Глава 6.5 Аграфена

До выступления «Пандемии» оставалось переждать две песни другой группы. После успешного саунд-чека скучающая Аграфена лениво пролистывала уведомления в телефоне, опираясь локтем о спинку стула, на котором сидела.

Помимо «Пандемии» в гримёрной было еще несколько участников из других групп. Они разбились на маленькие кучки и обсуждали свое творчество. Эсперова особо не прислушивалась, но из обрывков разговоров поняла, что ребята обменивались опытом и делились именами музыкантов, которыми вдохновлялись. Она уже давно отследила эту рокерскую тенденцию: сначала ты восхищаешься знаменитой группой, потом создаешь свою собственную, стремясь достичь успеха.

Заметив рядом движение, она отвела глаза от телефона и увидела, что к ней подошёл высокий крупный парень. На предплечье у него красовался самодельный наруч, усеянный шурупами с завинченными гайками вместо шипов. Концерт ещё не закончился, а от рокера уже разило дешёвым пивом.

— Классно выглядишь! Можно с тобой познакомиться? — обратился он к Фене.

Она не успела рта раскрыть и даже придумать причину отказа, как по бокам от нее встали Даниил и Соломон, скрестив руки на груди и вопросительно поглядывая на незнакомца.

— Познакомься с нами сначала. В каком жанре играете? — с неподдельным интересом спросил Даня, хотя всем видом дал понять, что границы переходить не стоит.

— Фолк. Я ж ничего, я только сфоткаться хотел. Грим у вас атмосферный, ребята! Круто выглядите.

— Сфоткаться можно. Ты как? — обратился к Фене Соломон, намеренно не называя ее по имени.

Она с улыбкой кивнула и поднялась со стула, перекинув волосы из-за спины вперёд, чтобы было видно окрашенные цветным лаком кончики. Все выстроились для фото. Новообращенный фанат передал телефон своему товарищу и уже потянулся к Аграфене, собираясь обнять, когда между ними вклинился Люцифер. Фривольно закинув руку на плечо фолк-рокера, другой рукой он показал «козу». Цепи его браслета звякнули у Аграфены над ухом, привлекая внимание к переплетению набухших от жары вен на предплечье. Прежде она не замечала, насколько красивые у гитариста руки. Не став развивать эту мысль, Эсперова перевела взгляд в объектив камеры и нацепила на лицо дежурную улыбку.

Поступок Реморова приятно удивил Феню. Будучи от природы брезгливой, она не хотела, чтобы к ней прикасался кто-то посторонний, да ещё и пьяный.

В то же время она понимала, что Люк, так кстати присоединившийся к ним, мог стать в любом другом месте, но отчего-то не поленился сделать пару лишних шагов, чтобы оградить ее от нежелательного соседства. Аграфена не торопилась принимать это на свой счет, но некое внутреннее чутье подсказывало, что он сделал это нарочно.

Даня, конечно, предупреждал ее, что с «Пандемией» она в полной безопасности, потому что ребятушки ее в обиду не дадут. Но меньше всего Эсперова ожидала заступничества именно от Люцифера, всегда отстраненного и колкого по отношению к ней.

Вскоре в гримерку заглянул организатор концерта, сообщив, что пришло время их выступления.

На подмостках ДК было непривычно много места в сравнении с гаражом, в котором они репетировали. Феня стояла за синтезатором в углу сцены, справа от нее был Ираклий в черной майке с эмблемой «Пандемии» и в свободных штанах с цепью на левом боку. После нанесения грима он распустил свой пучок, и теперь дреды свободно спадали на плечи темными сосульками.

В середине сцены возился с микрофоном Даниил, тихо переговариваясь с Адой. В обыкновенной темной футболке и джинсах он, на удивление, смотрелся по-рокерски. Его непослушные русые волосы стараниями Ариадны были превращены в аккуратные мелкие кудри, обрамлявшие лицо.

Сама Ада предстала перед публикой в облегающем черном платье длинною в пол. Яркий макияж в винных тонах делал ее похожей на вампиршу из готических романов. Отчего-то Фене вспомнился рассказ Фредерика Джорджа Лоринга «Могила Сары». Она не была уверена, что Ада походила на героиню этого произведения, но отчего-то легко могла представить ее в роли обольстительной демоницы, бродящей ночью по церковному кладбищу.

Позади Фиделиных за барабанной установкой по-хозяйски расположился Соломон в бордовой рубашке и с распущенными темными волосами. Ухоженная борода оттеняла грим, превращая барабанщика из добродушного Иисуса в эстетично изможденного и помолодевшего Дракулу Кополлы.

Еще правее стоял Люцифер, выделявшийся среди всех из-за белой футболки, поверх которой накинул расстегнутый черный жилет. Феня гордилась нанесенным ему гримом, хоть и до сих пор не могла поверить, что это ее рук дело. Прежде она никогда не красила других людей. Это было непривычное новшество, однако ей удалось подчеркнуть острую красоту Люка, о чем свидетельствовали крики фанаток из зала. Феня и на прошлых концертах заметила, что гитарист не обделен женским вниманием, но сегодня оно было особенно выраженным.

Возможно, сказывалось то, что «Пандемия» выступала в этом городе достаточно редко, поэтому у поклонниц было время накапливать энергию и делать плакаты с признаниями для участников группы. В основном для одного конкретного участника. Феня незаметно усмехнулась — надо же, Реморов при всей своей агрессивности и замкнутости смог вскружить голову девчонкам!

Звуковик за пультом дал им сигнал, что можно начинать. Аграфена поправила папку с нотами на синтезаторе, Соломон дал счет на барабанных палочках, пришло время играть вступление. Феня успела ухватить взглядом пару тактов с нотного листа прежде, чем свет в помещении погас.

За эту секунду полной темноты она успела испытать весь спектр эмоций, от легкого недоумения до вездесущей паники. Это не мог быть перебой с электричеством — ее синтезатор работал.

За ту же секунду она успела собраться и продолжить играть по памяти. Чудом ей удалось сохранить ритм и не сбить с него остальных. А в следующий миг замерцали софиты, и на сцену из хейзера пополз туман, странно холодящий ноги.

Только сейчас Эсперова подумала о том, что было странным решением начинать концерт с песни, где вступление играла она, а не Люк. Если бы Феня пребывала в растерянности дольше, зрители могли заподозрить ее неподготовленность. А этого нельзя было допустить — она должна соответствовать «Пандемии». Должна помочь им достигнуть совершенно нового уровня выступлений.

Аграфена мимолетно переглянулась с Даниилом, чтобы убедиться, все ли в порядке. Тот ободряюще подмигнул ей, вселяя уверенность. Невольно улыбнувшись, она продолжила играть.

В разноцветном переливе софитов, блуждающих по сцене, ей периодически удавалось выцеплять взглядом обрывки своей партии для подстраховки. Она помнила каждое произведение, разобранное на репетициях, но от волнения боялась ошибиться и поглядывала в ноты.

На музыкальных паузах в своей игре Эсперова успевала наблюдать за участниками группы. И вслушиваться в пение Даниила и Ады. Прошло уже несколько месяцев, но эффект восхищения, производимый их голосами, так и не потерял своей силы.

Однажды ей тоже придется спеть на сцене. От этой мысли пианистка смутилась, прочувствовав уровень ответственности. Хорошо, что на этом концерте она должна только играть, иначе бы точно растерялась. Одновременно контролировать голос и руки было бы сложнее. Феня два года училась петь, аккомпанируя себе, и при этом не сбиваться.

Из раздумий ее вывел оглушительный визг фанаток из зала — настала очередь Реморова выступить с гитарным соло. Вместе со зрителями и остальными участниками «Пандемии» Феня устремила свое внимание на него.

Люк растворялся в своей игре, настолько тонко чувствуя каждую музыкальную фразу, что она отражалась соответствующей эмоцией на его лице. Он проживал музыку. И Аграфена не понаслышке знала, что он при этом чувствовал, ибо это состояние было знакомо и ей самой. Мелодия проникала в сознание, пробуждала в нем образы и даже целые сюжеты, меняла настроение, дарила или отнимала силы.

При этом быстрый гитарный перебор не мешал Люциферу всецело наслаждаться своим талантом и в порыве самолюбования не забывать одаривать девушек из зала знаками внимания в виде подмигиваний, многозначительных улыбок и бесстыдных взглядов.

«Нарцисс», — усмехнулась про себя Эсперова, так же отметив, что свои лавры Люк действительно заслуживал. Техника его игры была бесподобна. Он исполнял сложные сольные переходы абсолютно не напрягаясь. И имел полное право купаться в любви слушателей.

На концерте они сыграли восемь песен. Невиданное количество для ее первого выступления. И она ни разу не сбилась. Эта мысль вызывала гордую улыбку. Наконец Аграфена смогла доказать в первую очередь себе, что может выступать не хуже других. Осознание успеха пьянило и окрыляло.

Феня уходила со сцены, витая в радостных мыслях. Переживания остались позади, и она была уверена, что перед вторым концертом уже не станет волноваться.

Стоило ей поставить синтезатор на стул в гримёрке, как к ней подошла Ариадна, заключив в крепкие объятия.

— С дебютом, подруга! Теперь ты официально часть «Пандемии», — возвестила она, широко улыбаясь.

Следующим ее поздравил Соломон, заявив, что Феня с достоинством прошла боевое крещение. Его объятия были по-отечески обволакивающими и теплыми, вселяющими уверенность. Ей невольно вспомнился ее родной отец. Мог ли он видеть ее хоть откуда-то? Гордился ли ей?

Стоило Поспелову отойти, как послевкусие грустных мыслей быстро вытеснилось бойкой харизмой Ираклия.

— Пятюню! — басист хлопнул ее по ладони, поймал за руку, потянув на себя, и обнял за плечи. Эсперова прижалась в ответ, искренне радуясь поздравлениям. За время репетиций они действительно сдружились. Немвродов прельщал ее своей оптимистичной уверенностью в завтрашнем дне и светлой энергетикой, которая переполняла его несмотря ни на что.

Неожиданно Люк, до этого стоявший в стороне и что-то печатавший в телефоне, тоже подошел к ней. Феня на секунду замерла, сомневаясь, хочет ли столь тесного контакта с ним, но Реморов не спрашивал. Он коротко приобнял ее, словно его вынуждали. При этом, как ей показалось, искренне поздравил с первым выступлением. Наверняка он сделал это, чтобы не портить всем настроение — было бы странно игнорировать ее, пока другие одаривали вниманием.

Последним подошел Даниил. Он ненавязчиво протянул руку и пожал пальцы Фени.

— Я рад, что ты с нами. О лучшей пианистке я не мог мечтать.

Он шагнул ближе, легко и при этом со всей душой обняв. Запах кожаных браслетов, лака для волос и чего-то свойственного именно Дане окутал ее. Мягкость прикосновений вскружила голову. Теперь Аграфена ощущала неподдельное счастье: ее приняли в коллектив, ей восхищались. Казалось, что больше ничего на свете не омрачит ее существование.

Но когда Даниил отстранился, сердце Аграфены рухнуло в пропасть. Какая-то тревожная мысль, еще не сформировавшаяся во что-то осознанное, забрезжила на горизонте рассудка. В растерянности Эсперова посмотрела в добрые серые глаза, устремленные на нее, пытаясь найти в них ответ: отчего ей вдруг стало так грустно? Но Фиделин упорно не понимал ее взгляда, продолжая дружелюбно улыбаться и придерживать ее за плечо.

— Спасибо, — произнесла она одними губами, с изумлением отметив, что ей стало сложно выдавить из себя хоть какой-то звук и почему-то хотелось плакать.

Она и подумать не могла, что выступление вызовет в ней такие противоречивые переживания. Прежде она не испытывала такого стресса. Наверняка из-за того, что не получала столько внимания. А сегодня ее одарили признанием несколько человек, ставших за эти месяцы самыми близкими. Может, Даниил на самом деле не мечтал о такой пианистке, а Феня, в свою очередь, не смела надеяться, что когда-нибудь обретет друзей, разделяющих ее интересы. Но это произошло.

Отступив, Фиделин подошел к своей жене и приобнял ее за талию, Ада чутко отозвалась на прикосновение, тут же склонив голову Даниилу на плечо. Аграфена благодарно улыбнулась им обоим за возможность стать частью их коллектива. Было несказанным везением познакомиться с такими креативными и добрыми людьми. Но тревожная мысль почему-то не отступала. В ее душе, где еще несколько секунд назад трепетала радость, теперь разверзлась пугающая пустота.

https://youtu.be/OAhzafP6VdQ