Глава XXVII. Призраки прошлого

Утро для Влада наступило рано, несмотря на то, что предыдущий день закончился не так давно, уже далеко перешагнув черту полночи. Мужчина не читал вечером Адель сказки, не провёл время с Лайей — он в очередной раз закопался с головой в документах и цифрах, в планах, фактах, в письмах, звонках. Спина привычно ныла от слишком долгого сидения в одном положении, в глаза будто кто-то насыпал песка. Семья уже спала: он поправил одеяло дочери, целуя в лоб, зашёл в спальню жены, тоже коснулся губами её лица и намеревался уйти к себе, однако ресницы затрепетали, сон понемногу рассеивался.

— Куда ты? — прошептала Лайя в полудрёме. — Останься.

Отказать Влад не мог и не хотел вовсе, просто скинул одежду и лёг рядом, прижимая девушку к себе, ощущая её тепло, наполняя лёгкие ароматом цветов. Он уснул почти мгновенно: от усталости или покоя, что до краёв наполнил душу, — не важно, однако через пять часов уже подорвался на месте, спеша отключить будильник.

От неприятного звука Лайя только перевернулась на другой бок, сильнее натягивая на себя одеяло и пряча лицо в подушку. Влад не удержался и провёл ладонью по её волосам, поцеловал в висок, потом плотнее зашторил окно, чтобы солнечные лучи не разбудили раньше времени. Просыпаться с ней рядом было куда приятнее, чем просто заходить по утрам.

Но остаться там, любоваться, упиваться ею Влад не мог. В плотном графике дел нашлось время для встречи с Гвен лишь перед началом рабочего дня, и ровно в восемь Влад вошёл в свой кабинет, а пиарщица показалась через три минуты с кофе и сдобой.

Обсудить предстояло многое, однако Гвен начала с того, что наболело лично у неё. Она устроилась в кресле напротив босса, закинув ногу на ногу, отхлебнула из высокого стакана горячий эспрессо — снова тройной, а затем вгрызлась в булку, потому что опять не завтракала из-за слишком рано назначенной встречи.

— Итак, — сказала Гвен и облизнула губы, сделала ещё один глоток, — начнём с твоей жены.

Влад нахмурился и оторвал взгляд от экрана, а на его переносице пролегла глубокая складка, выдававшая возраст и бесконечную мыслительную деятельность. Влад не хотел говорить о Лайе, тем более с Гвен. Он не мог понять недовольств и нападок на девушку, ведь пиарщица сама одобрила её кандидатуру на роль миссис Уолтер.

— Что за хрень она постит в социальные сети?

Вместо ответа Влад изогнул брови. Если он правильно помнил, то Гвен сама хотела, чтобы Лайя вела блог. Неужели жена опубликовала там что-то такое, что может сильно повредить репутации? Верилось слабо, в последнее время она только искала способы помочь одержать победу в выборах.

Гвен не томила ожиданием и быстро пояснила, открыв нужную страницу и продемонстрировав Владу пост из «Инстаграм»: несколько фотографий, что были до этого на сайтах и в газете, короткий текст, ссылка. Влад не видел проблемы, напротив: Лайя в очередной раз ему помогала.

Вместо того, чтобы отдать телефон женщине, Влад откинулся на спинку кресла и пролистал ленту фото вниз. Он не сделал этого раньше — не сильно-то интересовался своей женой до недавнего времени — и теперь жадно смотрел на снимки, которые другие рассмотрели задолго до него. Влад ревновал. Ревновал её к чужим глазам и улыбкам, не хотел больше никому показывать, хотя изначальной задачей Лайи именно это и являлось: быть красивой картинкой рядом. Как много и как быстро всё изменилось в жизни.

— Я не вижу здесь ничего такого, — наконец ответил Влад, вернул трубку и взял взамен неё стакан. — Что тебя не устраивает?

— Что она делает всё так, как ей хочется, а ты этому потакаешь. Подобное нужно согласовывать со мной, Влад, чтобы выходило удачно, а не пустой выхлоп. К чему она это сделала? С какой целью? Просто? Отлично, только как это нам поможет?

— Сделала и сделала. Потому что захотела. Всё ещё не вижу проблемы.

Гвен скрежетнула зубами, но смолчала — в очередной раз. Глотнула кофе, поджала губы, не став комментировать, что все умные мысли босса переместились из головы в пах, которым он начал думать с появлением в жизни этой девки. Гвен признавала, что сама облажалась, недооценила опасности молодой и сексапильной. И на неё до сих пор не было ничего, что могло бы припугнуть и посадить на цепь, где и должна сидеть сука. «Нужно попросить Лео наконец заняться этим делом», — отметила Гвен про себя. Иначе проблемы могут прийти неожиданно, а проигрывать она не собиралась.

— Это всё, что ты хотела обсудить? — Влад напомнил, что у них всё ещё идёт встреча. — Может, оставим в покое мою жену и поговорим про кучу других дел? Что с ФБР? Ты узнала что-то?

Губы пиарщицы растянулись в притворной улыбке: разумеется, до девяти многое предстояло обсудить. Только в голове всё равно красной строкой бежало предупреждение: новая миссис Уолтер ещё принесёт проблем.

༻⋆⋆⋆༺

Лайя вышла из здания клиники, тут же пряча глаза за тёмными очками. Начало календарного лета в Вашингтоне совпало с фактическим: яркий диск солнца повис в небе над городом, всё расцвело, зеленело, в фонтане плескалась вода.

Это было неожиданностью и открытием, Лайя так редко покидала пределы своего дома, что упустила практически всю весну. Однако это особо не волновало, взамен она приобрела что-то гораздо большее, и от него было куда теплее, чем от семидесяти трёх градусов по ФаренгейтуПримерно 23 градуса Цельсия. .

Не став задерживаться на высоком крыльце, Лайя спустилась по ступеням, пересекла парковку и села в авто, тут же потянув на себя ремень безопасности. Затем достала из сумки упаковку таблеток, выдавив одну на ладонь и забросив в рот, открыла взятую из подстаканника бутылку воды, сделала небольшой глоток.

Время уже пару часов как перешагнуло полдень, и Лайя к этому времени успела съездить в Фэрвью. Сегодня она задержалась дольше, гуляя по залитым светом аллеям, прячась от солнца в их тени, просто разговаривая о незначительном, но оно казалось безумно важным. Лайю продолжала гложить тайна: она так и не рассказала о своём замужестве, а давно должна была. Алекс — не тот человек, кому стоит врать, она повторяла себе это постоянно, однако набраться решимости почему-то всё никак не могла. Слабачка — и постоянно ругала себя за это, однако держала секрет при себе.

А ещё Лайю немного печалил тот факт, что Влад оставил её утром, не разбудив. Муж провёл ночь рядом: об этом свидетельствовали смятые подушка и простыня, рубашка, что он забыл на кресле, — но будить не стал, уехал в офис рано утром, а после прислал сообщение, что рейс в Сиэтл в пять утра, поэтому он останется в Ди-Си. Лайя тоже решила остаться там, хотя не была приглашена. Перед тем, как уехать из дому, она нашла брачный договор, в нём — адрес вашингтонской квартиры, и записала в заметки телефона, чтобы наверняка не забыть.

Но до вечера ещё нужно было встретиться с Аникой — та звонила недавно и сказала, что отцу удалось кое-что узнать. Это радовало, пусть Лайя и не знала, каких ждать новостей. Было страшно — это чувство продолжало жить в душе, оставляло на сердце тёмные отметины, не давало покоя, раз за разом возвращаясь в мысли, однако Лайя не подавала виду, не говорила о своей боязни вслух. Если не считать той короткой истерики, когда она беззвучно рыдала, забившись в кресло, маска бесстрашия на лице держалась вполне успешно.

Лайя вернула бутылку на место, бросила упаковку противозачаточных в сумку, а взамен им достала помаду и, немного повернув зеркало заднего вида, накрасила губы, тут же улыбаясь своему отражению. У неё хорошо выходило играть беспечность, а наивную дурочку — ещё лучше. Только вот дурочкой давно быть нельзя, теперь от неё ждали другого: Влад — идеальности, остальные — промаха, ведь так здорово смаковать падения тех, кто по рождению лучше.

Лайя включила музыку, поправила волосы и через считанные мгновения выехала на оживлённый проспект, направляясь в сторону центра. Они с Аникой договорились встретиться в небольшом, но хорошем кафе, куда часто ходили на завтраки, когда Лайя жила в Вашингтоне. Там же, совсем неподалёку, находились магазины: на завтра нужно было выбрать приличное платье, что скроет шею и плечи, — давать поводы для сплетен о домашнем насилии Лайя не планировала.

Шум дорожного движения, скорость и мигавшие светофоры отлично отвлекали от мыслей: зелёный-жёлтый-красный-жёлтый-зелёный. Пчелиный рой, что временами грозился разорвать голову на части, немного стихал. Здесь, среди городской суеты, Лайя вспоминала свою старую жизнь. Та поистине была прошлой, будто нереальной вовсе, а обыкновенным сном, что растворяется с приходом рассвета, прячется в складках ночи, едва заблестят первые солнечные лучи.

Удивительно сложно было представить себя не женой Влада Уолтера, не мачехой маленькой принцессы Адель, не хозяйкой белого дома в Лэствилле, что изначально казался жуткой дырой. Взгляд невольно переместился с дороги на безымянный палец левой руки, и Лайя чертыхнулась — после возвращения из Фэрвью она забыла вернуть кольцо обратно. Удерживая руль одной рукой и неотрывно следя за потоком впереди себя, девушка потянулась к сумке, нащупала задний карман, достала из него украшение и тут же надела — так-то лучше. Бриллиант давно перестал ощущаться тяжёлым или неудобным, кольцо сидело идеально, пусть вовсе не отражало ситуацию вокруг. Совершенство в их жизни было всего лишь фикцией.

Когда Лайя добралась до места, Аника на удивление уже ждала — обычно подруга не отличалась пунктуальностью. Она вообще, если честно, не походила на себя настоящую: предельно собранная и серьёзная, невидящим взглядом смотрела в окно и бездумно вертела в руках телефон.

Лайя нахмурилась, предчувствуя недоброе. Десятки неутешительных сценариев пронеслись перед глазами, и в каждом из них печально оканчивался её недолгий брак. Фиктивный, договорной, ещё какой-то — не важно, главное, что Лайе за прошедшие месяцы стали важны люди рядом, а желание им помогать, оберегать от проблем только росло с каждым днём.

Проходя к нужному столику, Лайя вдруг осознала, как повзрослела всего за одну весну. Теперь она готова была нести ответственность за близких, защищать, если это требуется, а не только шляться по магазинам и пить просекко. Неплохое приложение к свидетельству о заключении брака.

— Всё в порядке? — Лайя осторожно тронула Анику за плечо, привлекая к себе внимание, а затем присела напротив, опуская рядом сумку.

— Ой! — Аника моргнула, покидая пределы своих размышлений, затем окинула Лайю оценивающим взглядом с головы до ног: — Хорошо выглядишь, — изрекла она и махнула ладонью официанту, — тебе идёт быть наконец-то оттраханной этим богом.

— Аника, напомни, почему я с тобой всё ещё дружу? — Лайя демонстративно закатила глаза.

— Потому что я очаровательна?

Лайя засмеялась — настоящая Аника вернулась, пусть тревога в душе всё равно не угасла. Девушка приняла из рук подошедшего официанта меню, и, зная его почти наизусть, они с Аникой быстро сделали заказ, а затем над их столом повисла неуютная тишина. Остальное помещение кафе жило: переговаривались гости, негромко гудели ноутбуки фрилансеров, ребёнок в конце зала канючил, что хочет шоколадное пирожное, а кофемолка перетирала зёрна в порошок, наполняя воздух приятным ароматом. За панорамными окнами — немного пыльными от близости дороги — тоже продолжалась жизнь: неслись авто, спешили люди, у урны курил мужчина, чуть поодаль целовались подростки. Обыденность, под которую ситуация Лайи совсем не подходила.

— Давай сразу к делу, — произнесла Аника, чем сняла с Лайи необходимость задавать вопросы. — Много узнать не удалось, в ФБР поступила анонимная наводка, якобы у твоего мужа несколько лет назад была заключена сделка с европейской компанией, на которую США наложили санкции. Сказали, что физический экземпляр договора нужно искать у вас дома либо в офисе. Подробностей нет. Отец, кстати, говорит, что их давно вели, но не могли понять, через кого они поставляют товары.

— Ну конечно, — пробубнила Лайя, качая головой, и дёрнула уголком губ, — анонимная. Что за ублюдки это сделали, известно?

— Не поверишь. — Девушка усмехнулась. — Федералы отследили, откуда была наводка.

Лайя обратилась в слух, а её сердце перестало биться. Неужели сейчас найдётся разгадка? Но что с ней делать дальше?

— Офис мэра Лэствилла Дэвиса.

Лайя закусила губу, откинулась на спинку кресла и устало опустила веки, а их заказ уже перемещали на столешницу.

«Дэвис, Дэвис, Дэвис», — фамилия, будто заевшая пластинка, крутилась в голове. Лайя не сильно вникала в политические дела Влада, иногда мельком просматривала новости, но никогда не углублялась. А потом неожиданное осознание заставило распахнуть глаза: совсем недавно она читала в новостях, что мэр Лэствилла подал в отставку.

Неужели это как-то связано? Неужели Влад замешан в том, что мужчина покинул свой пост почти за полгода до окончания срока? Под удивлённый взгляд Аники Лайя резко дёрнулась к сумке, нашла там телефон и открыла браузер, тут же ища информацию о Дэвисе. Статья с расследованием о его причастности к вырубке парка, связи с компанией-застройщиком, митинг недовольных у мэрии, мгновенная отставка, а чуть позднее — и предъявленные обвинения.

В горле от волнения и неожиданно построенных логических цепочек пересохло, и Лайя схватила чашку, делая жадный глоток кофе, а затем морщась — горячо. Но всё выглядело логично: Владу, если он причастен, мстили. Однако вопросов вырисовывалось лишь больше: как догадались, что в компромате виновен он? Откуда вообще узнали про его незаконные сделки? Едва ли Уолтеры трепались на каждом шагу о теневых делах.

Лайя продолжала напряжённо думать — Аника молча смотрела и не мешала. Что-то не складывалось, будто деталей пазла всё равно не достает. Ни Влад, ни его отец не были похожи на людей, которые доверяют кому попало. Вывод напрашивался неутешительный: в их окружении есть кто-то, кто целенаправленно дал бывшему мэру оружие.

Нужно было обсудить это с Владом. Хотелось прямо сейчас ворваться в его офис, всё рассказать, однако Лайя знала, что его день расписан буквально по минутам. Лучше оставить на вечер — всё равно она собиралась приехать к нему в квартиру и остаться на ночь, — тогда и поговорит.

— Ты в норме? — Аника наконец-то нарушила тишину. — Такая бледная...

— Мне душно. — Заблокировав телефон, Лайя опустила его рядом с тарелкой, которую отодвинула, потому что аппетит пропал, и помахала у лица ладонями.

— А как давно вы спите вместе? Может, ты беременная?

— Это исключено. — Лайя раздражённо цокнула, ненавидя подобные темы.

— Хорошо, — ответила, кивая, Аника, — рада, что ты всё ещё ответственная девочка. Я пока не готова становиться феей-крёстной.

Лайя хохотнула, не особо представляя подругу заботливой тётушкой, потом отхлебнула немного кофе и помассировала виски в надежде вернуть себе ясность ума. Было ещё несколько часов, чтобы поразмыслить и попытаться разгадать головоломку в одиночку — вдруг выйдет преподнести Владу уже готовое решение.

Странно, но Лайю сейчас вообще не беспокоил тот факт, что Влад, судя по всему, играл нечестно. Неуплата налогов, работа с компанией из чёрного списка, компромат на мэра Лэствилла, что выбил того с поля игры, — это всё не красило, не превращало в прекрасного принца, напротив. Однако Лайе было глубоко плевать, она выбрала сторону: пусть её назовут стороной Чудовища или Дьявола, преступника, мошенника — это не имело никакого значения. Главное, что на этой стороне они будут вдвоём.

༻⋆⋆⋆༺

Влад захлопнул дверь квартиры и чертыхнулся: собирался заехать на ужин в ресторан, однако не свернул в нужном квартале и понял это только сейчас. Слишком много мыслей в голове, на обыденное иногда не оставалось места. Ехать сейчас не хотелось, ждать заказ придётся около часа, но другого варианта не было: в этом доме он бывал не так часто, чтобы хранить продукты в холодильнике или держать кухарку.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж своих вашингтонских апартаментов, Влад думал, когда оставался здесь в последний раз. Выходило, что в ночь перед свадьбой с Лайей. Прошло два месяца, а по ощущениям — целая жизнь. Всё изменилось, круто повернулось, но главное — их отношения стали совершенно другими. И Влада это радовало вроде бы, однако вселяло неподдельный страх.

С лестницы направо, первая дверь. Влад толкнул её уверенно, на ходу стягивая с плеч пиджак и ослабляя галстук, сделал решительный шаг, переступая порог в своё прошлое.

Здесь всё было так, как при жизни Элис. Влад не смог прикоснуться ни к чему, что выбирала она — даже коробка из клиники, что отдали после её смерти, сиротливо стояла в углу. Он не набрался сил её разобрать. Так оно и было здесь всё, будто алтарь давно мёртвой женщине, будто пристанище психа, который не может жить дальше.

В этой квартире не бывало женщин, с которыми Влад имел какие-то отношения, впрочем, как и в доме в Лэствилле. Лайя стала первой, кто вошёл туда в качестве его спутницы, а все остальные связи — одноразовые или как Саманта Фостер — оставались исключительно для отеля, не достойные столь личного пространства.

Влад положил на кровать пиджак, сел рядом, упираясь локтями в колени и опуская на ладони лицо. Зря он приехал в это место, до краёв наполненное воспоминаниями. Лучше бы отправился домой, переночевал там спокойно, а не режа самого себя без ножа. Элис будто жила здесь до сих пор, словно сейчас выйдет в спальню из ванной комнаты обнажённая, сядет на его колени. Но Влад прекрасно знал, что это игры подсознания и так никогда не будет.

Нужно было уйти хотя бы из этой комнаты, заказать себе еду, посмотреть цифры, что прислали пару часов назад из Сиэтла. А ещё позвонить Лайе, спросить, как прошёл её день, узнать, к какому врачу она ездила. Однако думать о новой жене здесь, особенно в этой комнате, было как будто неправильно. Как будто он изменяет, предает Элис, будто ей ещё можно причинить боль.

Влад поднялся на ноги, сбрасывая со своих плеч плащ воспоминаний и прошлого. Для начала заказать ужин. Потом открыть отчёт. Планы и списки дел были неотъемлемой частью жизни, сейчас задачи, если можно так выразиться про беседу с Лайей, тоже стоило упорядочить. Влад почти закрыл за своей спиной дверь, когда его внимание привлёк телефонный звонок, и пришлось извлечь трубку из кармана брюк — консьерж.

— Да. — Мужчина начал спускаться по ступенькам обратно.

— Мистер Уолтер, — вежливо отозвались на том конце линии, — приехала ваша супруга...

Влада словно окатили ушатом ледяной воды, и он замер на середине лестницы. Вашингтон, Элис, их квартира. Только такие ассоциации были, будто только она могла приехать сюда. Но Элис мертва, Элис не может вернуться, как бы он того ни хотел.

— ... я могу её впустить? — Голос пробрался в затуманенное на мгновение сознание.

— Лайя? — Влад крепче ухватился за перила и задал вопрос машинально, тут же сам отвечая на него, ведь другой жены у него не было. — Конечно впустите, — едва выговорил он и сбросил звонок, направляясь к входной двери, чтобы открыть.

Лайя вышла из лифта через минуту, сжимая в руке пару бумажных пакетов с эмблемой ресторана. Плавно пересекла устланный ковровым покрытием холл, затем поравнялась с мужем, который выглядел так, будто увидел призрака.

— У тебя всё нормально?

Лайя тронула мужчину за плечо, и он, утвердительно кивая, посторонился, впуская её в квартиру.

— Я привезла ужин, — продолжая говорить, девушка на секунду оглянулась. — Ты же наверняка его пропустил.

— Я почти его заказал. — Влад тряхнул головой, окончательно рассеивая оцепенение, и захлопнул дверь. — Не ожидал тебя увидеть сегодня.

— Вот такая я внезапная. — Успевшая достигнуть обеденной зоны, Лайя опустила пакеты на кухонный остров, затем подошла к крану, открывая воду и ополаскивая руки. — У тебя здесь есть посуда?

Влад прислонился к стойке и наблюдал. Лайя была очаровательна: в короткой белой юбке и блузке, с завязанным на шее бледно-розовым платком, её волосы волнами спадали на спину и плечи. Девушка двигалась неспешно, не суетилась, только каблуки туфель постукивали по паркету и разносился ненавязчивый аромат духов, выдавая присутствие.

Ответа от Влада Лайя не получила, поэтому сама нажала на дверцу навесного шкафчика, за которой нашлись тарелки. Звук фарфора вернул Влада обратно из очередной пучины мыслей — но сейчас, конечно, те были сплошь приятными от созерцания супруги. Чтобы перестать пялиться на её задницу и стройные ноги, Влад подошёл к винному шкафу и взял бутылку, а после подхватил с полки два бокала.

— Врач, кажется, запретил, тебе употреблять алкоголь, — заметила Лайя и направилась к столу.

— Бокал вина не повредит. — Влад опустил стекло на столешницу, затем сделал шаг за спину жены и, положив ладони на её талию, поцеловал в щёку. — Я скучал.

— Ты ещё и курил. — Лайя недовольно цокнула, поворачиваясь к мужчине, но едва встретилась взглядом с синевой его глаз, улыбнулась: — Я тоже скучала.

Влад чувствовал, как рядом с ней растворяются призраки прошлого. Лайя живая, тёплая, она снова пахнет цветами, её можно прямо сейчас целовать. Только Влад задавался вопросом: не испортит ли он ей жизнь? Лайя юная, у неё впереди буквально всё, она может любить и быть любимой. А он... Сам он вряд ли сможет её полюбить так, как она того заслуживает. Да, есть восхищение, симпатия, страсть, уважение, благодарность, но этого явно мало.

— Давай ужинать, — произнесла девушка, прерывая мысли. — Мне нужно тебе кое-что рассказать.

Не зная, чего ожидать, Влад выпустил жену из своих объятий и отодвинул для неё стул, а после разлил по бокалам вино. Ему тоже было что сказать, это касалось проведённой ими вместе ночи, однако вчера времени не нашлось, а когда оно было — хотелось говорить и думать совсем о другом.

— Это касается ФБР, — начала Лайя, беря в руки приборы и внимательно наблюдая за изменениями на лице Влада. — Я попросила кое-кого узнать подробности...

— Лайя, — прервал Влад, качая головой, — зачем ты в это ввязываешься? Я сам разберусь.

— Да? — Она изогнула брови, затем сделала глоток вина. — Разобрался? Может быть, знаешь, кто на тебя настучал федералам?

— Не знаю.

Лайя победно посмотрела на мужа:

— Фамилия Дэвис тебе о чём-то говорит?

— Бывший мэр Лэствилла.

— Из его офиса сделали анонимный звонок и сообщили, что у тебя хранится тот самый договор.

— Но...

Голову Влада заполнила целая куча вопросов, однако он задал совсем не тот:

— Откуда тебе это известно? Ты знаешь кого-то из бюро?

— Нет, но я знаю того, кто знает.

Лайя, вертя в руке бокал, задумчиво смотрела, как переливается под светом лампы напиток.

— Влад, — сказала она серьёзно после минуты тишины, — ты виноват в том, что он ушёл с поста?

Квартиру снова заполнило молчание. Затем Влад произнёс негромкое «Да». Лайя не ждала от него объяснений, они не требовались ей вовсе. Она не собиралась осуждать или оправдывать, просто принимала это как данность: в конце концов, она сама совершала вещи и похуже, чем мошенничество или компромат на конкурентов, — не ей выступать Фемидой для мужа.

— Думаю, мне многое стоит тебе рассказать. — Влад налил себе ещё вина, заодно обновил бокал Лайи, а та лишь смотрела на него, ковыряя вилкой утиную грудку. — Именно я дал указание разместить компромат на Дэвиса в СМИ, но в нём — только чистая правда. Я не боялся конкуренции с ним, просто Дэвис перешёл черту: он заказал ту аварию, в которой ты пострадала.

Лайя ахнула, роняя приборы, а Влад протянул к девушке руку и сжал её ладонь.

— Это нельзя было оставить просто так. Он получил по заслугам, но, видимо, решил ответить. Только...

— Только? — негромко повторила Лайя, когда пауза затянулась.

— Только я не понимаю, откуда ему известно про ту сделку. — Влад вышел из-за стола, поднял с пола упавший нож, а затем подал жене новые приборы.

Лайя не стала озвучивать свою мысль про крысу из ближайшего окружения, Влад и без неё это понимал. Они ели в тишине, иногда делали глотки вина. Влад думал, как информация могла просочиться Дэвису. Как долго он знал, но главное — от кого? Лайя не мешала ему думать.

— Я заключил эту сделку давно, — наконец нарушил молчание Влад. — У компании тогда были совсем плохие времена, пресса назвала меня убийцей и всё рушилось на глазах. Партнёры уходили пачками, выручки падали, мы стремительно катились к банкротству.

Лайя слушала внимательно, но не потому что любопытно было узнать грязные секреты, — Владу, наверное, хотелось выговориться и разделить ношу.

— Тогда на меня вышли люди из Европы — производители калийных удобрений. На фоне тех же канадцев они предлагали смешную цену, но находились под санкциями, а значит, не могли торговать в США. Тогда я не видел других вариантов заработка, но, скажем так, публично работать с ними не мог. По определённой схеме удобрения ввезли в страну, продали и, разумеется, не уплатили налоги. Отследить с нами связь сложно, если о ней не знать. А знает очень мало людей.

Влад замолчал, мысленно перебирая фамилии тех, кому хоть что-то было известно: адвокат, финансист и ещё пара доверенных лиц отца. Никто из этих людей не стал бы рубить сук, на котором сидит — ни один. Однако Владу казалось, что он упускает что-то очень важное, мелкую деталь, в которой и кроется дьявол. Но как её отыскать?

— Лайя, спасибо, — сказал Влад серьёзно и тихо. — Ты делаешь для меня так много, хотя я этого совершенно не заслуживаю.

— Ты тоже сделал достаточно для моей семьи, — впервые Лайя произнесла это вслух, до этого лишь противилась подобной мысли. — Больше, чем можешь себе представить.

— Есть ещё кое-что, что мне нужно сказать. — Вновь протянув руку к девушке, Влад погладил её ладонь. — Это касается той ночи.

Он пытался правильно подобрать слова, чтобы она не вспыхнула, словно спичка, и не разгорелась новая ссора.

— Я повёл себя безответственно, но в своё оправдание скажу, что рядом с тобой очень сложно... держать себя в руках.

Лайя засмеялась, подаваясь ближе.

— И ещё. Лайя, если вдруг окажется, что ты беременна...

— Всё в порядке, — перебила девушка, — я приняла таблетку, не переживай.

— Я хотел сказать, что готов нести полную ответственность, а не то, что переживаю. Обсуждай такие вещи со мной, будь добра.

Настроение Влада резко переменилось.

— Такие — это какие? — Лайя вмиг приняла оборонительную позицию, бросая вилку и скрещивая на груди руки.

— Такие, — процедил Влад, отодвигая в сторону тарелку и бокал.

— Мы знакомы пару месяцев. Ты живёшь в офисе и избирательном штабе, а нормально разговариваем мы... Сколько? Неделю? Две? Ты прав, Влад, — Лайя раздражённо фыркнула, — ребёнок — это то, что нам нужно.

— Я не говорю, что ребёнок — это панацея от наших проблем. — Влад старался сдерживать своё раздражение, которое отчаянно рвалось наружу. — Но есть вещи, которые нельзя решать в одиночку. Я твой муж, в конце-то концов.

Ему оставалось только стукнуть кулаком по столу, а Лайя вместо ответа в очередной раз закатила глаза.

Влад понимал, что она права, и это бесило. Ведь чисто теоретически у него мог бы быть ещё один ребёнок, но Лайя приняла решение без его участия. И не важно, сколько месяцев они знакомы, не важно, что его чувства не глубиной с Марианскую впадину, — она-решила-за-двоих, чёрт возьми!

Адель тоже не была запланированным ребёнком, но Влад любил её с того самого момента, как узнал, что Элис беременна. Это стало неожиданностью, нарушило многие планы, внесло значительные коррективы в актёрскую карьеру Элис — пришлось даже выплатить неустойку киностудии, однако тогда для Влада суммы не имели значения. Он жил ожиданием появления на свет своего малыша. Адель стала самым большим подарком, и сейчас Влад впервые с её рождения понял, что не отказался бы от ещё одного. Не от кого-нибудь, именно от женщины, которая сидела напротив, полная недовольства.

Они двое только смотрели друг другу в глаза с раздражением. Воспламенялись за мгновение не только от страсти, но и от злости, и не хотели один другому уступать.

— В любом случае, — проговорила Лайя первой, — я была у врача и теперь пью таблетки. Если ты ещё намерен со мной спать, то будь добр неделю... держать себя в руках.

— Я постараюсь, — ответил Влад резче, чем хотел, затем вздохнул: — Извини. Просто... это важно для меня. Даже если ребёнок был только в теории.

Лайя кивнула, вставая, и Влад поднялся за ней следом. Нужно было сгладить их небольшую перепалку, нивелировать конфликт — желательно, переводя в горизонтальную плоскость бурного примирения. Уйти далеко девушке не удалось, Влад прижал её к столу, упираясь в его край ладонями, посмотрел снизу-вверх, а она растаяла от этого взгляда, мгновенно теряя боевой настрой.

— Мне с тобой страшно, Лайя.

Мужчина заговорил совсем не о желании.

— Страшно, сложно, непонятно. Я не помню, как быть таким молодым, как ты. У нас разные взгляды на жизнь, это нормально. — Все слова вырывались без пауз. — И я осознаю, что тебе, наверное, нужен рядом другой человек, твой ровесник, чтобы вы сходились во всём. Именно поэтому я сказал тогда про развод. Ты не пленница Синей Бороды, Лайя. И если ты захочешь уйти, то я тебя отпущу, потому что знаю: не имею права держать. Помни об этом.

Лайя смотрела на него, широко распахнув глаза, и сразу не нашлась, что ответить. Влад снова давал ей свободу, а она опять не хотела её брать. Лайя не понимала этих чувств к нему: влюблённость? Стокгольмский синдром? Что это? Почему так тянет, так ноет внутри без него рядом?

— А с чего ты решил, — заговорила Лайя тихо, — что мне нужен ровесник?

Её тонкие пальцы нащупали узел галстука на шее супруга, потянули его ближе, к себе.

— Зачем мне мальчик, если рядом есть мужчина? Зачем мне кто-то, кто не знает, чего хочет от жизни, кто, возможно, будет самоутверждаться за счёт меня?

В воздухе искрило электричество. От того, как близко они были, от каждого слова, взгляда, просто от дыхания, что смешалось между двоими.

— А ты знаешь, чего хочешь, Лайя? — спросил Влад, однако хотел кричать: «Не влюбляйся! Не совершай ошибку! Не позволяй мне сломать твою хрупкую душу!»

Но отпустить от себя не мог. Словно волшебная таблетка, Лайя вдыхала в него жизнь, заставляла день за днём чувствовать. И он не мог отказаться от новых доз, как бы эгоистично это ни было, каким бы неправильным ни казалось по отношению к этой чудесной девочке.

— Тебя, — был короткий ответ, а затем Лайя потянула мужа к себе, накручивая на ладонь его галстук, сразу впиваясь в его губы своими, прижимаясь настолько близко, словно хотела к нему под кожу.

Ладони Влада тут же опустились на её задницу — его не нужно было уговаривать хотеть эту женщину. Он перехватил инициативу, углубляя поцелуй, делая его ещё более пошлым, а Лайя расстёгивала пуговицы на рубашке.

Влад усадил жену на стол, оставил губы, чтобы развязать платок, затем опустился к шее, зацеловывая им же оставленные отметины. Он прикусывал кожу, ласкал языком и пытался справиться с молнией юбки, а Лайя уже разделалась с ремнём на его брюках. Она снова ухватилась за узел галстука, не планируя тот ослаблять, застонала, стоило Владу забраться пальцами под её блузу и провести по обнажённой спине.

— Всё что угодно для тебя сделаю, — прошептал Влад и потянул Лайю ближе. — Только скажи.

Но Лайя не знала, что просить, потому что сейчас у неё, по сути, было всё: муж, ребёнок, дом, картины в маленькой мастерской, которые не называли бесполезной мазнёй, — можно  исполнить любой материальный каприз. Разве что хотелось бы, чтобы проклятая Элис исчезла из прошлого Влада, из его сердца и мыслей, но такое нельзя было произнести вслух.

Влад расстегнул и стянул блузку Лайи вниз, открывая себе грудь, сдвигая  чашки бюстгальтера и тут же припадая губами к одному соску, а другой сжимая пальцами, а она в ответ вскрикнула, вцепилась в волосы мужа, выгибаясь. Он был блядски хорош. Лайя почему-то думала, что за тридцать жизнь уже не та, но Влад был горяч — гораздо горячее её ровесников, про которых сам недавно говорил. Перед ним хотелось стать на колени, ему хотелось отдаться во всех позах — господи боже, Лайя от одних только мыслей слетала с катушек.

— Покажешь мне спальню? — Лайя сбросила свои туфли на пол и скрестила ноги за спиной мужчины, пропустила его смоляные волосы между пальцами, поглаживая, вынуждая оторваться от груди и посмотреть на её лицо.

Влад потянул жену к себе, прикусил кожу на её плече и намеревался подхватить на руки, но она ловко соскочила со стола. Закусив губу, положила ладонь на ширинку брюк мужчины, чувствуя твёрдый член, улыбнулась заискивающе и решительно направилась к лестнице, оглянувшись и одним лишь взглядом поманив за собой. Они целовались всю недолгую дорогу, на ступенях остались рубашки и юбка, затем пал галстук, и двое тоже имели все шансы задержаться там, если бы Лайя не ускорилась на последних шагах.

— Нам сюда? — спросила она, потянувшись к ручке первой двери, но Влад поймал девушку за запястье и повёл по коридору дальше.

Первое, что отметила Лайя: комната выглядела нежилой. Второе: Влад толкнул её на кровать и всё перестало иметь хоть какой-то смысл. Они торопливо избавляли друг друга от остатков одежды, небрежно разбрасывая ту по спальне, опять жадно целовались, касались, ища в этом насыщение, однако насытиться не могли. Мало, критически мало, нужно ещё-ещё-ещё.

— Я буду по тебе скучать, — прошептала Лайя в короткую паузу, когда они оба уже были совершенно обнажены и Влад нависал сверху, — просто до безумия.

— Полетели со мной. Останемся на выходные.

Лайя обхватила ладонями его лицо, глядя в глаза и очерчивая подушечками пальцев скулы:

— Не могу, я завтра еду в клинику Кёрнера.

— Блядь! — Влад перекатился на соседнюю сторону постели. — Я забыл, прости. И свою поездку не могу отменить...

— И что? — Лайя говорила с коварной усмешкой, пользуясь моментом, перекинула ногу через бёдра мужа, села на него сверху. — Я справлюсь сама.

— Я хотел быть рядом с тобой, но не внёс это в расписание.

Влад чувствовал свою вину, он действительно хотел поддержать Лайю в её первый выход в качестве представителя благотворительного фонда. Находиться за её плечом, держа руку на талии, если нужно, направить, помочь. Нет, Влад не сомневался, что жена справится и без него, однако всё равно чувствовал, что облажался — в очередной раз.

— Зато всё внимание будет моим, — промурлыкала Лайя, ведя ладонями по его груди вниз, к животу, очерчивая крепкие кубики пресса, косые мышцы, потом сжимая у основания возбуждённый член, — и ты не заберешь его себе.

Дыхание Влада участилось, он приподнялся на локтях, пожирая Лайю взглядом. Теперь весь фокус был на ней, на движениях её пальцев по выступающим венам, на том, как она ёрзала, ещё сильнее возбуждая и себя, и его. Влад сжал её бёдра, надавил, впиваясь в нежную кожу, притягивая к себе ближе, хотел перевернуть на спину и снова овладеть, однако Лайя покачала головой:

— Нет, сегодня ты мне уступишь, милый.

Влад не возражал. Не мог не поддаваться её лисьей усмешке, заискивающему взгляду, и Лайя прекрасно знала, что сейчас может вить из мужа верёвки. Помогая себе ладонью, она медленно опустилась на его член, закатывая глаза от сумасшедшего чувства наполненности, от сильных мужских рук, что переместились на грудь и безжалостно сминали кожу, сжимали чувствительные соски.

Лучше, чем можно себе вообразить, несоизмеримо ни с чем, что было до. Движения Лайи были плавными; разведя широко ноги и немного запрокинув голову, отчего длинные волосы разметались по спине, она двигала бёдрами и позволяла Владу собой любоваться. Гладила ключицы, скользила пальцами между грудей: смотри, я — твоя, на тебе, ты — внутри, и не только физически, куда глубже. Она знала, что красива, что ему нравится, — получала удовольствие от жадного, пожирающего взгляда и не хотела, чтобы муж однажды перестал смотреть на неё так.

Это точно было что-то ненормальное, за гранью понимания, ведь нельзя хотеть так — лишь сильнее с каждым движением. Превращаться в воск от взгляда, плавиться от прикосновений, лишаться рассудка просто от того, какой он — этот мужчина, из ненавистного превратившийся в столь желанного. Жалела только о том, что они не встретились раньше, при других обстоятельствах, чтобы быть настоящими с самого первого дня.

— Ты великолепна, — одними губами произнёс Влад.

Его глаза — темнеющие глубинные воды, что манили в бездну, они гипнотизировали, заставляли забываться. Только Владу уже было мало, слишком медленно, тетива терпения натянулась до предела — всё ещё не самая сильная его сторона. Он потянул Лайю ближе, зарывшись ладонью в её волосы, сжав их на затылке, укладывая её, такую податливую, себе на грудь, звонко шлёпнул по заднице, отчего девушка вскрикнула, мстя, укусила его нижнюю губу и тут же слизнула кончиком языка выступившую из ранки кровь.

Теперь Лайе тоже было недостаточно. Её движения стали быстрыми, рваными, она тёрлась о грудь Влада своей, стонала в его рот в поцелуях, а он пытался задать нужный темп, сильнее оттягивая тёмные локоны, чтобы видеть её лицо, когда она кончит.

Между ними осталась лишь страсть. Снова стирались недомолвки, разница в возрасте, привычное одиночество. Обнажаясь не только телами, но и душами, двое превращались в нечто большее, чем могли сейчас осознать или признать во всеуслышание.

Но пока им доставало похоти, оголённых клубков нервов, дрожи тел на последнем крике перед бездной. Им хватало жадных поцелуев, пальцев, что с силой впивались в кожу, влажных тел, прижатых так сильно, будто от этого можно стать одним целым.

Они не искали любовь, не хотели любви, потому что та уязвляет, делает слабыми, а они должны всегда оставаться сильными. Только чем были их объятия, когда они проваливались в крепкий сон, но никак не могли друг от друга оторваться?

А призраки прошлых жизней медленно таяли, исчезали, но никто не мог гарантировать, что они не возродятся вновь.