Глава XXV. Перигелий

*Периге́лий — ближайшая к Солнцу точка орбиты планеты или иного небесного тела Солнечной системы, а также расстояние от этой точки до центра Солнца.

К главе подобран саундтрек, а место, где его лучше включить, выделено в тексте. Файл с музыкой можно найти на канале в телеграм 🖤

Казалось, что весь окружающий мир наполнился тишиной. Она оглушала и одновременно звенела в ушах, давила прессом на грудь и тонкими щупальцами страха пробиралась в сознание. Вязкая паника и предчувствие худшего заполонили всё вокруг.

Реакция Влада была мгновенной. Он не думал, не погружался в осознания, его вели инстинкты, и главным был один: защита. Считанные секунды — мужчина оказался у кромки бассейна и незамедлительно нырнул, а задерживать дыхание словно не нужно было, от страха вовсе забыл, как дышать.

Лайя бросилась следом. Она не успела вскрикнуть, вдохнуть и выдохнуть — только неслась по плитке за мужем. Те секунды, что Влад находился под водой, показались самыми длинными в жизни. Сердце Лайи перестало биться, оно замерло в ожидании, в надежде и вере, в осознании того, что на самом деле имеет значимость в её жизни.

А затем Влад показался на поверхности, разбрызгивая воду и жадно хватая губами воздух, крепко прижимая к себе Адель. Девочка с силой вцепилась в отцовские плечи, всхлипывала и кашляла. Она ещё не успела до конца осознать произошедшее, только знала, что рядом — всегда и везде — есть папа, и прислонилась к нему, ища защиту.

— Всё хорошо, принцесса, всё хорошо, — Влад выбрался из бассейна и опустил Адель на шезлонг, а сам устало сел прямо на плитку. Он, наверное, испугался ещё сильнее, чем она, внутри всё сжало железным прутом, сдавило горло, сердце, мешало дышать, а вода, что стекала по лицу с мокрых волос, застилала обзор.

Кассандра хлопотала над девочкой, проверяя, всё ли с той в порядке, Кэт уже принесла полотенца, Лайя рассказывала что-то отвлекающее. Влад смотрел на всё это словно из-за стекла, совершенно разбитый и потерянный, утрачивающий связь с реальностью от пережитого — пусть на совсем короткое время — страха.

Этот день его добивал. Высасывал последние капли энергии, жизненных сил. Влад держался на обрывках самообладания с пятницы, с того самого момента, как ему сообщили о травме рабочего. Он забрасывал в рот успокоительные каждые четыре часа и пытался глубоко дышать, потому что беседы с проверяющими, нагрянувшими разом, выбивали из колеи. В воскресенье вечером показалось, что можно выдохнуть: обошлось. Хотелось верить, что удастся немного расслабиться, вернувшись домой, однако его ждало ФБР.

Но ситуация с Адель стала венцом, самым страшным из произошедшего. Потерять её — невыносимая мысль, самый жуткий кошмар. Наверное, Влад не пережил бы это, сошёл с ума или шагнул следом, потому что в Адель заключался весь смысл его существования. И сейчас он мог только смотреть, как дочь успокаивают посторонние люди, его собственных сил не осталось уже ни на что.

— Влад, — негромко позвала Лайя, а затем опустилась рядом на колени, — ты как?

Влад повернулся, а затем положил голову на её плечо и закрыл глаза. Он устал. Он больше не мог — сражаться, держаться, быть сильным. Он хотел покоя и отдыха, хотел тишины, выключенного телефона, спокойного сна. Хотел не думать про Элис, смерть которой до сих пор не отпустила, не думать про выборы, которые приближались, не думать, в конце концов, про Лайю, которая вытрепала его нервы за пару месяцев, пусть в последнее время не доставляла проблем.

Однако именно Лайя сейчас была рядом. Гладила его мокрые волосы и что-то говорила, но Влад вообще не разбирал слов. Он сейчас был отвратительным отцом, никудышным мужем. Чувствовал себя не мужчиной, но больше просто не мог. Будто замер у края пропасти и смотрел, как из-под ног сыплются с грохотом камни. Сейчас ему нужно успокаивать Адель и говорить Лайе, что всё будет в порядке, а не наоборот, только сделать это казалось невозможным.

— Нужно переодеться, цветочек, — голос Лайи проникал в сознание словно сквозь толщу воды, и она продолжала скользить своими тонкими и ставшими такими ледяными пальцами по его лицу. — Кассандра тебе поможет, а мы скоро к тебе придём, хорошо?

Адель всхлипнула, и Влад наконец поднял веки, пытаясь улыбнуться, чтобы убедить, что всё в норме. Девочка соскользнула с шезлонга, подошла к отцу и обняла, прижимаясь щекой к его мокрой насквозь рубашке.

— Всё хорошо, родная, — Влад сел ровно, собирая в кулак последние силы. — Ты очень испугалась? Всё в порядке, моя маленькая, всё в порядке...

Адель продолжала его обнимать, как будто приклеилась, и только тихо всхлипывала, чувствуя ложь: всё не хорошо, всё не в порядке, всё страшно.

— Малышка, нужно переодеться, слышишь? Я не хочу, чтобы ты заболела. Пожалуйста, иди с Кассандрой.

Немного отстранившись, Адель провела ладошками по лицу: стирая слёзы и воду бассейна. Посмотрела на отца, затем — на Лайю рядом, они оба сидели на земле, напуганные, уставшие, не вселяли больше спокойствие и уверенность. День по всей семье проехался катком.

— Пойдём, Адель, — Кассандра подошла ближе и протянула руку, — нужно согреться, а Кэт уже варит для тебя какао.

Адель несмело коснулась протянутой ладони и вплоть до двери беспокойно оглядывалась на взрослых, что остались под лениво собиравшимися на небе тучами. В воздухе витали страх и отчаяние, но постепенно они сменились облегчением: оживала вера, что на какое-то время наступит покой. Это будет месяц, день, чёртов час. Или минута, пусть даже мгновение, но за него нужно успеть сделать глубокий вдох и подготовиться к новым ударам, чтобы встретить стойко.

— Тебе тоже нужно переодеться, — прошептала Лайя и вновь, словно маленького, погладила Влада по голове.

Сейчас она должна оставаться сильной и взрослой, пусть ей тоже было страшно. Когда требовалось, Влад её спасал, защищал, закрывал собой. Остался рядом, когда она просила. Незаметно он стал каменной нерушимой стеной, но даже стене иногда необходима помощь — когда не выстоять в одиночку.

— Сегодня тяжёлый день, но и он закончится, верно? Пойдём?

Они вместе поднялись на ноги. Влад — мокрый с головы до ног, Лайя — босая, потому что её туфли сиротливо лежали с другой стороны бассейна, и одежда тоже стала немного влажной. Но это всё не имело большого смысла, а затем и вовсе его утратило, потому что Влад разом побледнел — ещё сильнее, чем было, — медленно поднёс ладонь к грудной клетке, а лицо отразило боль, пусть он пытался делать вид, что всё в норме.

Лайю окатило волной холодного пота, к горлу подступила паника. Секунду назад казалось, что можно выдыхать, но жестокая реальность наносила новый, ещё более хлёсткий удар. Лайя не была врачом, не умела оказывать первую помощь — обычный человек, который ничего в этом не смыслит, но на уровне ощущений осознавала, что всё плохо. События последних дней, наложившись одно на другое, подводили к границе истерики.

— Я сейчас вызову врача, — Лайя смогла выдать только едва различимый шёпот, а её руки тряслись, пока она пыталась непослушными пальцами расстегнуть верхние пуговицы рубашки мужчины.

— Не нужно, — Влад отрицательно покачал головой, сердце будто кололи острые пики. — Принеси таблетки, — он сделал маленький шаг назад, присел на шезлонг. — В портфеле.

Лайя кинулась в дом. Легко быть сильной, когда тебе всё равно. Но когда не плевать, когда у самой мелкими кусочками бьётся душа от страха — очень сложно сохранять спокойствие.

Сумка Влада была у входной двери — её тоже проверили федералы, но не обнаружили ничего для себя полезного. Лайя схватила её и высыпала прямо на пол содержимое, потому что не было ни сил, ни времени. Бумажник, визитки, сигареты. Карта, посадочный талон, ключи от машины. Знакомый пузырёк с фамилией — наконец-то. Лайя схватила его как самую большую ценность и побежала обратно.

Влад всё также сидел, продолжая держаться за сердце, лишь опустил веки. Неестественно бледный, как будто осунувшийся за пару часов, а мокрая одежда дополняла образ отчаявшегося и сломленного.

Лайя не видела Влада таким. Даже в день, когда пропала Адель, он сохранял какую-то внутреннюю силу, стержень, а сейчас всё это рассыпалось, осело вокруг горьким пеплом.

— Кэт! — закричала Лайя на пороге. — Принеси сухую одежду! Почему она ещё не здесь?!

Руки дрожали так сильно, что девушка едва открыла лекарство. Затем вытряхнула на ладонь таблетку, отчаянно стараясь не рассыпать остальные, протянула Владу.

— Две, — попросил он.

Влад знал, что ему сейчас станет легче. От нервов часто кололо в области груди, однако он пытался это игнорировать, заедал транквилизаторами, только в этот раз боль была совершенно иной. Ощущалась острее, по-настоящему пугала. И что злило — Влад казался самому себе слабым, недостойным, и это не прибавляло ему покоя.

Лайя села рядом с мужем. Смотрела на него внимательно, вглядываясь в каждую черту усталого лица, но боялась коснуться. Влад глубоко дышал, сжал пальцами виски. Возле двоих витала тревога, неизвестность, страх. И отчаяние — эмоция дня.

— Я вызову врача, — Лайя не выдержала этого испытания, решительно поднялась на ноги, затем стянула влажный пиджак, что только мешал, бросила на сиденье, а прохладный ветер облизнул открытые плечи.

— Со мной всё в порядке, — безмятежность давалась Владу из рук вон плохо. — Правда. Сейчас всё пройдёт, — однако сердце продолжало колоть, и на лице хорошо отражалось самочувствие.

— Я не планирую в ближайшее время становиться вдовой и тебя оплакивать, — буркнула девушка.

— Правда? Гвен говорила иначе.

— Сучка! — закатила глаза, а затем протянула ладонь: — Вставай, нужно переодеться.

— Мне не нужен врач, — Влад упрямо покачал головой и вновь приложил руку к груди, но сразу одёрнул, продолжая храбриться. — Если только сигарета.

Лайя фыркнула, глядя недовольно сверху-вниз и снова направилась в дом, в этот раз уверенно, пусть волнение её не отпустило. Крикнула Кэт, что нужно срочно позвонить врачу, подхватила с дивана одежду Влада.

— Лайя, всё в порядке, — мужчина тоже вошёл в гостиную, на ходу сбрасывая промокшие туфли и оставляя за собой водные следы. — Ты напрасно устраиваешь панику.

— Если бы ты себя видел, тоже устраивал бы.

Два взгляда боролись друг с другом. Его — уставший, разбитый, отчаянно жаждавший поддержки, но не спешивший того признать. Её — горящий, решительный, настроенный на сражение, но вместе с тем напуганный событиями последних дней. Влад сдался и вздохнул, к тому же дело уже было сделано — Кэт позвонила в клинику. Мужчина протянул руки к своим вещам, которые Лайя продолжала прижимать к груди, и сообщил о намерении отправиться к себе в спальню.

— Нет, — заявила девушка, отходя на шаг, — плохая идея — бегать по лестнице. Лучше вообще сесть и не двигаться.

— Ты перегибаешь.

— Я переживаю. Пожалуйста, Влад, я сегодня на пределе.

— Прости, — сделав пару шагов вперёд, Влад заключил жену в осторожные объятия, а она стояла и не двигалась, игнорируя тот факт, что он всё ещё насквозь мокрый. — На первом этаже есть комната, я могу переодеться там.

Лайя утвердительно кивнула, сжала его ладонь и первая двинулась в сторону нужного помещения, располагавшегося недалеко от детской. Там были лишь кровать, шкаф и кресло, без собственной ванной, но сейчас и не требовалось много.

Бросив сухую одежду на постель, Лайя убрала давно спутавшиеся волосы за спину, чтобы не мешали, и решительно начала расстегивать пуговицы на рубашке Влада. Сейчас она не видела в этом излишних подтекстов — только помощь. Ловко справилась с запонками на запястьях, затем потянула мокрую ткань с плеч.

— Мне нравится твоя решимость, — Влад слабо засмеялся, на что девушка демонстративно подкатила глаза и взялась за металлическую пряжку, которая тоже сдалась без боя.

— Дальше сам, — наконец-то неловкость настигла действия, ровно в момент, когда Лайя начала снимать с мужа брюки.

Его взгляд сверху-вниз — слишком откровенный, они двое оказались запредельно близко, но сейчас явно был не самый подходящий момент. Лайя отвернулась, скрестила руки на груди и уставилась на дверь, ожидая, когда Влад переоденется. Слушала, как звякает металл ремня, как мужчина ступает босыми ступнями по полу.

— Кажется, скоро будет дождь, — проговорил Влад, надев футболку, и Лайя наконец шелохнулась, поворачиваясь к окну. — Пойду к Адель. Она, наверное, перепугалась.

За дверью раздались шаги, голоса: Кэт вела к хозяину дома семейного врача.

— Я побуду с ней, — заверила Лайя, подхватывая мокрые вещи, чтобы вручить экономке, а через мгновение кивнула вошедшему в комнату мужчине и оставила Влада с ним наедине.

Хотелось просто выдохнуть. Присесть. Выкурить пару сигарет в кабинете мужа, распахнув настежь окно, мешая табачный дым и запах скорого ливня. Затем налить в бокал вина и жадно осушить в попытке снискать покой. Прикрыть глаза, забравшись в кресло с ногами, просунуть руки в рукава пиджака, что насквозь пропитался запахом Влада, укутаться им, словно коконом спасения. Однако сейчас это всё виделось роскошью — и Лайя вошла в детскую.

— Как ты, цветочек? — улыбка, имитируя нормальность происходящего.

Адель сидела на кровати, укрытая одеялом, а Кассандра была в кресле рядом, держа в руках книгу. Первым делом Лайя жестом дала ей знак уйти, после чего сама опустилась на освободившееся место рядом с постелью.

— Хорошо, — девочка сильнее прижала к себе розового плюшевого зайца ростом едва ли не с неё саму. — А где папочка?

— Ему тоже нужно переодеться и согреться, — Лайя провела ладонью по влажным волосам малышки, поправляя их. — Потом обязательно придёт к тебе.

— Я не умею плавать, — проговорила Адель со вздохом. — Но я не испугалась, честно-честно.

— Верю, — Лайя снова улыбнулась, а затем пересела с кресла на кровать, чтобы быть ближе. — Чем займемся, пока ждём? Можем что-нибудь посмотреть или почитать. Или порисуем?

Адель остановилась на мультиках, и Лайя включила неизменный — «Красавица и Чудовище», который уже почти выучила наизусть. Однако мысли девушки были очень далеко от сюжета — они остались в комнате вместе с врачом и Владом, и эта неизвестность не давала окончательно успокоиться.

Пережитый стресс не прошёл даром, и вскоре Адель задремала, продолжая обнимать игрушку. Лайя бережно укрыла девочку, стараясь быть максимально тихой и не разбудить, выключила телевизор, а после выскользнула в коридор.

Оставалось убедиться, что с Владом всё в порядке, — во всяком случае Лайя отчаянно пыталась уверить себя в этом, пока преодолевала совсем небольшое расстояние, казавшееся поистине бесконечным. Осторожно нажала на ручку и заглянула внутрь, продолжая повторять про себя, что всё хорошо.

Влад сидел на кровати, опустив ноги на пол и потирая запястья, девушка в белоснежной форме хлопотала над аппаратом ЭКГ, а врач изучал расшифровку кардиограммы.

— Ну, что же, — мужчина поправил очки на переносице, — в целом ситуация не страшная...

Лайя наконец выдохнула, прислоняясь спиной к стене и обращаясь в слух.

— ... но вы же помните, мистер Уолтер: отказ от курения и алкоголя, умеренные нагрузки, здоровый, достаточный сон.

— Да-да, — Влад только что не закатил глаза, — я всё помню.

Помню, но не делаю, потому что в его жизни было не так много радостей, чтобы предать табак и виски, и не так много времени, чтобы спать по восемь часов. Врач в ответ бросил на него беглый взгляд, дёрнув уголком губ, затем достал из портфеля, стоявшего на полу у кровати, ручку и лист бумаги и что-то быстро нацарапал, а Лайя за это время подошла ближе.

— Здесь лекарства, — пояснил доктор, — которые нужно принимать, схема расписана. И неделе жду вас в клинике, нужно провести полное обследование, чтобы исключить риски.

— Спасибо, — оказавшись шустрее, Лайя выхватила рецепт из руки мужчины.

Они перешли в гостиную, попрощались с медиками, Лайя отправила водителя в аптеку, и наконец-то можно было ощутить каплю покоя. Стоя посреди комнаты, Влад притянул к себе девушку и заключил в крепкое кольцо рук. Опустил подбородок на макушку, закрыл глаза, втянул в лёгкие её запах.

В доме к тому времени стемнело, сумрак от туч расползался по белым стенам, окрашивая в серый. Дождя ещё не было, только ветер трепал кусты гортензий, что начинали расцветать, клонил к земле ветви молодых деревьев, образовывал на воде бассейна рябь. Мартин шустро убирал с шезлонгов подушки, Кэт спешно закрывала окна, чтобы не впустить непогоду, а двое продолжали стоять рядом, ища друг в друге покой.

— Адель уснула, — сказала Лайя, когда спустя время отстранилась от Влада, провела ладонью по его щетинистой щеке. — Как ты?

— Гораздо лучше, — мужчина улыбнулся, но совершенно вымученно. — Побуду с ней немного.

Лайя кивнула и сделала шаг назад.

— Спасибо, — негромко проговорил Влад, глядя в тёмные глаза жены. — Если бы не ты...

— Не за что. Я рада, что с вами всё в порядке. Надеюсь, это надолго.

— Лайя...

Так много хотелось сказать, только слов не было. Ни одно из имевшихся в мире не могло описать творившееся в душе, выразить благодарность, восхищение, передать хотя бы на йоту. Не существовало того языка, тех букв, что могли помочь. Владу оставалось только смотреть и думать, что было бы с ним сейчас, если бы не хрупкая девушка, которая ещё недавно казалась жуткой проблемой и причиной нервотрепки.

Она изменилась или просто сбросила маску? По сути, Владу не было разницы, главное — итог, он поражал и вселял веру, что даже такой, как он заслуживает счастья.

— Почему ты не попытался как-то попросить о помощи? — тон Лайя резко окрасился обвинениями. — Что было бы, Влад, если бы федералы нашли то, что искали? А если бы я не предложила? Неужели это так сложно? Или ты мне настолько не доверяешь?

Влад не знал, что ответить. В момент, когда в его кабинет вошли представители ФБР, он не рассчитывал ни на кого, даже на себя. Единственное, о чём думал: лишь бы люди в чёрных куртках не напугали его семью, не тронули их.

— Я не хотел тебя втягивать, — выдохнул он. — Это соучастие в преступлении.

— Плевать! — Лайя всплеснула руками. — Некоторые проблемы проще решить вместе. Я не жена года, но тоже иногда могу помочь.

Влад вдруг засмеялся, обнял девушку за плечи, снова притягивая к себе, провёл ладонью по её волосам.

— Учитывая, как много о тебе говорят, — легонько сжав пальцами подбородок, приподнял лицо, чтобы ещё раз посмотреть в глаза, — вполне жена года, по крайней мере в Лэствилле. Спасибо. Ты очень отважная, Лайя. Не знаю, что было бы без тебя. Ты младше меня на двенадцать лет, но гораздо умнее.

— Я в этом даже не сомневалась, — девушка фыркнула, снова прячась за привычным образом язвительности и надменности. Так было проще оставаться на плаву. — Иди к Адель, мне тоже нужно привести себя в порядок.

— Спасибо.

Столько искренности в голосе Влада не было уже давно. Он поцеловал жену в лоб, отступил, отпуская, затем проследил, как она подхватывает с дивана пиджак, а с пола — туфли и медленно поднимается по лестнице. Такая хрупкая, с опущенными плечами, явно нуждавшаяся в поддержке и защите, но забравшая сегодня весь груз проблем на себя. Безропотно, смело, с гордо поднятой головой, как и полагается истинной королеве.

А сама Лайя, едва войдя в спальню и забившись в кресло возле окна, наконец-то перестала держаться. Она плакала беззвучно, обхватив себя руками за плечи, что дрожали от холода и страха. Чувство беспомощности накрыло с головой, Лайя барахталась в этом океане ужаса, тонула в невидимой водной толще, что колола ледяными иглами каждую клетку тела. Невыносимо. Мешало дышать.

Хотелось быть маленькой слабой девочкой, которая спрячется за большого и сильного Влада. Его спина — будто щит, он — кремень, непоколебимый, нерушимый, только сегодня Владу самому нужна поддержка, он сам стоял на краю, на грани, и Лайя так сильно за него боялась, что не задумываясь нарушила закон, ставя на кон и свою свободу тоже. И как никогда раньше чувствовала необходимость забрать чужую боль, пусть не уверена была, что способна её вынести. Гладила бы его по волосам вечность, а если будет нужно — дольше, лишь бы сделать немного легче, разорвать стальные прутья, сковавшие его.

И Влад, и Адель, они слишком многим стали для Лайи, но всё, что сейчас было доступно, — тихо плакать и отчаянно пытаться прийти в чувства, пока появилось время для передышки. После этого тяжёлого дня слабо верилось, что покой продлится долго. Восстановить дыхание, растереть слёзы, привести себя в порядок — будто ничего не произошло, будто на Лэствилл и их жизни не надвигаются чёрные тучи, грозя разразиться бурей. Сдержать свою слабость, справиться, не мешать. Уверить остальных, что всё будет в порядке. Повзрослеть наконец и взять на себя ответственность — по-настоящему, потому что фиктивное окончательно растворилось в первых холодных каплях дождя, что забарабанили по подоконнику и стеклу.

Позволить себе долгие рыдания Лайя не могла. Растёрла по щекам слёзы, приоткрыла створку окна, впуская прохладу, что отрезвляла. Она не должна показывать слабость, Владу явно не до того, чтобы её успокаивать и жалеть. Может быть однажды она заберётся ему на колени, прижмётся крепко-крепко и даст волю чувствам, получая такую нужную поддержку, но не сегодня. Сегодня она останется сильной.

Лайя прошла в ванную. Согрелась под горячим душем, потом, массируя, нанесла на влажную кожу любимый лосьон, уложила волосы. Эти рутинные действия прогоняли ненужные мысли, действовали успокаивающе.

Время ужина уже прошло, на улице стало совсем темно, а ливень продолжал стучать по окнам белого дома и разбиваться о плитку и газон. Но даже он сейчас казался чем-то стабильным.

Размышляя, не поужинать ли всё-таки, потому что ела только утром, Лайя прошла в гардеробную. Провела по ровному ряду белья, выбирая, затем стянула с нагого тела полотенце. Зеркало уже не отражало напуганную девочку, Лайя возвращалась к себе прежней, набросила на плечи халат, поправила локоны, попыталась улыбнуться.

Оставив еду нерешённым вопросом, Лайя вышла в коридор, однако направилась не в сторону лестницы, в противоположную — к комнате Влада. Нерешительно замерла у двери, делая глубокий вдох, тихонько постучала. За прошедшие месяцы эта спальня так и не стала принадлежать ей, Лайя даже не заходила сюда ни разу после неудачной первой брачной ночи.

Воспоминания остались болезненным шрамом внутри. Только там был будто не тот Влад, которого Лайя знала, словно совершенно другой человек, незнакомец, какой не ведает чувств. Неужели рядом с ней Чудовище превратилось в прекрасного принца?

— Войдите, — раздалось с другой стороны, и Лайя, глубоко вдохнув и поправив рукава халата, несмело нажала на дверную ручку.

Влад ещё не лежал в постели, как Лайя ожидала. Стоял у входа в ванную в одном полотенце, обёрнутом вокруг бёдер, и от этого пришлось невольно сглотнуть. Комнату заполнил полумрак, в панорамные окна стучали дождевые капли, ища приюта, но, так и не найдя его, быстро спускались по стёклам. В противовес остальному дому спальня была тёмной, под стать кабинету и своему хозяину. Однако обстановка мало волновала девушку — только голый торс и идеально очерченные косые мышцы.

— Я к тебе заходил, — первым сказал Влад. — Но, наверное, ты была в ванной.

— Я пришла спросить, как ты себя чувствуешь, — выпалила Лайя после утвердительного кивка, и перевела взгляд на окна, чтобы не пялиться так откровенно.

Этот чёртов бог — её муж? И она может остаться с ним в одной комнате, в одной постели — снова? Может касаться его обнажённой, наверняка горячей кожи, спускаясь пальцами ниже? Может перейти наконец преграду и строить историю с чистого листа? Однако главный вопрос: хочет ли этого Влад?

— Всё в порядке, — мужчина тем временем прошёл по комнате, остановился у изголовья кровати и включил лампу. — А ты? — он развернулся, однако ближе не подошёл. — Ты в порядке?

— Я? — Лайя, не долго вытерпевшая изучение дождя и теперь разглядывавшая подтянутое тело, которому мешало только полотенце, не сразу поняла вопрос. — Я — да.

— Теперь мы можем, наверное, закончить наш разговор.

Лайя натянуто улыбнулась. Неужели он не понимал, как действует на неё, как тянет к себе магнитом, как разжигает желание? Какие могли быть разговоры в полумраке спальни, когда оставалось сделать лишь пару шагов навстречу?

— Я должен перед тобой извиниться.

Лайя нахмурилась, продолжая стоять возле двери. Влад уже извинялся сегодня, как раз перед падением Адель в воду, за что ещё он хотел просить прощения — не понятно. Но она скрестила руки на груди в ожидании.

— За нашу первую ночь. Я повёл себя как мразь. Мои оправдания жалкие, знаю, но тогда я думал, что ты действительно согласилась выйти за меня замуж, что это обычный договорной брак, которым живут почти все, кто меня окружает. Для меня это было... логично. Убого звучит, — Влад покачал головой. — Не уверен, возможно ли такое простить, но не хочу, чтобы ты меня ненавидела. Я вообще часто вёл себя как ублюдок...

Шаг — машинальный, не до конца осознанный, к ней навстречу, и Лайя тоже, будто зеркаля, его сделала.

— ... хотя ты подобного точно не заслуживаешь.

Снова шаг.

— Я давно не встречал людей, как ты. Настолько искренних и честных. Ты не притворялась со мной ни дня, ни в плохом, ни в хорошем. А ещё... ещё ты пришла, и сделала Адель счастливой...

Ещё один шаг.

— И не только Адель, ты сделала счастливым и меня.

Они застыли так близко — только руку протянуть.

— Прости, — прошептал Влад, обхватив лицо Лайи ладонями. — Пожалуйста, прости.

— Простила, — одними губами, главный ответ был в глазах.

— Останешься со мной?

— Останусь, — как эхо.

J2 — Stay Alive (feat. Eivør)

Голодный поцелуй, жадный, нужный, как дышать, пусть перекрыл кислород. Не блажь, не желание — острая необходимость. Сначала только губами, проверяя границы дозволенного, но тлея недолго — почти сразу в пожар. Самообладания обоих испарились, уступив самым откровенным желаниям. Влад потянул прочь с хрупких плеч халат, Лайя избавила мужа от полотенца, застонала в его рот, чувствуя, как твёрдый член толкнулся в бедро. Ещё мгновение — теперь губы и язык мужчины терзали её шею, пальцы зарылись в волосы, оттягивая, — больше никаких преград, стопов, шагов назад.

Влад подхватил Лайю на руки и через мгновение уложил на подушки. Он хотел её всю. Брать, пробовать, чувствовать, без остатка. Хотел доводить до криков и исступления. Её запах, тело, голос — вся она, как элитная наркота, с которой невозможно спрыгнуть. Он подсел ещё в первый вечер, когда она, чёртова сучка, скривив свои идеальные губы, не приняла от него даже цветы, только вот не сразу понял, но теперь дороги обратно не было, уже точно. Он сегодня доверился, и не прогадал, а теперь тоже хотел доверия от Лайи — во всём.

И она доверялась: приподнявшись на локтях, следила, как он расправляется с поясом халата, легко развязав узел, как стягивает и отбрасывает шёлк. Теперь Влад наконец мог обладать собственной женой. Он провёл пальцами по тонкой сетке бюстгальтера — того самого, что был на присланной Лайей фотографией как будто случайно. Спутать Влад не мог, он столько раз рассмотрел те фото, запомнил каждую деталь, каждую родинку, которые сейчас обводил поцелуями — по-настоящему, а не фантазируя в одиночестве ночи.

— Ты всё-таки купила оба? — Влад говорил низко, хрипло, вызывая стайки приятных мурашек.

— Хочешь посмотреть второй? — Лайя улыбнулась заискивающе, сдула с лица прядь волос, закусила губу.

— Хочу посмотреть без.

Уговаривать не пришлось. Распалённая до предела, Лайя готова была ради этого мужчины на всё. Она скользила по его телу взглядом, оглаживала мышцы пальцами, ёрзала под ним на шёлковых простынях, мечтая о большем.

— Посмотри, — выгнувшись, Лайя потянула вниз тонкие лямки, спеша продемонстрировать желаемое.

— Я сам, — Влад сжал запястья девушки и завёл руки за голову, припечатывая собственными бёдрами к кровати, лишая возможности двигаться; горячая кожа его члена коснулась её живота, заставляя сдавленный вдох вырваться из груди, — не лишай меня такого удовольствия, иначе свяжу.

Лайя засмеялась и дёрнулась ему навстречу, а Влад, отпустив запястья, ловко расстегнул застёжку и с пьянящим удовольствием снял и бросил в сторону ненужную одежду. Поиграть или взять её без промедления?

Внутри Лайи по ощущениям извергался вулкан. Казалось, что от охватившего желания можно сойти с ума, или она уже сошла. Никогда, ни разу, ни с кем — она не знала, что можно желать кого-то настолько сильно, до болезненного. Яростное желание, ненормальное, как будто нечеловеческое вовсе, оно сжигало изнутри. Лайя хотела обвести языком каждый дюйм его тела, коснуться одновременно везде, но была ограничена в движениях и просто впилась в губы Влада глубоким поцелуем, зарываясь ладонями в его ещё влажные волосы, пропуская пряди меж пальцами, ощущая, как его сильные руки грубо мнут грудь и сжимают соски.

Между ними больше не осталось здравого смысла или логики, обид, непониманий, проблем. Лишь обнажённые тела, бешеное желание, страсть, что бушевала как самый лютый пожар. Поцелуи, крепкие, опьяняющие, от которых кружилась голова — или виной стал недостаток кислорода? Ничего не имело смысла.

Влад отстранился, чтобы снова осыпать поцелуями шею, ключицы, грудь. Лайя в ответ стонала — громко, не стесняясь, полностью раскрепощённая, уверенная в своих желаниях, его действиях, их чувствах. Потому что без чувств так не бывает, это точно больше, чем просто секс, чем выплеснутый адреналин, чем попытка успокоиться и отвлечься.

Губами Влад спускался вниз. Целовал, целовал, целовал — каждую клеточку кожи, оглаживал тело Лайи пальцами — не упуская ни дюйма. Контраст нежности и страсти, трепета и желания грубости — они оба состояли из парадоксов и противоречий и сейчас только подтверждали их.

Влад замер у края белья — их последняя преграда. Снять, порвать, просто сдвинуть в сторону, в конце-то концов. Лайя шире развела ноги, а мужчина медлил, будто раздумывая над правильностью их действий. Его дыхание опаляло нежную кожу, пальцы продолжали ласкать — но недостаточно, хотелось интимнее, откровеннее. Потом опять поцелуи: внутренние стороны бёдер, колени, лодыжки.

Лайя плавилась от этих прикосновений. Она металась и ёрзала, стонала, сминая пальцами простыню, готова была умолять, даже рыдая и стоя на коленях, лишь бы он пощадил и дал желаемое — себя.

Наконец Влад неспешно избавился от последней одежды, бросил в сторону, провёл между ног Лайи пальцами. Дразнил, кружил у входа, растирая смазку, второй рукой мял задницу, с упоением наблюдая, как все желания жены отражаются на лице, как о них кричит тело.

— Ты совершенна, — Влад говорил негромко и смотрел жадно, не веря, что наконец Лайя без остатка станет его.

Но оставался и страх, фоном: в памяти некстати воскресала первая ночь, когда они лежали поперёк этой же кровати, безразличие Лайи в голосе, не к нему, к жизни в целом, пустота во взгляде. Однако сегодня девушка была другой, это придавало уверенности, заводило ещё сильней.

Пользуясь секундным замешательством, Лайя толкнула Влада в грудь, заставляя лечь на спину, и села на него сверху. Царапая ногтями его крепкую грудь, тёрлась о пах, кусала собственные губы, смотрела на него из-под томно опущенных ресниц, словно мужчину требовалось соблазнять. Провела пальцем по линии косых мышц, наблюдая за реакцией с лисьей усмешкой, обхватила у основания член.

— Блядь, — Влад подкатил глаза, с силой впиваясь в бёдра девушки, которые до этого нежно поглаживал.

— Нравится? — Лайя облизнула верхнюю губу, провела ладонью по возбужденной плоти вверх, затем обратно, повторяя большим пальцем узор выступающих вен.

Почувствовать его, целиком, упиваться страстью, тонуть в обоюдных криках и стонах, раствориться друг в друге. Для Лайи больше ничего не существовало. Она придвинулась ближе, продолжая откровенные ласки, а затем в момент оказалась под Владом, словно скала нависшим сверху.

— Сегодня я тебе не уступлю, моя радость, — на губах Влада играла ухмылка, бархатный голос стал ещё ниже, — ни-за-что.

Лайя обхватила ладонями его лицо, глядя с вожделением: невозможная синева глаз стала темнее на пару оттенков, волосы упали на лоб, дыхание участилось, почти жгло.

— Ты мне нужен, — это признание было гораздо более честное, чем все возможные «люблю». — Не могу без тебя.

Не может, сгорит, погибнет. Он — глоток кислорода, прямиком в лёгкие, где осядет вечностью. Он — не любовь, наверное, но что-то близкое, до запредельного.

Она для него — плаха, и он решительно восходит, ложится и опускает голову. Руби, но будь рядом, моей.

Всего одно движение, уверенный толчок, и Влад вошёл на всю длину, закинув ногу Лайи себе на бедро. Общий стон, а затем выдох и жадный вдох, губы, которые соединились. Женские пальцы, что впились в плечи, мужские руки, сжимающие кожу до синяков.

Их близость была чем-то нереальным, вымышленным. Влад оставлял искусанные губы Лайи только на мгновения, чтобы поцеловать ключицы, шею, плечи. Он ни на миг не переставал касаться: талия, бёдра, грудь — беспорядочно, сильно, не в силах вдоволь насладиться. А Лайя просто теряла рассудок, готова была умереть от захлестнувших чувств или уже умерла и вот-вот воскреснет. Она цеплялась за влажную спину Влада, двигалась с ним в унисон, она стонала и иногда забывала дышать.

— Господи, господи, господи, — прошептала, скрещивая ноги на заднице мужа, чтобы чувствовать его ещё глубже, задавая нужный темп, который подведёт к финальной черте.

— Учитывая, — поцелуй, — что ты, — ещё поцелуй, — без белья, милая, говорить такое — богохульство, — снова поцелуй, только в этот раз не прерываясь на слова больше, уверенно раздвигая языком губы, проникая им в рот, воруя долгий стон.

Толчки стали быстрее, как она хотела, пальцы сомкнулись на сосках, сжимая, прокручивая, и Лайя задрожала, будто пропуская сквозь тело тысячи вольт, выгибаясь, прижимая мужа к себе сильнее, ближе, впиваясь ногтями в его плечи, царапая с силой. Но Влад не готов был оставить её так быстро, слишком сильно хотел, слишком долго ждал, чтобы сразу сдаться. Осторожно отстраняясь и поглаживая раскрасневшееся щёки девушки, он любовался изгибами тела, разметавшимися волосами, лицом, на котором застыла блаженная нега. Его, сегодня, сейчас, целиком, полностью, она — его. И не важно, что будет дальше.

Лайя лениво приоткрыла глаза, ещё не отдышавшись после сумашедшего оргазма. Её продолжало немного потряхивать, пальцы искали опору, а внутри всё вспыхнуло с новой силой от вида мужчины рядом. Стоя на коленях, Влад возвышался над ней, всё ещё возбужденный, он провёл ладонью по члену, будто намекая. Лайя потянулась к нему, представляя, как сейчас коснётся губами, слизывая собственный вкус, а потом покажет, на что способна.

Но Влад одним резким движением перевернул её на живот, заставляя от неожиданности пискнуть, а потом и вскрикнуть, когда снова вошёл, раздвигая пальцами влажные складки и нажимая на поясницу, чтобы девушка выгнулась.

— Всё в порядке? — негромко спросил, наклонившись так близко, что горячее дыхание щекотало кожу на её виске.

— Да, — Лайя первая медленно повела бёдрами назад, принимая его член целиком, сжимая внутри, потом обратно, почти соскальзывая с него.

Упираясь руками в матрас, Влад опустился ниже, соприкасаясь грудью со спиной жены и пресекая её инициативу. Толкнулся в неё медленно, погружаясь дюйм за дюймом, а затем вдруг резко, глубоко, до болезненного, до нового крика. И так раз за разом, даря совершенно другие ощущения, открывая их иные грани. А затем неожиданно вся медлительность стёрлась, Влад стал грубее, решительнее, ещё резче. Брал так, как хотел сам, но в ответ находил только поощрение своих действий — в протяжных стонах, молитвенных «ещё», громких «да».

Влажные тела пошло ударялись друг о друга. Двое были откровенны в похоти, они не пытались казаться лучше или скромнее, они получали желаемое и ни о чём не жалели.

С каждой секундой Влад становился всё нетерпеливее, двигался напористо, на одну руку накрутил длинные волосы, оттягивая, другой сжал шею, отчего из груди Лайи вырвался хрип. Но ей нравилось — его сила и грубость, власть, как он входил до упора, как стискивал пальцами горло. Боль граничила с удовольствием — совершенно безумным — они смешивались, растворялись и толкали к бездне.

Темп стал сумашедшим, Лайя вцепилась зубами в подушку, Влад отпустил её волосы и теперь терзал пальцами клитор, приближая ко второй лавине оргазма, и сам тоже находился на пределе, чувствуя, что осталось всего пару толчков.

Лайя всхлипнула. В голове давно не осталось ничего, кроме желания не заканчивать это никогда. Частое дыхание Влада обжигало её щёку, он продолжал вбиваться в неё, ещё сильнее сдавил горло, и перед глазами заплясали белые круги.

Теперь Лайя цеплялась за безжалостно смятый их мокрыми телами шёлк, опять дрожала в сладкой истоме, пульсировала на члене Влада, сжимая его внутри, утягивая за собой в пропасть. Последние движение бёдрами, максимально глубоко и сильно, и он тоже кончил с низким стоном, заполняя её вязким семенем, закатив глаза.

Лайя не ощущала своего собственного тела, оно сделалось невесомым, а все мысли испарились. Влад отпустил её шею, сжал пальцами волосы на затылке и потянул, вынуждая повернуть к нему лицо, а затем впился в губы поцелуем — жадным, голодным, перекрывающим начисто воздух. Всё ещё плотно прижатая к кровати его телом, Лайя стонала, продолжала цепляться за простыню. Лучше ей ещё никогда не было, но сил ни на одно слово не осталось — только отвечать на его требовательный поцелуй.

Лишь когда в лёгких начало жечь от недостатка кислорода, Влад отстранился, перекатился на соседнюю сторону кровати и провёл ладонью по лицу, утирая пот. В нём тоже не осталось сил, но захлестнуло полное удовлетворение — лучше быть не могло.

Лайя перевернулась на бок, и Влад повторил её действие — взгляды в полумраке встретились. Мужчина протянул руку, заправил за ухо Лайи прядь волос, погладил скулу, и девушка устало опустила веки.

Их расслабленные тела требовали немного покоя, как натянутые до недавнего времени канатами нервы. Но сейчас проблемы ненадолго отступили, оставляя место только тишине и попыткам восстановить дыхание.

Приподнявшись на локте, Лайя осмотрелась, желая найти что-то из своих вещей, а у Влада вспыхнуло неприятное предчувствие, что жена собирается уйти в свою спальню. Но сейчас Лайя была ему нужна, она приносила в беспокойную душу равновесие, отвлекала от гнетущих мыслей.

— Не уходи, — в голосе Влада сквозило отчаяние. — Останься сегодня со мной.

За годы одиночества он привык засыпать один и просыпаться так же, ни с кем не задерживался, ни к кому не привязывался, но сейчас всё стало иначе. Лайя была другой, не той, что не трогает ничего внутри и просто уходит, не залатав душевные дыры, она кардинально меняла жизнь.

— Я не ухожу, — наплевав на одежду, Лайя опустила голову на мужскую грудь, провела по торсу пальцами, а Влад сжал ладонью её талию и поцеловал в лоб.

Когда орбита планеты находится в ближайшей к Солнцу точке — это называется перигелий. Миллионы километров, почти бесконечность. Земля проходит перигелий в начале января, а Влад и Лайя нашли его в последних числах мая.

— Не ухожу, — повторила, опуская веки и почти проваливаясь в сон, а на краю сознания яркой вспышкой появилась мысль, что желание покинуть этот дом растворилось где-то в клубах собиравшегося за окнами тумана.

༻⋆⋆⋆༺

Утро нахально пробиралось в спальню, стучась в запотевшее стекло клочьями седого тумана. Липкая дымка украла рассвет, затянула небо, и только где-то на востоке сквозь плотные тучи пытались пробиться лучи.

Лайя не помнила, что ей снилось, однако в какой-то момент резко дёрнулась и села в постели, не сразу понимая, где находится. Она была укрыта одеялом, рядом безмятежно сопел Влад — его лицо отражало покой, дыхание ровное, словно за ночь кто-то стёр события прошедших дней.

Лайя бы хотела сохранить его в этом моменте расслабленности, не знания проблем. В этой минуте близости, потому что она снова опустилась на подушку и придвинулась ближе, утыкаясь лицом в плечо — в ответ его ладонь мгновенно и очень правильно переместилась на её талию.

— Доброе утро, — прошептал Влад в макушку Лайи. — Как спалось?

— Я тебя разбудила? — тоже тихо отозвалась Лайя. — Прости.

— Уже, наверное, поздно.

Они замолчали, Лайя снова села, прижимая одеяло к груди, привычным жестом крутанула на пальце обручальное кольцо. А затем ощутила почти невесомое прикосновение к волосам, Влад завёл их за спину, открывая шею, тут же коснулся губами кожи, отчего всё тело девушки покрылось мурашками. Без опаляющей страсти, трепетно, он выцеловывал лицо, сжимая в своих ладонях, иногда опускался ниже. Лайя отклонила назад голову, давая ему больше пространства, в наслаждении опустила веки, растворяясь в чувственности.

— Я вчера увлёкся, — Влад коснулся тёмных засосов, что покрывали шею жены, — надеюсь, тебе никуда не нужно.

— Я тебе отомстила, — в ответ Лайя хихикнула, снова ведя ногтями по его и без того исцарапанной спине. — Мне понравилось.

— Можем повторить.

— Можем, однажды, — Лайя заметила свой халат на прикроватной тумбе, подхватила его и неловко глянула на Влада, говоря: — Отвернёшься?

Влад вопросительно изогнул брови, потом подкатил глаза, сдерживая так и рвавшееся язвительное «что я там не видел?», но всё же уставился в окно, за которым медленно наступал день, а Лайя оделась и поднялась.

— Я... пойду? — она попятилась к выходу, завязывая крепко пояс.

— Ты можешь воспользоваться ванной здесь.

— Нет, я лучше пойду к себе.

Нужно было о многом подумать, разложить по полочкам произошедшее, разобраться в чувствах, поэтому через мгновение хлопнула дверь. Лайя едва не сбила с ног Кассандру, но даже не заметила и не сделала замечание, что та снова пользуется парадной лестницей. Ворвалась в свою в спальню, упала на кровать, машинально беря в руки телефон, чтобы просто себя занять. Влад недавно обещал развод, а Лайя теперь точно понимала, что разводиться она не хочет. Да, они не безнадёжно влюблённые, у них не самые нормальные отношения, их нужно выстраивать с нуля, однако белый дом стал настолько привычным, почти родным. В привычку вошли аудиенции Влада по утрам, которые сначала так сильно раздражали. И букеты по понедельникам превратились в приятный ритуал. Лайя привыкла к совместным завтракам и редким ужинам, привыкла к роли жены, пусть была ею только для избирателей и деловых партнеров. А ещё она не просто привыкла — искренне полюбила Адель, и вообще не представляла, как можно жить без маленькой принцессы.

Телефон завибрировал, Лайя посмотрела на экран, тут же раздражённо цокая, — Локид. Нужно было от него избавляться, убрать из их с Владом жизней, потому что Лайя не знала, что может выкинуть этот чёрт, но явно ничего хорошего.

Ноэ спрашивал, всё ли у неё в порядке. Конечно, он знал об обыске, ведь его отец приезжал вчера. Только волноваться нужно бы о клиенте, а не о его жене. Лайя быстро напечатала:

Кому: Локид Адвокат«Оставь меня в покое, будь добр. Занимайся своей работой, пока она у тебя есть».

Отправила, надавила пальцами на веки, напряжённо думая, а затем вдруг похолодела и кинулась в ванную.

— Блядь, блядь, блядь, — Лайя перерывала многочисленные косметички и шкатулки. — Блядь!

Она была уверена, что где-то есть таблетки для экстренной контрацепции, однако не могла их найти. Злилась на себя и Влада — они ночью вели себя слишком беспечно, не думали о последствиях, им вообще было до размышлений.

Но потенциальная беременность совсем не входила в планы, поэтому Лайя продолжала поиски, матерясь сквозь зубы. На пол упала пудра, разбиваясь и усыпая мелкой крошкой плитку, но это сейчас вообще не казалось проблемой. В спальне пришло новое сообщение на телефон, и это тоже особо не волновало.

Наконец Лайя заметила заветную упаковку и облегчёно выдохнула, доставая таблетку и выдавливая из блистера на ладонь. Затем поднялась с пола, на котором сидела на коленях, забросила контрацептив в рот, запила водой прямо из-под крана и вернулась в спальню, сразу же беря в руки телефон.

От кого: Локид Адвокат«Ты нужна мне, Лайя. Я не могу забыть то, что случилось у озера, думаю об этом каждый день. Пожалуйста, поговори со мной, иначе я свихнусь».

Лайя закатила глаза. Это точно нужно было заканчивать. Сумасшедший дом — отличное решение проблемы.

Кому: Локид Адвокат«Для меня это ничего не значит, забудь и больше не пиши».

Кладя трубку, Лайя присела на пуф у туалетного столика и посмотрела на своё отражение — сегодня она будто была другой, ещё лучше, чем прежде. Девушка провела пальцами по шее, спустилась ниже, к ключицам: требовательными поцелуями Влад словно хотел показать, кому она принадлежит. Засосы темнели на коже, в том числе на груди — Лайя приспустила халат, разглядывая их. Ей нравилось быть его, нравилась отдавать контроль и власть.

Цепляя на лицо беззаботную улыбку, Лайя взяла в руки расчёску и провела по волосам. Внутри металось много мыслей и сомнений, однако их нужно было гнать прочь. Например, Элис и размышления на тему, что Влад просто пытается её заменить, а не чувствовать по-настоящему. Настроенная как никогда решительно, Лайя собиралась вытеснить первую жену из этого дома и сердца мужа.

Сейчас она примет душ, наденет красивое платье, завяжет на шею платок, пряча ночную страсть, и спустится на семейный завтрак. Затем запишется к врачу, чтобы тот подобрал ей противозачаточные, потому что вернуться к отсутствию крышесносящей близости они уже не смогут.

Локид написал ещё что-то, однако Лайя не стала читать, удалила их диалог и решила, что ещё одно сообщение — адвокат отправится в чёрный список. Он — просто блядская ошибка. Не глупая, а откровенно тупая, вызванная злостью и детскими обидами. Однако все их совершают иногда, и Лайя никогда не была исключением из правил. Ошибка и не больше, забыть, забить, не вспоминать никогда. Ошибка, к счастью, не самая большая, за недолгую жизнь Лайя совершала и похуже. Она вернула расчёску на место и поднялась, чувствуя, что сегодня началась по-настоящему новая жизнь.