Глава 13

           

Я не выхожу из комнаты уже несколько часов, пытаясь успокоить себя и собрать мысли в кучу, а затем слышу, как дверь в комнату открывается и кто-то заходит. Мне на самом деле сейчас не хочется ни с кем разговаривать, но, повернувшись, вижу, как мама садится на кровать.

— Милая, что случилось?

— Я просто... — я принимаю сидячее положение и начинаю убирать ворсинки с покрывала. — Мам, мне страшно. Сегодня, когда я была с Айзеком, я почувствовала то, чего не было с того момента, как Вэнс ушел. С ним мне показалось, что я снова могу полюбить, но что если мне снова будет больно? Я не думаю, что я смогу справиться с этим еще раз. Я боюсь, что, если я откроюсь этому чувству снова, я могу потерять все.

Мама притягивает меня к себе и начинает гладить по волосам:

— Ах, Тейт, если бы мы могли знать, но это то, что мы делаем. Рискуем ради любви. Я ведь тоже была не уверена в твоем отце, мне было страшно, я была молода. Но я рискнула, потому что я знала, что он стоит этого. Потому что я любила его. И если ты правда начинаешь что-то чувствовать к этому мальчику, то не бойся. Я знаю тебя. Ты способна справиться со всем, что тебе уготовано.

Я не замечаю, как по моей щеке медленно катится одинокая слеза, а еще крепче прижимаюсь к маме.

— Спасибо, мам. И ты права, я должна попробовать, — с улыбкой произношу я.

Она кладет мою голову себе на колени и гладит по волосам, пока я не засыпаю.

Проснувшись в воскресенье утром, я чувствую себя отдохнувшей и как будто заново родившейся. Я решаю написать Айзеку и спросить, послушал ли он диск. Ответ приходит довольно быстро и заставляет меня улыбаться:

И тебе доброе утро, красавица. Не мог уснуть, думая о том, что оставил тебя вчера так неожиданно. Но альбом послушал, теперь это мой любимый диск.

Мне хочется написать что-то подобное, но я лишь отправляю «Я рада» и открываю контакты. Я смотрю на имена своих подруг, с которыми не общалась уже полгода, и думаю, что, может, мне пора это изменить. Я не должна была их отталкивать, так как они не были виноваты. Они ведь мои подруги, они бы обязательно поддержали меня, но тогда мне хотелось, чтобы с ним меня ничего не связывало. Не замечаю, как нажала на имя Бекки, и хочу уже отключить, но тут слышу голос:

— Алло, Тейт?

Я медленно подношу трубку к уху и почти что шепотом произношу:

— Привет, Бекки.

— Подожди минутку, хорошо?

— Да, конечно.

Может, это была плохая идея, и она не хочет со мной разговаривать? Но затем я слышу, как она зовет Алексис и Саммер, и в груди у меня что-то сжимается от того, что я могла бы сейчас быть с ними, а не чувствовать всю эту неловкость.

— Привет, Тейт! — кричит в трубку Алексис.

— Как у тебя дела? — спрашивает Саммер.

— Я в порядке, а как у вас дела?

— Без тебя... — Алексис делает паузу. — Без тебя все не так. Мы скучаем.

Я убеждаю себя, что я не заплачу, а лишь произношу:

— Я тоже. Простите, что оттолкнула вас тогда. И если вы меня простите, можем ли мы снова стать друзьями?

Я слышу, как кто-то из них всхлипывает, а затем Бекки отвечает:

— Конечно, Тейт. И ты нас прости, нам нужно было больше стараться поддерживать тебя, а не отказываться от дружбы, как только ты нас оттолкнула.

— Вы не виноваты, девочки. Все хорошо, ладно?

— Хорошо, — отвечают они вместе.

— Как насчет того, чтобы завтра после школы встретиться в Rosedale Center? — спрашивает Саммер.

— Было бы отлично.

— Тогда до завтра, — говорят девчонки и отключаются.

Весь оставшийся день я провожу за домашней работой, то и дело отвлекаясь на сообщения от Айзека. Он спрашивает меня о музыке, увлечениях, а я в ответ интересуюсь рисованием. Нам хочется узнать друг о друге все, так что вечером я засыпаю с улыбкой на лице и телефоном в руке.

Утром понедельника я впервые радуюсь школе, поэтому решаю надеть что-то на меня не похожее. Подойдя к шкафу, я выбираю бордовый теплый свитер, так как сегодня обещали похолодание, темные джинсы с потертостями в некоторых местах, а на ноги решаю надеть черные ботильоны со шнуровкой. У них не очень высокий каблук, так что я могу спокойно в них ходить и не поскользнусь. Я даже решила немного завить волосы, а передние пряди заколоть назад. Решаю, что если меняюсь, то рискую, поэтому немного подкрашиваю глаза, из-за чего они становятся еще более голубого цвета. Когда я спускаюсь вниз, все члены моей семьи, кроме мамы, непонимающе на меня смотрят.

— Тебе очень идет, милая, — произносит мама с такой теплой улыбкой, что мне самой хочется улыбнуться.

Я киваю ей, беру пальто и выхожу на улицу как раз вовремя, потому что Маркус только что припарковался у дома. Посмотрев на меня, он потирает глаза, а затем спрашивает:

— Кто это такая? Я тебя совсем не узнаю.

— Решила рискнуть, — с улыбкой отвечаю я. — Нравится?

— Очень напоминает прежнюю Тейт, так что да, нравится, — на ходу говорит он.

Мы садимся в машину, и он спрашивает:

— А эти изменения как-нибудь связаны с голубоглазым парнем, с которым ты провела последние несколько дней?

Я заливаюсь краской, потому что понимаю, что он прав. Маркус замечает это и еще больше улыбается.

— Значит я прав. Это хорошо, Тейт. Мне необязательно знать подробности, но если он тебя обидит, ему же будет хуже.

Я не успеваю ничего ответить, так как мы подъезжаем к школе, и прямо у входа я замечаю Айзека, которых в руках держит букет с цветами.

— Он явно кого-то ждет, — с намеком в голосе произносит Маркус.

Я ничего ему не отвечаю, а лишь выхожу из машины и направляюсь в сторону Айзека. Он не сразу замечает меня, но, как только видит, широко улыбается. Я иду, боясь запнуться и при этом чувствуя, как по всему телу распространяется тепло.

— Привет, — говорю я, подойдя к Айзеку.

— Привет, — он протягивает мне цветы, — это тебе. Ты сегодня выглядишь по-другому.

— Спасибо, — принимаю цветы и неловко переминаюсь с ноги на ноги, не совсем понимая, что ещё я должна сказать.

Чтобы тишина не выглядела совсем пугающей, я опускаю глаза на букет и вижу несколько лилий и ромашки. Я улыбаюсь, как идиотка, потому что точно помню, как вчера он спрашивал, какие цветы я люблю. Будь это кто-то другой, я бы подумала, что этому человеку что-то надо, но с Айзеком все по-другому. С ним я чувствую так же комфортно, как и с Маркусом, и какая-то часть меня даже думает, что, возможно, у нас что-нибудь получится. Я не думаю, что сейчас готова к каким-либо отношениям, но быть с Айзеком просто. Я поднимаю голову, чтобы прервать наше молчание, но тут кто-то резко толкает меня, и букет падает на землю. Если бы Айзек вовремя не схватил меня, я бы наверняка тоже оказалась на земле.

— Ты в порядке? — спрашивает он меня.

— Все хорошо.

— Чувак, извинись перед девушкой, — обращается к кому-то Айзек.

— Нет.

От одного этого голоса по моему телу проходят мурашки, так что, подняв глаза, я вижу Вэнса, который стоит около нас. Он возвышается над Айзеком, поэтому я решаю вмешаться в разговор:

— Айзек, все хорошо. Я уверена, что он нечаянно.

Я даже не смотрю на Вэнса, но по тому, как мое тело реагирует на него, чувствую, как он приблизился к нам.

— В следующий раз вам не стоит стоять прямо у входа, мало ли что.

И он заходит в школу. Айзек собирается уже пойти за ним, но я останавливаю его.

— Не надо, Айзек. Он просто провоцирует тебя.

К нам подбегает Маркус, который переводя взгляд с меня на Айзека, говорит:

— Мне нужно украсть Тейт.

Не дождавшись ответа, он тащит меня подальше от посторонних лиц, так что, как только мы остаемся одни, он выдает:

— Тейт, ты как? Нормально? Я все видел.

— Все в порядке, Маркус. Честно.

— Вэнс выглядел как псих, когда увидел вас с Айзеком.

Что это значит? Почему он ведет себя так, будто я что-то значу для него? Я стараюсь говорить равнодушным голосом:

— Я не намерена участвовать в его играх.

В голове у меня бардак, но скоро начнется урок, так что мы с Маркусом расходимся на свои занятия. Зайдя в кабинет, я сажусь на первую парту и кладу букет на стол. Мисс Паркер, как обычно, опаздывает, так что все громко разговаривают. Я возвращаю свой взгляд на букет, лепестки которого в некоторых местах помялись. Я провожу по ним пальцами, пытаясь разгладить. У меня такое чувство, будто они оставили на себе след той пустоты, что слышалась в голосе Вэнса и присутствовала в его движениях. От букета меня отвлекает неожиданно приземлившийся на парту самолетик с моим именем на крыле. Я открываю её и вижу все тот же почерк:

«Cause I wonder where you are

And I wonder what you do

Are you somewhere feeling lonely

Or is someone loving you

Tell me how to win your heart

For I haven't got a clue

But let me start by saying

I love you.»

Скажи мне, что сделать, чтобы завоевать твое сердце.

Я оборачиваюсь в надежде увидеть хоть кого-нибудь, кто бы смотрел на меня, но ничего. Все заняты своими делами. Тогда я ничего не понимаю. Зачем посылать записку, когда не собираешься выдавать себя? Мисс Паркер заходит в кабинет со своей доброжелательной улыбкой и сразу же пишет на доске «Дуэты». Она кладет листочек на мою парту и произносит:

— Напишите свои имена и фамилии на этом листочке. А затем я разделю вас на дуэты, и вы приготовите песню.

Как только лист оказывается в руках мисс Паркер, она пишет наши имена на заранее приготовленных бумажках и, перемешивая, кидает их в шляпу. В этот раз она начинает с конца, и я скрещиваю пальцы, чтобы мне не хватило пары, ну или попался бы кто-нибудь нормальный.

— Линдси Янг, присоединись, пожалуйста, к Александре Уильямс.

Девочки садятся вместе, а мисс Паркер продолжает:

— Гарри Янг будет петь с Доминикой.

Доминика, сидящая рядом со мной, встает и пересаживается к Гарри, который даже не слушает мисс Паркер.

— Тейт Эмерсон, вы будете работать в паре вместе с Вэнсом Сандерсоном.

Как только я слышу его имя, резко выпаливаю:

— Я не могу.

— Если хотите закрыть мой предмет, то сможете.

Вэнс садится на место Доминики, а я даже не удостаиваю его вниманием. Оставшееся распределение проходит быстро, так что, когда мисс Паркер, заканчивает, она говорит:

— Я хочу от вас хорошего результата. Мне не нужны задания на отвали, поэтому советую вам получше узнать вашего партнера и подобрать песню, описывающую ваши чувства.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Вэнса, и думаю о том, что я знаю, какие чувства испытываю к нему. Как только он оборачивается в мою сторону, я сразу же сосредоточиваю все внимание на словах мисс Паркер.

— Лучший дуэт получит действительно хороший приз, так что я жду от вас хорошей работы. Можете начинать. У вас есть ровно две недели.

Я не делаю никаких попыток, чтобы заговорить с Вэнсом, да к тому же все еще зла на него.

— Как думаешь, может, нам стоит разговаривать, чтобы начать подготовку?

— Как думаешь, мне хочется с тобой разговаривать? — язвительно отвечаю я.

Он все еще спокойно и равнодушно произносит:

— Ну тебе придется, если, как сказала мисс Паркер, ты хочешь получить зачет.

Я выдыхаю, потому что знаю, что он прав, так что я поворачиваюсь к нему и говорю:

— Начинай. Расскажи мне о себе, Вэнс. Интересно послушать.

— Что ты хочешь узнать, Тейт? Я думал, что мы все друг о друге знаем. Например, сейчас ты злишься. Я знаю это, потому что, смотря на меня, тебе хочется закатить глаза или чем-нибудь долбануть меня. Как я и сказал в прошлый раз, твой взгляд всегда выдает тебя. Ты не умеешь прятать свои эмоции, и это всегда было твоей силой и в то же время слабостью, — Вэнс бросает взгляд на букет, а затем возвращается к моему лицу. — Он никогда не станет моей заменой. Никто не знает тебя лучше, чем я.

Это выбивает меня из колеи, и я крепко сжимаю руки, потому что не хочу, чтобы он был прав. Я пытаюсь не потерять ту хватку, которую имела в самом начале, и произношу:

— Айзек никогда не будет твоей заменой, потому что он лучше тебя. Не пытайся использовать наши прошлые отношения против меня. Ты знал ту прежнюю Тейт, но после того, как ты поступил, я изменилась. Может быть, ты все еще можешь понять мои эмоции, но ты никогда не поймешь меня по-настоящему, потому что тогда бы ты понял, что сейчас каждой фиброй своей души я чувствую к тебе отвращение. Я думала, что знаю тебя, но как оказалось, я была для тебя обузой, которая только раздражала тебя. Так что теперь ты для меня просто мудак, который использовал меня.

И к которому у меня все еще есть чувства. Это ему знать необязательно, но мне кажется, что мои слова что-то задели в нем. Его стены, которые он постоянно воздвигает, рушатся, и впервые я читаю в его глазах боль и что-то, похожее на сожаление. Кажется, что его взгляд устремлён куда-то далеко, и он что-то вспоминает. Возможно я была довольна груба, но сейчас мне бы хотелось узнать, что же причиняет ему такую боль. Если бы я могла простить его, если бы мои собственные раны не напоминали о себе в его присутствии.

Я вижу, что у него есть вещи, которые до сих пор не дают ему жить, но у меня тоже есть свои, и все они связаны с ним. Если бы я могла так легко залечить их, то сейчас мы бы просто сделали вид, что того дня не было, и жизнь не развела нас по разные стороны. Но теперь я просто не думаю, что смогу забыть, как он поступил. Он врал мне, он играл мною, и больше я на это не куплюсь.

Мы отворачиваемся друг от друга и не пытаемся больше заговорить, потому что оба вернулись в свои темные дни, и оставшуюся часть урока я думаю о поступлении. Я отправила свои документы в несколько музыкальных колледжей Нью-Йорка, так что в ближайшие дни мне должны прийти письма о том, прошла ли я хотя бы на прослушивание. Конечно, я жду ответа от каждого колледжа, но моя мечта – поступить в школу искусств Тиш. Я бросаю взгляд на Вэнса, вспоминая о том, как впервые рассказала ему об этом. Он тогда заверил меня, что я обязательно поступлю, а он поступит в Колумбийский университет, и Нью-Йорк станет нашим убежищем.

Конечно, теперь я понимаю, что все это было лишь притворство, но было здорово думать об этом. Думать о нашем будущем. Только теперь эти мысли и мечты остались в прошлом, но я и мое будущее все еще в моих руках, так что мне очень важно получить хорошую оценку за это выступление, чтобы мисс Паркер замолвила за меня словечко. Возможно, это было нечестно, но если у меня получится, то это обеспечит мне еще больше шансов для поступления, потому что, прежде чем начать работу в нашей школе, она много лет преподавала именно в той консерватории, в которую я мечтаю поступить. К ее мнению до сих пор прослушиваются, и я знаю, что она помогла некоторым выпускникам, которые сейчас учатся в школе искусств. Нью-Йорского университета. Поэтому мне в любом случае придется работать с Вэнсом, о чем нам еще придется договориться.

После урока я и Вэнс, ни слова не говоря, расходимся в разные стороны. У меня сейчас мировая история с Маркусом, что очень кстати, потому что мне нужно с ним поговорить. Зайдя в кабинет, я сажусь на наше место и слышу звук приходящего сообщения.

Айзек: Все хорошо?

Это Айзек. Человек, который заставляет меня чувствовать. Я снова улыбаюсь, смотря на подаренные цветы, и отвечаю:

Я: Все хорошо. Еще раз спасибо за цветы. Увидимся за ланчем?

Айзек: Было бы здорово сидеть с самой красивой девушкой за ланчем.

Я пялюсь на телефон и совсем не замечаю, как Маркус садится рядом.

— Или ты выиграла миллион долларов, или переписываешься с Айзеком.

— Конечно, второе. Мне никогда не выиграть миллион.

— Никогда не говори никогда. Кое-кто обещал рассказать мне о свидании.

— Это было не свидание, — о, нет, это точно было свидание. — Мы спустились к реке у парка, он меня нарисовал, затем съездили в наше с тобой кафе, так как оказывается – ты не поверишь – он встретил нас с тобой тогда в тот день. И... — я не знаю, рассказывать ли ему о выступлении, но мы ведь договаривались быть честными, — я пела. Грегг попросил меня. А около дома Айзек чуть не поцеловал меня...

— Стоп. А это мне знать не обязательно, — со смехом произносит Маркус. — Так он реально хорошо рисует или это был просто предлог?

Я вспоминаю рисунки Айзека и выдаю:

— У него талант, Маркус. Это самые красивые рисунки, которые я когда-либо видела. Но мне надо еще кое-что рассказать тебе.

— Интересно... Я весь во внимании.

— На уроке пения нас объединяли в дуэты, и я пою с...Вэнсом. И нам надо не просто подготовить песню, а рассказать в ней о наших чувствах, что значит разговаривать друг с другом и проводить время вместе. Мы начали разговаривать, и знаешь, мне показалось, что я могла быть не права. Может ли быть так, что он не хотел так поступать? Что если у него была на то своя причина?

— Я не знаю, Тейт. Ты была единственной, кто лучше всех понимал его. Но если бы я был на твоем месте, я бы попытался двигаться дальше. То, что он сказал тебе, неважно, какая причина у него была, почти что уничтожило тебя, так что я просто считаю, что не стоит сближаться с ним.

— Хорошо, спасибо, Маркус.

После урока мы с Маркусом идем в столовую, и я чувствую на себе взгляды учеников, потому что я явно не та, кто получает цветы. Зайдя в кафетерий, я прошу Маркуса взять мне круассан и сок в коробочке, а сама иду занимать место. Сев за свободный столик, я начинаю высматривать Айзека и замечаю его прямо у кассы. Я машу ему, а он кивает и улыбается мне. Бабочки в моем животе оживают, и все сомнения и переживания насчет Вэнса куда-то улетучиваются. Через несколько минут Айзек подсаживается ко мне и спрашивает:

— Почему у тебя ничего нет?

— Попросила Маркуса взять мне.

— Слушай, я знаю, что ты, наверное, не хочешь это обсуждать, но кто тот парень, который утром тебя толкнул?

— Это Вэнс,  — я делаю паузу, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы объяснить, кем он был для меня когда-то. — Он был моим другом, но отвратительно поступил, поэтому мы больше не общаемся.

— Мне жаль, — с заботой в голосе произносит он.

— Не волнуйся, сейчас все хорошо.

Маркус подходит и садится рядом с нами, а я забираю с его подноса свою еду и начинаю есть. Весь ланч мы втроем разговариваем на разные темы, а затем направляемся на общий урок международного менеджмента. Пару раз по дороге Айзек пытается взять меня за руку, но я не хочу торопиться, так что каждый раз убираю руку. Как только мы заходим в кабинет, я сразу же замечаю Вэнса, который впивается в Айзека взглядом. Я же своим взглядом говорю ему «Не твое дело» и сажусь между Маркусом и Айзеком. Они болтают о футболе, а я пытаюсь сосредоточиться на сегодняшней теме. Как только начинается урок, парни замолкают и открывают тетради. Я что-то записываю и тут чувствую, как пальцы Айзека переплетаются с моими.

— Извините, — голос Вэнса прерывает преподавателя, — можно выйти? Мне плохо.

Учитель лишь кивает, продолжая вести занятие, а я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Вэнса. Его руки крепко сжаты в кулаки, а на лице ходят желваки. Его яростный взгляд направлен на наши переплетенные руки, но заметив то, что я смотрю на него, он быстро идет к двери и, хлопнув ею, выходит.

— Извини, Айзек, но давай притормозим, — говорю я, размыкая наши руки. — Я пока не готова к отношениям.

Вот я и сказала это вслух. Когда эти слова наконец вырвались из меня, я начала задумываться, настолько ли это правда. Меня начинает тошнить, когда я понимаю, что отчасти только что соврала. Конечно, я не хотела торопиться, просто потому что не готова к чему-то новому, но сейчас в мою голову закрадывается мысль, что каждое мое действие все еще вращается вокруг Вэнса. Я запихиваю эту мысль подальше вглубь и возвращаюсь к лекции. После звонка я бросаю короткое «Пока» Маркусу и Айзеку и скорее бегу на автобус.

Довольно быстро доехав, я захожу в торговый центр и решаю позвонить девочкам.

— Привет, я уже здесь. А вы?

— Мы тоже. Ждем тебя в Старбакс!

Я направляюсь в сторону кофейни и сквозь стеклянную стену вижу, как они смеются. Я чувствую радость от встречи с ними и боль от упущенного времени. Зайдя в кафе, Саммер сразу же замечает меня и бросается ко мне. Она крепко обнимает меня, и я расслабляюсь.

— Я так скучала по тебе, Тейт. Мы все скучали.

— И я тоже.

Я подхожу к столику, и Бекки и Алексис сразу вскакивают и тоже обнимают меня. Я улыбаюсь, а в глазах собираются слезы, потому что, наконец увидев их, я поняла, как мне не хватало моих подруг. Мы садимся за столик, и я произношу:

— Расскажите мне все, что произошло за год.

Они переглядываются друг с другом, и я понимаю, что они хотят упомянуть Вэнса.

— Все нормально, — успокаиваю я их, — вы можете говорить о нем.

Я чувствую, что напряжение из-за Вэнса спало, и Алексис начинает:

— После того, как Вэнс уехал, Джордж почти перестал с нами общаться. Все, что мы знаем – это то, что он вроде как стал постоянно тусоваться со старшими на вечеринках и спать с каждой девушкой. По школе до сих пор ходят слухи, что его уже не раз забирали в тюрьму. Я полностью отдала себя танцам, так что, закончив школу, уезжаю в Калифорнийский университет.

Мое сердце болит за Джорджа, потому что я не сдержала свое обещание, и радуется за Алексис, так что я отвечаю ей:

— Это замечательно, Алексис. Ты просто молодец. А у вас что нового?

— Я собираюсь в Нью-Хейвен на фотографа. Уже подала документы в Йель, — говорит Бекки.

— А Итан? Вы еще вместе?

— Да, он собирается в Чикагский университет на юриста. Мы с ним сейчас обсуждаем дальнейшее развитие наших отношений, но пока все хорошо.

— Это хорошо, Бекки. Здорово, что у вас есть план. А ты, Саммер?

— Я бы хотела поехать в Нью-Йорк, но еще не решила, куда поступать. Для меня эти полгода были запутанными, так что я все еще пытаюсь разобраться в себе.

— А как у вас в личной жизни? — приподнимая брови, спрашиваю Алексис и Саммер.

Они обе начинают смущаться, что однозначно говорит о том, что они с кем-то встречаются.

— Выкладывайте.

— Ну..., — тянет Саммер, — я познакомилась с одним парнем из другого города, и между нами вроде как что-то есть.

Я улыбаюсь, а затем перевожу взгляд на Алексис.

— Я познакомилась с парнем еще в прошлым летом, сейчас он уехал учиться на хореографа в Калифорнию, так что мы оба отсчитываем дни до моего переезда. Ты лучше нам про себя расскажи.

И я выкладываю им все, что произошло за год. Мы смеемся, постоянно перебиваем друг друга, иногда они чуть ли не плачут, но я быстро меняю тему. Мы сидим в кафе до самого закрытия и болтаем без умолку, и я понимаю, что сегодня я сделала еще один шаг к исцелению.