Глава 31

На следующий день я просыпаюсь только ближе к обеду. Мы вернулись с вечеринки в четыре утра, а уснула я в шесть из-за того, что мы с Айзеком разговаривали по телефону. Не особо помню, о чем конкретно был разговор, но с Айзеком это и не нужно было. Мы могли разговаривать на скучные темы, при этом он всегда превращал их в что-то интересное, как будто обсуждение того, как много в мире дельфинов, было самым интересным исследованием в мире. Он постоянно смешил меня, и мне приходилось зажимать рот рукой, лишь бы никого не разбудить. Когда на улице стало светать, он отправил меня спать, хотя мне совсем не хотелось. Но он пообещал, что мы увидимся, так что спать сразу стало лучше.

Открыв глаза, я чувствую себя выспавшейся, хотя спала от силы часов пять. Моментально потянувшись к телефону, я вижу на экране новое сообщение от Айзека. С улыбкой читаю такое простое сообщение и отвечаю. После ответа сразу же раздается звонок, и я беру трубку:

— Доброе утро, красавица... Или же добрый день? — усмехается он.

— Привет, — потягиваясь, отвечаю я.

— Не говори мне, что снова собираешься спать.

— Но кровать такая удобная, — я закрываю глаза, кладу свободную руку за голову и издаю тихий стон удовольствия.

— Черт, Тейт! — ругается Айзек. — Ты сводишь меня с ума даже через телефонный разговор, и сейчас мне хочется, чтобы ты лежала в моей постели, издавая такие звуки. Но я кое-что запланировал для нас, так что поднимайся с кровати, красавица, и будь готова через два часа.

Он отключается, и я делаю, как он сказал, а точнее встаю и собираюсь. До выпускного остается чуть меньше двух недель, а он так меня и не позвал. Не то что бы я особо переживала, мы ведь встречаемся, но я правда волнуюсь. Быстро собравшись, я спускаюсь ровно через два часа, и когда зашнуровываю ботинки, по дому разносится стук в дверь.

Открыв, я вижу Айзека, который прячет руки в карманы пальто, и о чем-то думает, но заметив меня, широко улыбается. Я хватаю пальто и выхожу из дома, закрывая за собой дверь.

— Надень пальто сейчас же, иначе простудишься, — он выхватывает у меня его из рук и помогает надеть.

Я оставляю поцелуй на его щеке, и он берет меня за руку, пока мы идем от двери до машины. Как обычно, открывает для меня дверь и помогает сесть. Это было уже таким привычным жестом, но я все еще улыбалась, когда он придерживал дверь, а другую руку клал на чуть ниже талии, как будто боялся, что я сбегу или упаду, пока буду садиться. Ну ладно, второй вариант вполне мог произойти, учитывая мою неуклюжесть.

Айзек садится за водительское место и выезжает на дорогу. Я открываю бардачок и достаю диск The xx «Coexist». Ставлю его, и по всей музыке начинает разносится мелодия.

— Так куда мы едем? — спрашиваю я.

— Ты не можешь сдержать свое любопытство, да? — jн берет меня за руку, и я не могу справиться с приятным покалыванием, возникающим от его прикосновений.

— Конечно, нет. Почему у тебя накрыты сиденья какой-то тканью?

— Просто подожди и увидишь, — на светофоре он подмигивает мне, наклоняется и, прежде чем вернуть свой взгляд на дорогу, оставляет быстрый поцелуй на моих губах, но больше не дает никаких подсказок.

После таких жестов мне уже dсе равно, куда мы едем. С Айзеком везде хорошо, даже если бы мы просто катались по городу или сидели в его машине. Мы выезжаем куда-то за город, и я начинаю немного переживать.

— Для человека, который переехал сюда недавно, ты знаешь эти места даже лучше меня. По-моему, это подозрительно, — я пытаюсь пошутить.

— Скажем так: я готовился к этому свиданию очень долго.

— Ого, нас ждет невероятное?

— Если ты таким образом пытаешься выяснить, куда мы едем, у тебя не получится, — я поворачиваюсь к нему и вижу улыбку на его лице. — Мы скоро приедем, потерпи.

Ладно, ладно. Я могла потерпеть. Пока он согревал своей теплой ладонью мою, я могла ждать. Спустя несколько минут мы сворачиваем с главной дороги на гравийку, и нас начинает слегка потряхивать. Мы останавливаемся на какой-то поляне, которая окружена высокими деревьями.

— Мы приехали? — с опаской спрашиваю я, выглядывая в окно.

— Именно, — Айзек открывает дверь машины и выходит. — Сиди пока в машине, не хочу, чтобы ты замерзла.

Я киваю и делаю музыку чуть тише. Айзек открывает багажник и начинает складывать задние сиденья, а я непонимающе наблюдаю за каждым его движением. Освободив место, он расстилает плед и достает магнитофон. Ого, не представляю, что он устраивает, но мне это определенно нравится.

— Можешь переползать на плед, — Айзек поднимает свои глаза на меня и улыбается.

Я выключаю музыку и перелажу через сиденья на теплый плед. Провожу по нему пальцами и чувствую такую мягкость, что хочется укутаться в него и пить какао. Видимо, Айзек прочитал мои мысли или знал заранее, что мне это понравится, потому что в следующее мгновение он достает еще один похожий плед и аккуратно кладет мне его на плечи, даря поцелуй в лоб. Не знаю, что согревает меня больше — плед или его забота, но я уже готова так просидеть весь день. Айзек садится, скрестив ноги, и ставит перед нами небольшую корзину.

— Знаю, это странно, мы в каком-то непонятном месте, вокруг только лес, но я хотел, чтобы мы провели с тобой этот день одни, так что приготовил для нас еды, взял магнитофон, гитару и нашел это место.

— По-моему, это идеально, — я привстаю и целую его в щеку. — Что приготовил?

Айзек улыбается и открывает корзину, доставая оттуда большой термос и две кружки.

— Какао? — он приподнимает бровь и слегка машет термосом.

— С удовольствием!

Айзек наливает мне какао, а затем достает маршмэллоу и сыпет мне целую горсть. Как человек, с которым мы знакомы всего три месяца, уже знал меня так хорошо? Из-за своих мыслей я делаю неосторожный глоток и ожигаю себе язык.

— Черт! Как горячо! — вскрикиваю я и высовываю язык.

Айзек смотрит на меня. Вначале с искорками в глазах, затем начинает откровенно смеяться.

— Ты такая милая с этим высунутым языком.

Я мгновенно краснею и прячу свой язык, начиная потихоньку пить свой какао. Айзек достает какие-то диски и ставит один из них в магнитофон. По салону машины начинает звучать неизвестный мне музыкант, и я спрашиваю:

— Кто это поет?

— Тор Миллер.

— Вау, он классный, — я покачиваю головой в такт музыке.

Айзек кивает и снова ищет что-то в корзине, а затем достает несколько контейнеров с едой. Как только он открывает их, машину заполняет невероятный запах, и я сглатываю подкатившую слюну. Я и забыла, как вкусно он готовит.

— Ты приготовил это все сам? — разглядывая всю еду, спрашиваю я.

— Точно, — он берет печеную картошку и засовывает мне ее в рот.

Я начинаю жевать и закрываю глаза от удовольствия. Это просто нереально вкусно.

— Неужели тебе так нравится? — с усмешкой спрашивает мой парень.

— Даже больше, чем ты, — я подмигиваю ему.

— Невероятно! Я готовлю для своей девушки, а она предает меня.

Он берет кружку из моих рук, ставит ее в сторону и возвращается ко мне. Наклоняется и касается своим носом моего. Мы дышим в унисон, и я чувствую его теплое дыхание около своих губ. Медленно его рука расстегивает пуговицы на пальто, и уже в следующее мгновение он проводит пальцами по коже под кофтой. Другая его рука покоится на спине, удерживая от падения. Его пальцы начинают медленно подниматься, и я глубоко вдыхаю.

— Как думаешь, картошка сможет делать с тобой такое? — шепчет он мне в губы, и я начинаю громко смеяться.

Айзек вытаскивает свою руку из-под моей кофты и садится на прежнее место. И хотя момент был разрушен моим громким смехом, Айзек тоже смеялся. Видимо, понял, что сказал. Но он был прав. Никто не может делать со мной такое. Никто не вызывает во мне желаний, которых я боялась. Но не признаваться же ему, что каждое его прикосновение остается в моей памяти, а потом он появляется в моих снах, вытворяя то, что в жизни я бы не осмелилась сделать. По крайней мере сейчас.

Я мгновенно краснею от своих мыслей и пытаюсь спрятать лицо под пледом, и Айзек, кажется, этого не замечает. Я смотрю в остальные контейнеры, и каждый выглядит даже вкуснее, чем предыдущий. Беру две сосиски и два хлеба, делаю один бутерброд Айзеку, поливая это все майонезом и кетчупом, и протягиваю ему.

— Спасибо, — он откусывает и начинает кивать головой. — Да, это божественно. Мои блюда и рядом не стояли.

Я хихикаю и, когда он снова откусывает, замечаю около его губы капли майонеза с кетчупом. На четвереньках подползаю к нему и большим пальцем убираю капли, а затем делаю то, что поражает нас обоих — облизываю палец, при этом из-под ресниц наблюдая за реакцией Айзека. Его рука замирает, а глаза исследуют мое тело, которое сейчас находится в весьма провокационной позе. Я собираюсь убрать руку, которая все еще была около моего рта, и сесть обратно, но он оказывается быстрее и, обхватив мою руку, удерживает ее на месте.

— Ну и зачем ты это сделала? — он тяжело дышит, будто только что пробежал марафон, и я понимаю, что сделала все правильно, хотя и не особо соображаю, на что конкретно рассчитывала.

Я поддаюсь эмоциям, какому-то сильному желанию и отвечаю ему поцелуем. Айзек сразу же перехватывает инициативу в свои руки и берет мои лицо в ладони. Отрываясь от его губ, я сажусь к нему на колени и снова примыкаю к его губам. Его руки начинают медленно блуждать по моему телу, и все веселье, которое было до этого, куда-то исчезает. Я запускаю свои пальцы в его волосы и сжимаю их. Плед медленно падает с моих плеч, но сейчас мне не холодно. Все мое тело горит, и мне хочется больше. Не могу остановиться.

Айзек отрывается от моих губ и начинает медленно спускаться к шее. Вначале он только слегка касается губами, и от его дыхания кожа покрывается мурашками. Я наклоняю голову, и Айзек, аккуратно убрав мои волосы, языком проводит по моей шее, оставляя влажный след. Меня пробирает дрожь, и я хватаюсь за его плечи, пытаясь сдерживать себя. Хочу, чтобы он действовал быстрее, но Айзек, кажется, не прочь поиграть со мной, так что я решаю, что буду той, кто выиграет в этой негласной игре.

Наклоняюсь к его шее и кончиком носа прокладываю дорожку к его уху. Чувствую, как его грудь напряглась, и хитро улыбаюсь. Я тоже могу его дразнить. Мои руки опускаются к низу его футболки, и, приподнимая ее, я пальцами провожу по его торсу. Айзек сидит, не шевелясь, как будто ждет моего следующего шага, но я не буду останавливаться. Пока. Мои губы все еще у его уха, так что слегка прикусываю мочку его уха, облизываю и посасываю, после чего из Айзека вырывается громкий стон, и его руки начинают блуждать у меня под кофтой, приближаясь к чашечкам бюстгальтера. Я громко выдыхаю и теряю всю свою решимость, когда он пальцами касается ложбинки между грудей.

— Нравится? — шепотом спрашивает Айзек, а затем достает вторую руку из-под кофты и кладет ее на мой затылок, притягивая для очередного поцелуя.

В этот раз он еще менее сдержанный и, продолжая целовать мои губы, кусает мою нижнюю губу. Я стону ему прямо в рот, но не сдаюсь. Отвечаю с той же силой и прикасаюсь своими ладонями к его спине. Айзек отпускает мои губы и приступает к моей шее, где остановился в прошлый раз. Впивается в мою шею губами, кусает, и от удовольствия, растекавшегося по моим венам, я закидываю голову назад и ногтями впиваюсь в его спину.

Хочу, чтобы он продолжил, но Айзек лишь тяжело дышит и утыкается мне в плечо. Черт, почему он остановился?

— Что-то не так? — пытаясь восстановить свое дыхание, спрашиваю я.

Айзек поднимает свою голову, и теперь голубые глаза внимательно смотрят на мое лицо, в мои глаза.

— С тобой так сложно сдерживать себя.

Мне хочется крикнуть, чтобы он не сдерживался, но почему-то молчу. Будто знаю, что последует за этими словами.

— Когда ты сказала, что никогда не целовалась, я понял, что значит ты и сексом никогда не занималась, так что твой первый раз не будет в машине посреди леса. Это будет что-то особенное, ладно? — он проводит ладонью по моей щеке. — Но мне понравилось то, что ты вытворяла только что.

Я улыбаюсь его словам. Он прав. Поддавшись собственным необузданным желаниям, я чуть не совершила ошибку, о которой бы потом наверняка сожалела. Конечно, заняться сексом с Айзеком — это не ошибка, но делать это в машине? Нет, я бы точно не хотела.

— Спасибо, что остановил меня, — я касаюсь своим лбом его лба.

— Ты особенная, Тейт, — он дарит мне нежный поцелуй, как будто только от одних его губ я могу развалиться, но я принимаю это.

Принимаю так, будто этот поцелуй — напоминание, что мы гораздо больше, чем два подростка на заднем сиденье. За такое короткое время мы стали чем-то особенным, и если бы кто-то сказал бы мне об этом еще в начале января, я бы посмеялась ему в лицо и сказала бы, что никому не удастся собрать осколки моего сердца вновь. Но вот передо мной сидит парень, который решился это сделать, и у него получилось. Нам предстояло еще многое преодолеть, многое узнать друг о друге, но сейчас это кажется таким неважным, потому что он держит меня в своих руках и важен только настоящий момент. То, что происходит сейчас.

Я слезаю с колен Айзека и сажусь рядом, положив голову к нему на плечо. Он берет плед, который упал с меня, и укрывает нас им. Мы продолжаем есть и разговаривать, а музыка сопровождает нас, создавая такую атмосферу, что я думаю о том, что остаться в объятиях Айзека вот так навсегда было бы просто.

— Не хочешь прогуляться? — Айзек вылезает из машины и протягивает руку, чтобы я следовала за ним.

Не отпуская мою ладонь, он закрывает машину, и мы идем по поляне в сторону огромного леса, раскинувшегося на многие километры. Гуляя по лесу, я замечаю цветы, которые начали потихоньку распускаться, и несколько белок, которые перепрыгивают с ветки на ветку. Я прижимаюсь к Айзеку из-за того, что температура к вечеру понизилась на несколько градусов, и немного из-за страха.

— А тут нет... — я делаю паузу и сглатываю, — медведей или волков?

— Нет, все хорошо, Тейт. Не бойся, — он целует меня в висок и прижимает к себе.

Мы продолжаем осматривать лес, и в какой-то момент Айзек достает телефон и начинает фотографировать меня. Я вначале очень смущаюсь и пытаюсь спрятать лицо под воротником пальто, но он лишь смеется и продолжает делать фото. Мы стараемся не отходить далеко от поляны, но красоты леса так и манят зайти дальше, пока рассматриваешь каждое дерево, каждую травинку, пытаясь запомнить каждую деталь.

Когда я в очередной раз подхожу к дереву, поднимая голову так, чтобы рассмотреть белку на ветках, Айзек подходит ко мне и со спины одной рукой обнимает за талию.

— Хочу сделать фотографию с тобой, —он вытягивает руку с телефоном и включает камеру.

Вначале на нескольких кадрах мы просто улыбаемся, а затем начинаем дурачиться, пока все не заканчивается фотографиями с поцелуями в щеку и в губы или же с нашими лицами, где мы не можем сдержать смех. Убрав телефон, Айзек берет мои руки в свои и начинает растирать.

— Почему ты не говоришь, что тебе холодно? — он подносит руки к своему рту и дышит на них, чтобы согреть.

— Я не замерзла, — пожимаю плечами я, а затем холодный порыв ветра заставляет меня забрать свои слова обратно. — Ладно, я и не заметила, как стало холодно.

— Вернемся в машину.

Когда мы идем через лес, с неба начинают падать маленькие снежинки, которые таят прямо у нас на глазах. Апрель всегда такой непонятный. То светит солнце и чувствуешь, что лето близко, то снова начинает идти снег. Свободной рукой я пытаюсь поймать хоть одну снежинку, но мне ничего не удается, и, когда мы возвращаемся к машине, чувствую лишь то, как сильно замерзли у меня пальцы на руках.

Айзек сразу же включает печку в машине и наливает мне очередную порцию какао с маршмэллоу.

— Замерзла? — спрашивает он, протягивая мне кружку.

— Немного, — я аккуратно делаю глоток, чтобы не повторить свою ошибку, а затем ложусь рядом с Айзеком, положив голову ему на грудь.

Мы лежим так, продолжая попивать какао, слушая музыку и разговаривая на темы, от которых мне становится только смешно. Когда на улице темнеет, Айзек встает, забирает у меня кружку из рук и внимательно смотрит мне в глаза. В его голубых глазах сейчас читается какая-то неуверенность и волнение, и мое сердце, само того не понимая, начинает бешено биться.

— Тейт, ты знаешь, я привез тебя сюда не просто так, — Айзек глубоко вздыхает и запускает ладонь к себе в волосы. — Нам лучше выйти на улицу.

Мы выходим из машины, и Айзек берет меня за руку.

— Я не знал, как сделать лучше, потому что не силен в таких вещах. Но, как я сказал раньше, ты особенная, так что я хотел сделать это красиво для тебя, — он смотрит на часы, а затем произносит. — А сейчас подними голову.

Сразу после его слов небо начинает озаряться разными цветами из-за фейерверков, которые в конечном итоге складываются слова «Ты будешь моей парой на выпускной?»

— Если еще не поздно об этом просить, — доносятся слова со стороны.

Я отрываю глаза от красоты, которую придумал Айзек, чтобы спросить меня, и закрываю их, чтобы не расплакаться. Не могу поверить, что он правда сделал это.

— Тебе не понравилось? — Айзек пальцем смахивает предательскую слезу, и я начинаю качать головой.

— Нет-нет-нет, это замечательно. Конечно, это не поздно, — я начинаю лепетать. — Мне больше не с кем идти, кроме тебя. Не то что бы я не хочу идти с тобой. Я наоборот очень хочу. И я так боялась, что ты на самом деле не хочешь идти со мной, хотя мы, вроде встречаемся, и я...

Айзек не дает мне закончить мою речь и заключает в свои объятия.

— Ты единственная, с кем я хочу пойти на этот бал, — произносит он, утыкаясь лицом ко мне в волосы.

— Хорошо, — я успокаиваюсь после его слов и крепко обнимаю его, будто бы так смогла окончательно поверить, что этот парень мой, что он реальный.

Он отпускает меня, и, все прибрав в задней части машины, мы садимся и выезжаем на дорогу. Я чувствую усталость и, закрыв глаза, засыпаю, продолжая держать Айзека за руку, и когда мы подъезжаем к моему дому, он аккуратно будит меня. Доведя меня до дома, он еще раз дарит мне поцелуй и, вернувшись к машине, стоит там, пока я не машу ему из своей комнаты. После того, как Айзек уезжает, я переодеваюсь, падаю на кровать и мгновенно проваливаюсь в сон с улыбкой на лице.

Следующие две недели проходят в спешке. На учебе нас совсем перестали нагружать, так как все экзамены уже давно сданы и все активно готовятся к предстоящему выпускному. Мы с мамой почти каждый день выбираем прическу, которую можно сделать, и салоны, в котором мне ее сделают. После учебы мы с моими подругами ходим по магазинам в поисках подходящего платья, и я начинаю немного нервничать, потому что хочу, чтобы платье точно подошло к корсажу, который купит Айзек. Девушки уверяли меня, что к корсажу подойдет любое платье, они не сомневаются, но, как только мы примеряли наряды, я говорила, что это не мое, и шла дальше.

В некоторые дни приходится задерживаться в школе, чтобы отрепетировать выступление на выпускном. Хотя на балу большую часть вечера будет играть диджей, кого-то из нас попросили выступить с парой песен. Мы с Вэнсом почти не пересекались на репетициях, так как у нас стояло разное время, но мы все еще разговаривали по вечерам. Я была рада, что ничего не изменилось между нами. Мы все еще оставались друзьями. Хотя он сказал, что на выпускной все-таки пойдет один. Я не могла ему что-то ответить, так что мы просто перестали обсуждать это.

День бала наступает слишком быстро. Проснувшись рано утром, я чувствую себя как нельзя лучше и с широкой улыбкой на лице иду в душ, включая плейлист, который приготовила на этот день. Меня ждало много дел сегодня, а музыка — хороший сопровождающий в каждом деле. Выйдя из душа, я надеваю заранее приготовленную одежду и, прихватив телефон, спускаюсь вниз. Мама уже что-то готовит на кухне, а Эндрю бегает вокруг нее, постоянно отвлекая.

— Доброе утро, — говорю я, заходя на кухню.

— Доброе. Во сколько к тебе в визажисту?

— Через час уже надо быть там.

— Попросить Джека тебя подвезти или сама доедешь?

— Хочу сама проехаться.

— Тогда пошевеливайся.

Я покидаю кухню и, надев пальто, выхожу из дома. Идя до остановки, я задумываюсь, как много изменилось за последние три месяца. Ещё в начале года я была девчонкой, которая пряталась от развлечений и пыталась привести свою жизнь в порядок, а сейчас я почти перестала грустить, постоянно улыбаюсь и чувствую себя так, будто родилась снова. А сегодня ещё будет прекрасный вечер, который я собираюсь запомнить на всю жизнь.

Дойдя до остановки, я встаю и высматриваю автобус, который должен подойти в ближайшее время. У визажиста я провожу несколько часов, и, когда работа закончена, девушка поворачивает меня лицом к зеркалу. Я смотрю на себя и от шока задерживаю дыхание. На меня смотрит абсолютно другая девушка. Я вспоминаю, как испытало такое же чувство, когда мне сделала макияж Алексис, но в этот раз все было даже лучше.

С помощью стрелок мои глаза становятся выразительнее, а нежно-розовые тени сверху и лазурного цвета снизу отлично подчеркивают мой цвет глаз, из-за чего они кажутся мне еще более голубыми, чем обычно. На лицо нанесены румяна, чтобы создать легкий румянец, но не скрывать мои веснушки, и от этого я выгляжу естественно, но при этом как-то по-другому. По-особенному. На губы нанесена нюдовая помада с легким абрикосовым подтоном, из-за чего они выглядят более пухлыми.

Не знаю, что можно было сделать с моими короткими волосами, но девушка сделала мне греческую прическу, завив волосы и используя красивую повязку, украшенную небольшими розами ультрамаринового цвета и сиренево-розовыми пионами.

Я встаю из кресла и еще раз бросаю взгляд в зеркало, пытаясь разглядеть ту Тейт. Лицо расплывается в улыбке, и, обращаясь к визажисту, с восторгом произношу:

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! Это просто невероятно красиво!

От порыва чувств я обнимаю ее, тем самым поражая. Она улыбается и отвечает:

— Было приятно с тобой работать. Надеюсь, твой выпускной пройдет отлично, — я киваю и, накинув пальто, выхожу на улицу, где меня уже ждет Джек.

Залезаю в машину, и Джек присвистывает, увидев меня.

— Ну и ну, где Тейт и что вы с ней сделали? — он делает паузу, когда заводит двигатель и выезжает на дорогу. — Ты очень красивая.

— Спасибо, — смущенно отвечаю я.

Мы с Джеком всю дорогу ведем беседу, и когда подъезжаем к дому, мой живот болит от смеха, а я проверяю макияж в надежде, что ничего не размазалось. Увидев меня, мама подносит руки ко рту, открывает его, а затем снова закрывает. На ее лице читается шок и удивление, и я широко ей улыбаюсь.

— Ну что, как? Нравится?

— Какую красоту они тебе сделали! А как повязка отлично подойдет к твоему платью. Иди, скорее переодевайся! — она гонит меня наверх.

Оказавшись в комнате, я подхожу к шкафу и достаю свое платье, на поиски которого ушло очень много времени. По цвету оно в точности такое же, как розы на моей повязке, и аккуратно надев его, я смотрюсь в зеркало. Глубокое декольте особенно выражается, но я не выгляжу пошло. Нет, скорее элегантно. Верх с открытыми плечами полностью украшен множеством пайеток, которые ближе к поясу редеют. Пышная юбка платья переливается на свету из-за украшавших ее маленьких блесток, и я чувствую себя самой настоящей принцессой. Подол юбки заканчивается чуть ниже колен, и я наклоняюсь посмотреть, ничего ли не помялось.

Достав небольшую шкатулку с украшениями, выбираю висячие серьги и надеваю их. На шее красуется подвеска, подаренная папой, и еще одна, подаренная Айзеком, и я решаю, что добавлять мне больше нечего. У кровати стоят туфли на высоком каблуке, и просунув в них ноги, я застегиваю ремешки, которые помогают мне держать равновесие. Каблук довольно устойчив, и, прежде чем спуститься, я делаю несколько шагов по комнате, проверяя, смогу ли проходить в них весь вечер. Хватаю со стола клатч и наконец спускаюсь вниз.

Маркус должен зайти ко мне с минуты на минуту, затем за нами заедет Айзек, и мы также заберем пару Маркуса. Он пригласил Белатрис — она младше нас на год и состоит в группе поддержки. Я никогда не общалась с ней, но мне она казалась милой, и Маркус говорит, что она не считает меня ненормальной. Не хочу в этом признаваться, но после его слов я заметно выдохнула, потому что боялась, что наш вечер вчетвером может обернуться катастрофой, если бы она, как и все, считала меня фриком.

Пройдя в гостиную, я всем широко улыбаюсь, но не могу никуда сесть. Предвкушение и паника охватывают меня, и я начинаю ходить по комнате в ожидании Маркуса. Входная дверь открывается, и я так резко срываюсь с места, что мне чудом вообще удается не упасть. На Маркусе костюм, в котором сочетаются красные и черные цвета. На пиджаке клюквенного цвета красуется бутоньерка, а в руке мой друг держит коробочку, где, видимо, лежит корсаж для Белатрис.

Увидев меня, он выдает громкое вау, и я мгновенно смеюсь.

— И вы хотите сказать, что прямо сейчас передо мной моя лучшая подруга? — он обходит меня, разглядывая. — Да, выглядишь потрясно.

— Ты тоже ничего, надо сказать, — подмигиваю я.

Это правда только наполовину. Мне кажется, Маркус мог бы надеть обычный балахон, но все равно смотрелся бы так, будто это самая модная вещь в мире. Своими ямочками и манерой общения он покорял каждого, кого встречал. Когда выходит моя мама поздороваться с Маркусом, она ахает. Что и требовалось доказать, верно? Само обаяние.

В следующее мгновение слышится стук в дверь, и мне даже не надо гадать, кто это приехал. Я волнуюсь. Боюсь, что ему не понравится мой наряд. Или что рядом с ним я буду смотреться нелепо, но как только открываю дверь, все мои страхи куда-то исчезают. Айзек стоит на пороге, и я забываю, как дышать, увидев его в костюме. Приталенный пиджак, застегнутый на одну пуговицу, идеально сидит на нем, а бутоньерка с одной единственной розой сиренево-розового цвета выделяется на фоне черного костюма. Подобранная бабочка отлично дополняет его образ, и во мне просыпается дикое желание спрятаться с ним у него дома. Его волосы, как обычно, аккуратно уложены, а за ухом прячется карандаш. Я улыбаюсь этой особенности Айзека — он никогда не выйдет из дома без карандаша, как будто они были неотделимы.

Мы оба молчим, продолжая разглядывать друг друга, и в его глазах плескается целый океан чувств, пока он осматривает меня с ног до головы.

— Тейт, ты... — наконец произносит он. — Не думаю, что смогу подобрать слова, чтобы сказать тебе, как ты красива.

Он прикасается ладонью к моему лицу, и большим пальцем поглаживает щеку. Я закрываю глаза и улыбаюсь, тая от каждого его прикосновения. Мы все еще стоим на пороге, и позади меня кто-то кашляет, лопнув созданный нами пузырь. Я отхожу в сторону, и Айзек заходит в дом. Он сразу же открывает коробочку и достает корсаж, в точности напоминающий мою повязку на голове. Я протягиваю ему свою правую руку, и он аккуратно надевает на нее корсаж.

— А теперь фотография, пока вы не уехали! — кричит мама, спускаясь с фотоаппаратом в руке.

Я широко улыбаюсь, радуясь, что мама так активничает, потому что и сама бы потом хотела, чтобы у меня была фотография с этого вечера.

— Так, вначале сфотографирую вас втроем, потом отдельно.

Я встаю между Маркусом и Айзеком, и рука второго оказывается на моей талии. Мама делает несколько фотографий, где мы улыбаемся и корчим рожицы. Затем мы с Айзеком остаемся вдвоем, и он прижимает меня ближе к себе. Вначале мы улыбаемся в камеру, но не в силах оторваться друг от друга, поворачиваем лица, и он, наклоняясь, аккуратно касается своими губами моих губ. Его ладонь гладит меня по щеке, а вторая рука покоится на талии, где он пальцами чертит круги. Когда мы отрываемся друг от друга, его глаза сияют, и я понимаю, что мои, наверное, тоже.

— Ладно, теперь моя очередь, — говорит Маркус и локтем толкает Айзека в сторону.

Я смеюсь над недовольным лицом Айзека, и от этого на его лице тоже появляется улыбка. Мы с Маркусом делаем нашу ежегодную фотографию с фирменной позой, которую придумали еще в детстве. Мы дурачимся и показываем языки в камеру, пока мама, пытаясь подавить смех, не вскрикивает на нас:

— Можно хоть одну нормальную фотографию?

Мы киваем, и Маркус встает за мной, обнимая за талию. Мы широко улыбаемся, и тут на мои глазах выступают слезы от понимания того, что мы скоро разъедемся. Я быстро моргаю, чтобы не расплакаться и не размазать макияж, а мама, заметив это, быстро приносит салфетку, и я промокаю ею глаза.

— Ты в порядке? — спрашивает она.

Я киваю.

— Просто не верю, что так быстро пролетело время.

Она, Айзек и Маркус крепко обнимают меня, и простояв так несколько минут, я произношу:

— Разве нам не пора?

— Да, да, верно.

Айзек берет меня за руку, и все трое, мы выходим из дома. Мы решили обойтись без лимузина, так что поедем на машине Айзека. Я сажусь рядом с ним на переднее сиденье, и мы направляемся к дому Белатрис. Уже около него мы с Айзеком решаем остаться в машине, а Маркус выходит и, подойдя к двери, стучится. Дверь ему открывает сама девушка, одетая в бежевое платье в пол, которое сияет приятным золотистым оттенком, когда на нее попадает свет. На голове у нее диадема, и Маркус надевает ей на руку корсаж с белыми цветами.

Когда они садятся на заднее сиденье, я решаю сделать ей комплимент:

— Отлично выглядишь, Белатрис.

— Ты тоже, — отвечает она с улыбкой, хотя и не особо видела мой наряд.

Когда мы подъезжаем к школе, Айзек и Маркус быстро выскакивают и открывают двери с моей стороны и со стороны Белатрис, протягивая нам свои руки. Мы смеемся и аккуратно выходим. Помимо нас в школу уже заходят девушки, одетые в красивые платья, и парни в своих костюмах-тройках. Кто-то фотографируется на фоне здания, а мы решаем идти сразу в зал.

Маркус и Белатрис заходят первыми, и фотограф делает несколько фотографий, пока они проходят в зал. Мы следуем за ними, и, когда мы оказываемся в зале, мне кажется, будто мы попали в сказку. Темой нашего выпускного стала «Долго и счастливо» в честь принцесс и принцев из мультфильмов Диснея. Над нашими головами висят облака, весь зал украшен разноцветными шарами и замками. Зал переливается от голубых до розовых тонов, а на сцене стоят инструменты. Пока, конечно, никто не выступает, но какой-то диджей все же управляет музыкой, и многие уже двигаются на танцполе. Все это время я держу Айзека за руку, боясь, что это сон, и я скоро проснусь.

Маркус и Белатрис идут в сторону подруг девушки, а я непроизвольно оглядываю толпу в поисках Вэнса. Он стоит в самом углу, прислонившись к стене, и я машу ему, давая знак, что он может присоединиться к нашей компании. Айзек следит за моими движениями и, как только он замечает Вэнса, тоже машет ему рукой. Тот отвечает ему, и на этом их взаимодействие заканчивается.

Мы с Айзеком занимаем столик на четырех, и почти сразу же к нам присоединяется Маркус и Белатрис. К восьми часам зал полностью заполняется, и все присутствующие занимают столики. Музыка стихает, и на сцену поднимается директор. Он поднимает руку, прося тишины, а затем говорит вдохновляющую речь, из-за которой я чуть ли не плачу, но приходится постоянно напоминать себе о макияже. Как только он спускается со сцены, все ученики, в том числе и мы, встают со своих мест и начиню громко аплодировать.

Вечер начинается с танцев. Под громкую, ритмичную песню, играющую из колонок, мы танцуем и не можем перестать улыбаться, из-за чего со временем у нас начинает болеть лицо. Не знаю, сколько времени мы проводим на танцполе, но совсем устав, я и Айзек идем к столу с едой и напитками. Я выпиваю несколько стаканов подряд, пытаясь восстановить дыхание, и Айзек громко смеется из-за этого зрелища.

У стола с закусками к нам подходит мисс Паркер, поздравляя нас и напоминая, что сейчас начнутся выступления. Я киваю и предлагаю Айзеку:

— Я выступаю сразу после Вэнса, так что у нас есть время еще немного потанцевать. Хочешь?

Айзек наклоняется ко мне, вдыхает аромат моих волос и отвечает:

— Я готов танцевать с тобой хоть всю ночь.

Я опускаю глаза, пытаясь скрыть свою улыбку, и тяну его обратно на танцпол. На сцене выступают наши одноклассники, и мы с Айзеком танцуем, постоянно покачивая головой и смеясь над нашими неловкими танцами. Когда я слышу знакомый мотив песни One Direction «What makes you beautiful», я громко кричу и начинаю прыгать. Айзек смотрит на меня, пока я танцую и подпеваю до боли знакомым словам, и в следующее мгновение я тяну его к себе, заставляя танцевать со мной. Он смеется, пока мы кружимся на танцполе, и я смеюсь вместе с ним. Мои глаза встречаются с его, и я улыбаюсь. Своей самой счастливой улыбкой, потому что этот день я точно запомню навсегда.

Когда песня заканчивается, энергичная музыка сменяется на мягкие и медленные выступления. Айзек кладет одну руку мне на талию, а второй берет меня за руку, и мы начинаем плавно двигаться. Я ждала этого момента. Я готовилась к этому моменту с дня рождения.

— Знаешь, ты делаешь меня счастливой, — произношу я, не отводя взгляда.

— Ты тоже, Тейт. Рядом с тобой все плохое становится мелочью, — он улыбается.

Мои ладони начинают потеть, но я знаю, что я готова сказать. Айзек внимательно смотрит на меня и, видимо, замечает что-то на моем лице, потому что спрашивает:

— Все нормально?

— Я... — заикаюсь я. — Да, все хорошо. Я просто хочу сказать тебе кое-что важное.

Он меняется в лице, но я не совсем могу понять, что он чувствует.

— Говори, — его губы образуют полуулыбку.

Сейчас или никогда, Тейт. Сделай это.

— Я знаю, что мы знакомы всего три месяца, но с того момента, как ты появился, все в моей жизни изменилось. Я боялась снова обжечься, боялась своих чувств и думала, что никто никогда не сможет вернуть меня прежнюю. И ты не вернул ту Тейт. Ты нашел внутри меня новую часть, о которой я еще не знала. Я спрашивала себя, как человек за такое короткое время может так легко сломать все стены, которые я возводила вокруг себя в течение года? Не все было идеально между нами, но ты с самого начала будил во мне чувства, которых, я думала, во мне не осталось. И я так рада, что мы вместе поедем в Нью-Йорк. Я не знаю, что нас ждет дальше, не знаю, что будет завтра, но я хочу, чтобы ты знал. Я влюбилась в тебя, Айзек, — Айзек останавливается от моих слов, и я касаюсь своими пальцами его щеки. — Я люблю тебя. Люблю то, как ты постоянно находишь способы удивить меня. Люблю то, как ты всегда знаешь, что сказать и как меня рассмешить. Я знаю, что у нас обоих еще есть проблемы, с которыми мы должны разобраться, но мне не страшно. Я люблю каждую часть тебя.

Айзек смотрит мне прямо в глаза, а затем наклоняется и целует. Целует, вкладывая в поцелуй все чувства, о которых мы молчали. Он отрывается от меня и произносит:

— Я люблю тебя, Тейт. Я понял, что влюблюсь в тебя в тот самый момент, когда ты зашла в кафе. Каждый день рядом с тобой — это то, что делает меня живым. То, что дает мне сил бороться со своими страхами и проблемами.

Он снова целует меня, держа в своих руках. Наши рты действуют синхронно, как в танце, и все перестает иметь значение для меня, потому что я только что сказала Айзеку, что люблю его. И он ответил мне. Он тоже любит меня.

Мы перестаем целоваться и, обнявшись, снова начинаем танцевать. Я кладу голову ему на грудь и слушаю стук его сердца, который заглушает остальные голоса. Но один голос все же прокрадывается. Я поднимаю голову и вижу Вэнса, который стоит на сцене и поет. Узнаю песню One Direction «I Wish», и пока Вэнс поет, он смотрит на всех, кроме меня. Я пытаюсь игнорировать смысл, заключенный в этой песне и быстро чмокаю Айзека в губы.

— Мне пора. Увидимся после моего выступления?

Он кивает, и я оставляю его на танцполе, проталкиваясь к сцене. Закончив свое выступление, Вэнс спускается со сцены и проходит мимо меня, бросая короткий взгляд и произнося «Удачи». Я киваю и поднимаюсь на сцену. Осматриваю зал в поисках знакомых голубых глаз, но не могу найти Айзека. Это кажется мне странным, но я же не могу сейчас бросить все и бежать его искать. Возможно, он просто вышел.

Еще перед выпускным я решила, что спою одну ритмичную и одну медленную песню, так что начинаю с песни «Dancing Queen». Пока пою, вижу, как весь зал танцует и не могу перестать улыбаться. Возможно, никто из них не был моим другом, но сегодня мы все были едины. Закончив выступать с первой песней, я делаю передышку. Айзек все еще не вернулся, и я, на самом деле, не хотела петь эту песню, пока его нет. Эту песню я выбрала специально для него.

Но когда он не появляется и через пять минут, мисс Паркер машет мне рукой, чтобы я продолжила. Я делаю глубокий вдох и начинаю петь. Продолжаю осматривать толпу в надежде, что Айзек уже вернулся, куда бы он ни ходил. Но его нигде нет. Я закрываю глаза, чтобы не дать себе заплакать, но на последней строчке «Without you I'm just a sad song» одна слеза все же скатывается по моей щеке.

После выступления я сразу же спускаюсь со сцены и иду по танцполу, пытаясь найти Айзека. Под ложечкой неприятно сосет, и внутри меня уже поднимается паника. Странно, что и Вэнса нигде нет. От такого совпадения мне становится не по себе. Я выхожу из зала и шагаю по плохо освещенному коридору школы. Где-то сбоку слышатся голоса, и я узнаю среди них и голос Айзека. Иду в ту сторону и сталкиваюсь с Вэнсом, который идет мне навстречу.

— Что ты тут делаешь? — спрашивает он.

— Ищу Айзека, — неуверенно отвечаю я. — Я только что слышала его голос.

— Там никого нет, — Вэнс смотрит мне в глаза, и я слышу в его голосе какой-то страх. Или панику.

За его спиной снова слышатся голоса, и теперь я точно уверена, что это был Айзек. Я отталкиваю Вэнса от себя и, пока срабатывает эффект неожиданности, прохожу мимо него. По мере приближения к голосам, я узнаю голос Кейси и еще один знакомый женский голос, но не могу понять, чей он. Они о чем-то спорят, и голос Айзек звучит очень злобно и угрожающе.

— Я не стану этого делать. Тейт не заслуживает этого, — слыша свое имя, я останавливаюсь.

Они обсуждают меня? Решаю, пока не высовываться, и встаю недалеко, чтобы подслушать, что на это ответят Кейси и еще одна девушка.

— Мне кажется, ты не совсем понял меня, Айзек, — произносит девушка. — Ты разобьешь сердце этой сучке, как мы и договаривались. Маленькая девочка думает, что ты любишь ее. Вот она удивится, когда ты скажешь ей, что она была просто игрушкой для твоего самолюбия.

После услышанных слов меня начинает трясти, и я зажимаю рот рукой, чтобы не закричать и не заплакать. Нет, нет, нет. Этого не может быть. Айзек не мог так поступить со мной. Чья-то рука берет меня за руку, и я поворачиваюсь. Вэнс стоит рядом со мной, и я даже не пытаюсь скрыть свои слезы. Такое чувство, будто я перестала видеть и слышать. В ушах отдаются слова девушки. 

Неужели у Айзека с самого начала был план? Но зачем? Мы даже не были знакомы. Вэнс пальцем вытирает мои мокрые от слез щеки, и я, погруженная в свои мысли, не замечаю, как в этот же момент из-за угла выходит Айзек, Кейси и... Габриэлла. Высоко поднятая голова, волосы, раскачивающиеся в такт ее величественной походки. Вот почему этот голос был мне так знаком.

Айзек смотрит на меня и Вэнса, чьи пальцы все еще покоятся на моих щеках, а затем со всей силы ударяет Вэнса, который отлетает от меня.

— Не приближайся к ней! — орет он на него и заносит кулак для еще одного удара.

— ПРЕКРАТИ! — ору я. — Я ВСЕ ЗНАЮ! ДАВАЙ ГОВОРИ, ЧТО Я ДЛЯ ТЕБЯ ПРОСТО ИГРУШКА И ТЫ НЕ ЛЮБИЛ МЕНЯ. Я СЛЫШАЛА ВАС!

Айзек поворачивается ко мне, и я снова не могу удержать свои слезы и свои чувства. Он встает и подходит ко мне, кладя руки на плечи.

— Тейт, это... Я не...

— Скажи это, Айзек, — доносится голос Габриэллы.

— Заткнись! — рявкает он на нее, а она лишь в ответ ухмыляется.

Я вырываюсь из его рук и, прежде чем успеваю осознать, ударяю Габриэллу, а затем и Кейси, стирая ухмылки с их лиц. Слезы текут по моему лицу, и я закрываю глаза в надежде, что это просто сон. Что мои чувства только что не разбились о волны лжи.

— Тейт... — произносит он, и, когда я не отвечаю, его кулак врезается в один из шкафчиков.

Я оборачиваюсь и сквозь слезы смотрю на него. Вот почему он с самого начала проявил ко мне интерес. Я была объектом мести его подружек. Не могу ничего сказать, только присаживаюсь около Вэнса и достаю из сумочки салфетки.

— Ты в порядке? — спрашиваю я его, не поднимая глаз на Айзека.

Как человек, который только двадцать минут назад, сказал, что любит меня, мог оказаться лжецом и предателем?

Вэнс кивает, и я помогаю подняться ему. Мне нужно время, чтобы все понять. Но когда я осматриваю коридор, Айзека уже нет. Я решаю, что должна догнать его, спросить, почему он так поступил и почему именно я. Зачем нужны были все эти разговоры и все усилия? Чтобы в конце концов сделать мне еще больнее? Я бегу на улицу в надежде задать все эти вопросы.

Выбежав из здания школы, вижу Айзека, который идет к своей машине. Его руки сжаты в кулаки, с которых капают капельки крови.

— Остановись и поговори со мной! — кричу я, пытаясь догнать его.

Он останавливается и оборачивается на мои слова. Мы стоим в нескольких шагах друг от друга, но всего за несколько секунд он сокращает между нами расстояние.

— Давай поговорим, Тейт! — орет Айзек мне в лицо. — Например, о том, что я всегда у тебя второй. Тебе постоянно было недостаточно меня! Ты постоянно выбирала его! — он тыкает пальцем мне за спину, и я понимаю, что там сейчас стоит Вэнс. — День за днем я пытался добиться хоть каплю тех же чувств от тебя, что ты испытывала к нему! А в конце концов все равно оставался в дураках! Об этом ты хочешь поговорить?!

Почему он так говорит сейчас? Разве не я сказала ему, что люблю его? Не я тысячи раз доказывала, что чувства к Вэнсу остались в прошлом? Мое сердце болит от того, как сильно оно стучит о грудную клетку. Не могу поверить, что самая лучшая ночь в моей жизни оборачивается полным кошмаром. И я не выдерживаю.

— Это неправда! — повышаю я голос на него. — Ты и сам это прекрасно знаешь! Я сказала тебе, что люблю тебя! И мне не надо было выбирать, потому что я знала, что хочу быть с тобой! И не смей прямо сейчас перекладывать вину на меня, потому что это ты играл мною! Это у тебя был гребанный план с Кейси и Габриэллой! Я всегда была с тобой честна, так и будь ты сейчас со мной!

Он сжимает кулаки еще крепче, впивается своим взглядом, а затем мгновенно отворачивается и идет к машине. Я бегу к машине, чтобы мы могли договорить, но Айзек уже закрывает дверь и, заведя двигатель, срывается со своего места. Я падаю на колени и начинаю плакать, смотря, как машина Айзека слишком быстро удаляется от школы. Все, над чем мы работали, разбилось вдребезги, и сейчас я не знаю, где правда, а где ложь. Почему он уехал без объяснений? Почему он так поступает со мной?

Я не могу встать с асфальта и отталкиваю руку Вэнса, который хочет помочь мне. Но я не хочу. Не хочу, чтобы кто-то касался меня. Может, он сейчас вернётся. Вернётся и все расскажет. Скажет, что слова Кейси и Габриэллы — вранье, и мы сбежим с этого гребанного выпускного к нему домой. В наше место. Но никто не возвращается. Ни одна машина не проезжает мимо нашей школы, и я кусаю губы, что сдержать свою горечь и свою боль. 

Вся злость выходит из меня, и теперь я думаю лишь только о том, что нам надо поговорить. Это не может быть правдой. Я уверена, что мы найдем объяснение всему. Понимаю, что надо ехать за ним, и поднимаюсь с колен. На покачивающихся ногах иду к школе, чтобы попросить у Маркуса помощи, но звонок телефона останавливает меня. На экране высвечивается имя Айзека, и я с облегчением отвечаю, надеясь, что сейчас мы все исправим. Как обычно.

— Здравствуйте, мисс...? — незнакомый голос говорит со мной по телефону Айзека.

— Кто это? Где Айзек? — к горлу подступает ком, но я не даю плохим мыслям заполнить мою голову.

— Это полиция. Мистер Хэмсвел попал в аварию и срочно доставлен в больницу. Мне нужно знать, с кем я разговариваю.

Слова шумом отдаются в моей голове. Я называю офицеру свои имя и фамилию и прошу позвонить родителям Айзека. Или мне кажется, что я это делаю, потому что затем все происходит в замедленной съемке.

Мои ноги подкашиваются, и я снова падаю. Второй раз за вечер. Глаза жжет от слез, которые снова текут с еще большей силой. Доставлен в больницу... Авария...

Где-то в стороне слышу голоса, зовущие меня по имени, но не могу ничего ответить. Только киваю головой. Сильно сжимаю веки, чтобы прийти в себя. Запускаю пальцы в волосы, и прямо сейчас мне хочется кричать. Кричать, пока кто-нибудь не вытащит меня из этого страшного сна. Но открыв глаза, я оказываюсь все в том же месте. Это не сон. Сейчас это реальнее, чем любой из моих кошмаров.

Я встаю, не обращая внимания на грязь на юбке и на боль в коленях. Мне надо в больницу. Я его не потеряю. Я больше никого не потеряю.