31. Артём

Настоящее:

Я стоял напротив уперевшейся в стену Вероники, замерев возле красивого лица девушки, и смотрел в эти прекрасные глаза небесно-голубого цвета. Мои руки нежно обнимали тонкую талию девушки.

"Совсем, как тогда", - подумал я, в неизвестно какой уже раз с удовольствием вспоминая далёкий сентябрьский день и тот поистине волшебный момент, который он подарил, когда мы с Никой стояли здесь же, на этом самом месте.

...Вспомнилось (в который раз уже), как тогда, в порыве наших дурачеств, которые впоследствии стали для нас обычным делом, я прижал Нику к стене, как несколько долгих секунд любовался ею, словно видел девушку в первый раз, как впервые прикоснулся губами к её носу.

Не раз я вспоминал, как в тот момент наши лица были так близко друг к другу, что я чувствовал, как тёплое и чуть учащённое дыхание Вероники щекочет мне губы - это было что-то невероятное. Как же жаль, что тогда внезапный звонок её мамы прервал этот волшебный момент, оставив в воздухе лишь недосказанность и томительное ожидание следующей встречи...

- Какие приятные воспоминания сразу, да? - сказал я, сам не зная кому - то ли Веронике, то ли самому себе.

После моих слов Ника улыбнулась своей такой милой и искренней улыбкой, и я почувствовал, как моё сердце радостно забилось. Она прекрасно поняла, что именно я имел ввиду.

Ника обняла меня за шею и, встав на носочки, подалась чуть вперёд, сократив и без того небольшое расстояние между нами до нуля, и коснулась моих губ своими мягкими губами, даря трепетный поцелуй.

Спустя всего несколько таких пьяняще-сладких секунд, которые мне показались лишь коротким мигом, Ника опустила голову, прерывая наш поцелуй.

- Я тебя поцеловала, - произнесла девушка. - Теперь информация.

Она немного отстранилась от меня, хотя я прекрасно видел, что ей этого не хотелось. Однако любопытство в ней всё же взяло верх.

- Капиталистка, - прошептал я, усмехнувшись.

- У меня хороший учитель, - парировала Ника

- Хорошо, голубоглазка, - сказал я, снова опустившись на стул.

Я взял Нику за руку и привлёк к себе, усаживая на колени. Девушка села и сразу же снова обняла меня за шею. Её голова опустилась мне на плечо.

Обняв свою любимую Нику, я начал рассказ...

После третьего урока:

...Поцеловав Нику в щёчку, я вышел из кабинета физики и сразу же направился на курилку. Стаса я ждать не стал. У моего друга был урок геометрии, а он ещё пару дней назад мне говорил, что их класс будет писать контрольную.

Прекрасно зная, как Стас на контрольных долго решает задания, а потом тщательнейшим образом проверяет и перепроверяет свою работу и всегда сдаёт её если и не последним, то в их числе... В общем, суммируя всё вышеперечисленное, я рискну предположить, что он ещё в классе.

Моё предположение косвенно подтвердилось спешащими на урок истории учениками 11-Б класса. Своего лучшего друга среди них я не увидел.

"Ладно, будем, как говорится, подождать на улице, - подумал я, надевая куртку у выхода из школы. - В конце концов, до звонка ещё минут десять есть"...

Зайдя за стену расположенной рядом со школой автостоянки, я заметил нескольких знакомых ребят из десятого класса. Махнув им рукой в знак приветствия, я стал чуть в стороне от них и, закурив, сделал первую затяжку, позволяя табачному дыму со вкусом мяты, ментола и черники устремиться в лёгкие, а после выдохнул его остатки в затянутое серыми тучами небо.

Я глубоко вдохнул, стараясь успокоить свои мысли, которые по-прежнему целиком и полностью были заняты моей Никой. Тем, что случилось сегодня утром и тем, что она мне рассказала, когда мы были у меня дома...

...Я хорошо помнил наш разговор с Никой сегодня утром - как дрожал её голос от эмоций, когда она начала рассказывать мне обо всём: о том, как ей нравился Кирилл в десятом классе, как они познакомились, как стали встречаться...

Когда Ника заговорила о той вечеринке, на которой Кирилл попытался её изнасиловать, она не смогла совладать с потоком эмоций и снова заплакала. Эти её слова пронзили моё сердце острым ножом. Как можно было так жестоко поступить с человеком? Как можно было причинить такую боль?

Я чувствовал, как внутри меня разгоралась ярость - не просто злость на Кирилла, а глубокая ненависть к тому человеку, который смог так ужасно поступить с Никой и оставить после себя лишь тьму воспоминаний.

Я помню, что почувствовал бессилие от того, что меня не было тогда рядом с ней, чтобы защитить её.

Ника сквозь слёзы говорила о том, как надеялась, что всё это осталось в прошлом, когда перевелась в нашу школу.

Но, к сожалению, этот кошмар вернулся.

Именно из-за него в последние дни Ника и была сама не своя. Замкнутая, отстранённая... Мне вспомнилась наша ссора в пятницу, причину которой я тогда не знал и не понимал, равно как и то, что происходит с девушкой на протяжении этих нескольких дней, и это вызывало у меня беспокойство.

Но сегодня утром всё встало на свои места.

Я увидел, как Кирилл хватал Нику за руки возле нашего подьезда. Это изображение запечатлелось в моей памяти, будто его кто-то туда приклеил: испуганное лицо девушки, полное страха и отчаяния. Она выглядела такой хрупкой и беззащитной...

Потом мои мысли переместились на виновника слёз моей любимой - Кирилла. Как он мог так безжалостно обидеть её в прошлом? Как вообще можно с такой лёгкостью причинять боль другим людям? Как мог этот урод снова появиться в жизни Ники, будто ничего и не было?

В школе я старался вести себя, как обычно - быть милым, шутить, смеяться, лишь бы только отвлечь свою любимую от этих страшных мыслей и воспоминаний, связанных с этим уродом Кириллом.

И у меня это вроде даже получалось. Во всяком случае Ника снова была такой, как и до его появления - милой и весёлой.

Однако мою голову эти мысли покидать упрямо не хотели.

"Я не позволю тебе снова причинить боль Нике. А о том, что произошло, ты очень сильно пожалеешь", - мысленно поклялся я сам себе.

Но мою клятву прервал голос, который я слышал второй раз в жизни, но уже всем своим естеством ненавидел его обладателя.

- Оп-па, какие люди в Голливуде, - произнёс с насмешкой Кирилл, подходя ко мне.

"Вспомни про дурно пахнущую субстанцию, вот и она", - вспомнилась мне старая поговорка.

Я выбросил окурок сигареты и повернулся к обладателю этого голоса.

- Сплошные звёзды, а не люди, - холодно ответил я, стараясь унять подступающую злость, и запустил правую руку в карман куртки. Пальцы тут же почувствовали прохладу железных монет, которыми мне вчера дали сдачу с пива. - Чего тебе надо?

- Ты смотри. Всё такой же борзый. Ничему жизнь не учит, - продолжил он с ехидной улыбкой, намекая на утренний инцидент.

Я проигнорировал его реплику, полностью поглощённый сбором монет в одну кучку.

- Ладно, это всё лирика, - продолжил он противным высокомерным тоном, смотря на меня. - Давай так: ты мне сейчас зовёшь Нику, мы с ней не договорили сегодня утром. Из-за тебя, между прочим. А я, так уж и быть, закрываю глаза на твою борзоту.

Внутри меня всё закипело от ярости. Да как он смеет вообще говорить о Веронике? Моя рука крепко сжалась вокруг монет.

- А у меня к тебе другое предложение, - уверенным голосом сказал я, сжав в кулак все монеты. - Ты сейчас валишь отсюда и больше не появляешься в жизни Ники, а я, так уж и быть, не стану ломать тебе не только нос, челюсть либо конечности, но и судьбу.

От подобного заявления он опешил.

- Да ты совсем страх потерял, урод, - прошипел он.

- Что ж, я давал тебе шанс.

После этих слов я резко и со всей силы ударил Кирилла в лицо кулаком, в котором были зажаты монеты. В этот удар я вложил всю свою злость и ненависть к этому человеку за то, что из-за него довелось пережить Веронике.

Я стоял перед Кириллом и чувствовал, как сердце бешено колотится в груди, а в голове бурлит злость. Я до дрожи сжимал кулак, в котором были зажаты монеты.

Внутри меня разгорелась лютейшая ненависть к виновнику слёз и страданий своей девушки. И вся эта ненависть, достигнув своего пика, выплеснулась наружу в тот момент, когда я ударил Кирилла.

Мой удар был сильным и точным. Я вложил в него всю свою ярость и гнев. Я видел, как Кирилл под инерцией удара отступил на несколько шагов назад и согнулся пополам от боли, держась за лицо. Это мгновение принесло мне кратковременное чувство удовлетворения...

Настоящее:

- Так, значит, он сегодня приходил в школу? - взволнованно спросила Ника, смотря на меня.

Я кивнул и чуть крепче обнял Веронику, не позволяя мыслям об этой сволочи вновь овладеть ею. Хватит. Девушка из-за него перенесла достаточно.

- Поэтому ты сегодня опоздал на физику, - негромко пробормотала Вероника, снова опустив голову мне на плечо. - Из-за драки с Кириллом.

- Ну, "драка" - это ты слишком громко сказала, - осторожно улыбнулся я, чтобы снова не пошла кровь из губы. - Я успел только один раз ему по роже заехать. Опоздал я немного по другой причине...

На курилке:

...Когда Кирилл выпрямился и отнял руку от лица, я не без злого удовольствия заметил, как под его левым глазом начинает заплывать синяк. Кирилл, сжимая кулаки, был готов броситься на меня. Его глаза горели яростью, и в этот момент он выглядел как зверь, готовый к атаке.

Он произнёс угрожающим тоном:

- Ты вконец оборзел, урод? Конец тебе!

Кирилл попытался меня ударить, но я ловко увернулся. Его кулак рассёк холодный зимний воздух. Он предпринял вторую попытку, однако...

- Так-так-так, пацаны, брейк - услышал я голос своего лучшего друга Стаса.

"Надо же, а я и не услышал, как он подбежал", - мелькнула у меня мысль.

Стас оттолкнул в сторону намеревавшегося снова меня ударить Кирилла и встал между нами, будто рефери на ринге. Несколько пацанов из десятого класса, которые курили чуть в стороне, быстро оценив взрывоопасность ситуации, тоже поспешили на помощь.

Трое пацанов схватили Кирилла за руки и плечи, удерживая его на месте и не давая ему возможности сделать ещё шаг в моём направлении. Другие ребята проделали те же процедуры уже со мной.

- Пусти! Пусти, сказал! - рычал Кирилл. Его лицо перекосилось от злости.

Несколько секунд Кирилл рвался из рук державших его десятиклассников. Он пытался вырваться и броситься на меня, но ребята держали его крепко. Внутри него бушевала ненависть и желание отомстить за унижение.

- Что, глазику больно? Один-один! - с насмешливой улыбкой произнёс я, смотря на Кирилла.

В отличие от него, я внешне выглядел совершенно спокойным, будто всё происходящее вообще не имеет ко мне никакого отношения. Я стоял с прямой спиной и не делал ни малейшей попытки вырваться.

И хоть внешне я казался образцом спокойствия, однако внутри меня кипела ненависть к этому человеку напротив. Мысли о моей любимой Веронике... О том, что она была вынуждена пережить из-за этого урода в своей прошлой школе... Эта душевная травма... Новое появление Кирилла в её жизни, которое было сродни удару по кое-как затянувшейся ране... Её изменившееся в связи с этим поведение... Наша ссора... Моё волнение за Нику и страх потерять ту, которую я успел искренне полюбить... Утренний инцидент... Заплаканное лицо девушки, прижимающейся ко мне на кухне...

Все эти мысли одна за другой мелькали перед моими глазами, словно кадры из самого страшного на земле фильма ужасов, ещё сильнее повышая градус ненависти к Кириллу. Хотя она и так уже была далеко за всеми разумными пределами.

Единственным, что внешне могло выдать моё истинное состояние, были лишь сжатые до дрожи и побелевших костяшек пальцев кулаки.

- Ну, урод... - сказала он со злостью.

После этих слов он предпринял ещё одну попытку броситься на меня. Но десятиклассники держали его крепко.

- С собой меня не сравнивай. И запомни... Если ты ещё раз хотя бы посмотришь в сторону Ники, я тебе обещаю, что все мои предупреждения про переломы не только частей тела, но и судьбы быстро воплотятся в жизнь, - эту фразу я уже говорил твёрдым и уверенным голосом, в котором не было и доли былой насмешки.

- Да что ты? - немного успокоившись, презрительно усмехнулся он. - Это ты с толпой такой смелый?

- Нет, сам по себе, - ответил я и снова язвительно ухмыльнулся. - Толпы вокруг нас не было, когда ты по роже получил. И получил бы ещё, уж не сомневайся.

После моих слов усмешка с его лица исчезла так же быстро, как и появилась, уступив место спокойной злости. Он понял, что разобраться прямо здесь и сейчас нам точно не дадут.

- Ну смотри, козёл. Я тебя за язык не тянул. Сегодня в пять часов жду тебя на пустыре за старым детским садом, - сказал Кирилл, когда десятиклассники, видя, что он успокоился, убрали от него руки. - Там и поговорим, если не зассышь.

- Недержанием мочи не страдаю. Сам смотри штаны не намочи, - ответил я презрительно.

Кирилл толкнул плечом ближайшего из десятиклассников и, презрительно сплюнув на землю, зашагал прочь. Я с ненавистью смотрел на его удаляющуюся спину...

- И что это такое сейчас было? - спросил меня Стас, когда Кирилл убрался.

- Беседа приняла слишком оживлённый поворот, - ответил я, закуривая новую сигарету.

- И этот поворот был явно не туда, - пошутил Стас, пытаясь разрядить атмосферу.

Я сделал ещё одну затяжку, стремясь успокоить то разрушительное чувство ненависти, которое вызвал во мне Кирилл. Обижать своего друга неосторожным словом, которое я вполне мог ляпнуть, мне совсем не хотелось. Поэтому прежде, чем что-либо ответить, я постарался немного успокоиться.

- Стас, вот щас мне вообще не до юмора, - произнёс я с лёгким оттенком раздражительности.

- Извини, Артём, - примирительно поднял руки мой друг.

Он слишком давно и хорошо меня знал, чтобы понять, что просто так я не стал бы никому давать в морду. Да и довести меня до такого желания - это ещё очень постараться нужно. Значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.

- Так что случилось? Кто это был? - осторожно поинтересовался Стас, тоже закурив.

Я сделал очередную затяжку, обдумывая, как бы лучше ответить Стасу на этот вопрос. Кто-то наверняка сказал бы, что всегда лучший вариант - это рассказать всё так, как есть.

"Но не в этот раз. Рассказать всё это, пусть даже своему лучшему другу... Нет. Этого я точно не сделаю. Ни Стасу, ни кому бы то ни было ещё".

Немного собравшись с мыслями, я заговорил:

- Стас, ты извини, я всего тебе рассказать не смогу. Единственное, что могу сказать... Этот урод... Он очень сильно обидел Нику. И это из-за него она перевелась в нашу школу.

Я видел, что Стас хотел что-то сказать, но я поднял руку, пресекая возможные вопросы:

- Стас, извини, я правда больше не смогу тебе ничего сказать.

- Я и не требую, - спокойно ответил мой друг. - Я прекрасно понимаю, что просто так люди школы не меняют. Для этого должно было произойти что-то из ряда вон.

"Даже не представляешь насколько", - подумал я, испытывая искреннюю благодарность к Стасу за то, что он не стал лезть в душу и пытаться выведать причину.

- Я с Никой знаком уже не первый день. Девушка она неконфликтная. Да и ты не тот человек, который готов с ходу по морде заехать первому встречному. Вот поприкалываться - это да, это в твоём стиле, - улыбнулся он на последней фоазе, опустив руку мне на плечо.

- Ой, да иди ты, - махнул я рукой, тоже чуть улыбнувшись.

- Ага, ещё скажи, что это не так. А если серьёзно... - улыбка сошла с лица моего друга, и он продолжил:

- Я с тобой пойду на эту стрелу.

Я почувствовал прилив благодарности к своему другу. Стас всегда был рядом. Не только в моменты "пошутить-посмеяться", но и в трудные минуты. И сейчас он снова, не колеблясь ни секунды, предложил свою помощь. Даже несмотря на то, что я не мог рассказать ему всю правду о том, что произошло с моей Никой. Он ведь не знал первопричину этого конфликта, и всё же...

- Ты уверен? - спросил я.

Я не стал говорить ему что-то наподобие: "Зачем?", "Не надо, я сам" и всё в подобном роде. Я хорошо понимал, что на такие, скажем, "мероприятия" его "инициаторы" никогда не приходят в одиночку. И был полностью уверен в том, что Кирилл будет не один.

- Уверен, - без раздумий ответил Стас, после чего добавил с улыбкой:

- Морально поддержу, пожелаю удачи, если что - буду махаться бок о бок с тобой, а в случае необходимости - дотяну тебя до дома.

Я невольно усмехнулся.

- Моральная поддержка уже на высшем уровне.

- Ну, ты улыбаешься, а значит, всё в норме, я справляюсь, - справедливо заметил мой друг.

- Спасибо тебе, - я протянул ему руку.

Мы обменялись крепким рукопожатием и направились в школу. До звонка оставалось совсем мало времени...

Настоящее:

- В этом во всём ещё и Стас участвовал? - со вздохом спросила Ника.

- В самой драке - нет, - ответил я, покачав головой. - Он просто пошёл туда со мной и постоял в стороне. Но... - я замолчал, подбирая слова.

- Но что?

- Но всё равно Стас мне очень сильно помог, - произнёс я, снова посмотрев в голубые глаза Вероники. - Без него я бы тут сейчас, скорее всего, не сидел бы.

- Я... Я не понимаю... - проговорила, заикаясь, Ника. - То есть как?

- Я всё тебе расскажу, - ласково ответил я, оставив поцелуй на кончике носа Ники. - Не торопи события, любимая...

Неподалёку от пустыря:

Мы со Стасом шли по знакомым с детства тропинкам, которые вели к пустырю за старым детским садом.

Мы прошли мимо двухэтажного здания заброшенного садика, которое когда-то было наполнено смехом детей. Тогда эти стены были выкрашены в яркие цвета, но сейчас краска почти везде облупилась, а в окнах уже, наверное, лет десять не было стёкол.

Мне вспомнилось, как в детстве мама водила меня в этот садик, как я играл здесь с друзьями... Здесь же мы и познакомились со Стасом.

- Помнишь, как мы тут играли в прятки? - спросил Стас, разглядывая здание с ностальгией.

- Ещё бы, - ответил я с улыбкой и взглянул на старый высокий тополь. - Я всегда прятался за этим большим деревом.

Пройдя ещё метров двести по тропинке, мы оказались на месте, которое когда-то было небольшим футбольным полем. Вдали виднелись ржавые ворота - они стояли, как памятник ушедшим временам. Металлические перекладины были покрыты коррозией. Сетки в них не было давным-давно.

Теперь же зимой здесь был просто заметённый снегом пустырь, а в тёплое время года - заросшая травой поляна.

- Мы не первые, - сказал я другу, заметив две фигуры на этом пустыре...

Настоящее:

- Ну зачем, Артём? - перебила меня Ника со смесью укора и искреннего волнения в голосе. - Скажи мне пожалуйста, зачем вы всё-таки пошли на эту дурацкую стрелку или как там это у вас, парней, называется?

Я почувствовал мягкость и тепло её ладони на своём лице. Это прикосновение было лёгким, едва осязаемым, словно Ника касалась дорогого хрусталя. Девушка очень осторожно, чтобы не причинить мне боль, провела кончиками пальцев по моей щеке, искусно огибая всё ещё немного побаливающие синяки. Однако в данный момент это неприятное ощущение отошло на второй план.

- Здесь я тебя вряд-ли смогу удивить, голубоглазка, - ответил я, смотря в самые любимые на свете глаза небесно-голубого цвета. - Причины целых две.

Ника несмело улыбнулась.

- У тебя как обычно - на всё две причины, - произнесла она, смахнув выступившие слёзы.

- Хотя знаешь... - произнёс я, взяв руку девушки в свою. - Кое чем я тебя, наверное, всё же смогу удивить.

- Это чем же? - спросила девушка, чуть приблизив своё красивое лицо к моему. Мой взгляд сразу же опустился с её глаз на губы.

- Тем, что сейчас я тебе назову всего одну из них, - ответил я шёпотом и поцеловал Нику.

- И что же это за причина? - спросила девушка, отстранившись от меня спустя пару минут поцелуя.

- Первая и самая главная - я хотел лично отомстить ему за всё, что тебе пришлось из-за него перенести.

Ника замерла на мгновение, её глаза чуть округлились в удивлении. Вряд-ли она ожидала, что я подобное скажу.

Девушка несколько секунд смотрела мне в глаза. Мне показалось, что я увидел в них слёзы. Но точно удостовериться в этом я не смог. Ника снова обняла меня и, поглаживая мои волосы, заговорила:

- Артём... - начала она, но не знала, как продолжить. Её голос дрожал от волнения. - Ну зачем? А если бы он пришёл не один? Если бы что-то с тобой случилось?

Я почувствовал, как её слова проникают в самое сердце. Я отлично понимал её беспокойство, ведь и сам терзался подобными чувствами, когда поведение Ники изменилось.

Я чувствовал себя виноватым за то, что заставил Нику переживать.

- Ну... Строго говоря, он и так пришёл не один. Но... Я ведь тоже...

- Дурак, - Ника осторожно ткнула меня рукой и немного отстранилась. Теперь я отчётливо видел бусинки слёз в её глазах.

- Прости меня, - прошептал я, смахнув большим пальцем покатившуюся по щеке девушки слезу. - Но так было нужно.

- Зачем? - спросила девушка с недоумением. - Мы ведь написали на него заявление.

Я скосил глаза в сторону, вспомнив кое о чём...

В отделении полиции:

В течение, наверное, минут сорока, сидя за столом в кабинете моего отца, Вероника снова очень подробно рассказывала все эти страшные моменты, связанные с Кириллом.

Я всё время сидел рядом с Никой и крепко обнимал её хрупкие плечи одной рукой, а другой держал девушку за руку. Я хорошо понимал, как тяжело ей было говорить обо всём этом, снова терзая себя этими ужасами.

Однако Вероника вела себя мужественно. Лишь опущенный в стол взгляд и лёгкая дрожь её ладони, которую я чувствовал своей рукой, были единственными признаками того, что на самом деле она волнуется.

Мой отец внимательно слушал каждое слово Вероники, занося в протокол необходимое. Его лицо оставалось серьёзным и сосредоточенным.

Когда Ника закончила, он пообещал, что сделает всё возможное, чтобы Кирилл понёс своё заслуженное наказание. Девушка поблагодарила его. Мы с ней собирались уходить, но отец попросил меня задержаться на пару минут.

Ника с беспокойством посмотрела сначала на меня, потом на хозяина этого кабинета.

- Я тогда подожду за дверью, - неуверенно пробормотала она, посмотрев на моего отца. - Спасибо ещё раз. До свидания.

- Всего хорошего, - отозвался тот.

- Я сейчас, - сказал я девушке.

Вероника вышла из кабинета, и дверь за ней закрылась с тихим щелчком. Я остался наедине с отцом. В воздухе повисло напряжение.

- Что ты хотел? - спросил я, стараясь скрыть свою напряжённость. - Только не говори, что согласился помочь Нике лишь из вежливости, а на самом деле это всё безнадёжный случай и посадить этого козла не получится

Отец посмотрел на меня с серьёзным выражением лица.

- Нет, Артём. Я этого говорить и не собирался. Я пообещал помочь и помогу. Этот урод сядет в самое ближайшее время.

Слова отца звучали уверенно, и это немного успокоило меня. Но в то же время я чувствовал, что разговор только начинается.

- Я о другом хотел с тобой поговорить. Вернее, сказать...

- Что же? - спросил я.

Отец молчал несколько секунд, будто подбирал слова, но всё-таки не знал, с чего начать.

- Ты... ты вырос достойным человеком, - произнёс наконец отец с искренностью в голосе.

Я замер на месте и посмотрел на отца. В его карих глазах гордость за сына смешалась с искренним раскаянием за то, что его не было рядом в те годы, когда этот самый сын остро нуждался в отцовской любви, поддержке и наставлении.

Эти слова были как холодный душ: они пробудили во мне воспоминания о детстве... Обо всех тех счастливых моментах с отцом, которые он успел мне подарить, прежде, чем исчез из моей жизни на почти десять долгих лет.

Потом вспомнилось совсем другое: как я плакал, когда он уходил... Как сидел подолгу в комнате и мечтал о том, чтобы папа снова был рядом. Пришёл домой в один прекрасный день... Как загадывал такое желание на каждый Новый Год в течение нескольких последующих лет...

И как впоследствии свыкся с этим одиночеством и научился жить без отца...

- Я понимаю, что слова не вернут все те годы... Но... Прости меня, сынок... Если сможешь, - произнёс отец тихо.

Эти слова были для меня как удар молнии: они пробудили во мне чувство, которое я старался подавить долгие годы, но не смог, как бы ни пытался. Тоска...

Я протянул руку к отцу. Это было спонтанное движение - немое выражение желания установить связь после стольких лет разлуки. Вместо рукопожатия отец шагнул ко мне и крепко обнял.

Я несмело обнял отца и закрыл глаза на мгновение, позволив себе ощутить облегчение - словно тяжёлый груз, который столько лет давил меня, наконец был сброшен с плеч.

Я понимал, что этот момент не сможет изменить того, что было в прошлом. Но я также знал - у нас есть шанс начать всё заново.

- Давай попробуем всё начать сначала, - произнёс я тихо, когда отстранился.

Хоть с отцом мы и начали кое-как общаться после того моего сообщения на Новый Год... Всё же по-настоящему простить и решиться на второй шанс я смог лишь сейчас.

Отец благодарно кивнул и отвернулся. Я успел заметить слёзы, выступившие на его глазах. Он незаметно стёр их.

- Я пойду тогда, - сказал я. - Увидимся.

- Да, конечно, - с лёгкой улыбкой ответил... Папа.

Уже у самой двери я замер, так и не опустив ручку. Вернувшись к столу, я негромко сказал:

- Кирилл сядет сегодня. В семнадцать тридцать он назначил мне встречу на пустыре за старым детским садом. Ты знаешь, где это?

- Знаю, - кивнул папа.

- Пришли туда машинку к этому времени.

"Полчаса мне хватит, чтобы начистить ему пятак"...

Настоящее:

- Артём, - вернул меня в реальность голос любимой. - Зачем? Зачем вы всё-таки пошли туда, если мы с тобой уже написали заявление на Кирилла?

- Ах, да, - сказал я и снова продолжил свой рассказ...

На пустыре:

- Я уже думал, что ты зассал и не придёшь, - "поприветствовал" меня Кирилл, когда мы со Стасом пришли на пустырь.

Он со своим другом заржали, будто услышали шутку века.

- Беда с памятью? - поинтересовался я, смотря лишь на Кирилла. - Я тебе ещё возле школы сказал, что проблем с недержанием мочи у меня нет. Да и потом... Разве мог я упустить возможность набить тебе рожу за дела твои прошлые?

Теперь пришла очередь Стаса засмеяться. Я же даже не улыбнулся.

- Реально борзый мальчик, - сказал напарник Кирилла.

- Я ж тебе говорил. Ну, это ненадолго. Борзота хорошо кулаком лечится, - он сбросил с себя куртку и шапку.

- Смотри, "лекарь", сам не получи слишком много "лекарств". А то передоз, знаешь, дело такое... Могут и не откачать, - ответил я, бросив свою куртку на снег, после чего осторожно снял часы и передал их Стасу.

- Спокойно, Тёма, пусть он психует, - дал мне наставление Стас. - Действуй спокойно и чётко, как ты умеешь. Если этот второй дятел полезет, я подключусь, не сомневайся. Давай, брат.

Он хлопнул меня по плечу в знак поддержки.

Я и Кирилл стали друг напротив друга. Напряжение витало в воздухе.

Кирилл с насмешкой посмотрел на меня и произнёс:

- Ну, погнали, щенок.

С этими словами Кирилл ринулся в атаку. Он провёл несколько ударов, надеясь задеть меня хотя бы одним. Но я без особых проблем увернулся сначала от первого удара, затем от второго.

Я издевательски улыбнулся Кириллу и покачал головой, как бы говоря:

"Это всё, на что ты способен? Не впечатлил".

Вывести соперника из себя и заставить совершать ошибки - полезное умение.

Кирилл снова бросился вперёд, но снова промахнулся, на короткий миг подставившись. Мне этого времени хватило, чтобы нанести удар ему в лицо. Классический прямой в челюсть.

Удар пришёлся точно по губам Кирилла. Из разбитых губ сразу же брызнула кровь. Кирилл упал на землю, но быстро вскочил на ноги, сплёвывая кровавую слюну на землю.

- Щенком я был когда-то. А стал волкодавом, - произнёс я с ухмылкой.

Драка продолжалась. Я пошёл в атаку, несколько раз удачно зарядив Кириллу по корпусу и ещё пару раз по лицу. К разбитой губе добавилось несколько синяков. Каждый из моих ударов был точным и сильным.

Но и Кирилл не оставался передо мной в долгу. Первым получив оплеуху, он стал действовать более внимательно, нежели вначале. Уже несколько раз его кулаки попали по моему лицу, оставляя болезненные отметины.

Я был вынужден признать - Кирилл был неплохим бойцом. Его удары были сильными и агрессивными. И если я не успевал уклониться или заблокировать их, то было достаточно неприятно.

Но спустя время я заметил, что тот уже почти выдохся. Дыхание Кирилла стало тяжёлым и прерывистым. Отступив на некоторое расстояние, он жадно глотал ртом холодный морозный воздух.

"Явно не утруждает себя ежедневными пробежками", - блеснула у меня мысль.

В отличие от Кирилла, который почти задыхался, я одышки не ощущал. Дыхание было лишь слегка учащённым.

А в драке, скажу я вам, дыхание так же важно, как сила, знание приёмов и анализ ситуации. Это только в фильмах герои могут часами махать руками и ногами без перерывов и при этом ещё трепаться без умолку, выясняя, кто же из них круче дерётся. В реальной жизни это, конечно, далеко не так.

Поняв, что Кирилл уже выдохся, я снова пошёл в наступление. Я шагнул вперёд с уверенностью, каждое моё движение было чётким и целеустремлённым. Попытка Кирилла отбиться была не просто неудачной, она вышла откровенно жалкой. Он замахнулся кулаком, но я без каких-либо проблем отбил его удар.

Воспользовавшись моментом, я нанес мощный удар в солнечное сплетение Кирилла. Тот согнулся пополам от боли. И тут же последовал апперкот снизу вверх - точно в челюсть.

Кирилл рухнул на землю, как мешок с картошкой. Вдалеке послышались завывания сирен полицейской машины - звук был всё ближе.

Я склонился над поверженным противником и произнёс:

- Это тебе лишь незначительная часть расплаты за то, что ты сделал с Никой.

Мой голос был таким же холодным, как и снег, на котором валялся Кирилл. Я смотрел на него с презрением. Он беспомощно лежал на земле, сплёвывая кровь и чуть поскуливая, будто собака, которой наступили на хвост. Не знаю, возможно, прикусил язык, когда я ударил в челюсть...

Настоящее:

- То есть, ты туда пошёл, чтобы Кирилла взяли в этот же день? - уточнила Ника.

- Именно, голубоглазка, - подтвердил я. - Даже я не смог бы более точно сформулировать вторую причину.

- Дурак, - Вероника снова меня легонько ткнула.

- Зато твой, - сказал я, улыбнувшись девушке.

- Конечно мой, - ответила она, смотря на меня. - Любимый.

Ника наклонилась, намереваясь меня поцеловать, но, едва я почувствовал горячее дыхание девушки на своих губах, как она отстранилась, так и не коснувшись моих губ.

- Подожди, Артём. А почему ты просто не мог сказать своему отцу время этой стрелки?

- Никуль... - выдохнул я. - Ну ты не могла сначала поцеловать, а потом уже снова допрашивать?

- Так получилось, - пожала плечами девушка.

- Эхх, голубоглазка... Какая ты жестокая.

- Так, ты давай не юли, а отвечай, - сказала Ника.

- Ой, какая грозная. Ладно-ладно, - согласился я, когда Вероника меня слегка ущипнула. - Здесь вступает в силу причина номер один.

Ника закатила глаза, будто говоря, что это глупо. Возможно. Но так было правильно. И я ни о чём не жалею.

- Иди ко мне, - прошептал я, привлекая девушку к себе.

- Подожди, а Стас? - спросила Ника, снова не дав себя поцеловать.

- Ника, ну не издевайся, - взмолился я.

- Обещаю, это последний вопрос, - заверила меня моя любимая мучительница.

- А что Стас? - переспросил я.

- Ну, ты сказал, что он в драке не участвовал.

- Ну? Так и было, - подтвердил я, не совсем понимая, к чему клонит Ника.

- А чем он тогда тебе помог? Ты ведь говорил, что он тебе очень сильно помог. И что без него ты бы тут не сидел.

- Ах, да, - понял, наконец, я. - Да, Стас мне действительно очень помог.

Ника смотрела на меня, снова приготовившись внимательно слушать.

- Нас же всех тогда полиция забрала в участок. Привезли, так и так, драка. Дрались вот эти двое. Вот, мол, задержали преступника. Кирилла, я имею ввиду, - пояснил я.

- Да поняла я, что не тебя, бандит мой, - чуть улыбнулась Ника.

- Ну вот. А он написал на меня заяву, что мол, так и так, среди белого дня напал и избил его, такого хорошего.

- Ты серьёзно? - ужаснулась Вероника.

- Абсолютно, - кивнул я. - Мол, и свидетели есть. Его друг, с которым он был, тоже написал. А мы со Стасом стояли на том, что мы просто гуляли, а до нас докопались эти двое. Ну и пошло-поехало по классике: есть закурить, есть позвонить. А я просто защищался. Самооборона.

Ника с ужасом смотрела на меня. Я продолжал:

- Ну, там отец, понятное дело, подключился. Разобрались во всём. Заявление Кирилла не приняли. Его так называемый свидетель на условном сроке. Обрадовался, как ребёнок на Новый Год, что с дружком своим в места не столь отдалённые не поехал. А самому Кириллу ещё нападение припаяют вдобавок к тому, за что его изначально брали. Вот как-то так. Без заявления Стаса всё это было бы сложнее. По сути, было бы моё слово против слова этого козла. Никуль, ну ты чего?

Слушая мой рассказ, Ника не смогла сдержать слёз. Она спрятала лицо в ладони. Я почувствовал, как моё сердце сжалось от боли за неё.

Я крепко обнял девушку. Ника прижалась ко мне и уткнулась в моё плечо, продолжая плакать.

Я ласково гладил её по волосам и что-то шептал, стараясь успокоить. Не знаю, сколько прошло времени... Ника постепенно успокоилась и немного отстранилась. Её дыхание стало более ровным.

- Артём... - произнесла она испуганно. - Ты ведь из-за меня сесть мог.

Я взял её руки в свои и посмотрел девушке в глаза.

- Ну, это вряд ли. Так, хулиганка, и всё. Штраф, не более того, - сказал я с лёгкой улыбкой на губах, пытаясь развеять напряжение.

Но заметив выражение лица Ники я заговорил серьёзно:

- Никуль, любимая моя... Всё хорошо. Всё уже позади. Больше он тебя не побеспокоит.

Мой голос был ласковым и уверенным. Я хотел убедить Нику в том, что всё действительно закончилось. Поднеся её запястье к губам, я оставил несколько поцелуев на его тыльной стороне.

Ника посмотрела на меня, смахнув последние слёзы.

- Артём... Пообещай мне, пожалуйста, кое-что, - попросила она.

- Конечно, любимая. Что угодно.

- Пожалуйста, больше никогда не рискуй собой.

Смотря в глаза своей любимой девушки, я почти что физически ощущал её волнение обо мне и любовь.

- Я обещаю, солнышко, - сказал я и, чуть придвинувшись, наконец поцеловал Нику, скрепляя этим милым действием своё обещание.

Я обнял Нику немного крепче. Её грудь коснулась моей. Мне казалось, что я даже ощущал, как стучит сердце девушки. И был уверен, что моё бьётся в унисон с её...