Глава XXXIII. С днём рождения, Лайя!

Лэствилл жил ожиданием. Нет, не выборов, не фестиваля в честь Дня Независимости, не чуда — открытия арт-галереи. Даже вашингтонские бездельники подключились к предвкушению чего-то грандиозного, что должно случиться в благополучном и ухоженном пригороде.

Гвен Холт знала своё дело. Помещение нашла быстро — даже три варианта — а когда был утверждён один, то взялась за пиар. Сначала казалось, что дело сложное: заинтересуй всех тем, чего ещё нет. Но немного соуса эксклюзивности и таинственности, и вот уже каждый уважающий себя горожанин хочет стать частью этого чего-то. Выбрасывая информацию по крупицам, оставляя загадки, Гвен только привлекала внимание и мастерски его удерживала.

Лайя ни о чём не догадывалась. Она тоже прониклась этой таинственной галереей, тоже следила за новостями в социальных сетях и как-то во время завтрака сказала мужу, что им обязательно нужно попасть на подобное мероприятие. Влад в ответ только согласно кивнул, старательно пряча лицо за чашкой с утренним кофе. Конечно, они попадут, но не потому что он пообещал получить пригласительные, — прибудут как хозяева вечера, и его жена будет блистать.

Впрочем, для него Лайя блистала всегда, день ото дня становясь лишь ярче. Влад ею любовался, упивался, лаская, наполнял себя наконец-то чем-то светлым, находясь рядом с ней. Иногда он, лёжа ночью в постели, вдруг понимал, что за целый день ни разу не вспомнил об Элис и её предательстве, о боли, о ненависти. Прошлое меркло рядом с настоящим окончательно, рассеивалось, будто туманная дымка, растворялось и исчезало — оставался лишь горький привкус, но и его перебивал вкус поцелуев Лайи.

Чем ближе даты подбирались к первому июля — дню рождения жены — тем волнительней Владу было. А вдруг ей не понравится? Вдруг это глупая затея? Может, стоило действительно подарить какое-нибудь неприлично дорогое украшение? Элис Влад всегда дарил побрякушки — где они сейчас? Видимо, уехали куда-то в Бостон. Там их было на пару состояний точно, но истинной ценности они не имели. Ещё одно состояние Влад потратил на кино — Голливуд должен быть ему благодарен.

Только вот для Лайи хотелось особенного. Заходя в мастерскую, наблюдая за процессом рисования, разглядывая уже знакомые картины, Влад уверялся, что идея подарка отличная, но через время всё равно проваливался в бездну сомнений и переживаний.

В какой-то момент он даже решил, что необходима подстраховка и нет ничего лучше классики, поэтому выбрал роскошное колье от «Картье» — выполненное в форме ветви из розового золота, украшенное обсидиантами и россыпью более сотни бриллиантов, Влад представлял, как идеально оно будет смотреться на тонкой шее, лёжа на острых ключицах. Без малого двести тысяч долларов в тот момент казались пылью. Впрочем, когда дело доходило до жены, понятия экономии и бережливости выключались, уступая место безграничной щедрости на грани расточительства.

Лайя праздник не планировала. Влад несколько раз предложил ей хотя бы забронировать ресторан и пригласить гостей, но она наотрез отказывалась, прося придерживаться изначального плана: торт, шампанское, секс. Максимум готова была принять Анику с подарком, но Влад, правда, в таком случае предпочел бы разделить этот день только между их семьёй.

Адель тоже готовилась: рисовала открытки и дала отцу задание купить красивое кольцо. Влад выбрал украшение из той же серии что и колье — идеальный тандем. Адель подарок оценила, разглядывала долго-долго, вертела коробочку в руках, а потом серьёзно изрекла, что её любимая принцесса будет самая-самая красивая.

— Она и так у нас самая-самая красивая, — сказал Влад, гладя дочку по тёмным кудрям. — Такая же, как и ты.

— Я хочу быть как Лайя, когда вырасту. — Адель закрыла маленькую шкатулочку и протянула отцу. — Спрячешь пока у себя?

— Конечно, родная.

Владу грели душу эти слова, а взаимоотношения жены и дочери делали по-настоящему счастливым. Вот оно — важное, значимое, истинно стоящее. В какой-то момент — он наступил совершенно внезапно и незаметно — Влад перестал воспринимать свою семью иначе. Будто бы так было всегда: они втроём, счастливые, и впереди целая жизнь, в которой будет только хорошее.

Как никогда раньше Влад ощущал силу, казался себе способным на многое, если не на всё. За его спиной была женщина, ради которой не грех свернуть горы и даже развязать войну, поразить всех, победить и положить трофеи к её ногам. Она вдохновляла и придавала сил, она играла на его стороне и не просила взамен звезду с неба — только немного времени вместе и беречь самого себя. Разве можно было её не любить?

И Влад, боясь признать большее, уже точно был влюблён, окрылён, очарован. Теперь он шёл вперёд, не спотыкаясь, не оглядываясь, переступил свой собственный рубикон, высеченный на сердце, и наконец-то окончательно освободился от чувства вины. Ему и дышалось легче, словно окна раскрыли настежь, и больше не дрейфовал на своём невидимом плоту по холодным волнам, а остановился у тихого берега.

А ещё Влад очень много читал об аутизме. Изучал статьи в интернете, научные работы уже известного ему доктора Кёрнера, различные исследования. Он увеличил бюджет на проекты Лайи в благотворительном фонде — не чтобы угодить, а теперь понимая значимость этих средств. И конечно, сильно надеялся, что однажды станет достойным семейной тайны Бёрнеллов, а значит, нужно быть готовым, посвященным во все нюансы тяжёлой темы.

Заветная праздничная пятница меж тем стремительно приближалась, и точка волнения достигла пика. Вернувшись домой в понедельник вечером, Влад посмотрел на цветы на столике — пышные бутоны розовых пионов. Возможно, букеты уже пошли по второму кругу, но тех, что любила Лайя, точно ещё не было.

— Я дома! — крикнул Влад, делая узел галстука немного слабее и проходя ближе к лестнице, а из коридора ему навстречу прибежала Адель.

— Папочка, посмотри! — Она размахивала перед собой листами, изрисованными цветными карандашами.

Новая порция открыток оказалась в руках мужчины, и в этот момент в голове что-то щёлкнуло. Он же увидел недавно в комнате Адель рисунок и даже сделал фото, думая, что, возможно, это и есть то самое, что он хочет угадать. И как всегда забыл.

— Очень красиво, принцесса. — Влад улыбнулся и поцеловал девочку в макушку, а потом подхватила на руки, и она с готовностью обвила его шею ручками. — Ты у меня очень-очень талантливая!

— А когда праздник? Я уже не могу терпеть!

Влад засмеялся, направляясь в сторону детской, и как раз в этот момент из мастерской вышла Лайя. На белой рубашке остались яркие мазки масла, на щеке тоже было немного краски, а пучок, собранный на затылке кистью, готовился вот-вот рассыпаться локонами по спине.

Адель начала старательно прятать свои художества, а Влад в очередной раз засмотрелся на жену: какой же настоящей она была, сколько в её улыбке таилось тепла, как горели глаза искренними чувствами. Он даже остановился на месте, продолжая держать дочь на руках, но Лайя сама быстро сократила расстояние, одну ладонь опустила мужу на талию, другой обняла Адель, приподнялась на носочках, чтобы быть чуть выше, и Влад чмокнул её в кончик носа.

— Я соскучилась, — ласково проговорила Лайя.

Они больше не пытались ничего скрывать от Адель. Она случайно застала их за поцелуем и восприняла всё совершенно нормально — страх расстроить сошёл на нет. Девочка больше не переживала, не боялась, она прониклась к мачехе самой искренней и нежной любовью и каждый день радовалась, что её папа — настоящий король — женился на принцессе, которая точно-точно сбежала из сказки. И Лайя давала любовь в ответ — ту, какой не хватило ей самой, ту, какую Адель не получила из-за несправедливости судьбы, Вселенной или кого-то, сидящего выше и переставляющего фигуры на шахматной доске чужих жизней.

— И я, и я! — Адель прижалась щёчкой к отцовскому плечу и ладошкой погладила волосы Лайи. — Мы будем вместе ужинать?

Такие вечера входили в привычку: они ужинали, потом смотрели кино или играли в настольные игры, иногда просто гуляли — но в этот раз сразу после еды Влад скрылся в своём кабинете, плотно прикрыв дверь. Сослался на важную и неотложную работу, но на самом деле листал галерею телефона в поисках фотографии рисунка. Затем нашёл название в интернете — ранункулюсы. Про себя понадеялся, что это действительно те самые цветы, и дал задание сделать заказ к пятнице — в промышленном масштабе.

Так пролетели понедельник, вторник и среда. В четверг Влад провёл в офисе только половину рабочего дня, а на пятницу и вовсе отменил все дела и встречи, чтобы посвятить день только жене. Теперь он точно знал, что проведённое вместе время она ценит больше любых бриллиантов.

Такой ранний приезд мужа удивил Лайю. Она сама только-только вернулась из Фэрвью, буквально за пять минут до него вошла в дом и лишь успела скинуть свои туфли.

— Где была? — Влад обнял девушку за плечи, притянул к себе, сразу же утыкаясь лицом в макушку и ощущая, что он дома.

— Ездила в город, — ответила она, цепляясь пальцами за рубашку мужа и наполняя лёгкие его запахом до краёв, но развивать тему и лгать ещё больше не хотела. — А ты почему так рано?

— Учусь делегированию. — Влад засмеялся. — Съездим сегодня на ужин? Часов в восемь.

— Да, конечно. — Встав на носочки, Лайя потянулась за поцелуем, и мужчина, не медля, коснулся её губ своими. — Пойду посмотрю, что можно надеть.

— А я сделаю пару звонков.

К общественным обязанностям, что встали на паузу после аварии, Влад и Лайя тоже вернулись: снова ужинали с чиновниками и важными людьми, посещали пафосные приёмы. Они встречались с избирателями, дали местному информационному порталу совместное интервью. Жизнь вошла в колею, становилась относительно спокойной, привычной, но ничуть не пресной, потому что чувства, крепнувшие день ото дня, добавляли остроты.

Парой звонков Влад, конечно, не ограничился. Застрял в делах до самого вечера и очнулся только тогда, когда они уже безбожно опаздывали. Он провёл ладонями по лицу, нажал на глаза привычным движением, надеясь, что эти действия сбросят напряжение и в целом разгонят усталость.

Разумеется, подобное не помогло, нужен был душ, а ещё лучше — сон, однако Влад на эту ночь подготовил целый план. Мужчина уже хотел выйти в коридор, однако задержался, на секунду задумавшись, потом открыл сейф. Колье соседствовало с дневником Элис — тот всё ещё оставался за замком, но Владу стало как будто плевать, почти не болело и обида не щемила за рёбрами.

Держа в руках коробку, упакованную в белую бумагу с сургучной печатью ювелирного дома, Влад поднялся в спальню и остановился в пороге, спрятав подарок за спину. Он снова любовался — Лайя уже была готова, её локоны струились по плечам, тёмно-синее платье облегало фигуру, взгляд сосредоточился на украшениях на туалетном столике.

— Возможно, я помогу тебе с выбором, — начал Влад, делая шаг вперёд, а девушка подняла на него глаза и мгновенно улыбнулась.

Лайя наблюдала, как Влад к ней идёт — такой невообразимо прекрасный и притягательный, до чёртиков сексуальный, с закатанными рукавами белой рубашки и в брюках без ремня. Его волосы были немного растрёпаны, а на губах играла хитрая усмешка.

Едва муж оказался рядом, Лайя опустила ладони на его предплечья, оглаживая крепкие мышцы. Смотрела ему в глаза, утопая в синих глубинах и не желая спасаться.

— Хочу сделать тебе предварительный подарок на день рождения. — Влад был немного смущён, ощущал себя мальчишкой.

— Уже? — Лайя засмеялась. — Ещё же рано.

— Мне это не мешает, — ответил Влад и извлёк коробочку жестом фокусника. — Надеюсь, тебе понравится.

Лайя безошибочно определила, что это «Картье», зажглась интересом и нетерпением, помня, что у Влада отличный вкус, а значит, под белоснежной бумагой наверняка спрятано что-то роскошное.

— Спасибо. — Она свободной рукой обхватила мужа за шею и прикоснулась к его губам поцелуем, ни капли не переживая, что макияж рискует быть смазанным.

Влад держался изо всех сил, чтобы не уложить Лайю на постель. Потому что они и так уже опоздали ко времени брони столика в заведении, потому что платье жены было очень красивым и не хотелось его измять — на самом деле хотелось, и измять, и порвать, и бросить куда подальше, ведь без одежды она выглядела лучше всего.

— Посмотришь? — негромко спросил Влад, отрываясь наконец-то и заправляя за ухо девушке локон. — Если понравится, помогу тебе надеть.

Лайя напоследок чмокнула Влада в губы ещё раз, присела на край кровати и подцепила ногтем печать. Бумага зашелестела, обнажила красный футляр, и девушка даже почувствовала, как от предвкушения покалывает кончики пальцев. У неё было всё, а чего не было — можно купить в любой момент. Однако ощущение внимания давало какие-то особые чувства.

— А будут ещё подарки? — Лайя хихикнула, оттягивая момент поднятия крышки. — Это платье, если что, тоже ты подарил.

— Обожаю делать тебе подарки. — Влад тоже засмеялся, усаживаясь рядом и ожидая.

Лайя наконец-то открыла подарок. Роскошное колье заблестело, причудливо переливаясь гранями бриллиантов. Каждый золотой листок был произведением искусства — Лайя осторожно гладила их, разглядывала один за другим, повторяла контуры.

— Оно прекрасно, — выдохнула девушка наконец и поставила футляр рядом. — Просто великолепно!

— Тебе правда нравится? — спросил Влад с беспокойством, однако восторженный взгляд жены не требовал дополнительных подтверждений.

— Да! — Захлестнула детская радость. — Спасибо большое!

Лайя порывисто обняла мужчину, снова принялась целовать и даже не заметила, как и когда оказалась на его коленях с задранным вверх подолом платья.

— Может, обойдёмся без ужина? — Её тонкие пальцы подцепили лямки платья, стягивая вниз, а Влад тем временем расстегнул молнию сзади.

Они хотели друг друга всегда. Независимо от ситуаций и обстоятельств, превращая даже невинные поцелуи в страстные вспышки: дома, в офисе Влада, в машине по дороге Лэствилл-Вашингтон.

— Не обойдёмся, — шепнул мужчина, опаляя дыханием нежную кожу на шее, — но какая разница, опоздаем на полчаса или немного больше?

Платье упало на пол, за ним — рубашка. Очередная капитуляция без попыток сражаться.

— Я хочу примерить. — Лайя провела пальцами по ключицам, а Влад с наслаждением мял её обнажённую грудь, гладил тёмные ареолы, сжимал поочерёдно соски. — Ты обещал помочь.

— С радостью.

Лайя собрала волосы на затылке, приподнимая, чтобы не мешали, Влад тем временем достал из футляра колье и ловко разобрался с застёжкой. Осторожно завёл украшение назад, приложил к бархатной коже, затем застегнул. Оно словно было создано для этой женщины: крайние золотые листочки лежали ровно на ключицах, а вся ветка изящно обогнула тонкую шею.

— Красиво? — Лайя смотрела откровенно и сильнее прижала колени к бёдрам мужа.

— Безумно, — шёпотом ответил он.

Ласковая, будто кошка, Лайя нежно коснулась мужских плеч, спустилась пальцами ниже, по рукам, потом потрогала крепкую грудь, чувствуя, как бьётся сердце — быстрее обычного. Потёрлась о пах, прижимаясь к уже затвердевшему члену.

Влад мог играть с женой вот так по ощущениям вечность — наслаждаться, возбуждать себя и её. Но время бежало неумолимо, а желание побеждало терпение, поэтому в считанные секунды остатки одежды оказались у ног, а Лайя, нависнув сверху и широко разведя ноги, водила ладонью по твёрдой плоти вверх-вниз.

Пальцы Влада впились в упругие ягодицы, он надавил, подтолкнул жену ближе, намекая прозрачно и ясно, а потом поймал её губы, тут же толкаясь в рот языком и ловя её долгий стон.

Лайя сильнее обхватила член у основания, сжала, провела немного выше, направляя головку между влажных складок, прижала её к клитору, закатывая глаза от удовольствия. Влад продолжал мять её задницу, кусал губы, стирая помаду, которая, казалось бы, должна была держаться намертво.

— Ты прекрасна! — Влад продолжал ею восторгаться.

Лайя перешла к следующему раунду: приблизила член ко входу, надавила, позволяя проникнуть внутрь, снова застонала от того, как он давил на стенки, а Влад, в миг стерев всю её медлительность, нажал на выпяченный зад сильнее, насаживая на себя полностью, и затем звонко шлёпнул. Лайя вскрикнула от неожиданности, в отместку оставила укус на нижней губе мужа — до крови. Он в ответ сжал её волосы на затылке и потянул назад, с наслаждением глядя на идеальное лицо и похоть в кофейных зрачках.

Им друг с другом было хорошо — идеально подходящие в своих желаниях, будто созданные друг для друга. Позиции менялись, граница экстаза виделась всё ближе. Движения становились всё быстрее и грубее, стоны — чаще и громче. Лайя, которая теперь была прижата к постели, царапала плечи мужа, впивалась в кожу ногтями и молитвой повторяла его имя.

— Моя, моя, моя, — твердил Влад, вслух или мысленно, он и сам не знал, но продолжал зацеловывать тонкую нежную шею.

А затем их накрыло лавиной оргазма. Пальцы переплетались, тела дрожали, а губы снова и снова касались губ. И больше ничего не требовалось, только оставаться там рядом, надышаться друг другом вдоволь, насладиться с запасом, наперёд.

Однако из постели пришлось выбраться — Влад настоял. Лайя изначально решила, что это будет ужин с очередным чиновником, заготовила дежурные улыбки, подготовилась морально слушать о жизни Лэствилла, планах города на будущее, но в ресторане их никто не ждал. И было очень здорово, что ожидание и реальность не совпали, потому что они двое просто разговаривали и чувствовали себя самыми настоящими.

— Нам нужно заехать ещё в одно место, — сказал Влад, придерживая для жены дверь авто и избегая взгляда в глаза — боялся расколоться. — Это не долго.

— Ладно, — Лайя, ничего не подозревая, пожала в ответ плечами.

Буквально через десять минут Влад припарковался у отдельно стоящего здания, в котором не было света ни в одном окне, да и любые опознавательные вывески отсутствовали. Лайя всё ещё не придавала этому значения, только бегло посмотрела вперёд, не сильно понимая, зачем им сюда, но грузить лишними вопросами не стала. К тому же мужчина достал телефон, принявшись набирать сообщение, — не хотела отвлекать.

Только вот почтой Влад не занимался: он открыл её, бессмысленно обновлял страницу, иногда рандомно нажимал на кнопки на дисплее и следил за временем, чтобы не пропустить момент, когда закончится июнь и наступит июль, а его жена станет старше на год.

Стрелки подобрались к двенадцати вплотную, Влад сделал глубокий вдох для храбрости, тронул Лайю за коленку, отвлекая, — к тому времени она успела уткнуться в свой телефон.

— Пойдём, — негромко позвал он, а девушка вопросительно изогнула брови. — Покажу кое-что.

Теперь Лайя нахмурилась, проследила, как Влад открывает бардачок, беря что-то и зажимая в кулаке, однако рассмотреть не успела.

На улице было свежо — даже скорее прохладно. Диск луны висел низко, звёзды горели ярко, а листва высаженных вдоль дороги деревьев громко шелестела на фоне установившейся тишины. Людей поблизости не было, лишь где-то вдали просматривались их размытые силуэты в свете фонарей.

Спеша защитить жену от ветра, Влад опустил на её острые плечи свой пиджак и, осторожно переплетая их пальцы, повёл за собой к тому самому зданию без опознавательных знаков. Они поднялись по ступеням, и Лайя заметила наконец, что в ладони Влада блеснул ключ, которым он незамедлительно отпер дверь.

Внутри, как и ожидалось, было темно, но Лайя всё равно для надёжности повертела головой по сторонам, натыкаясь лишь на голые стены и ещё один проём. Но она не боялась, не нервничала, не переживала, доверяла Владу не на сто процентов — тысячу.

— Осторожно. — Влад опустил ладонь на талию, страхуя её от возможного падения, мягко направил в нужную сторону.

В соседнем помещении тоже было темно: Лайя скользнула взглядом по периметру, улавливая знакомый, нежный-нежный аромат, — а Влад зажёг свет. Множество ламп вспыхнуло разом под потолком, вынуждая в первое мгновение зажмуриться, но уже через секунду Лайя смотрела, широко распахнув глаза. Просторное помещение с белыми стенами сплошь было уставлено её любимыми цветами. Ранункулюсы — от белоснежных до ярко-алых — заполнили собой буквально всё. Они стояли в вазах и корзинах, на полу и подоконниках огромных окон. Лайя, наверное, не смогла бы даже их сосчитать — так много.

Это казалось сном.

Дар речи пропал, а от детского счастья на глаза навернулись слёзы. Лайя обернулась к мужу, который внимательно наблюдал за реакцией, продолжая держать ладонь на её талии.

— Это... — Лайя попыталась подобрать слова, но нужных не существовало ни в одном языке мира.

— С днём рождения, Лайя! — Влад взял девушку за руку и вложил в неё ключ с маленьким белым бантиком. — Ты отказалась от острова в каком-нибудь океане, поэтому я решил, что тебе нужен остров для творчества. Это галерея. Для тебя и твоих картин.

Лайя потрясённо молчала и не моргала — подобный подарок не укладывался в голове. Она ещё не осознала, что Влад подарил ей несметное количество любимых цветов, а он уже припечатал ещё более идеальным подарком.

— Нам не нужны пригласительные на открытие, потому что ты — хозяйка этого места. Хотя меня имеешь право и не пригласить. — Влад засмеялся, пытаясь унять своё волнение и немного разрядить обстановку.

— Это... — опять повторила Лайя, всё ещё не зная, как ей правильно ответить. — Спасибо!

Она бросилась Владу на шею, крепко обнимая, беспорядочно целуя лицо, а пиджак бесшумно соскользнул на пол с плеч.

— Спасибо-спасибо-спасибо!

Крепко её обнимая, прижимая к себе, Влад расслабленно засмеялся, наконец-то успокаиваясь и окончательно принимая: угодил, всё сделал правильно. И почему-то ему было от этого так счастливо и радостно, так хорошо на душе, будто это ему преподнесли подарок, о котором долго мечтал.

Хотя, может, так оно и было. Влад всегда хотел семью, жену, детей. Хотел быть хорошим отцом и мужем. После смерти Элис он страстно желал отмотать всё назад, снова быть с ней счастливым, но оказалось, что счастье искал не там. Оно пришло неожиданно, с грустными глазами и вытрепало ему все нервы, казалось чем-то непомерно сложным, потом неправильным, а в итоге оказалось самым настоящим и искренним.

Вот его подарок — в его руках. Зачем-то плачет — говорит, что от счастья, — он вытирает эти слёзы пальцами, собирает губами. Вот она — настоящая жена, которая всегда на его стороне, независимо от ситуации.

— Тихо-тихо. — Влад пытался успокоить, гладил по волосам. — Пожалуйста, не плачь.

— Для меня никогда ничего подобного не делали, — прошептала Лайя, немного отстранившись назад, чтобы заглянуть в глаза, в них же раствориться и остаться навсегда. — Это...

И снова Лайя не знала правильное слово. Мечта? Наверное. Та самая, которая живёт очень глубоко, спрятанная под слоями важных дел и правильных желаний. Такая, в которой и себе не признаёшься, думая, что это глупо и никогда не сбудется. А потом появляется настоящий волшебник, который угадывает мечту и претворяет в явь.

— Мои любимые цветы... — Лайя немного отступила, присела, придерживая край платья, чтобы коснуться нежных лепестков. — Сколько их здесь? Тысяча? Две?

— Я не знаю, — улыбнулся Влад. — Разве это важно? Они все для тебя.

Лайя опять оказалась в объятиях, а через секунду Влад подхватил её под бёдра.

— Посмотрим твой кабинет? Там можно сделать мастерскую, как у нас дома. И решишь, нужно ли покупать новый стол, — это единственное, что здесь есть из мебели.

— Я будто в сказку попала! — Согнув ноги в коленках, Лайя поболтала ими в воздухе, держась за плечи супруга.

— Наверное, потому что Адель права, и ты принцесса.

Звонкий смех разлился по помещению, а Влад нёс жену через огромный зал и море её любимых цветов. Хрупкие, как будто невесомые, они так хорошо олицетворяли её саму, отражали всю суть души. Они были самой весной, Влад любил это время года и именно с ним теперь неразрывно сравнивал Лайю.

— Тебе нравится? — спросил Влад с лёгким беспокойством, когда они оказались в противоположном конце здания, а девушка каблуками коснулась пола.

— Ты шутишь? — Лайя прошлась по просторной комнате и остановилась у окна. — Я в восторге! Что здесь можно менять?

— Что угодно, — ответил Влад, подходя к ней ближе. — Это твоя галерея, делай всё, что считаешь нужным.

— Я счастлива...

Глядя на ночь за стеклом, Лайя улыбалась, Влад оставлял невесомые поцелуи на её плече и чувствовал то же самое. Как только эта девочка сумела перевернуть в нём всё, растопить вековые льды, заставить сердце стучать быстрее? Излечила его пустоту, до самых глубин наполнила новым смыслом. И Лайя тоже не могла себе ответить, какую мазь Влад наносил на ожоги прошлой жизни, но они затянулись и почти не осталось рубцов. Ему хотелось и верить, и доверять. За ним она бы и по канату над пропастью прошла, зажмурив глаза.

— Но что мне делать дальше? — Лайя обернулась. — Ведь мало просто рисовать, нужна стратегия, какие-то планы...

— Поговорим об этом позже? На следующей неделе. Назначим встречу с дизайнером, если нужно, и строителями, найдём тебе помощника, который будет вести дела. Всё решим. И сделаем, как ты хочешь. — Влад провёл костяшками пальцев по щеке, и Лайя приняла его ласку, блаженно опустив веки. — А сегодня я хочу просто праздновать твой день рождения.

Лайя тоже хотела. Впервые за последние годы в этот день она не думала о своих ошибках и боли, что за ними последовала, — она просто наслаждалась моментом. Не забывала и не отпускала, но хотела жить дальше, хотела идти вперёд, любить и получать любовь в ответ. И Элис она тоже больше не боялась: заперла в старом сундуке мысленно, потому что теперь наверняка знала, что первая миссис Уолтер не хотела и не могла быть такой, как нужно, не успела при жизни и уже никогда не сумеет дать Владу желаемое. А она может и сделает всё, чтобы и его мечты тоже однажды сбылись.

— Спасибо, — снова искренне повторила Лайя, а затем ухватилась за ткань рубашки на груди Влада, приподнялась на носочки и впилась жадным поцелуем.

Влад в первый момент даже опешил от столь резкого перехода чувств, но буквально через мгновение ответил, сжал плечи девушки, притянул её ближе. Ища точку опоры, Лайя оказалась прижата к стене. Влад закинул её ногу себе на бедро, сжал нежную кожу шеи ровно над новым колье, сам вёл в поцелуе, сам задавал ему глубину и ритм. Тлеть — это было не про них. Гореть. Полыхать. Сиять ярче полярной звезды.

Минута — и Лайя уже сидела на столешнице, а ненасытные губы Влада продолжали терзать её собственные. Мало-мало-мало, нужно ещё-ещё-ещё. Ближе, больше, без конца и края. Пусть в лёгких щиплет без кислорода, пусть голова кружится от этого, а весь воздух выжжен страстью, но они — это всё, что в тот момент осталось.

Лайя сама не заметила, как расстегнула рубашку Влада и вытащила из брюк, давая себе доступ к его торсу. Влад не понял, когда успел — второй раз за несколько часов — потянуть молнию платья, но ткань уже сползла ниже.

— Я хочу, чтобы ты на меня смотрел. — Лайя отклонилась немного назад, окончательно опуская бретели платья, которое теперь держалось в районе талии. — Я красивая?

— Ты лучшее, что я видел.

Но коснуться снова Лайя не позволила — соскочила со стола под удивлённый взгляд, обошла мужа, вынуждая его развернуться и неотрывно следить за ней в тусклом свете всего одной лампы и уличных фонарей в отдалении. Они стояли напротив, но во взглядах не было борьбы — оба давно проиграли и одержали победу одновременно. Лайя плавно качнулась, и платье бесшумно упало вниз. Потом перешагнула его, оттолкнула в сторону.

Влад почти не дышал, а только смотрел, как её тонкие пальчики подцепили пряжку ремня, как бы невзначай трогая через ткань брюк снова твёрдый член, после ловко расправились с ширинкой и пуговицей. А дальше — Лайя опустилась на колени.

Блядство! — в самом лучшем и восторженном смысле этого слова. Владу казалось, что она никогда не покорится, но сейчас жена смотрела снизу вверх и стягивала с его бёдер одежду. В глубине её зрачков была покорность, и только от этого вида можно было кончить.

Продолжая смотреть, Лайя обхватила ладонью возбуждённую плоть, провела по всей длине к основанию, сжимая иногда сильнее, приблизилась лицом, но пока только дразнила, а не действовала.

Взгляд Влада потянуло пеленой, рассудок стал затуманенным, дыхание — прерывистым, но он был доволен — до астрономических значений. Провёл пальцами по её волосам, скулам, надавил большим на губы, и Лайя тут же втянула его в рот, прикусывая. Пара медленных движений языком, губы разомкнулись, а затем снова соединились, но уже на головке члена. На долю секунды, пока ещё мозг не перестал работать окончательно, Влад подумал, как всё-таки охрененно смотрится на жене красная помада.

Лайя ласкала медленно, водила языком по всей длине, помогала себе пальцами. Она игриво поднимала глаза, ловила взгляды Влада, прекрасно зная, что он удовлетворён, — дышал часто, глубоко, одной рукой сжимая край стола, на который опирался, другой — волосы на её затылке. Влад не задавал ритм и глубину, позволял Лайе управлять процессом, хотя хотел, чтобы она брала глубже и немного быстрее. Но сегодня был её день.

— Тебе нравится? — отклонившись назад, прошептала Лайя, возвращая вопрос, и будто не знала ответ.

— Блядь, — почти простонал Влад и сильнее сжал тёмные пряди, — конечно. Не останавливайся, — несильно надавил, и Лайя снова обхватила губами ствол.

Теперь она двигалась быстрее. Возможно, это было извращённой формой благодарности за галерею, которая для Влада была такой же извращенной формой выражения чувств. Он говорил на языке дорогих подарков, она — соблазнения, но они учились быть другими, постигали грани более глубоких чувств.

Лайя старалась вобрать член ещё глубже, обхватить его туже, доставить максимум удовольствия. В уголках её глаз выступили слёзы, а Влад, уже не контролируя себя самого, до болезненного сжимал волосы и был почти готов достигнуть финала. Лайя это чувствовала, двигала ладонью активнее, кружила языком по венам, отстранялась до самого кончика, а потом опять пыталась заглотить целиком.

— Расслабь горло, детка. — Влад наконец отпустил локоны и бережно погладил жену по голове. — Хорошая девочка, — отреагировал он тут же, потому что член теперь упирался не в щёку, а в узкую глотку.

Лайя медленно-медленно отстранилась, оставляя тонкие нити слюны, посмотрела в глаза — почти невинная. Она была хороша, и Влад, чёрт возьми, не хотел знать, где она этому научилась. Только его — всё, что было до, хотел стереть, будто не было.

— Не останавливайся, — практически простонал мужчина, и мгновенно получил желаемое.

Ещё несколько активных движений, и Влад ощутил, как будущий кабинет пошатнулся, под веками вспыхнули белые полосы. Всё сжалось и схлопнулось, опять во вселенной остались только они.

Влад хотел отстраниться, но Лайя не спасовала — лишь прилежно расслабляла горло, когда струя вязкого семени хлынула в рот, крепче сомкнула губы, на которых почти не стёрлась помада — хорошо, что заменила, первый вариант муж уничтожил поцелуями ещё дома.

Влад думал только о том, что если Лайя и сведёт его в могилу, то он обязательно возьмёт её с собой. Потому что больше он без неё не сможет, рехнётся, а всё потеряет обретённый смысл.

Лайя отстранилась и, не поднимаясь с колен, села прямо на пол, деланно вытерла уголки рта. На ней были только колье, крошечные трусики и туфли на острых шпильках, и Владу теперь хотелось укутать её во что-то от холода. Он застегнул брюки и протянул ладони, помогая подняться, а потом заключил в кольцо своих рук, прижимая к горячему телу. Его.

— Хочу домой, — пробормотала Лайя куда-то в район мужской груди и устало прикрыла глаза.

Домой — прозвучало как признание.

༻⋆⋆⋆༺

Адель ждала день рождения Лайи больше, чем свой собственный. Она до сих пор жила воспоминаниями о лучшем празднике в жизни и мечтала устроить такой же для своей любимой принцессы. Она превратилась в крошечного организатора и ходила за отцом: «давай купим шарики, выберем торт, подготовим подарки».

Кольцо оказалось у Адель ещё с вечера. Она спрятала его под подушку, чтобы было рядом, — так сильно боялась потерять. А утром первым делом забралась ладошкой, чтобы проверить наличие.

— Что ты прячешь? — спросила Кассандра строго, оборачиваясь, когда раздвигала шторы на окнах. — Адель, — попыталась привлечь к себе внимание, потому что девочка на вопрос не отреагировала.

— Это подарок для Лайи. — Адель выбралась из-под одеяла и, сжимая коробочку в ручке, потянулась. — Они с папой ещё спят?

— Понятия не имею, — буркнула Кассандра в ответ.

Последнее, о чём хотелось думать, — это о сне мистера Уолтера и его жены в одной постели. Она слышала их позднее возвращение этой ночью, глупое хихиканье и грязные фразы от мужчины. Наверное, хозяева дома думали, что все уже уснули, ничего не стеснялись и даже не догадывались, что их могут подслушать.

А через пару часов привезли цветы — Кассандра всё ещё не могла провалиться в сон и пила воду, сидя на диване в гостиной. Она смотрела, как в дом заносили букеты и казалось, что им не будет конца. Что скрывать, она завидовала — жутко, до запредельного, закусывая губу до крови и впиваясь ногтями в ладони. Не понимала, чем это заслуженно, что нужно сделать, чтобы тоже оказаться на этом месте.

Кассандра не выспалась, была рассеянной и вялой и даже не сразу заметила, как Адель исчезла из комнаты, перейдя в ванную, и включила воду. Няня, опомнившись, поспешила за ней: девочка стояла у раковины и чистила зубы, а маленький подарок в белой бумаге с красной печатью стоял рядом. Хотелось посмотреть. Наверняка, там что-то роскошное и абсолютно мерзкой женщиной не заслуженное, однако Кассандра не имела права. Она могла только помочь Адель собраться — та затребовала жёлтое праздничное платье, подаренное ей мачехой на день рождения, хотела прическу как у Белль и разозлилась, когда ничего не получилось.

— Прекрати капризничать, — строго проговорила Кассандра. — И я заплету тебе косы.

— Нет! — Девочка соскочила со стула и крепче сжала подарок. — Меня заплетёт Лайя, ничего ты не умеешь!

— Адель!

Но она уже вышла из комнаты. Ребёнок становился невыносимым, однако Кассандре не хотелось искать к ней подход. И она прекрасно понимала истоки: Адель выбрала мачеху ролевой моделью, всё за ней повторяла, впитывала, копировала мимику и жесты. Миссис Уолтер во всём потакала падчерице — не учись, когда не хочешь, одевайся, как нравится, ходи с распущенными волосами, ешь иногда на ужин пиццу или картошку-фри. Много свободы и воли, чрезмерная демократия, и рамки девочке уже не нравились, а Лайя была самая-лучшая-пусть-все-будут-такими.

Когда Кассандра дошла до обеденной зоны, Адель уже сидела за столом и болтала с подававшей завтрак Кэт. Коробочка стояла с ней рядом.

Мистер Уолтер ещё с вечера сказал, что уроки на сегодня нужно отменить, как и все другие дела. Кассандра, конечно, не видела в этом никакого смысла, а в празднике не находила важности, но дом заполнили цветы одного вида. Они быстро стали нелюбимыми.

После завтрака Адель поспешила наверх. Осторожно постучала в отцовскую спальню, заглянула, тут же выдавая радостное «папочка!» и шагая через порог.

— Тш-ш-ш. — Влад приложил палец к губам, призывая не шуметь.

Он уже не спал, успел к этому времени надеть джинсы и футболку и приглаживал у зеркала ещё влажные волосы.

— Когда мы будем поздравлять Лайю? — Адель перешла на шёпот, а затем они вместе вышли в холл.

— Она пока спит, принцесса, — ответил Влад, поднимая дочь на руки и прижимая к себе, а затем направляясь к лестнице, чтобы спуститься. — Можем пока проверить, как там торт, взять твои открытки...

— Точно! — Девочка смешно хлопнула себя ладошкой по лбу. — И шарики.

— Вот, у нас с тобой куча дел.

Но с делами они справились быстро, и через считанные минуты поднимались обратно: Адель впереди — с огромной связкой выбранных ею воздушных шаров, своими рисунками и заветной коробочкой, Влад сразу за ней — с белоснежным тортом, украшенным кремовыми цветами, которые выглядели настоящими.

Всё это было таким естественным, и в этот раз Влад ни на секунду не сомневался, что Лайе понравится. Она сияла в такие милые семейные моменты. Иногда удивительно было, как можно одинаково идеально смотреться в парижском «Риц» среди золота, роскоши, на баснословно дорогих простынях и на детском празднике, рядом с героями мультика.

Влад зажёг на торте свечи, Адель снова постучала и в этот раз получила разрешение войти от Лайи. Мужчина сам нажал на ручку, пропуская дочку вперёд, и та кинулась к постели, звонко выкрикнув:

— С днём рождения, Лайя!

— Спасибо, цветочек! — Лайя в один миг оказалась в детских объятиях неимоверной силы, а шарики улетели под потолок.

— С днём рождения, милая. — Влад тоже подошёл ближе, присел на край кровати, протягивая торт.

— Загадай желание! — Адель немного отодвинулась, глядя горящими глазами на подрагивающие огоньки и про себя мечтая, чтобы Лайя никогда их не оставляла.

— Поможешь задуть?

— Конечно! — Больший восторг представить было сложно.

Они вдвоём подули на свечи, что мгновенно погасли, а потом Лайя пальцем подцепила кремовый цветок и отправила в рот под смех Влада.

— А так можно? — удивлённо спросила Адель.

— Сегодня — да. — Влад кивнул, ставя торт поверх одеяла и повторяя за девушкой.

Адель наблюдала за ними с лёгким недоверием — слишком хорошо к своими пяти была осведомлена о хороших манерах — но потом всё-таки коснулась пальчиком лакомства и слизнула его, умудрившись перепачкать нос. Сладко и вкусно.

— Ой! — спохватилась вдруг девочка и протянула подготовленные подарки, смотря немного смущённо. — Это тебе.

Лайя взяла открытки и коробочку очень бережно, всё внимательно рассмотрела, потом аккуратно убрала печать, чтобы снять бумагу. Адель наблюдала с волнением, а Влад — с бесконечной нежностью. Какой же внимательной Лайя была к его девочке, какой доброй, как сейчас восторгалась кольцом и рисунками и крепко обнимала, благодаря.

И чем дальше — тем больше схожестей в них Влад находил: в смехе, в жестах, в улыбках. В тёмных локонах, во вздёрнутых кончиках носа, а теперь ещё и в едва заметных веснушках, какие этим летом появились у Адель в первый раз. Влад не знал, какое желание загадала его жена, но сам бы хотел в следующем году тоже встречать этот день всем вместе. А потом ещё, ещё и ещё. Втроём, вчетвером, возможно, впятером.

То утро было ленивым, долгим, и Лайя целиком и полностью посвятила его семье, игнорируя звонки и сообщения с поздравлениями, а также нескончаемых курьеров с букетами и подарками от старых друзей, родных и брендов. В моменте ей хотелось только человеческого тепла и счастья, дорогих людей рядом, пить кофе, есть торт в кровати и смотреть комедию, которую они включили. Прижиматься к Владу, чувствовать его поцелуи на макушке, щекотать Адель и смотреть, как она скачет по кровати, отчего пышная юбка платья взметается вверх. Не хватало разве что Алекс, но к ней Лайя собиралась поехать завтра, чтобы снова гулять по знакомой дорожке, сидеть на любимой лавочке и слушать, как шумит залив. Потому что именно там её сестре привычно и хорошо.

Лайя не загадывала конкретных желаний, задувая свечи, она просто хотела быть счастливой, и была ею.

Выбраться из-под одеяла пришлось, только когда Кэт сообщила, что приехала Аника. Пока Лайя приводила себя в порядок, чтобы показаться перед гостями — а подруга приехала с женихом — Адель шуршала обёртками принесенных в спальню подарков, но не решалась открывать без именинницы.

— Сколько же здесь всего! — Глаза девочки светились неподдельным восторгом, когда Влад вышел из гардеробной, переодетый в рубашку и брюки. — А Лайя разрешит открыть подарки вместе с ней?

— Я уверен, что разрешит, принцесса. — Влад погладил малышку по голове и поцеловал в висок, наклонившись. — Что-то она долго собирается, — проговорил тут же, бросив взгляд на наручные часы.

Но когда Лайя показалась в спальне, стало ясно, что ожидание того стоило. Ничего необычного на первый взгляд, но её образ был на миллион зелёных шуршащих банкнот. Белоснежный топ и брюки идеально облегали стройную фигуру, тёмные локоны струились по плечам, а лицо сияло — счастливыми глазами, искренней улыбкой и чем-то ещё, что шло из глубин души.

— Какая же ты красивая! — Адель не уставала и не переставала любоваться и восхищаться своей принцессой.

— Спасибо, моя радость. — Улыбка Лайи стала ещё шире. — Хочу надеть кольцо, которое ты мне подарила. Оно невероятное!

Адель с готовностью подхватила с прикроватной тумбочки красный футляр.

— Выглядишь... — Влад хотел подобрать слово, описывающее жену, однако не смог, пришлось довольствоваться недостаточным: — Потрясающе.

Лайя чмокнула мужчину в щёку, провела ладонью по груди, расправляя на рубашке невидимую складку, а потом подала колье — хотела, чтобы он сам его надел и застегнул. Теперь она была довольна собой окончательно, и можно было спускаться вниз.

Аника на удивление прилежно ждала, усевшись на диван, но на шаги мгновенно обернулась, подскочила с места, хватая внушительную коробку, перевязанную золотым бантом.

— Поздравляю-поздравляю-поздравляю! — Этой девушки как всегда было много, громкая, звонкая, она заполняла всё пространство, мгновенно повышая градус веселья. — Открой, умоляю!

— С праздником, дорогая! — Джош тоже оказался рядом и протянул букет, затем немного неловко наклонился, чтобы чмокнуть в щёку.

Лайя ему вежливо улыбнулась, мгновенно возвращая своё внимание подруге, а с её спутником уже знакомился Влад. Наверное, они вполне могли найти точки соприкосновения и общие темы — почти ровесники, Джош немного младше. Мужчины отошли чуть в сторону, Влад по-хозяйски предлагал напитки, и Лайя потеряла к ним всякий интерес.

— Что там? — любопытно спросила Адель, направляясь вместе с девушками к столу.

— Сейчас узнаем. — Лайя на ходу передала букет Кэт, что спешила к очередному курьеру, а через мгновение распаковала коробку и выдала восторженное: — Вау!

Внутри была чёрная винтажная «Шанель» — по скромному мнению Лайи лучшая переработка Карла Лагерфельда знаменитой сумки, созданной когда-то самой Коко. Гладкая кожа, прошитая аккуратными стежками, золотая фурнитура, идеальные линии — безупречный стиль и тихая роскошь.

— Спасибо, Аника! — Лайя поспешила заключить подругу в объятия. — Она нереальная!

— Очень красивая! — подтвердила Адель, которая успела забраться на стул и теперь водила пальчиком по знаменитой застёжке в форме двух «С».

— А у тебя отличный вкус, малышка! — Аника хохотнула. — Мы обязаны её вывести в свет!

— Сумку или Адель? — засмеялась Лайя, обнимая девочку.

— Обеих!

— Куда пойдём, цветочек? Кэт! — Лайя отвлеклась, заметив, что в руках экономки большой букет белых лилий, и двинулась к ней. — Пожалуйста, убери их куда-то подальше, не переношу запах. Можешь просто выбросить, — добавила шёпотом.

— Конечно, — кивнула женщина.

Лайя хотела вернуться обратно, но в последнюю секунду вытащила из центра прямоугольную карточку, которую незамедлительно открыла.

«С днём рождения, Лайя! Будь счастлива! Н.»

Вариантов отправителя было немного, всего один: Ноэ Локид. Лайя помнила обилие лилий в его офисе, а вкупе с совсем не загадочным «Н.» пазл казался нулевым уровнем сложности. Девушка кивнула экономке, давая разрешение идти, а сама разорвала записку и сунула в карман брюк — выбросит к чёртовой матери, чтобы никаких упоминаний об адвокате у неё не было.

— Звонил отец. — Влад подкрался бесшумно и заключил жену в кольцо рук, а Лайя похолодела, переживая, не увидел ли он манипуляций с открыткой.

Но супруг оставался спокойным и расслабленным.

— Они уже подъезжают к Лэствиллу, хотят тебя поздравить. А ещё сказал, что твои родители тоже собирались заглянуть.

— Оу, — только и выдала Лайя, понимая, что праздник пошёл по другому пути.

Но с другой стороны, разве плохо, что родные люди хотят быть рядом? Наверняка им всем пришлось отменить какие-то дела в рабочий день, освободить время именно для неё. Стоило быть благодарной и радоваться, ведь не так часто ей выпадала возможность проводить свои праздники с родителями. Поздно всегда лучше, чем никогда.

А дальше всё было прекрасно: цветы, подарки, внимание. Объятия и пожелания всего самого прекрасного. Комплименты, фото на память, звонкий смех. Влад открывал очередную бутылку шампанского, и брызги летели в разные стороны, а гости смеялись, уворачиваясь, но подставляли бокалы, затем поднимали их за именинницу. Адель скакала рядом, накручивая на пальчики ленты шаров. Так выглядел прекрасный момент.

Но Лайя знала: ничего не проходит бесследно. Она иногда совершенно случайно цеплялась взглядом за Джоша и понимала: однажды он бросил камень в воду, отчего по той разошлись круги, а бабочка махнула крылом, меняя всё. Жизнь — не шахматы, где можно просчитать следующий ход, она зачастую — просто череда случайностей, цепочка событий, где без одного невозможно другого. И вот сейчас Лайя была здесь, с бокалом «Дом Периньон», и она счастлива, только стоило ли это счастье тех звеньев цепи, которые остались просто воспоминанием и именем на мемориальной доске?

— Всё хорошо? — Влад безошибочно прочёл лёгкую грусть на лице и коснулся поцелуем виска жены.

— Всё идеально, — прошептала Лайя, салютуя бокалом в ответ своей матери, затем повернулась и посмотрела в глаза: — Это лучший праздник в моей жизни.

«Я тебя люблю», — почти сорвалось с губ, но Лайя только улыбнулась. Это хотелось сказать наедине.