Глава 8

Пол 

«Кто же держит карты ближе к груди, кто — предатель, а кто — верен?»

Враги не зря называют меня «тихой яростью». Той самой, от которой не знаешь, чего ожидать. А поверьте, нет ничего опаснее неожиданных, но достаточно ярких действий, адресованных твоим противникам.

«Подходишь исподтишка, но бьешь достаточно громко».

Если мой отец в глазах конкурентов нашего клана всегда был бессмертным — ни раз выходил из горящей машины целым и невредимым, выживал даже после двадцати пуль в грудной клетке, — то я позаимствовал у Смерти другое: хитрость.

И сейчас, когда мой кортеж подъезжает к зданию правительства в Эдинбурге, никто не ожидает моего появления. Все уверены, что я до сих пор с размахом праздную свадьбу своей сестры.

«Какие идиоты позволили этим болванам стоять у руля целой страны?»

Выхожу из машины, не дожидаясь, пока мне откроют дверцу, и сдержанно прикрываю ее. В сопровождении своих бойцов направляюсь к зданию правительства. Неприятная эдинбургская морось оседает на ткани смокинга, в котором я вчера вел сестру к алтарю. Даже переодеться не успел — сразу поехал в Эдинбург.

«Черт бы побрал этого Финли, которому вдруг понадобилось прийти на свадьбу к тем, от кого он давно открестился».

- Сэр, пропуск, — спокойно произносит охранник, приветствуя меня на входе.

- Ты издеваешься надо мной? — бросаю я, не удостаивая его взглядом.

Прохожу мимо, не давая ему шанса меня остановить. Его рука, собирающаяся опуститься мне на плечо, уже скручена одним из моих бойцов.

«Мне запрещено останавливаться, задерживаться хотя бы на миг. Каждая секунда на счету».

Этот проклятый Финли в пьяном бреду проболтался о неофициальном заседании Совета Чести — и меня, как и Расмусена, какого-то лешего, на него не пригласили.

- Ого, кто к нам пожаловал, — доносится сбоку неприятный голос. — Пол, ты в курсе, что у тебя тут нет власти? Ты не имеешь права так вторгаться в здание Правительства просто потому, что тебе так захотелось.

Я оборачиваюсь и опускаю голову. Неприятное чувство тут же окутывает меня: какой коротышка, а держится так, будто выше меня на голову — во всех смыслах.

Дурсль — правительственная шестерка, секретарь, который возомнил себя великим вельможей.

Он потирает свои отвратительные усы и поправляет стопку бумаг в руках.

Я без церемоний вырываю их у него, а затем разрываю на части прямо под его ужаснувшимся взглядом. После сминаю бумагу и с усилием пытаюсь впихнуть содержимое ему в рот.

Проходящие мимо люди с ужасом наблюдают ситуацию и предпочитают не вмешиваться. Дурсль, захлебываясь и тщетно пытаясь отбиться, ничего не может сделать.

- Подавись, — произношу я спокойно, отпуская его.

Тот задыхается, хватаясь за шею, и падает на колени: мокрые от слюны обрывки бумаги выпадают из его рта.

Не желая долго наблюдать это убогое зрелище — приходилось видеть и хуже, — иду дальше по коридору. Обычно в подобных случаях я использую не бумагу, а гвозди — их проще глотать и жертве это доставляет куда больший дискомфорт.

- Мистер Хардинг, вы не имеете права так врываться на закрытое собрание! — кричит первый министр Иан Маклеод, комично размахивая руками. — Вы — не член Правительства!

«За последние минуты мне слишком часто указывают, что я могу, а что нет. Как же это надоело».

Я медлю, не отвечаю, осматриваю кабинет. В центре — массивный стол из ценной древесины. За ним — знакомые лица.

Первый министр, не скрывающий гнева. Финли, непринужденно курящий сигару, рядом с ним — Чарльз Вольф, скрестивший руки на груди.

- Как интересно, — тихо произношу я. 

Справа от Чарльза — глава одного из кланов Эдинбурга, Руперт Фразер, вернее, самая преданная марионетка Фридамора Абрамсона. Взгляд у него, как и у большинства присутствующих, недоброжелательный, кроме Виктории Блейк — члена Кабинета министров Великобритании, и уважаемого дипломата Кристиана Белчера. Они явно потрясены моим появлением.

- Именно, я не член, а задница, в которую вы окунетесь, если не объясните, почему устроили закрытое заседание Совета Чести за моей спиной, — говорю я спокойно.

«И без ведома МакНамеров, которые зачем-то напились на свадьбе, и теперь я один расхлебываю всё это дерьмо».

Иан громко вздыхает и приподнимается со своего кресла, упершись руками в стол. Пожилой мужчина с большим животом пытается казаться грозным, но для меня он — просто перезрелый помидор, который так и хочется раздавить. Я сохраняю спокойствие, игнорируя то каким стал этот человек: еще при моем отце Иан был адекватен, а теперь деньги и власть окончательно затуманили ему разум.

- Нам не нужно присутствие того, кто не играет в нашей команде, — скользко говорит Иан. — От кланов Глазго нет никакой пользы.

«Мой отец в гробу перевернулся от этих слов. Ведь именно он и мой дед, Оливер Хардинг, в свое время навели порядок в Абердине — вырезали под корень кланы, что вышли из-под контроля. Неужели мне, их наследнику, теперь придется зачищать Эдинбург?»

- Как и от твоего мозга, — отвечаю я тихо, делая несколько медленных шагов вперед. — Я знаю, зачем вы здесь. И заявляю: заседание окончено. Можете сматывать удочки и катиться к чертям. Рыбалка закончена.

- Ты кретин, Пол, — вмешивается Чарльз, сжимая бумагу в кулаке. — У нас есть шанс получить автономию! Мы могли бы... могли бы... — задыхается он от эмоций, — Сами править этой землёй! Без проклятой Англии!

Я не сдерживаюсь и улыбаюсь его наивности.

- Мы никто без этой Англии. У нас даже своей армии нет. Ни тебе, ни вашему идейному Фридамору вся эта затея не нужна, кроме как ради хаоса и захвата новых территорий. В том числе и моего Глазго. Думаешь, я дурак? Не вижу, к чему ты клонишь, Чарльз? Чего добиваешься? И знай, дома тебе больше не рады. Так что, если хочешь жить — не возвращайся.

Вольф заметно бледнеет на последних словах. Он явно не ожидал, что я застану его здесь, за одним столом с мятежниками — моими врагами. Думал, что Хардинг все еще пьет на свадьбе сестры. Вот только он не подозревал, что весь этот пир — сплошная липа. Мне нечего праздновать.

Виктория и Кристиан резко встают, и, под взглядами остальных, становятся рядом со мной.

- Какого черта?! — восклицает Иан. — Мы еще не закончили!

- И не закончим, — с холодной решимостью отвечает Виктория. — Я в шоке. Нас заманили на закрытое совещание якобы для обсуждения беспорядков в Глазго, а на самом деле — чтобы поддержать заговор Фридамора... Какие глупости. В Лондоне обязательно узнают об этом, и меры будут приняты.

- И что же нам сделают? — усмехается Финли, играя со своей сигарой. — Мы ведь пока ничего не предприняли...

- Неважно, — резко перебивает его Виктория. — Я заявлю о некомпетентности Правительства Шотландии и создаваемых вами рисках. За всю карьеру не встречала большего безрассудства — втянуть в развал страны члена Кабинета министров... Это уже за гранью!

Не женщина, а кремень. Как пантера — готовая в любой момент напасть и сожрать свою жертву целиком.

Снова с интересом смотрю на нее.

«Черные длинные волосы красиво ложатся на плечи. Бледная кожа и ярко-красные губы... Ох, если бы она не была замужем — я бы давно уже овладел ею. В постели мы разорвали бы друг друга. Уж слишком схожи по темпераменту».

- А доказательства-то есть? — кто-то за моей спиной усмехается. 

На секунду прикрываю глаза, делая глубокий вдох. Этот смех невозможно перепутать. Он вызывает во мне раздражение, перемешанное с гневом. Вновь поддавшись этим эмоциям, я рывком хватаю источник смеха за лацканы пиджака и со всей силой прижимаю к стене у двери.

«Знакомьтесь, Фридамор Абрамсон: гений, стратег, холодный, расчетливый и умный глава одного из сильнейших кланов Эдинбурга. Мастер манипуляций и психологических игр, умеет видеть и использовать слабости врагов — именно поэтому до сих пор жив».

Он скалится, истерично смеясь мне в лицо. В голове закручивается карусель из картинок: авария, погоня, взрыв самолета, вспыхнувший ангар и сбежавшая Джанан... Я сжимаю лацканы еще крепче.

Моему отцу не удалось убить Абрамсона, и я до сих пор не смог. Когда-то он занял пост главы клана и решил отделить подконтрольный ему Эдинбург от Англии, а значит — и всю Шотландию. Ему вечно мало. Он использует любые средства: от терактов, чтобы показать народу, что Англия не способна нас защитить, до подкупа лиц власти.

Раз нам с матерью все-таки удалось поймать одного фридаморовца, но тот умер на допросе, не выдав хозяина. Тогда я не обольщался — знаю, как мастерски Фридамор обрабатывает своих людей. Для него они пойдут на все.

И вот он — у меня в руках. Ловлю эйфорию? Несомненно. Никто не сможет помешать мне придушить его: ни Финли, ни Чарльз с Рупертом, ни охрана, которая слабее моих ребят за дверью.

«За мной стоит сама Смерть. Я не боюсь никого и ничего».

- Привет, Пол, — тонко писклявит Фрид, улыбаясь. — Как папа? Дай угадаю: помогает тебе из могилы управлять кланом? Сам-то не справляешься, слишком глуп.

Я молчу. Все это — часть его манипуляций.

«Осталось немного — и Смерть придет за тобой... Умрешь самой ужасной смертью из возможных».

- А как сестра? Говорят, она устроила настоящее огненное шоу...

- Это ты сделал? — сквозь зубы спрашиваю я, сильнее прижимая его к стене. Но Фридамор только смеется. — Ты заманил ее в аэропорт? Ты подорвал самолет и ангар?

«Еще недавно я сомневался, что он причастен: не могу найти его связь с Жизнью. Хотя, возможно, именно благодаря ей он так искусно скрывается? Но не могу же я спросить у него прямо... Мое сотрудничество с Веспером — большая тайна, известная лишь тем, кому я доверяю. А таких мало».

- Пол... — тихо зовет Кристиан, кладя руку мне на плечо. — Ты не можешь сделать этого при нас. 

«Чертов дипломат. Уговорил».

Если бы не Кодекс Чести, запрещающий убивать представителей других кланов, ничто бы не стало удерживать меня — я действительно мог бы прикончить урода прямо сейчас. Все время забываю о правиле, принятом после того, как мой отец уничтожил кланы Абердина.

«Убить друг друга мы можем только так, чтобы не попасться. Но в том-то и проблема: никто никого не может поймать. Замкнутый круг».

Я отпускаю Фридамора и делаю шаг назад. Он откашливается и одновременно усмехается, встречаясь со мной победным взглядом.

«Никак не поймать эту тварь, из-за которой я не сплю ночами... Она хочет разрушить порядок и выстроить мир, в котором моей семье нет места».

- Не смотри так на меня, яро-о-сть, — усмехаясь, бросает он мое прозвище, почесывая седую бороду. — Как будто у тебя есть силы тягаться со мной. Никогда не было и не будет. До отца твоего тебе далеко — хоть он и был бессмертным в наших глазах, но даже ему не удалось меня взять.

Чувствую, как Кристиан сильнее сжимает мне плечо, давая понять: держи себя в руках.

- Вы, Хардинги, почему-то вообразили себя богами. Считаете, что вправе истреблять целые кланы, если они вам не по нраву. Агрессоры, возомнившие себя королями мира, — спокойно продолжает Фридамор, поправляя волосы.

- Пол, пойдем, — тянет меня Кристиан.

Но я остаюсь неподвижен, не замечая никого вокруг, кроме этого подонка, что не может заткнуться.

- А ведь правда в том, что кончишь ты так же, как и твой па-паня! — на последнем слове он тонко и противно восклицает. — И сестра твоя вкусит всю грязь мафиозной жизни, — его глаза сверкают нездоровым блеском. — Пора опустить ваш клан в то самое дерьмо, где ему место, По-ол Хардинг-г.

Выслушав его, я резко делаю шаг вперед, сбрасывая руку дипломата с плеча, но не приближаюсь к Абрамсону. Тот стоит уверенно, руки в карманах, смотрит прямо.

Лицо Фридамора расслаблено, но самодовольно-сосредоточенно. Он чувствует свое превосходство надо мной.

А я... пожалуй, как беркут. Мои мысли полны желания «клюнуть» его в жилку и услышать последний вздох.

- Тогда знай: из дерьма получается хорошее удобрение — «ночное золото», — усмехаюсь я. — И говно, как известно, не тонет. Смотри, сколько преимуществ благодаря тебе мы получим.

От моих слов черты лица Фридамора становятся острыми, но я не позволяю себе увлекаться его реакцией. Обращаюсь к остальным. Мельком смотрю на Иана, который, задрав голову, смотрит со странной уверенностью идти против моего клана. Финли и Руперт смотрят с вызовом.

«Не повезло Расмусену с сыном, и мне с родственником».

Поэтому даже не удостаиваю Чарльза взглядом. Разворачиваюсь и демонстративно выхожу — плевать на все правила.

«Сегодня в моих глазах Совет Чести окончательно пал».

Иду по коридору быстрым шагом, сопровождаемый своими бойцами.

«До этого я пытался доказать Совету, что Фридамор — некомпетентен, а его власть иллюзорна. Теперь понимаю — козни против меня строились давно, и все, что я делал, было бесполезно».

Выходя на улицу к своему кортежу, останавливаюсь, подняв лицо к ночному небу.

- Пол, стой! — слышу голос Кристиана Белчера.

Слегка улыбаюсь, оборачиваюсь: он вместе с Викторией спускается по лестнице и тоже улыбается.

- Так ты уйдешь, даже не попрощавшись с другом? — говорит он, хлопая по плечу. — И, кстати, кто тебе физиономию так размалевал? — смеется.

«Веспер, мать его».

Кристиан Белчер — единственный друг моего отца, ставший мне не меньшей опорой. Иногда мне кажется, что отец «завещал» мне его — единственного, кому я могу доверять.

- Прости, спешу домой. Мне опасно тут задерживаться, да и вам обоим тоже, — говорю я. — Немедленно возвращайтесь в Лондон.

- Согласен. Пойду проверю, все ли готово к отъезду, — подмигивает Кристиан и уходит к машинам, на которых они приехали.

«Он что, специально оставляет меня наедине с Викторией? Старый сводник».

- Не переживай, я найду доказательства их вины и представлю Кабинету министров, — говорит Виктория, закуривая сигарету. — Только мне нужно знать, что было в Глазго. И как с этим связана твоя сестра?

Она смотрит на меня пристально.

«Черт, не могу ей солгать — слишком умна и проницательна, сразу все поймет. Но рассказывать ей о Веспере?.. Про то, что Джанан сбежала по заранее спланированному неизвестным лицом маршруту — слишком опасно. Это может все вывернуть наизнанку».

- Я прилечу в Лондон в ближайшие дни, все обсудим и построим план. Сейчас нам надо уезжать, пока не стало поздно: нас трое и мы на чужой территории, поддержки нет, — говорю я, беря Блейк под локоть. — Но ты должна сказать мне: они успели посвятить вас в свои планы? Неужели просто так могут провести референдум? Или устроить переворот?

- Нет, — качает она головой, выдыхая дым и глядя прямо мне в глаза. — Для переворота нужна армия, которую они себе не подчинят, а бойцов кланов слишком мало... — она задумывается и отводит взгляд. — А вот референдум...

Виктория бросает сигарету и тушит ее каблуком. Я отпускаю ее руку, когда она снова смотрит на меня своими черными глазами, полными серьезности.

- Подтолкнуть народ к участию просто. Сделать так, чтобы думали тебе в угоду, — еще проще. Самое сложное — принять закон о выходе Шотландии из состава Великобритании, а это возможно только с согласия британского парламента.

- То есть, ты можешь уверенно сказать, что это невозможно? — нетерпеливо спрашиваю я.

- Виктория, машины готовы! — кричит Кристиан.

Она молчит пару секунд, потом бросает на меня взгляд и идет к кортежу.

- Это не ответ, — с досадой произношу я, шагая рядом.

- Я знаю, но ничего не могу сказать, пока не поговорю с нужными людьми и не буду уверена в своей правоте. Отвечу, когда ты приедешь в Лондон.

Мы доходим до машины, останавливаемся у открытой двери, которую держит охранник. Кристиан, махнув на прощание, садится в машину в другую, которая последует за Викторией.

«Меня не отпускает нехорошее предчувствие. Наверное, потому что я все еще нахожусь на вражеской территории».

- Береги себя. Ты нужен своему клану, — говорит Виктория, одаряя меня мягкой прощальной улыбкой, и садится в машину.

«И ты береги себя. Ты нужна своей стране. И... мужу».

Я отхожу в сторону и смотрю, как отъезжает кортеж с двумя союзниками. Виктория и Кристиан всегда были верны моему клану и знают, что я никогда не пойду против Англии. Поэтому не успокоюсь, пока их самолёт не взлетит и не покинет город.

Кто мог знать, что эта встреча обернется такой расстановкой сил?

«Виктория права: нужны доказательства, чтобы убрать максимум пешек и ослабить Фридамора — ферзя на шахматной доске этой игры. Все это время, пока я искал его, он укреплял позиции, набирая союзников — даже среди моего клана. Теперь на поле остались я, представители Англии и... Веспер, который тоже играет из тени. Могу ли я доверять ему? Выполнит ли он свою часть сделки?»

Иду к своему кортежу, когда вдруг меня оглушает мощный взрыв.

- Нет... — хрипло срывается с моих губ, — Нет! Нет! Нет!

Разворачиваюсь и вижу, как горит машина Виктории, а Кристиан чудом успевает выбраться из своей — потому что через секунду взрывается и она...