Глава 4.1 Аграфена

Дома Феня открыла папку с нотами, решив ознакомиться с репертуаром полностью. Даниил объяснил ей, какие произведения они собираются играть через пару концертов. Их следовало разучить в первую очередь.

Договорились начать совместные выступления с лета, чтобы она успела выучить свои партии. А пока она могла приходить на выступления в качестве зрительницы, чтобы лучше познакомиться с публичной стороной группы.

Пользоваться нотами на концертах не возбранялось, но следовало играть уверенно, а для этого было необходимо хорошо знать материал. Ее хотели видеть стоящей гордо и играющей раскованно, а не согбенной над нотным листом в попытке разглядеть аккорд.

Помимо песен, которые ей показали в гараже, в папке было еще много репертуара. Некоторые листы были помечены заглавной буквой А. Просмотрев несколько таких листов, Феня сопоставила, что так были отмечены песни, которые Даниил пел вместе с Ариадной.

Она пробежала глазами по названиям. «Моя душа», «Был тогда другим наш мир», «Постарайся быть счастливым», «Смелым», «Прикоснись ко мне», «Вот и всё». Обнаружив песни «Люцифер» и «Соломон» Эсперова саркастично хохотнула. Грех было не добавить в список песни с именами участников. Тем более что жанр позволял. Не всё из этого она бы отнесла к року, но, судя по нотам, в произведения были внесены авторские изменения. Вносил их, вероятнее всего, Даниил.

Аграфена вздохнула. Еще недавно у нее не было знакомых в этом городе, а теперь появилось сразу пятеро. И, признаться честно, с частью из них она предпочла бы не общаться. Взять того же Ираклия с его шутками невпопад или вечно хмурого Люка. Они производили впечатление плохой компании, от которой ей интуитивно хотелось держаться подальше. Доверие вызывал Соломон. Может, своим иконописным видом, отпечатавшимся в генетической памяти как нечто безопасное и спасительное. А может, тем, что в силу возраста вел себя адекватнее молодых участников.

Даниил с Адой расположили ее к себе сразу. Они были красивой парой. Присмотревшись на прослушивании, Феня даже нашла в них похожие черты. Словно две картины от одного художника, они гармонично дополняли друг друга в коллаже их отношений. На секунду она даже поверила, что брак бывает счастливым. Пусть не у ее матери и отца, не у одноклассниц или коллег по работе — эти примеры всегда лишь подчеркивали ее уверенность в том, что люди по сути своей одиночки и им сложно уживаться вместе.

Но пример Фиделиных заставил ее пересмотреть свои убеждения. То, как они общались на репетиции, как договаривали фразы друг за другом, как обходительно обменивались касаниями, натолкнуло Феню на мысль, что прежде она неверно представляла себе отношения.

Браки, которые Эсперова видела, звучали для нее как интервалы в музыке. Брак ее родителей звучал как тритон — создавал какофонию интересов и мнений, вызывая отторжение, антипатию и тревогу. Браки знакомых звучали как секунда — неслаженно, а порой и нелепо, наталкивая на вопрос «кому вообще это нужно?». И на этом поле нотного стана союз Дани и Ады представлял октаву. Не прИму, повторявшую один и тот же звук, а две одинаковые по названию, но разные по высоте ноты, создававшие идеальную гармонию.

Аграфена вдруг поняла, что на такие отношения она бы согласилась.

https://youtu.be/iYEolZEaQAc