XXII. Я в твоей голове

— Оставь девушку и вали отсюда, — Рита с трудом узнала голос Артура Филипповского, и удивлённо распахнула глаза. Нападавший на неё оказался пьяницей с засаленными волосами, в грязной помятой одежде, провонявшей потом, а у него самого из приоткрытого рта торчали ряды пожелтевших подгнивавших зубов и шёл удушливый запах перегара.

— Шёл бы ты отсюда, парень, — рука соскользнула с бедра Риты, и мужчина достал из кармана заточку, пытаясь понять, на кого её направить. В конечном итоге лезвие упёрлось Маргарите под рёбра, и та задержала дыхание, боясь даже пошевелиться. — Красотка расслабится и получит удовольствие, а не уйдёшь — прирежу обоих.

— Пожалей тех, кто будет отскребать твои мозги от асфальта, — юноша осклабился, и чёрные глаза, напоминавшие в темноте пустые впадины на белой маске, сверкнули холодным блеском. Артур отодвинул полу пиджака, выхватывая пистолет. Всё произошло за долю секунды, и Филипповский уже стоял рядом. Ни страха, ни ярости не было на лице Артура. Слепая решимость и пустой, безжизненный взгляд из пустых глазниц, неотрывно следующий за взглядом пьяницы. Цепкие пальцы, вцепившиеся в пистолет. Спутавшиеся смольные волосы, разметавшиеся по плечам. Пара бурых пятен, черневших на рубашке. Кажется, кровь. Вот только его или чужая?

— Не такая она и красотка, — мужчина скривился и поднялся, а затем улетел в сторону от чёткого удара в челюсть.

— Проваливай, — Филипповский потерял интерес к незадачливому насильнику и протянул руку Рите, легко поднимая её на ноги. Пьяница уже скрылся за поворотом, и Артур расслабился, убирая пистолет в кобуру.

    Рита хотела поблагодарить — и не смогла. На красивом лице молодого художника отражалось нечто страшное и уродливое. Смертельная усталость и безразмерная жестокость, пустота и холод. Знакомый ей молодой художник сейчас казался чужим.

— Иди в машину, — коротко бросил Филипповский, развернувшись и кивком поманив девушку за собой. Лёгкие шаги его казались слишком тяжёлыми, статная фигура сгорбившейся и грузной. Рита не могла понять, за кем она идёт, за милым юношей или ссохшимся стариком?

    Новенькая чёрная иномарка ждала хозяина в трёх минутах ходьбы от места происшествия. Не задавая лишних вопросов, Рита села на переднее сиденье, дожидаясь, когда юноша заговорит первым.

— Дай руки, надо обработать раны, — Артур включил подсветку, достал из бардачка перекись, упаковку салфеток и бинты, и Рита усмехнулась, не упустив возможности съязвить:

— Что ещё может храниться в перчаточном ящике у великого художника?

— Граната и пистолет, — бесстрастно отозвался Филипповский, но, увидев промелькнувший в глазах Маргариты испуг, смягчился: — Шучу. Только пистолет.

    Не дожидаясь ответа девушки, юноша взял Риту за запястье, осторожно вытирая пыль с царапин, и она поразилась тому, насколько мягкие и нежные его прикосновения. Длинные пальцы ласково держали её запястье, успокаивающе поглаживая его, но лицо Артура по-прежнему оставалось с безучастным, почти жестоким выражением.

— Что ты делал ночью в тёмном переулке?

— А ты? — не остался в долгу парень, и Рита поджала губы.

— Заскочила в полицейский участок по работе.

— Нельзя было вызвать такси или попросить кого-то пойти с тобой? Потерпи, сейчас будет немного больно, — Артур продолжил обрабатывать раны, поглядывая на выражение лица Маргариты и, судя по всему, дожидаясь ответа.

— Нет, тут десять минут ходьбы. А что тут делал ты?

— Работа такая, вместо воды руки омывать в крови. Удобно делать это ночью, — с минуту полюбовавшись на находящуюся в ступоре девушку, парень принялся обрабатывать вторую руку. — Мне просто было по пути. Не влезай в мою работу, Рита, — на последнем слове тон юноши изменился, и в голосе промелькнуло знакомое тепло.

— Даже не пыталась. Спасибо тебе, получается, — Маргарита посмотрела на обмотанные бинтами руки и хотела было вырваться из хватки парня, но тот не дал ей этого сделать.

— Я боюсь, что однажды я могу не успеть, — и, в очередной раз заставив Риту застыть в шоке, уткнулся в ладони девушки лицом, замолчав.

    Рита подавила усмешку, но та сама невольно появлялась на губах. И этот мягкий слабый мальчик совсем недавно спас её от изнасилования, а, может, и от смерти тоже?.. Это он-то — член мафиозной группировки, привыкший быть машиной для убийств и пыток? Жестокий человек, чьё место в аду, сидел, пряча лицо в её руках и шептал о том, что боится не успеть прийти на помощь вовремя?

— Вы самый глупый идиот из всех, кого я когда-либо встречала, господин Филипповский, — вырвалось у Риты, и та осторожно пошевелила пальцами, поглаживая юношу по лицу. Тот приподнял голову, продолжая прижимать её руки к своим щекам, а затем неуверенно убрал свои ладони с её, поняв, что отстраняться Маргарита не собирается. Большой палец девушка придвинула ближе к губам Филипповского, осторожно касаясь их.

— А Вы просто дура, госпожа Розенберг, — улыбка тронула губы Артура, и он мягко поцеловал аккуратные пальчики Маргариты. Даже взгляд его изменился, и что-то нежное разлилось в глубине антрацитовых глаз, обрамлённых длинными ресницами. — Кажется, нам предречено встречаться на пути друг у друга.

    Рита поразилась иронии судьбы. Человек, которого ещё пару дней назад она считала своим злейшим врагом, во второй раз спасает её жизнь и сейчас сидит с ней в одной машине, покрывая поцелуями её руки.

— Я довезу тебя до дома. И до квартиры доведу тоже, — добавил Артур, нехотя отстранившись.

— Зачем?

— Да потому что с тобой может произойти что угодно! — Артур повысил голос всего на мгновение, но быстро взял себя в руки, укоризненно взглянув на Риту. — Прости, но я беспокоюсь.

— Ты параноик.

— Ты тоже, но при этом любишь совершать безумные поступки.

— Вопросов не имеется.

    Маргарита замолчала, не найдясь с ответом, только назвала нужный адрес. Но Артур был прав: не хотелось испытывать судьбу лишний раз, тем более, всякое может произойти. Дальше разговор не клеился, и поездка прошла в гнетущей тишине. Маргарита искоса посматривала на Артура, тот отвечал тем же, но вместе с этим понимала, что ощущает себя в безопасности. Безусловно, Филипповский был психом, таким же, как и Вэнь, но если рядом с Вэнем возникал животный страх, то с Артуром Рита понимала, что он может быть опасен для кого угодно, но не для неё. Не сможет. Наверное, Артур был единственным, кому Маргарита смогла бы доверить свою жизнь без колебаний, но будет это в том случае, когда между ними не останется недомолвок.

— Зачем ты сделал это тогда? — задала давно терзающий её вопрос Рита, сминая в руках ткань платья.

— Когда?

— Ты прекрасно понял.

— Спасал от проблем твою... — он осёкся, поняв, что снова начинает закипать и слова его прозвучат не совсем галантно и вежливо. — Я сделал то, что был должен, иначе от тебя бы просто не отстали.

«Например, мой отец не отстал бы», — уже про себя добавил Филипповский.

— Ты, конечно, молодец, но что мне делать дальше? Будешь меня содержать всю оставшуюся жизнь?

— Моя прекрасная королева Марго, мы ещё не на том уровне отношений. Не волнуйся, я всё решу, — он остановил машину, выходя из неё и открывая дверь перед девушкой. — Тебе раз семь звонили, а ты так и не взяла трубку.

— Державин, — отмахнулась Рита, растерянно позволяя парню взять себя за руку и потянуть в сторону подъезда.

— Он волнуется о тебе. Замечательный человек, — Артур замялся, а затем задумчиво пробормотал: — Как давно мы не виделись?

— Две недели.

— Будто пару месяцев прошло, — Филипповский замер, ощущая, как алеют скулы: Маргарита стояла слишком близко. Маргарита Розенберг была слишком близко и запредельно далеко одновременно. Дыхание девушки опаляло кожу на шее, а пальцы парня сплетались с её пальцами. Артур слегка наклонился, вглядываясь во влажные печальные глаза, понимая, что их губы разделяет всего несколько сантиметров. Маргарита была всё такой же. Желанной и недоступной, той, кого так не хочется марать грязными руками и той, кто мог бы стать для него тихой гаванью, чем-то прекрасным в его маленьком отравленном мирке.

— Рита! — из подъезда выскочил Олег, и Артур отстранился, отпуская руку девушки. — Артур?..

— Не пускайте её больше саму ночью никуда, — бросил Филипповский и, отвернувшись и больше не глядя на Риту, направился к машине.

— О чём он?.. Боже! — Державин заметил перебинтованные руки девушки, и та поморщилась, уткнувшись носом в плечо друга.

— Долгая история.

    После пересказа этой самой долгой истории Державин поклялся, что везде будет следовать за Ритой, как её телохранитель. Наскоро попрощавшись с Николасом и Грегори и извинившись, Олег потащил девушку домой.

— Рита, ты просто сумасшедшая! — не уставал журить девушку Олег, постоянно обнимая её за плечи. — Мало того, что не отвечала, потащилась туда, ничего не сказав...

— «Одинокую девушку вечером могут поджидать опасности»... — Рита повторила слова Вэня, презрительно фыркнув, злясь то ли на господина Чжоу, то ли на Олега, то ли на саму себя. — Согласна, это было глупо. Пошли домой, хочу спать.

    Через час Рита уже лежала в постели и смотрела в потолок, тщательно вглядываясь в него, будто норовя найти что-то, за что можно зацепиться взгляду. Был третий час ночи, но сон так и не шёл. Да и спать не хотелось — почему-то Рита чувствовала, что долгое время без кошмаров и встреч с Камиллой в любой момент может обернуться для неё персональным адом.

    Или не стоит испытывать судьбу, поддаться ей и будь что будет? Маргарита взбила подушку, устраиваясь поудобнее, и закрыла глаза.

    Знакомый запах защекотал ноздри, заставив Риту лениво заворочаться в постели. Пахло тостами, свежемолотым кофе и омлетом с беконом. Маргарита расплылась в довольной улыбке, подумав, что Олег уже колдует на кухне с утра пораньше, а затем вскочила, поняв, какой ещё запах смешался с ароматами еды.

    Едва слышный запах табака. Горький не то по своей натуре, не то из-за вызванных воспоминаний, рвущих душу, заставляющих разрушаться нейроны и кровоточить рождавшиеся в воспалённом разуме мысли.

    Как и ожидалось, квартира, в которой проснулась Рита, не была квартирой Олега Державина. Это была квартира Маргариты Розенберг и Антуана Ришера, квартира в спальном районе Парижа, небольшая, но самая уютная. Квартира, которую Рита считала своим домом.

— О, ты уже проснулась, родная? — Антуан заглянул в спальню, и Маргарита не сдержала улыбки: мужчина был в одних брюках и натянул поверх розовый фартук с узором в виде кошачьих лапок.

— Да... Доброе утро, Антуан, — Маргарита поднялась, ощущая странную лёгкость в теле. Она не управляла своими движениями, но чувствовала себя максимально спокойно. На своём месте.

    Маргарита снова была Маргаритой.

— Что случилось, Рита? Снился кошмар? — Антуан присел рядом, коснувшись сухими тёплыми губами виска девушки, убрав за ухо пушистую прядь волос.

— Я не знаю, что происходит, Антуан. Я хочу вернуться к тебе, — Рита прикусила внутреннюю поверхность щеки, ощущая, как во рту появляется металлический привкус, и, стараясь внешне сохранять спокойствие, продолжила: — Мне нет места среди... Среди живых.

— И среди мёртвых тоже, — неожиданно широко улыбнулся Антуан, чмокнув Маргариту в нос. Та только замолкла, ощущая, что не может подобрать слов для ответа.

— Теперь я буду якшаться с двумя призраками?.. — только и пробормотала Рита, удручённо рухнув обратно на кровать.

— Ты про Камиллу, верно? — Антуан положил руку на талию Риты, притягивая её к себе и продолжая смотреть с той неизменной счастливой и нежной улыбкой. Так он смотрел всегда на неё. — Камилла хочет справедливости, любовь моя. Я же буду с тобой всегда.

— Почему?

— Я в твоей голове, глупышка, — мужчина прильнул к губам Маргариты, оставляя на них хмельной, пьянящий поцелуй, заставляя вздрогнуть от давно забытых ощущений. Рита целовала жадно, самозабвенно, будто никак не могла насытиться. Её руки хватали, обнимали, прижимали Антуана к себе, словно девушка не верила своему счастью, тому, что он рядом. Он снова с ней, она чувствует его любовь и поддержку, его ласковые прикосновения и крепкие объятия, из которых не хотелось выбираться.

    Проснулась Рита в пятом часу утра, утирая стекающие по щекам слёзы. Хотелось выть, орать от боли, царапать давно зажившие раны, с наслаждением упиваясь тем, как они кровоточат и саднят. Хотелось выцарапать сердце из груди, только бы оно больше не билось, только бы не издавало этот омерзительный стук, что отзывается эхом в опустевшей голове. Маргарита хотела, чтобы это её останки покоились в неизвестном месте или были разбросаны по свету. Маргарита хотела умереть просто ради того, чтобы ещё раз увидеться с ним.

    Рита не могла простить себе то, как она обходилась с Антуаном. Как редко говорила о том, что любит его, как мало делала ему подарков... Она не заслуживала такого прекрасного, трепетного мужчину, любившего её больше жизни.

    Рита с наслаждением бросалась в пекло, зная, что ей нечего терять. Ей было не жаль себя. Рита убеждала себя, что с лёгкостью простится с жизнью, если это потребуется или она захочет этого. И Рита хотела.

    Но Маргарита панически боялась погибнуть от чужой руки. Удивительно, что в этом плане судьба её миловала: всегда оставляла на краю, в шаге от гибели, танцевала с ней на краю бездонной пропасти, норовя столкнуть в царство Аида, но всё ещё держала здесь. Держала живой или уже просто существующей.

— Прости меня... Простите меня оба... Простите меня все... — Маргарита схватилась за голову, содрогаясь в бесшумных рыданиях. Душить слёзы, плакать так, чтобы никто не слышал, ведь слёзы — это постыдно. Каждый раз Анна утверждала, что никто не должен видеть её слабостей. Никто не должен знать, что Маргарита безвольная, слабохарактерная девочка, утонувшая в собственной тоске, запутавшаяся и отчаявшаяся.

    Маргарита понимала, что именно сейчас, как никогда раньше, ей нужна помощь.