Глава 27

Эту неделю я провожу, как в тумане. Я не могу есть и не могу спать. Я полностью погружаюсь в репетиции, хотя Вэнс советует мне передохнуть, чтобы сберечь голос для прослушивания. Я знаю, что он прав, но из-за нервов лишь начинаю злиться на него и прогоняю. Всех своих друзей я игнорирую. Айзека тоже. Не могу думать ни о чем другом, кроме прослушивания. Я не могу поверить, что уже в эту пятницу все решится. Я продолжаю репетировать наедине с самой собой и закрываю глаза, чтобы сосредоточиться.

В пятницу на учебе я не могу ни о чем думать, кроме прослушивания. Начинаю прокручивать все варианты в своей голове, и чем больше думаю, тем становится страшнее. Страх выступить плохо, страх опозориться и не поступить. Что я тогда буду делать? Этот университет — моя мечта, и если я не поступлю, куда тогда пойду? Я продолжаю задавать себе эти вопросы, но не могу ничего произнести вслух.

Маркус и Айзек постоянно находятся рядом со мной и пытаются подбодрить, но это совсем не помогает. Вэнс тоже постоянно оказывается рядом и дарит поддерживающую улыбку. К концу уроков я уже не могу сидеть на месте, так что, как только звенит звонок, выскакиваю из кабинета и стремлюсь к выходу из школы.

Оказавшись на улице, я пытаюсь восстановить своё дыхание и успокоить свои нервы. Весенний ветер пробирает меня до дрожи и в то же время отрезвляет. Пора перестать паниковать. Не позволяй своим страхам управлять тобой.

— Готова?

Голос Маркуса пугает меня, и я подскакиваю. Поворачиваюсь к нему и замечаю рядом с ним Айзека и Вэнса, которые неловко переминаются с ноги на ногу.

— Что происходит? — я по очереди смотрю на них.

Маркус жестом показывает парням молчать и отвечает за них:

— Они хотят поехать с нами, чтобы поддержать тебя. Но если ты не хочешь, то мы поедем вдвоём.

Перевожу взгляд с Маркуса на стоящих позади него парней. Они выглядят, как два маленьких мальчика, выпрашивающих у мамы разрешение. Но им не нужно мое разрешение. Как бы сильно я ни отталкивала их, они всегда были рядом. Чего врать, я любила время, проведённое с ними. И то, что они хотят быть со мной в один из самых важнейших дней в моей жизни, напоминает мне о том, почему я так сильно любила их.

Я улыбаюсь каждому и, направляясь к машине, произношу:

— Нам надо ехать сейчас, если не хотим опоздать.

Все трое переглядываются друг с другом, а затем следуют за мной к машине Маркуса. Я сразу же занимаю переднее место рядом с Маркусом, не оставляя выбора Вэнсу и Айзеку, которые всю поездку будут сидеть рядом. Маркус ухмыляется, когда занимает место за рулем. Он знает меня так хорошо! Если я хочу сохранить отношения и с тем, и с другим парнем, им надо научиться ладить. Я не прошу от них дружбы или ещё чего-то, но я люблю Айзека и дорожу Вэнсом, так что не хочу, чтобы у них были проблемы друг с другом.

Я сразу же включаю музыку, и Adelitas Way «I Want You» заполняет собой тишину в салоне машины. Вэнс и Айзек сидят на расстоянии друг от друга, и каждый из них пытается поймать мой взгляд в зеркале, но я отлично скрываю то, что не могу посмотреть на них. Мне нужно понять, как сгладить обстановку, потому что не хочу окружать себя негативными эмоциями.

— Волнуешься? — голос Айзека с заднего сиденья нарушает тишину.

Я делаю музыку потише и, смотря перед собой, отвечаю:

— Уже не так сильно. Самое сложное — ждать, пока этот день наступит, потому что в это время ты постоянно думаешь о том, как все пройдёт.

— Я уверен, ты справишься, — я поднимаю глаза и в зеркале ловлю взгляд Вэнса.

Я улыбаюсь ему, а затем обращаюсь к парням:

— Вы не против, если я немного посплю? Я эту ночь вообще глаз не сомкнула.

Все трое кивают, и я, закрывая глаза, прислоняюсь головой к окну. Я почти сразу же засыпаю, но перед этим мне удаётся расслышать слова Маркуса, которые по-видимому обращены к Вэнсу:

— Ты сделал все, что мог, но она сделала свой выбор. Оставь это. Не усложняй ей жизнь снова, потому что после твоего поступка ушло много времени на, чтобы вернуть ее. И не ты был рядом. Сейчас она счастлива с Айзеком, и, что бы ты ни говорил, он классный парень. Так что отпусти, ладно?

Я уже не слышу, что отвечает Вэнс, но слова Маркуса впечатываются в мою память. Я знаю, что он беспокоится обо мне, но я никогда не думала о том, как мое состояние повлияло на него. Он был тем, кто продолжал верить в то, что я не безнадёжна. Он всегда был рядом, даже если иногда я поступала не просто плохо, а отвратительно. Маркус мой лучший друг уже почти пятнадцать лет, у нас были свои взлеты и падения, но я знала наверняка, что мы никогда не отвернёмся друг от друга. Мы связаны больше, чем кто-либо мог представить.

Чья-то рука касается моего плеча и слегка потряхивает меня. И снова. И еще раз.

— Вставай, Тейт. Мы приехали, — знакомый голос прорывается сквозь сон, и я медленно открываю свои глаза.

Передо мной расплывается лицо Маркуса, и я ещё раз закрываю и открываю глаза, чтобы сфокусироваться.

— Приехали. Ты готова, Тейт?

Я киваю, окончательно просыпаясь, а Маркус продолжает:

— Я попросил парней выйти из машины, потому что хочу поговорить с тобой наедине, прежде чем ты преодолеешь одно из самых главных испытаний в твоей жизни.

Я собираюсь ответить, что и так знаю, что он скажет, но Маркус прерывает меня.

— Дай мне сказать. Я хочу, чтобы ты знала, что ты сильная. Ты не видишь в себе ничего особенного, но ты особенная. Ты талантливая и ты самый добрый человек, которого я когда-либо встречал. Ты моя лучшая подруга, и я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты знала об этом, когда поднимешься на сцену и начнёшь петь. Я хочу, чтобы ты запомнила этот момент, потому что когда-нибудь ты посмотришь назад и поймёшь, что все, что ты прошла, сделала тебя такой, какая ты есть. Что бы сегодня ни случилось, я хочу, чтобы ты была счастлива. Всегда.

Я не могу сдержать слезы и, когда Маркус заканчивает, крепко обнимаю его. Он держит меня в своих объятиях, и я понимаю, что в моей жизни никогда не будет человека ближе, чем мой лучший друг. Я утираю слезы, и мы выходим из машины. Айзек и Вэнс стоят у входа в театр, а я высоко поднимаю голову, чтобы рассмотреть его. Вот она — финишная черта. Замечаю, как такие же подростки, как я, спешат внутрь, и начинаю делать медленные шаги в такт своему дыханию. Парни следуют за мной, и по пути Маркус и Айзек берут меня за руки с двух сторон.

Оказавшись внутри, я сразу же оглядываюсь по сторонам и замечаю табличку с указателем. Мы направляемся в ту сторону и, когда оказываемся у двери, ведущей в зал, замечаем парней и девушек. Кто-то сидит в креслах, кто-то — на полу, прислонившись к стене. Какие-то ребята стоят в стороне и распеваются, и я делаю глубокий вдох. Они все хороши. Что если я недостаточна талантлива? Нет. Я резко обрываю эту мысль. Не надо настраивать себя прямо перед выступлением.

Мы встаём около стены, и парни окружают меня. Дверь резко открывается и из зала выходит девушка моего возраста. Она не выглядит расстроенной. Не выглядит счастливой. Она выглядит так, будто отдала все эмоции. Не паникуй, Тейт. Ты же знаешь, что тебе не ответят сразу же. Так что если ты провалишься, ты узнаешь об этом примерно через месяц. Будет время найти другой вариант.

— Тейттон Эмерсон?

Вэнс, Айзек и Маркус отходят, и я подхожу к женщине, которая держит у себя в руках планшет со списками.

— Итак, как ты помнишь, тебе нужно сыграть на каком-то инструменте и спеть. Как только окажешься на сцене, представься, сообщи, что собираешься исполнить, и начинай выступление, все понятно?

Я киваю, не в силах хоть что-либо ответить.

— Пройдём за мной.

Мы начинаем заходить в зал, но тут голос со стороны останавливает нас.

— Можно ли зайти и посмотреть?

— Нет, нельзя.

Женщина проходит дальше, а я следую за ней, закрывая за собой дверь. Мы оказываемся за кулисами, где сидит мужчина с аппаратурой, нажимая на какие-то кнопочки. Я начинаю смотреть по сторонам и разглядывать различный атрибут, который свален в кучи.

— Дай ей микрофон и покажи сигнал, когда она будет готова, — обращается она к мужчине. — Напомни, на чем ты будешь играть? — она поворачивается ко мне.

— На фортепиано.

Женщина кивает и покидает кулисы, пока на меня надевают микрофон. Я сглатываю, страх парализует мои конечности. Мне кажется, что моя душа покинула мое тело, и я наблюдаю за всем со стороны. Будто я уже не я. Как бы я хотела, чтобы со мной сейчас был хоть кто-нибудь для поддержки.

Мужчина заканчивает с настройкой микрофона и спрашивает:

— Готова?

Все постоянно задают этот вопрос, но как вообще можно быть готовой, когда так много зависит от одного выступления? Но я просто утвердительно киваю. Даже если я не готова, сейчас не время расслабляться и отступать. Только вперёд. А с последствиями разберёмся потом.

Мужчина машет той женщине и подталкивает к сцене.

— Удачи вам! — желает он, и я с улыбкой благодарю его.

Я выхожу на сцену, и свет софитов заставляет меня прикрыть глаза рукой. Хорошо, Тейт. Будь спокойна. Иди. Не останавливайся.

Я дохожу до центра и поворачиваюсь лицом к комиссии. Из-за яркого света я не могу разглядеть, кто там сидит, но это и неважно. Главное — хорошо выступить и назвать своё имя и фамилию, прежде чем начать. Я ведь еще помню, как меня зовут?

— Здравствуйте, меня зовут Тейттон Эмерсон, и я исполню песню Барбры Стрейзанд «All I know of love».

Ну я хотя бы сумела что-то произнести. Я сажусь за фортепиано, закрываю глаза и вспоминаю все дни, проведенные за репетициями. Как только начинаю играть, вспоминаю все дни, проведенные с Айзеком. Мой голос заполняет зал, и я открываю глаза, чувствуя себя чуть увереннее. Боковым зрением чувствую, что кто-то наблюдает за мной, слегка поворачиваю голову и узнаю взгляд голубых глаз, которые смотрят на меня из-за кулис. Я улыбаюсь и не могу поверить, что он все-таки пробрался сюда, чтобы посмотреть. Это придает мне больше сил, и я совсем расслабляюсь. Поворачиваю голову в другую сторону и вижу Вэнса, который тоже смотрит мое выступление. Он улыбается, и всего на мгновение я замечаю в его глазах блеск. Блеск, который я заметила тогда — в первый день нашего знакомства. Я отворачиваюсь и заканчиваю свое выступление.

Я никогда не чувствовала себя такой сильной. Это что-то невероятное. И мне уже все равно, справилась ли я, потому что, как и сказал Маркус, надо просто запомнить этот момент. И я запомню.

Я встаю из-за фортепиано, благодарю комиссию и двигаюсь в сторону Айзека. Как только оказываюсь около него, обвиваю его шею руками и крепко обнимаю.

— Ты была великолепна, — произносит он, утыкаясь носом мне в макушку.

— Спасибо, — отвечаю я, наконец выдыхая полной грудью и радуясь, что все закончилось.

— Извините! — громкий голос отрывает нас друг от друга, и мы, как провинившиеся дети, смотрим на уже знакомую нам женщину. — Во-первых, вы не имели права находиться здесь. А, во-вторых, вы задерживаете очередь.

Я опускаю глаза и, промямлив извинения, беру Айзека за руку, направляясь к выходу. На секунду оборачиваюсь в ту сторону кулис, где стоял Вэнс, но его уже там нет. Ощущаю укол разочарования, но ведь он не ушел, верно? Он и Маркус ждут нас в коридоре.

Во время выступления, когда я пела, я думала об Айзеке. Большую часть песни. Но когда я увидела Вэнса, я поняла, что эти слова в частности посвящены ему. И я не знаю, сложнее мне было от этого или легче? Потому что я пыталась доказать всем, что чувства прошли. В такие моменты понимаешь, что я сама просто прячу их.

Мы выходим в коридор, и Маркус сразу же подскакивает ко мне.

— Вэнс сказал, что ты была чертовски хороша! Считай, место у тебя в кармане, Тейт! Это надо срочно отпраздновать!

Мой друг резко прижимает меня к себе, а я, обнимая его, устремляя свои глаза на Вэнса, и губами произношу «Спасибо». Он кивает и улыбается мне. Маркус отпускает меня. Всей компанией мы выходим из театра, и я глубоко вдыхаю, принимая в себя всю атмосферу Миннеаполиса. Я не думаю, что в ближайшее время приеду сюда еще, так что наслаждаюсь шумом этого города.

— Тейт! — голос со стороны напоминает мне звонкий голос Саммер, и, обернувшись, я замечаю своих друзей, которые выходят из машины.

Они бросаются ко мне и обнимают меня, а я не понимающе смотрю на них.

— Что вы тут делаете?

— Как это что? Приехали отпраздновать твое удачное прослушивание, — Алексис потирает свои руки и смотрит на меня, как на глупышку.

— Но я только вышла! Кто вам сказал?

Их взгляды устремляются за мою спину, и поворачиваюсь, чтобы посмотреть, про кого именно они говорят.

— Это был наш маленький план, — Маркус подмигивает мне. — Мы все знали, что ты справишься, так что решили сделать тебе небольшой сюрприз. Мы собираемся отпраздновать прямо здесь.

Не могу поверить! Я стою в окружении своих друзей, которые приехали сюда, чтобы меня поддержать. Я прошла прослушивание в университет мечты, а это уже огромный шаг. Ближайшие пару месяцев меня ждало столько событий — день рождения, выпускной, поступление. Впервые в жизни я чувствовала, что я была готова. И это было потому, что со мной рядом были люди, которые делились своей верой.

— И куда мы пойдем? — с воодушевлением спрашиваю я.

— Я хочу есть, — пожимает плечами Джордж.

Мой живот в тот же миг подает сигнал, что тоже проголодался. Я и забыла совсем, что ничего не ела со вчерашнего вечера.

— Кое-кто тоже голодный, — руки Айзека обнимают меня за талию.

— Тут рядом с театром есть ресторан, так что идем, — Вэнс отворачивается от нас и идет в противоположную сторону.

Мы все следуем за ним, и я постоянно смотрю ему в затылок, надеясь, что нам удастся поговорить. Он не смотрит в мою сторону и не пытается поговорить. Он делает вид, будто меня не существует, но в то же время я чувствую его везде. Мне не нравится, что он ведет себя так. То он говорит, что все понимает и мы друзья, то устраивает сцены. Мы уже не маленькие дети, тогда почему у меня чувство, что мы в детском саду?

Мы быстро доходим до ресторана, и, как только заходим, нас встречает молодой парень с рабочей улыбкой. Его уставшие глаза оглядывают нашу толпу, и он незаметно вздыхает.

— Здравствуйте, позвольте проводить вас за свободный столик!

Мы киваем и следуем за официантом. Он останавливается у большого стола и, оставляя меню, произносит:

— Позовите меня, когда будете готовы сделать заказ.

— Хорошо, спасибо большое, — я дарю ему улыбку.

Парень удаляется, и, когда мы все садимся за стол, я задумываюсь. Этот парень выглядит ненамного старше нас, но из-за его мешков под глазами и уставшего взгляда я бы сказала, что ему может быть за тридцать. Видимо, он вкалывает на этой работе, а может, и не только здесь. Я вздыхаю и открываю меню. Наверное, стоит поразглядывать меню подольше, чтобы дать этому парню несколько минут перерыва.

— О чем задумалась? — Айзек внимательно смотрит на меня.

— О том, как трудно здесь работать.

— Да, но это работа. Она никогда не бывает простой, а ты слишком добрая, — он целует меня в макушку и затем возвращается к меню.

Я улыбаюсь, даже если Айзек этого и не видит, и тоже опускаю глаза, чтобы рассмотреть меню. Спустя несколько минут Алексис подзывает к нашему столику официанта, и мы делаем заказ. Парень записывает все в свой блокнот, еще раз уточняет и удаляется на кухню.

— Как это было, Тейт? — от интереса выпучивает глаза Саммер.

— Волшебно, — выдыхаю я. — Я будто почувствовала, что на своем месте, понимаете? Я не знаю, поступила ли , но в тот самый момент мне казалось, что я могу все. Я и музыка были единым целым, как бы банально это ни звучало.

— Я уверен, ты оставила их с открытыми ртами, — Джордж корчит рожицу, и мы все смеемся.

Мы продолжаем разговаривать о своих дальнейших планах, пока не приносят еду. Вдоволь наевшись, мы расплачиваемся и выходим из ресторана. На улице со стороны слышится музыка, и я замечаю двух девушек, поющих и играющих на гитарах.

— Пойдемте, посмотрим на них, — я указываю в сторону девушек, и мы направляемся туда.

Девушки наигрывают грустную мелодию, и одна из них начинает петь. Я сразу же узнаю мотив песни «More than words» и качаю головой в такт песне. К девушке присоединяется ее подруга, и они в унисон поют. Я одними только губами начинаю подпевать их и боковым зрением замечаю, что остальные зрители делают то же самое. Тут в толпе слышится еще один голос, который начинает подпевать девушкам, и потихоньку стоящие рядом люди присоединяются к ним, в том числе и мы. Девушки, продолжая играть, улыбаются каждому. Когда они заканчивают, толпа начинает громко хлопать, и многие даже бросают им деньги в футляр. Я достаю из сумки несколько купюр и также оставляю девушкам. Мои друзья делают то же самое, и после этого мы идем дальше по улице.

— Они талантливые, — говорит Беккс.

Мы все соглашаемся с ней, а Вэнс добавляет:

— Помню, я и моя подруга однажды так же стояли и пели, людям понравилось.

Его глаза смотрят прямо на меня, пока он это говорит, но остальные похоже не придают этому значения.

— Так мы еще многого не знаем о тебе, Вэнни, — Алексис тыкает его в живот.

Вэнс перехватывает ее руку и легонько ударяет ею по плечу.

— Сколько раз я просил меня так не называть? — он пытается злиться, но улыбка на его лице все портит.

Алексис вырывает свою руку из его хватки и отходит чуть подальше.

— Я же не виновата, что твоя мама так любит это имя, — она подмигивает нам, намеренно подшучивая над Вэнсом.

Вэнс закатывает глаза и больше не обращает внимание на шутки Алексис. Мы гуляем по улицам Миннеаполиса, разглядывая здания и рассказывая истории, которыми мы никогда не делились. Каждая история все смешнее и смешнее, и я не помню, когда в последний раз так много смеялась. На улице начинает темнеть, и на улицах включают фонари, придавая Миннеаполису волшебство.

— Ну что, а теперь начнем настоящее веселье? — спрашивает Маркус, попутно открывая свой рюкзак. — Мы отправляемся в клуб, и прежде чем вы спросите про возраст, я обо всем позаботился.

Он достает карточки и протягивает нам. Я смотрю на свою и приподнимаю бровь:

— Поддельные документы?

— Ага, — гордо поднимает голову Маркус. — Это наш последний год, детки, так что должны же мы хоть раз совершить что-нибудь яркое, — он смотрит на Джорджа. — К тебе это не относится.

Джордж усмехается и дает пять Маркусу.

— Так куда мы идем? — продолжая разглядывать документы, спрашивает Саммер.

— Узнаете, а сейчас по машинам!

Маркус подталкивает нас в сторону, где мы оставили машины, а Айзек спрашивает меня:

— Ты доверяешь ему?

— Конечно, это же Маркус. Я всегда ему доверяю, — я улыбаюсь ему.

— Тогда я тоже.

Мы доходим до машин и рассаживаемся. Маркус выезжает на дорогу и петляет по улицам, как будто был здесь уже тысячи раз. А, может, был? Надо будет потом спросить его об этом. Мы останавливаемся у какого-то здания с большой вывеской Bar Fly и выходим из машины. Я поднимаю глаза, разглядывая здание, и из меня вырывается только «Вау».

— Точно, — говорит оказавшаяся рядом со мной Беккс.

Мы подходим к входу, где уже столпилась очередь. Не могу поверить, что мы правда собираемся в клуб, так еще и с помощью обмана. Когда очередь доходит до нас, я замечаю мужчину, стоящего в проходе. Его огромные плечи полностью заполняют пространство, так что никто не смог бы проникнуть в клуб незаметно и без травм. Маркус и Джордж уверенной походкой ведут нас за собой и, останавливаясь около охранника, протягивают ему удостоверения. Мужчина смотрит вначале на документы, затем на парней и пропускает парней. Мы пытаемся быть такими же уверенными, когда протягиваем свои фальшивые удостоверения. Мои ноги трясутся, пока этот громила внимательно разглядывает мои новые документы. Я единственная из нас, кого он еще не пропустил, и чем дольше он не пускает меня, тем больше я начинаю сомневаться, что это была хорошая идея.

Наконец он отдает мне мое удостоверение и пропускает меня. Я глубоко вдыхаю и, оказавшись внутри, обнимаю Айзека. Мое сердце бешено стучит, руки потряхивает, и Айзек крепче прижимает к себе.

— Все хорошо, мы уже здесь!

Как только мы оказываемся в зале, музыка начинает стучать у меня в ушах, и уходит некоторое время, чтобы мы привыкли к шуму. Прорываясь сквозь танцующие тела, мы двигаемся к барной стойке. Усевшись на стул, я чувствую, что наконец могу спокойно дышать. Громкая музыка, разноцветные лазеры и духота в помещении влияют на меня не очень хорошо, так что виски начинают пульсировать. Я прикасаюсь пальцами к ним и крепко закрываю глаза.

— Все нормально? — рука Маркуса оказывается на моем плече.

— Немного разболелась голова.

— Можно нам, пожалуйста, два клубничных милкшейка и шесть... пять шотов? — Маркус обращается к бармену.

Тот, по-видимому, кивает и удаляется. Я открываю глаза и вижу беспокойный взгляд Маркуса.

— Все хорошо, надо просто привыкнуть.

Он кивает и садится рядом, ожидая напитки. Бармен возвращается и ставит перед нами пять шотов и два клубничных коктейля. Все, кроме меня и Алексис, берут в руки шоты и запрокидывают их. Я смотрю на них, и во рту чувствуется вкус алкоголя, как будто я пью вместе с ними, но я лишь отпиваю коктейль. Алексис смотрит на наших друзей, а затем обращается ко мне:

— И какого черта я за рулем?

Я давлюсь коктейлем от смеха, а затем поворачиваюсь к ней:

— Ты можешь веселиться и без алкоголя, я же тебя знаю.

— И то верно, — она начинает кружиться с коктейлем в руках и в конце встает, откидывая волосы назад.

Я снова не могу сдержать смех и только потом обращаю внимание, что Вэнс тоже не пьет. Наверное, ему нельзя. Я не особо много знаю о его болезни, но наверняка алкоголь — это последнее, что советуется употреблять. Наши друзья заказывают еще шоты и, как только бармен наливает им, махом выпивают их. Я качаю головой в ответ на их сумасбродство. Кое-кто завтра будет с жестким похмельем.

Айзек отказывается от следующей партии и подходит ко мне.

— Развлекаешься? — его рука оказывается на спинке моего стула, и он стоит так близко, что плечом чувствую его твердую грудь.

Наша близость сводит меня с ума, и я смотрю на него из-под опущенных ресниц.

— Только наблюдая за вами, — мой голос подводит меня, и я скорее шепчу эти слова.

Айзек наклоняется еще ближе ко мне, и я уже чувствую его горячее дыхание около своих губ. Я прикусываю губу, ожидая, что будет дальше. Его рука, покоящаяся на спинке стула, в мгновение оказывается на моей талии, а вторая — на моей щеке. Большим пальцем он проводит по моей нижней губе, освобождая ее.

— Иногда мне тоже хочется укусить эту губу, но мы же не хотим устраивать здесь представление для них?

Разве мы не делаем это прямо сейчас? Я чувствую, как кто-то наблюдает за нами, но не могу отвести свой взгляд от голубых глаз, которые приковывают к себе. Мне вообще сложно контролировать себя рядом с Айзеком, а когда он так близко, то я, кажется, теряю рассудок. Так быстро он впился мне под кожу, так быстро вытеснил все чувства к Вэнсу. 

Я перестаю слышать голоса, музыку, я вижу только Айзека. Мои руки обвивают его шею, и, не давая ему ни шанса, притягиваю его к себе, соединяя наши губы. Мне не хватало этих поцелуев, и хотя я старалась не заходить далеко, именно я всегда была нетерпеливой. Именно я всегда хотела большего. Мягкие губы Айзека с привкусом алкоголя продолжают целовать мои губы, и я отвечаю ему тем же. Медленно, аккуратно и нежно он целует меня, и мне нравится это. Никакой спешки, как раньше, никакой схватки, просто я и он. Айзек отрывается от меня и, смотря на меня, улыбается.

— Иди, потанцуй. Не хочу, чтобы ты просидела здесь весь вечер.

Я встаю со стула, и, хотя я совсем не пила, моим ногам чудом удается сохранить равновесие. Айзек прав. Мы пришли сюда отдохнуть, а рядом с ним я никогда не смогу расслабиться. Я хватаю девушек и тяну к их танцполу.

Из колонок начинает играть Mad Love, и я чувствую, как музыка протекает по моим венам. Присоединяюсь к Саммер и Бекки, которые уже вовсю танцуют. Они берут меня за руки и тянут к себе, а затем проделывают то же самое с Алексис. Интересно, сколько они уже выпили?

Они хихикают и поднимают руки у себя над головой, и мы с Алексис не можем сдержать смеха. Когда песня сменяется, и зал наполняется латинскими мотивами песни Havana, все посетители начинают подпевать на припеве, а большинство девушек — покачивать бедрами. Мои подруги не исключение. Мы начинаем танцевать, двигая бедрами, но по большей части лишь сталкиваемся друг с другом, так что решаем, что это не наше движение.

Продолжаем танцевать, и девушки даже несколько раз отказывают парням, которые предлагают им компанию в танцах или пройти к бару. Выдохнувшись, Бекки идет к парням, чтобы чего-нибудь выпить, а Алексис выходит на свежий воздух, чтобы кому-то позвонить. Она ничего не объяснила, но выглядела довольно обеспокоенно. Я решила, что не стоит сейчас идти за ней. Если что-то случилось, она расскажет сама. Мы с Саммер продолжали танцевать, и когда около нее оказывается очередной парень, она соглашается потанцевать с ним. Его руки мгновенно оказываются на ее талии, и они начинают двигаться как раз тогда, когда песня сменяется на новую.

Я чувствую себя неловко, наблюдая за ними, так что отворачиваюсь как раз в тот момент, как на моей талии оказываются чьи-то крепкие ладони. Айзек улыбается и, наклонившись к уху, спрашивает:

— Помнишь эту песню?

Я улыбаюсь и киваю. После нашего первого свидания я стала ассоциировать ее с Айзеком. Но я бы ни за что не призналась, что первое время я на повторе слушала I like me better.

— Потанцуешь со мной? — он слегка наклоняет голову.

— Надеюсь, мой парень не будет против, — я подмигиваю ему.

Положив мои руки к себе на плечи и вернув свои на мою талию, он прижимается ко мне, и мы начинаем двигаться в такт музыке. Я начинаю подпевать словам и закрываю глаза, когда наши лбы соприкасаются. Замолкаю на мгновение, но Айзек шепчет мне в губы «Не прекращай», и я продолжаю петь. Мы танцуем под эту песню, делая ее нашей все больше и больше. Музыка — неотъемлемая часть моей жизни, и я рада, что с ее помощью я могу сохранять некоторые моменты навсегда.

Когда песня заканчивается, мы с Айзеком останавливаемся, но не отпускаем друг друга. Пока весь мир продолжает двигаться, мы стоим в объятиях друг друга, и Айзек медленно наклоняется ко мне, как тогда, в первый раз. Его губы касаются моих, и в моей голове я снова стою там, где мы с ним впервые поцеловались. Где произошел мой первый поцелуй. По моей щеке катится одинокая слеза, и Айзек отстраняется от меня.

— Что-то не так?

— Нет, все замечательно, — я утыкаюсь ему в грудь.

Мы стоим так еще некоторое время, пока танцующие рядом не начинают нас толкать. Не выдержав этого, я и он возвращаемся к барной стойке, где Маркус и Джордж устроили соревнование. Они без остановки продолжают пить, и я боюсь, что уже оба не смогут устоять на ногах, но они оба слишком гордые, чтобы признать поражение.

— Поедем уже домой? — я тяну Маркуса за рукав.

— Да.... По...едем... — язык у Маркуса совсем заплетается, а когда он встает, чуть ли не падает на меня.

Мне удается удержать его, но с его ростом это довольно тяжело. Я обхватываю его за талию и кладу его руку себе на плечо, Айзек помогает мне с другой стороны, но это не особо помогает из-за того, что он и сам не оченьтрезв. Бекки и Саммер, держась друг за друга и хихикая, направляются к выходу, и мы следуем за ними. Вэнс помогает Джорджу передвигать ногами, но тот по крайней мере еще в силах сделать хоть какие-то шаги.

Оказавшись на улице, я глубоко выдыхаю и останавливаюсь, чтобы отдохнуть. Ночной воздух пробирает меня, и я решаю, что надо быстрее разобраться с этим. Алексис замечает нас и, подойдя к нам, помогает мне с Маркусом. Уже у машины я достаю из кармана друга ключи от машины и помогаю ему залезть на заднее сиденье. Айзек садится рядом с ним, и я закрываю за ними дверь.

— Да уж, веселая ночка выдалась! — я убираю волосы назад.

— И не говори! А нам с Вэнсом еще всех развести надо, — Алексис закатывает глаза.

— Спасибо вам за то, что были со мной, — я на прощание обнимаю ее. — Думаю, я навсегда запомню этот день.

Алексис обнимает меня в ответ, а затем отпускает и идет к машине Джорджа, садясь за руль. Вэнс закрывает дверь заднего сиденья и идет в мою сторону. Он проходит мимо меня и садится за водительское сиденье. Я прожигаю взглядом его затылок, а затем иду и тоже сажусь в машину. Вэнс заводит двигатель и выезжает на дорогу, а я смотрю назад, чтобы проверить парней. И Маркус, и Айзек уже спали. Ну и хорошо. Теперь я хотя бы смогу поговорить с Вэнсом.

— Долго ты собираешься себя так вести? —  я смотрю на дорогу, чтобы сохранять спокойный тон.

— Как именно? — равнодушный голос Вэнса создает между нами невидимую преграду.

Я делаю глубокий вдох. Он не может себя так вести. У него нет никакого права.

— Не понимаю, чего ты ждешь от меня. Я все сказала тебе еще в воскресенье. Ты согласился быть друзьями, а сегодня ведешь себя так, будто меня вообще не существует. Мне надоело гадать, в какой момент я снова не буду невидимкой. Если ты не хочешь общаться, так и скажи, пожалуйста. Мне не нужны одолжения, Вэнс.

Боковым зрением замечаю, как его ладони крепко сжимают руль. На мгновение он поворачивается лицом ко мне, но затем возвращает взгляд на дорогу.

— Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Я думал, что быть другом для тебя — это просто. Как ты вообще могла быть рядом со мной, пока я был с Габриэллой? Я постоянно смотрю на тебя и думаю о том, как хочу быть на месте Айзека. Тысячи вариантов того, как мы могли бы быть вместе, но вот появляется тысяча первый, где ты снова влюбляешься. Просто не в меня. Сложно признать, что потерял человека, ради которого ты жил, — он делает длинную паузу. — И живешь. Мои чувства никогда не изменятся. Я пытался засунуть их куда подальше, но вот ты рядом, и весь мой план рушится к чертям. Больно смотреть на тебя, ведь на него ты смотришь так, как раньше смотрела на меня. Но на прослушивании... когда ты пела, я прислушивался. Ты пела не только ему, Тейт. Я чувствовал это. Я чувствовал это с самой первой репетиции. Что ты прикажешь мне делать с этим?

После его слов я прячу лицо в ладони и не могу сдержать слезы. Он не должен мне это говорить. Он не должен усложнять все. Не он должен здесь сидеть и говорить, что ему больно. Нам всем делают больно, но ты сам выбираешь, во что обратишь эту боль.

— Не делай этого, Вэнс. Не думай, что для меня это было просто. Айзеку, — я смотрю на заднее сиденье, — пришлось приложить много усилий, чтобы я перестала видеть тебя во всем. Он знал, какие чувства у меня к тебе, но все равно уважал это. Он терпел каждый раз, когда ты оказывался рядом, и я забывала обо всех. Он уважает тебя, Вэнс. Почему бы тебе не сделать то же самое? Возможно ты решил для себя тогда, что ты вернешься, а я все еще буду ждать тебя. Может быть, так и было бы. Но сейчас все иначе. Так что ты можешь или смириться, или уйти.

Конечно, я не хотела, чтобы он уходил. Что бы я ни говорила, он нужен мне. Но если он не может, я не хочу держать его. Не хочу, чтобы он думал, будто у него есть еще один шанс. Мы не вернемся.

— Ты счастлива с ним? — в его вопросе слышится ответ на мои слова, и я знаю, что он собирается сделать.

— Да. Я счастлива с ним.

— Хорошо, тогда извини. Извини за то, что продолжал тешить себя надеждами. Извини за свое поведение. Я хочу быть рядом, как ты была. Ты была сильной. Я тоже буду. Я могу справиться со своими чувствами. Разве не я мастер в скрытии своих эмоций? — на его губах появляется грустная улыбка.

Я наклоняю голову и так же грустно улыбаюсь, пряча лицо за волосами. Каждый раз, когда я думаю, что это конец, Вэнс говорит или делает что-то, что заставляет меня усомниться в своем решении. Я еще раз поворачиваюсь и смотрю на Айзека. Он выглядит таким умиротворенным во сне, черты его лица разглаживаются, и он становится похож на ангела. Прядь его волос упала ему на глаза, и я сдерживаю свой порыв убрать ее, только чтобы прикоснуться к нему. Нет, я точно сделала правильный выбор.

— Я люблю тебя, Тейт... — бубнит себе под нос Айзек, но мне все же удается расслышать это.

Я резко отворачиваюсь и сосредоточиваю взгляд на дорогу. На секунду кажется, что мое сердце остановилось. Что весь мир остановился, а в голове звучат только его слова. Я... люблю... тебя... Тейт... Просто четыре слова, но тогда почему мое сердце так реагирует? Он сказал это во сне, так что, может, он даже не имел это в виду. Или... Я не знаю. Мне страшно. Что если завтра он проснется и не вспомнит об этом? Что я тогда почувствую? Обрадуюсь, что эти слова — неправда, или расстроюсь?

Я смотрю на Вэнса. Может быть он даст мне подсказку, но он молчит. Он даже не смотрит на меня. Наверное, он и сам не ожидал таких слов. К тому же в такой момент.

Всю оставшуюся дорогу от Айзека ничего не слышно. Только его дыхание. И дыхание Маркуса. Я не пытаюсь разговаривать с Вэнсом, да и он не пытается что-то сказать. Думаю, нам обоим надо все обдумать. Самостоятельно. Так что никогда еще поездки в этой машине не были для меня такими устрашающе тихими...