Глава 1

Джанан

Я всегда считала, что боль — это нечто существующее лишь в глубинах моего разума, и что, приложив достаточно усилий, смогу ее укротить.

В прошлом, когда моя мать проявляла грубость или брат вел себя несправедливо по отношению ко мне, я падала, но каждый раз находила в себе силы подняться и продолжать двигаться вперед. Это было похоже на бесконечный цикл борьбы, где я, словно феникс, возрождалась из пепла.

Но сейчас, когда моя воля распалась на мельчайшие частицы, превратившись в пепел, я чувствую себя совершенно иначе. Стою под острыми струями душа, которые падают на меня как дождь слез, и позволяю себе реветь так, словно сама жизнь вырывается из меня, оставляя за собой лишь пустоту. Не стремлюсь погасить агонию своей души; напротив, позволяю ей раскрыться полностью, даю волю ее истошным крикам и всепоглощающим страданиям.

Это словно освобождение — когда позволяю внутренним ранам обостряться, не стараясь их спрятать. Я осознаю, что исцеление для меня уже недостижимо, и это знание приносит некое странное облегчение. Вдыхаю боль, как будто она становится частью меня, и с каждым новым воплем, вырывающимся из моих уст, чувствую, как разрушаются стены вокруг меня.

- А-а-а! — вырывается из меня очередной крик, который, вероятно, слышит весь дом, но мне уже все равно: кто и что подумает.

В закрытую мной дверь стучат и что-то кричат, но я не различаю слов, да и не придаю этому значения. Продолжаю неистово выть, наблюдая сквозь слезы, как вода уносит чужую кровь с моей кожи...

«Кровь Глена».

Начинаю дрожать, погружаясь в воспоминания о его мертвом, безжизненном взгляде. После этого опускаюсь на колени, когда в памяти вновь всплывают дорогие сердцу глаза Кревана. Его последний, теплый и печальный взгляд запечатлелся в моем сознании, словно гравюра, — и теперь меня охватывает невыносимая тоска. Взрыв, отголоски которого еще звучат в моих ушах страшным эхом, оставил за собой лишь руины и безудержный ужас, когда под обломками оказалось уже утрачено его тело.

Несколько часов назад...

Я хочу, чтобы Креван был жив, но, видя огромный костер, распространивший свою власть по всему ангару, понимаю, что у моего друга нет ни малейшего шанса на спасение.

Силы окончательно оставили меня. Если еще недавно я извивалась, как змея на плече Веспера, и яростно била его по спине, требуя отпустить, то сейчас сижу на холодной земле, словно опавший, засохший лист, по которому уже прошлись миллионы раз.

- Вставай, — грубо требует Веспер, но я не собираюсь ему подчиняться.

Ни мозг, ни тело, ни тем более сердце не хотят его слушаться. Продолжаю смотреть в одну точку — это маленький камень, — и лить слезы, в которых нет ни капли силы, а только слабость. Их отравила моя ужасная ошибка, на совершение которой меня вынудил этот подонок, возвышающийся надо мной.

Он бесцеремонно хватает меня за локоть, заставляя подняться. Я спотыкаюсь и, кажется, ломаю каблук, но Весперу все равно. Он начинает тащить меня к внедорожникам, будто я — неживая кукла, ожидающая своей участи — ей выдернут волосы или открутят голову? Без разницы. Ведь мое внутреннее пламя окончательно потухло.

Веспер буквально заталкивает меня в машину, двери которой тут же блокируются с внутренней стороны.

«Не хочешь терпеть меня всю дорогу? Правильно, ведь я бы тут устроила тебе настоящий ад, достойный разрушителя жизней», — думаю я с серьезным спокойствием, а сама смотрю на свою ладонь. 

Стараюсь сжать ее, но она не поддается. Пальцы только слегка трепещут. Этого достаточно, чтобы понять — теперь я только на словах храбра. Внутри меня все мертво.

Начинаю стучать локтем по окну. Не обращая внимания на острую боль, продолжаю биться по нему, словно зверек в клетке. Но эти порывы так безэмоциональны и слабы, что даже палачи, сидящие на передних сиденьях, никак не реагируют на мои попытки выбраться.

Когда мы подъезжаем к вилле, Веспер, с маской ледяного гнева на лице, грубо хватает меня за ноющий от ударов локоть, будто специально, и снова закидывает на плечо. Не кричу, не извиваюсь, не поливаю его ругательствами — я ощущаю себя совсем не собой, не настоящей. 

Мы заходим в гостиную, и Веспер аккуратно кладет меня на мягкий ковер. Конечно, ведь я уже не бессмертна. Теперь и синяки останутся со мной надолго. А так, уверена, он бы с удовольствием швырнул меня — о чем говорят не самые приятные эмоции на его лице.

Как беспомощное существо, сопротивляющееся неизбежному, вцепляюсь пальцами в мягкий ворс, словно за спасательный плот, — но тут же обжигаюсь о него, вспомнив, чем недавно занималась на нем со своим женихом. Меня втоптали в этот самый ковер, превратив в всмятку все мое нутро.

- Ублюдок, — шепчу я.

Чувствую, как по щеке скатывается одинокая слеза. Хочу противостоять, как раньше, но испытываю только отчаяние. Веспер же возвышается надо мной, глядя на меня словно на мусор.

«Похоже, любовь для тебя стала недосягаемой роскошью, Джанан. Твой первый возлюбленный, как тщеславный фокусник, предал тебя, а затем встретил свою судьбу у руки твоего второго — жестокого убийцы, который лишил жизни твоего отца и предал тебя, изменив с другой. Как же удивительно и одновременно трагично, что страсть, которая должна даровать радость и свет, обернулась для тебя чередой потерь и предательств. Как же изощренно Смерть сыграла с твоей душой».

На дрожащих ногах поднимаюсь с пола, стараясь не свалиться из-за сломанного каблука. Не отрываю взгляда от подонка, который смотрит на меня с безразличием, будто я — пустое место.

«Ты и есть пустое место для него, Джанан, как и он для тебя. Это все была игра, сюжет которой был придуман самой Смертью.»

Его глаза, полные презрения, безжалостно пронзают мой облик. В этой непримиримой тишине я чувствую, как мир вокруг меня сжимается, оставляя лишь его презрительный взгляд. Каждая секунда кажется затянутой, словно это мгновение — попытка обмануть саму судьбу. Я не могу отвести взгляд, даже когда унижение кусает мою гордость.

- Отпусти меня домой. Наша сделка сорвалась. Я не люблю тебя, монстр, — говорю я, захлебываясь слезами.

Взор Веспера впивается в меня — он будто взвешивает правдивость моих слов; возможно, это лишь игра моего сумасшедшего воображения. Неважно. Я смотрю на его лицо — ненавижу его — и с яростью плюю в него, вызывая то, что скрывается внутри — лишь малая часть моего желания показать, что за этой красивой, людской оболочкой скрывается настоящее чудовище.

МакНамер, точнее, носящий эту фамилию, чуть отворачивается, словно я нанесла ему пощечину, и, нахмурившись, медленно проводит пальцами по жидкости на щеке. Он задерживает взгляд на своей руке, а потом возвращает его ко мне: зловещий, холодный, долгий и обжигающий, — он заставляет чувствовать себя уязвимой, несмотря на мои, на первый взгляд, смелые действия.

Смерть не медлит и вскоре заливается гулким, зловещим смехом, с гордо запрокинутой головой. Я, остолбеневшая от ужаса и шока, не ведаю, как реагировать на его неожиданный выпад. Мурашки пробегают по коже, когда Веспер, прекратив свой дьявольский смех, приближается и обнимает меня ладонью за шею.

Я напрягаюсь в ожидании его очередной попытки лишить меня жизни, но его прикосновение оказывается ласковым — словно невидимый паук, деликатно переплетающий свои нити вокруг меня. Вижу, как корыстный обман пылает в его глазах, — и в этом хрупком моменте нежности таится бездна ненависти. Замерзаю, сердце колотится в груди, предчувствуя, что за мягким и пленительным прикосновением скрывается ледяная тьма, готовая поглотить меня целиком.

- Ты совсем идиотка, Джанан? — шипит он. — Не помнишь, что я тебе говорил?

«Все твои слова обратились в осколки, как только ты растоптал мое сердце. Собирая их обратно, я рискую нанести себе новые раны, которых моя душа точно не вынесет».

- Не помнишь, — усмехается он, крепче сжимая мою шею.

Я хватаюсь руками за его пальцы, стараясь разжать их, но он вцепился в меня, словно коршун, и не сводит взгляда с моих глаз. Его ничто не беспокоит: ни мое состояние, ни иои слезы, ни мысли. Веспер, кажется, даже наслаждается моментом моей слабости, и потому не спешит продолжать.

- Назад слова не вернешь, — произносит он шепотом, злобно усмехнувшись.

Всего четыре слова бьют по мне хлесткой, невидимой плетью. Веспер только что подтвердил мои самые ужасные опасения — он меня не отпустит.

МакНамер, удостоверившись по моему выражению лица, что я поняла смысл, отпускает меня. Мои ноги подкосились, и я вновь падаю, сильно ударившись коленями о пол, несмотря на мягкую поверхность.

Поднимаю голову и вижу, как Веспер с презрением смотрит на меня, как на жалкого, слабого человечишку, которым он считает меня.

- Жалость к себе — самое противное, что есть в человеке, — говорит он напоследок, прежде чем уйти в сторону лестницы.

- Я сбегу! — воплю я ему вслед, сама не веря, что говорю.

«Ведь у меня совсем не осталось сил».

Веспер останавливается у лестницы, поворачивается и с коварной усмешкой смотрит на меня. Его глаза сверкают холодным пламенем, наполненным презрением и мощью.

- От Смерти не убежишь.

Настоящее время

Я сажусь на холодный кафель душевой, закутанная в шелковый халат, и смотрю пустым взглядом на стеклянную стену. Слезы больше не текут, но моя душа разрывается от боли, потери и вины.

«Мне никогда не простят мою трусость. Если бы я посмотрела хищнику в глаза, как равная ему, а не сбежала, — Креван и Глен остались бы живы. Не произошло бы всего этого ужасного, что будет крутиться в моей памяти до конца моих дней».

Кладу ладони на лицо и нажимаю пальцами на глаза.

«Я совсем не боец, пап».

- Джанан, можно войти?! — обеспокоенно стучит Влад по двери.

Интуиция подсказывает мне, что он знает все. Он и Веспер из одной команды, к тому же весьма необычной, несвойственной для понимания простого человека. Если бы не резко всплывшая правда и недавние события, свидетелем которых я стала, то сошла бы с ума от реальности, которая окружает меня.

Я не смогу вычеркнуть из памяти кадры того, как Веспер вынимает нож из груди и остается целым, или как на его лице появляется страшный шрам. Все это нереально, но пахнет правдой — и от этого уже трудно избавиться. Эти знания останутся со мной навсегда.

«Веспер — не человек. Он — Смерть. А кто тогда Кости, Эреб и... Влад?»

Отвлекаюсь от мыслей, потому что дверь с другой стороны выламывают, и на пороге появляется взволнованный дворецкий.

- Прости, — быстро говорит он. — Я... не услышал воду, потому зашел, уверенный, что ты одета, — оправдывается.

Или он узнал это каким-то другим способом — доступным только «нелюдям».

«Сходить с ума — так сходить с ума».

Поднимаюсь с пола и медленно открываю дверцу душевой, не сводя пристального взгляда с дворецкого. Тот, заметив мое недоверие, пятится назад, поднимая руки — будто пытается успокоить меня.

- Джанан... — настороженно говорит он.

Я хватаю ножницы с туалетного столика, они нервно трепещут в руке. Расставляю ноги — готова защищаться в любой момент. Наверное, со стороны я выгляжу устрашающе, хотя внутри ощущаю себя слабой; уверенность ушла.

- Кто ты? — спрашиваю осипшим голосом.

- Влад, — отвечает он, будто я задала глупый вопрос.

- Не об этом я... — начинаю я, и в голосе звучит резкий вызов. — Я не про это, придурок!

«Я никогда не обзывала Влада».

Фыркаю про себя.

«Плевать. Не извинюсь, пока не объяснится».

Улыбка на его лице исчезает. Его взгляд становится твердым и уверенным. Передо мной — совсем другой Влад, которого я раньше не знала. В его взгляде нет былой неуверенности и пугливости.

- Все, что тебе нужно знать — я не враг тебе, — заявляет он.

«Ха-ха, очень смешно, где-то я уже это слышала...»

- Да что ты? — ехидничая, отвечаю я. — А кто тогда, друг, скрывающий убийцу моего отца?!

Дворецкий не удивляется моей осведомленности. Очевидно, Веспер все уже рассказал ему.

- Неважно, — отвечаю я сама себе, крутя ножницы в руке. — Кто ты, мать твою? Человек?

«Посмейся и скажи, что я ненормальная, умоляю тебя...»

Влад смотрит прямо мне в глаза, лицо безучастное. Я доверяла ему, но оказалось, все в этом доме — ложь. В том числе и его искренность. Он тоже снял маску.

- Нет, я — не человек, — говорит он беспристрастно.

Прикрываю глаза и сжимаю губы. Одинокая в доме, полном загадочных существ, во главе которых — безжалостный убийца и монстр, — я чувствую, что поддержки ждать неоткуда. Не знаю, как бороться с ними.

- Еще раз: я — не враг тебе...

- Не смей! — рычу я, охваченная страхом и гневом. — Не лезь мне в голову.

- Я не умею читать мысли, — улыбается он. — Но хорошо разбираюсь в человеческой психологии, а у тебя на лице — целая буря эмоций, которые врагу не пожелаешь почувствовать.

Стоя с влажными волосами и в легком халате, я погружаюсь в мрачные раздумья, как выбраться отсюда. Не могу оставаться в доме убийцы моего отца, ожидая, когда узнаю все секреты. Веспер не один — и это только усугубляет ситуацию.

Если Веспер и Влад — не люди, то откуда они? И сколько таких, как они?

Разум метается в бездне вопросов: как противостоять им? Где найти средство защиты? Каждое мгновение в этом доме — все более невыносимое, наполняющее мою душу тревогой и страхом.

- Ты не сможешь сбежать от него, — предостерегает Влад. — Джанан, позволь мне помочь.

Он делает шаг мне навстречу. Я же поднимаю руку с ножницами, показывая ему, чтобы не приближался.

- Ты не убьешь меня ими.

- Плевать, — я рычу, чувствуя, как внутри все сжимается от безысходности.

«Что вас тогда может убить, твари?»

Вдруг Влад опускает руки и прислушивается — он словно что-то услышал, нахмурившись. Я тоже начинаю слышать звуки — лай собаки — Шакал.

- Пол тут, — заявляет он.

«Пол... »

Поворачиваюсь к зеркалу сбоку и рассматриваю себя: бледное лицо, темные синяки под глазами, впалые скулы. Лучший образ для встречи с братом, который наверняка в ярости из-за того, что я натворила. Глупо надеяться, что он меня поддержит, но страх — хуже беспомощности. Он найдёт меня, если захочет.

Дрожь пробегает по телу. Я роняю ножницы на кафель, ощутив слабость в руках. Выхожу за дверь, стараясь не встретиться взглядом в Владом — но его голос, хриплый и властный, останавливает меня:

- Джанан, стой!

В ту же секунду дверь в мою комнату распахивается. В поле зрения — три фигуры: Пол, лицо которого обычно скрыто маской хладнокровия, теперь выражает явную угрозу; и двое массивных мужчин — бойцы, — их телосложение говорит о серьезной подготовке.

Они заполняют почти все пространство в моей комнате. Пол, высокий и внушительный, делает два уверенных шага — его преграждает Шакал. Его яростный лай оглушителен, режет по ушам. Пес принимает боевую стойку — он защищает меня.

Брат стоит неподвижно, наблюдая спокойно — и это пугает меня еще больше. Его взгляд — словно маска, за которой бушует буря. Пол, заметив препятствие — Шакала, — раздраженно произносит:

- Влад, убери этого пса. Он мешает мне говорить с сестрой.

В его голосе звучит угроза, скрытая и острая, я отлично понимаю ее смысл. Наверняка на горизонте что-то грядет — что-то неизбежное, связанное с последствиями моих последних поступков.

Шакал, словно чувствуя напряжение, продолжает отчаянно защищать меня, рыча и скаля зубы. Но я не могу позволить ему пострадать. Сердце сжато от страха за него.

Не дожидаясь, пока Влад возьмет его, я опускаюсь на колени, обнимаю Шакала и тихо шепчу:

- Я сама. Не переживай и не мешай, хорошо?

Он сначала вырывается, чувствуя мое напряжение, но, когда я начинаю ласково гладить его за ушами, успокаивается, лишь немного поскуливая и преданно глядя на меня. Этот взгляд кажется необычайно проницательным, он превосходит обычное собачье понимание — в нем я чувствую глубокую преданность и то самое, неуловимое понимание ситуации.

Напряжение достигает предела. В воздухе витает тяжесть, словно перед бурей. Наконец, с усилием я мягко подталкиваю Шакала:

- Уходи.

Он, поскуливая, опускает голову и садится рядом с Владом. Мне кажется, что он успокоится — я явно заблуждаюсь. Шакал продолжает тихо рычать, не сводя взгляда с моего брата. Надеюсь, дворецкий успеет его остановить, потому что мой брат гораздо сильнее.

Я встаю с колен и перевожу взгляд на брата — он сурово смотрит на меня. Его темные глаза говорят только об одном — он в ярости. И я не ждала иного.

Тяжелая, вязкая атмосфера заполняет комнату, словно густой туман злости и страха. Я пытаюсь что-то сказать, начать объяснение, но слов не находится — застревают в горле, превращаясь в бесплодный комок. 

Следующее, что я чувствую, — это резкую, оглушающую боль. Ладонь Пола, моего родного брата, обрушивается на мое лицо с силой, которая отбрасывает меня на колени. Мир переворачивается, кружится, превращаясь в вихрь боли и непонимания. Правая сторона лица горит огнем, глаза застилает пелена.

Я пытаюсь подняться, но Пол хватает меня за волосы, резко запрокидывая голову назад. Его лицо расплывается перед глазами, искаженное яростью, — словно зловещая маска. Слезы жгут глаза, готовые пролиться водопадом, смешиваясь с соленой горечью обиды. Где-то на заднем плане — слабый скулеж Шакала. Влад, видимо, держит его, пытаясь предотвратить вмешательство в происходящее.

Время растягивается, превращаясь в бесконечно длинную секунду, пока я пытаюсь осознать происходящее. Нет, это не сон. Это реальность, жестокая и беспощадная. Пол, мой брат, ударил меня не просто так, не из-за воспитательных мер, — с явной целью причинить боль. Удар пришелся в глаз, и интенсивность боли не оставляет сомнений в серьезности ситуации.

- Ты ударил меня, — шепчу я, голос хриплый и слабый, словно шепот призрака.

Мои слова звучат как обвинение, но в них больше растерянности, чем гнева.

- Всего лишь, Джанан, хотя следовало бы прибить тебя за то, что ты натворила, — шипит Пол, его голос ледяной, безжалостный. Каждое слово — удар ножом в сердце, оставляющий неизлечимый шрам. — Сейчас я понимаю, что зря не давал тебе ремня. Слишком сладко тебе, видимо, жилось. Может, не выросла бы такой эгоистичной и капризной девчонкой. Ты осознаешь, к каким последствиям привела твоя очередная выходка? — его пальцы, словно стальные клешни, сжимают мои волосы, причиняя невыносимую боль. — Осознаешь, дура?! — голос Пола срывается на крик, и я стону, чувствуя, как кожа головы натягивается до предела.

Влад, до этого молча наблюдавший за происходящим, наконец вмешивается:

- Пол, полегче.

Но Пол не слышит его. Эта открытая, неприкрытая агрессия, сопровождаемая физическим насилием, шокирует меня до глубины души.

- Я не хотела, чтобы кто-то умирал. Я не хотела, чтобы Креван погиб, — лепечу я сквозь слезы, голос срывается на хрип. 

Каждая клетка моего тела кричит от боли, от ужаса, от непонимания.

- Да плевать я хотел на Кревана. И уж тем более плевать на твоего дружка, которого надо было уже давно убить, а не просто заплатить ему деньги. Пожалел на свою голову, — рычит Влад, его слова пропитаны злобой и ненавистью.

Неверующим взглядом смотрю на человека, который должен быть мне ближе всех.

«Брат, тебе действительно все равно на смерть Кревана? Но... Он ведь был твоим наставником, верным бойцом нашего клана и другом нашего отца!»

- Веспер убил папу! — эти слова вырываются из моего горла, как будто сами собой, когда я осознаю всю несправедливость происходящего.

Я смотрю в глаза Пола, надеясь увидеть в них удивление или ужас, хотя бы искру неверия, прежде чем он потребует доказательства моих слов.

- Как ты узнала? — задает он мне тот же вопрос, что и Веспер, и ко мне приходят осознание происходящего:

«Мой родной брат предал меня, отдав в руки тому, кто лишил жизни нашего отца. Это предательство кажется мне самым низким и аморальным поступком, который только можно представить. Не могу найти слов, чтобы выразить всю свою боль и разочарование. Теперь я абсолютно уверена: у меня больше нет брата. Ничто не сможет изменить это, ни его злодейские поступки, ни обманчивые воспоминания о днях, когда я жила в надежде на его поддержку и любовь. Сейчас, глядя ему в глаза, я чувствую, как в моем сердце зреет бездна гнева и боли, словно тень, не покидающая меня ни на секунду. Он выбрал путь предательства, и моя душа, некогда связанная с ним, теперь околдована тьмой отчаяния. Все, что осталось, — лишь холодная тишина его поступка, словно глухой удар молнии в нашу судьбу. Я все яснее понимаю: брат потерян, и его выбор — непоколебимая истина, изменить которую невозможно».

- Неважно, — глухо отвечаю я, подавляя в себе желание кричать и вырвать волосы от горечи.

- Важно, Джанан. Отвечай! — его голос становится жестким, как будто он не может смириться с моим молчанием.

- Не собираюсь, — безжизненно отвечаю я, чувствуя, как правда растаптывает меня. — Лучше убей меня, добей окончательно. Я не хочу жить с этим знанием, и тем более — выходить замуж за этого монстра.

Пол усмехается, его глаза блестят злобой, он продолжает крепко держать меня за волосы, наблюдая, как ручьи слез текут по моим щекам.

- Ты выйдешь за него замуж, Джанан, — говорит он твердо, от чего у меня перехватывает дыхание. В его словах нет ни тени сомнения — только жестокая уверенность.

- Нет! — громко отвечаю я, и мой протест вызывает у него жесткую реакцию в виде еще одного по моему лицу.

Шакал не утихает, его скуление и лай разрывают тишину.

- Пол, прекрати! — вмешивается Влад, стараясь остановить брата.

Пол продолжает, не обращая внимания на его слова, — его яростный взгляд словно пронзает меня, а руки крепко сжимают мои волосы. Боль пронизывает мою голову, но я сдерживаюсь, не желая показывать слабость, — еще больше подчеркивая уязвимость.

- Ты выйдешь за него замуж, — произносит Пол с холодной уверенностью. — Без его поддержки мы останемся лишь тенями в надвигающейся войне. Фридамор собирает силы, которые могут провозгласить независимость Шотландии и отнять все, что у нас есть. Он не дремлет, и благодаря твоему необдуманному поступку Лондон начинает сомневаться в нашей способности удерживать Глазго. Потеря влияния в этом городе — лишь вопрос времени. Как быстро зажженная спичка — все вспыхнет, и сторонники наших врагов перевернут нашу жизнь вверх дном. Каждое решение, каждое слово — цена. И в эти смутные времена у нас нет права на ошибку. Иначе — ничего.

- Мне плевать на ваши войны, — шиплю я с жаром, не в силах сдерживать гнев. — Меня волнует только одно: зачем ты отдал меня в объятия Смерти, которая забрала жизнь нашего отца?!

Эти слова — последняя стрела, я надеюсь на хоть какую-то реакцию. Но Пол, как и прежде, не показывает удивления — он знает.

- Выгодная сделка, — произносит он холодно.

- Что он получил? — спрашиваю я, — Что ему от меня нужно?! Он забрал у меня все, что хотел. Я больше не бессмертна.

В этот момент брови брата взлетают вверх, и я чувствую себя так, словно выиграла лотерею — заставила его удивиться.

- Ты это и так знаешь, — констатирует он, и, продолжая игнорировать мой вопрос, отпускает меня.

Пол стоит напротив, буравит меня ненавистным взглядом — словно я его самый страшный враг. Между нами царит молчание, но оно наполнено непримиримой враждой. Похоже, мы оба приняли окончательное решение относительно наших отношений. Брат исключил меня из числа своих сестер, и это — результат моей громкой выходки. Я же сделала то же — ответила на предательство. Но даже в такой ситуации, — я не собираюсь идти против клана, — наследия отца, — и он знает это.

- Специально ждал, когда я перестану быть бессмертной? — спрашиваю я, не скрывая обиды. — Чтобы дольше носила раны от твоих ударов на своей коже?

Пол продолжает молчать, его лицо — каменное, словно он не слышит меня — я будто возвращаюсь к эху в пустоте.

И вдруг в комнату врывается мама. Она в платье, что должно было символизировать праздник, — сейчас же выглядит, как знак несчастья. 

Женщина, подарившая мне жизнь, демонстративно пробегается взглядом по моему телу, ее глаза полны тревоги и недоумения. Громко сглатывает, переводя взгляд на сына.

- Что здесь происходит? — с тревогой спрашивает она, прижимая руки к груди.

- Креван погиб, — отвечает Пол, и его голос звучит холодно, как сталь.

В этот момент мама вздрагивает, словно ее ударили, и хватается за сердце — будто пытается удержать его в целости. Ее глаза широко раскрыты, полны ужаса, нижняя губа трясется — как у ребенка, готового расплакаться. Я вижу, как на ее лице появляется тень страха, и меня охватывает странное чувство. В памяти всплывает последний раз, когда я видела слезы на ее лице — это было в тот день, когда умер отец.

Видя ее такой, чувствую, будто у них было что-то большее, чем просто общение.

Ее молчание — тяжелое, словно свинцовое облако нависшее над нами. Ком подступает к горлу, дыхание перехватывает. Этот момент словно замедляется, а весь окружающий мир — блеклые тона тревоги и отчаяния. 

Наконец, мама смотрит на меня — в ее взгляде читаю потерянность, но и глубокую ненависть. Она делает шаг в мою сторону, но Пол останавливает ее.

- Езжай домой, — грозно говорит он, словно выносит приговор. — Нечего тебе здесь делать.

Мама все еще стоит на месте, смотрит на меня, словно бык на красную тряпку — в глазах гнев и глубокая печаль.

- Больше не хочу тебя видеть, — говорит она, — слова ее — как острые ножи в сердце.

Я чувствую, как внутри меня что-то ломается. Она разворачивается и уходит, оставляя только гулкое молчание.

«Куда еще бить? — думаю я. — Я и так мертва».

Пол чуть моргнул, словно старается забыть услышанное, но я знаю — ему все равно. Пусть мама в его присутствии ведет себя сдержанно, сейчас, в момент, когда я — виновница смерти Кревана, она не понесет за это наказания.

- Свадьба состоится через три дня, — заявляет он снова, глядя на меня равнодушно, будто я — предмет, а не человек. — До этого времени ты не покинешь виллу Веспера.

Эти слова — приговор. В груди закипает протест.

- Нет, — говорю я, хотя и понимаю, какая я жалкая, — в унижениях и страданиях. — Пока ты не ответишь на мой вопрос, — добавляю, — Я не буду тебе содействовать.

Он только улыбается, не воспринимая меня всерьез.

- Ты не ответила — я не отвечу. — Его голос — как холодный удар. — С завтрашнего дня начнется подготовка к свадьбе.

Он резко разворачивается и уходит вместе с бойцами, оставляя меня наедине с мыслями и страхами.

Я полностью падаю на пол, облокотившись на него руками, не в силах больше держаться. Силы полностью покинули меня, как будто я истощена до предела — ни моральных, ни физических – все пропало.

— Джанан, держись, — слышу я еле различимый голос Влада, а на его фоне скулеж Шака.

Дворецкий тянется ко мне, пытается помочь подняться, но я сопротивляюсь, оставаясь на полу. Мне тяжело, трудно дышать — словно острые осколки застряли в груди. Не знаю, как жить дальше, когда все вокруг рушится, а я остаюсь одна со своими страхами.

Влад, с сожалением на лице, понимает — его помощь бесполезна. Я в ловушке, а все двери закрыты.