждая мышца ноет, но эта боль — как напоминание о прошедшей ночи.

«После беседы с Джерри я сильно расстроилась и напилась. Помню... машину, самолет, а потом — пробуждение в незнакомой комнате. С трудом стянула дурацкое платье и выкинула его в окно... Черт, надеюсь, оно не рухнуло кому-то на голову. Но безумие не закончилось: нацепив первое, что попалось, пошла на кухню за ножом, чтобы вонзить его в Веспера. В сердце уже попробовала, осталась голова — но он... ».

Провожу ладонью по лицу, вспоминая все ужасное, что произошло ночью. Я жила мыслью покончить с ним, желая сделать его уязвимым, но столкнулась с последствиями, которые вышли за рамки разумного.

Снова шла против своих принципов. Хотя какая теперь разница? Я давно потеряла саму себя.

- Зачем ты это сделал? — спрашиваю я Веспера максимально спокойно, хотя внутри бушует ярость.

- Зачем сделал «что»? — отзывается он, не оборачиваясь, натягивая боксеры на свою крутую задницу.

«И этому самодовольному болвану доверили провожать живых существ в последний путь?»

Его безразличие только злит меня сильней.

- Не строй из себя идиота, — пытаюсь говорить громко, но голос сорвался. — Зачем переспал со мной? Как ты смеешь использовать свою силу против меня?

Он молча надевает брюки, не торопится отвечать. Потом поворачивается, оценивающе и равнодушно глядя на меня. Вижу: его тело тоже пострадало — плечи изрезаны моими ногтями, свежий порез, который я оставила ножом, еще виден, как и шрам от моего укуса на шее.

«Он же бессмертный. Раны должны заживать быстро».

- Ты сама ко мне пришла, — говорит он насмешливо. — Я лишь воспользовался ситуацией. Глупо идти с ножом на хищника, особенно бессмертного. Жизнь тебя ничему не учит, но отлично толкает на глупости. Теперь пожинай плоды, — говорит он, словно выносит мне приговор.

- Жизнь моего отца не убивала и не отнимала его у меня.

Это предательство Веспера — как лезвие в спину. Он знает, как мне тяжело, и я корю себя за каждую минуту, проведенную с ним. Воспоминание о нашем сексе разъедает меня изнутри, как кислота. 

«Я предала память об отце, переспав с его убийцей. Снова».

- Да, — ухмыляется Веспер. — Желание жить сильнее желания умереть. Смерть не приносит счастья. Редко кто видит во мне «освобождение». Сейчас перед тобой сам козел отпущения, — заключает он, медленно подходя ко мне.

Я отталкиваюсь и падаю на подушку с невольным вскриком. Рана на спине жжет от соприкосновения с наволочкой, но я терплю, продолжая следить за Веспером, который медленно опускается на кровать.

- Думаю, ты поняла последствия своей лжи, — говорит он, продолжая приближаться. — Осознаешь, что мне нельзя лгать, Джанан? Я думал, ты усвоила этот урок, когда чуть не сбежала с бывшим, но, к моему удивлению, оказалась слишком тугодумной. 

- Ты применил ко мне насилие, — говорю я, стараясь прикрыться одеялом, но он коленом прижимает его к кровати, оставляя меня беззащитной.

- Правда? — приподнимает он бровь. — А что такое «насилие»?

«Он насмехается надо мной?»

Смотрю в его голубые глаза — ни следа иронии, но Веспер мастерски скрывает эмоции. Уверена, сейчас он радуется моему падению. Забавляется, считая меня жалкой.

- У тебя все в порядке с головой?

Он нависает надо мной. Его обнаженная грудь касается моих затвердевших от страха сосков, вызывая мурашки, но не от удовольствия. Кажется, моё тело боится его, помня ужас минувшей ночи.

«Хлесткие удары его силы, мертвая хватка — все помнит... Как и судороги, пришедшие с оргазмом. Отмыться бы от этого. Ведь то, как я пала, показывая, какое наслаждение он способен дать, говорит только об одном — он владеет мной. Я слаба перед ним не только телом, но и душой».

- Не думаю, — наконец отвечает он, глядя мне в глаза. — Иначе не применил бы к тебе то, что ты считаешь насилием, — продолжает издеваться он.

«А что это тогда? Любовь? Ага, больного ублюдка, возомнившего себя богом?».

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами, не ожидая такого признания.

- А ты, Джанан? — мягко спрашивает он, касаясь пальцами моей скулы. Я испуганно смахиваю его руку. — Когда ты ударила меня ножом, это было не насилие? Или считаешь, что, будучи Смертью, могу вынести все? В том числе и твои удары? Бездушная тварь же, да?

- Да, — отвечаю без раздумий. — И ты прекрасно сам это доказываешь. Без чьей-либо помощи.

Веспер смотрит мне в глаза пристально, и я не знаю, что у него на уме. Смерть и ее замыслы мне неведомы, как всегда. Зато в образе моего мужа она видит меня насквозь. И Веспер знает, черт, он знает, что несмотря на все, я по-прежнему... испытываю к нему чувства. Ведь он глубоко, обманом врос под мою кожу!

«Он воспользовался моими слабостями. Показал, будто способен быть лучше Пола, что на него можно положиться. А оказалось, все это — манипуляция».

- Ляг на живот, — приказывает он холодным тоном.

- Нет, — твердо отвечаю, пытаясь продемонстрировать ему, что не сдамся.

Он резко хватает меня за скулы, слегка сжимая — я невольно шиплю от боли. Ему нужно, чтобы я не отводила взгляда.

- Нам будет проще сосуществовать, если ты станешь послушной. Милая, не зли меня. Ляг на живот.

И у меня снова нет выбора. Я ничего не могу — слишком слаба против него, да и не такая я сейчас отчаянная, как в пьяном состоянии. Бесполезно бороться — я пыталась его ранить уже любыми ножами, которые попадались под руку.

«Может, стоит попробовать отрубить ему голову?»

Какими кровожадными стали мои мысли... Я ведь не хотела этого. Никогда.

- Если что, я сухая и жесткая, как наждачка, так что побереги свой член, — зло бросаю, медленно разворачиваясь под тихий смех Веспера.

- Ну да, ночью ты была именно такой.

А-р-р-р...

Скоро мое тело перестанет вообще реагировать на него, даже под градусом. Не будет больше слушать сердце, которое сейчас, когда Веспер кладет прохладную ладонь мне на талию, трепещет, словно подпитывается его прикосновениями.

«Ты у меня, сердце, с причудами. Вечно тянешься не к тем, кому надо, и затягиваешь меня в самую пучину противоречивых, болезненных чувств».

Веспер усаживается на моих бедрах и проводит кончиками пальцев по спине, причиняя легкую боль, когда касается лопаток, затем замирает. Я не смею пошевелиться, потому что его прикосновения вызывают очередной флэшбэк.

«А вдруг он решит снова меня наказать? Оставит новый след поверх старого?»

Мгновение — и я чувствую, как его холодные губы прикасаются к поврежденной коже. Замираю: он... целует меня?! Медленно, оставляя прохладу и облегчая боль, вызывая мурашки.

«Наверное, я сплю. Этого не может быть... Зачем он так поступает? Зачем продолжает меня мучить? Мне не нужна ласка от того, на чьих руках кровь моего отца и Глена. Не нужна помощь от того, кто забрал у меня Кревана».

Мне не должно быть приятно от того, что делает Веспер. Как он залечивает раны, что сам же нанес. Зачем — это очередная игра? Путь подчинения меня полностью?

- У тебя ничего не выйдет, — шепчу, чувствуя, как в глазах наворачиваются слезы.

Я не стану жертвой, которая ищет спасения у своего агрессора. Не буду зависима от него. Никогда.

Ни. За. Что.

- Уже однажды я подчинил себе твое тело, Джанан, — шепчет он, продолжая мягко покрывать мою кожу медленными поцелуями. — Когда я прикасаюсь к тебе... когда мои пальцы врезаются в твои бедра, помогая тебе двигаться, а мне — проникать глубже в тебя. Ммм... какая же ты теплая, какая нежная внутри. И я уже теряю ощущение реальности: пью этот коктейль из тепла и нежности, задыхаюсь в его сладкой грубости. Пью и не могу насытиться, утолить эту жажду. Это больно — и одновременно делает меня той самой душой, которую я забираю с собой вновь и вновь, когда прихожу в этот мир. Но с твоей... мы дышим в унисон.

Прикрываю веки, стараясь не проникаться его словами. Нет, он не получит меня во второй раз. Я больше не та наивная дурочка, которая однажды повелась на сладкие речи дьявола. и поверила, что может жить иначе в этом жестоком мире. Вот уж кто, а сама Смерть никогда не могла дать мне этого. Правда, пока не стала притворяться кем-то другим... 

- Это — мое тело, — говорит он более жестким тоном, оставляя поцелуи на моей коже. — Мое сердце. — Поцелуй. — Моя душа.

«Никогда, больше никогда я не поверю тебе».

- Меня поработила слепота и доверчивость. Больше такое не повторится, - говорю я тихо, но он услышал.

Его губы замирают на последних словах, а затем впиваются зубами в мою раненую кожу. Я вскрикиваю и пытаюсь вырваться, но Веспер крепко прижимает меня, лишая всякой возможности избавиться от его пытки.

Я стискиваю челюсти, стараясь не дать волю слезам, терплю дискомфорт, пока зубы не уступают место губам Веспера, приносящим облегчение.

Я слышу стук сердца и легкое шуршание, когда Веспер склоняется, обжигая прохладным дыханием мою щеку.

- Знаешь, что это значит? Если я тебя ранил — я же и вылечу. Если предал — я же и восстановлю твое доверие. Если... — он замолкает на миг. — Если разбил твое сердце, то соберу его заново, но в нужном для меня орнаменте. 

Я смотрю вперед, не желая встречаться с ним взглядом.

- Твоя воля была сломлена однажды и сломается вновь, когда поймешь: ты не сможешь меня ненавидеть. Это станет твоим бременем. Ты будешь терзаться, осознавая, что ненависть — лишь крик души, закованный в цепи противоречий. Я — зеркало твоих чувств, и ты увидишь в моих глазах отражение своего смятения. Когда гнев и отчаяние сплетутся, придет понимание: осуждение — не твой выбор, а игра судьбы. Ты будешь корить себя за неспособность ненавидеть, а в этом противоречии родится искра столь же горячая, как и нежная — и ненависть уступит место любви ко мне.

Зачем ему моя любовь? Он уже получил ее однажды, добился того, чего хотел. Для чего ему снова вступать в эту игру?

Я прикрываю глаза, когда его губы касаются пульсирующей щеки, которую он укусил прошлой ночью.

- Меня любить не так просто, как уже не раз показал опыт, но ты полюбишь. Полюбишь — и простишь. Позволишь мне снова играть на струнах твоей души, твоего сердца, твоего тела...

- Нет. Все чувства к тебе умерли вместе с твоим предательством, с твоей ложью. Я не доставлю тебе снова такого удовольствия. Ты ищешь не любви, а моих страданий — и это давно очевидно.

«И обязательно узнаю — зачем. Не позволю себе снова проиграть, не дам тебе собой манипулировать».

Открываю глаза и встречаюсь с насмешливым взглядом Веспера. Он смотрит на меня блестящими от предвкушения глазами, принимая мой вызов.

- Тогда игра начинается, Джанан Хардинг. Надеюсь, ты останешься довольна ее результатами.

«Возможно, не стоит искать каких-то скрытых мотивов в действиях Смерти. Она же всегда прямолинейна — только забирает, но ничего не отдает взамен, ей это не свойственно. Мало того, это противоречит ее природе. И сейчас, находясь среди людей, она пытается выжить по максиму из жалкого человечишки, коим считает меня. Взять от него все, что приносит ей удовольствие. Она просто... развлекается, играя на моих чувствах. С другой стороны, чего я ожидала? Ведь Веспер занимается этим с тех пор, как мне исполнилось шесть лет».

Как жаль, что узнала я об этом так поздно.

- Я уезжаю. Вернусь только завтра, — говорит он, надевая на себя рубашку. — Из пентхауса тебе выходить запрещено.

Резко поднимаюсь, чтобы возразить и замечаю, что тело больше не болит. Ошарашенная, сижу на месте и наблюдаю за тем, как Веспер накидывает на себя пиджак и поправляет манжеты. Он не смотрит на меня. Даже, когда говорит.

- Дома с тобой будет Линда. Она тебе со всем поможет. И да...  — он берет знакомую мне папку с тумбочки. — Не расскажешь, что в ней?

Я заматываюсь в одеяло и поднимаюсь на ноги. Мой взгляд прикован к черной папке, что держит Веспер и я узнаю в ней ту, что вчера передал мне Джери.

«Она от Кревана и принадлежит мне».

- Это личное, — коротко отвечаю я, ведь сама не знаю, что в ней, еще не успела посмотреть.

«Креван передал мне ее в день вашей помолвки. Сказал, чтобы я обязательно отдал тебе ее лично в руки, если его вдруг... не станет. Не знаю, этот мужик всегда меня удивлял. Он будто знал, что скоро умрет», - вспоминаю слова Джерри. - «Она не должна попасть в чужие руки, Джанан. Он так и сказал. Не должна».

- Тебе ее Джерри передал, — утверждает Веспер, переводя взгляд с папки на меня. — Что в ней, Джанан? Сама ответишь или мне самому посмотреть? — говорит он, уже начиная тянуть за липкую ленту.

- Нет! — резко восклицаю я, дернув руку вперед. — Это... это свадебный подарок. Там, какие-то фотографии, очень личные. Я бы не хотела, чтобы ты видел. — нагло вру я, но будучи уверенной, что там есть какие-то фото. 

«Что еще мне мог передать Креван, кроме как каких-то памятных воспоминаний, запечатленных на снимках?»

Я смотрю на Веспера сверху вниз, встречаюсь с его пронзительным взглядом, с тем, как он хмурит брови и проверяет меня на очередную попытку солгать ему, смотря прямо в мои глаза. 

«С тобой без лжи нельзя. Ведь ты сам сделал ее частью наших отношений, и я буду пользоваться тем же оружием, чтобы выжить».

Веспер продолжает сверлить меня взглядом, но спустя мгновение ухмыляется и небрежно бросает папку в мои ноги. Черты его лица расслабляются, однако поза остается напряженной. 

Я же не спешу отводить взгляд, на что получаю фирменную усмешку Веспера, а следом самые гадкие слова, которые когда-либо слышала: 

- Невозможно восстановить то, что уже разрушено. Так что твой дерзкий взгляд, который ты так демонстративно мне показываешь, никак не делает тебя сильной в моих глазах, скорее жалким человечишкой, который все пытается мне что-то доказать.

Вздрагиваю, услышав только два слова «жалкий человечишка».

«Или жизнь с этим человечишкой совсем выбила тебя из колеи?»  — вспоминаю я слова Нокс с того видео, переданного мне неизвестным.

Проглатываю толстый ком в горле и выдаю:- Куда ты едешь? 

Тело слегка задрожало. Руки сжались в кулаки.

«Ну давай, сделай мне больно. Добей меня».

- В Эдинбург, — как ни в чем не бывало отвечает мне он. — Надо немного поразвлечься,а то я заскучал, — без тени улыбки подмигивает мне и разворачивается. — И ты тоже скучай.

Когда он скрывается за дверью, я, наконец, перестаю притворяться сильной и сваливаюсь с ног. Не плачу, нет, к черту слезы, как и боль, что разъедает сейчас мою грудь, от мысли, что еще вчера он трахал меня, а сейчас едет... к другой. 

«Нет! Я не должна ревновать! Не должна!»

Подхожу к двери и закрываю ее на замок с внутренней стороны. Знаю, это комната Веспера и я не собираюсь в ней оставаться, но передвигаться куда-то с папкой, которую Креван строго настрого велел не отдавать в чужие руки, слишком рискованно. Поэтому, пока не ознакомлюсь с ее содержимым, никуда не выйду с ней. 

Все еще закутанная в одеяло, сажусь на кровать, и лихорадочно открываю папку. И... мне страшно, мне жутко от того, что может в ней находится.

Первое, что я достаю — листок бумаги формата А4, на котором отчетливо виден почерк Кревана.

«Письмо... это письмо! От Кревана! Его последние слова для меня... ».

Дрожащими руками держу его в руках и читаю с замиранием сердца.

Моя дорогая Джанан, 

Я знал, что рано или поздно этот день настанет. День, когда я буду уже мертв, а ты будешь читать это письмо.