Глава 3.4 Люцифер

Когда большая часть коллектива смогла найти стабильную работу, они стали арендовать гараж, оборудованный под репетиционную точку. За это время многое изменилось.

Ариадна из подружки Даниила превратилась в его жену. Ираклий сменил взбалмошный стиль прически на дреды, напрочь убившие в нем всю опрятность. Даниил отрастил волосы до плеч и обзавелся шрамами. Люцифер повзрослел и стал вести себя серьезнее, во всяком случае, старался меньше впутываться в неприятности и драки. А Соломон... Впрочем, он-то как раз совсем не изменился.

Но именно стараниями Поспелова на смену ребенку, грустившему из-за своей отверженности, пришел юноша, способный восстановить справедливость силой. Держать ту самую силу под контролем удавалось не всегда, но Люк старался.

С появлением нового места для репетиций каждый счел своим долгом притащить в гараж нечто экстраординарное. Реморов принес кубок в форме черепа, из которого пил чай во время совместных посиделок. У Ираклия дома завалялись руки от манекена. Их незамедлительно пристроили в самодельные кандалы и повесили на стену за барабанной стойкой.

В углу гаража Соломон поместил винную бочку. Фиделины вскоре усадили на нее Костяна — переодетого в рабочую форму скелета. Поверх заворота синей шапки, натянутой на скалящийся череп, красовалась вышивка с названием рок-группы, на которую равнялась в своем творчестве «Пандемия». На чем вся амуниция держалась, Люцифер понятия не имел. Зато Костян прижился как родной, развалившись на бочке в расслабленной позе, словно решил вздремнуть после ночной смены.

На этом изменения не заканчивались. Лето близилось к концу. Сначала пришли результаты экзаменов, затем — итоги поступления. Люк похвастался, что смог попасть в самый престижный университет их города. Его отец настаивал на этом уже много лет, ведь сын Петра Реморова обязан был соответствовать репутации семьи.

Самому Люциферу было откровенно плевать, где и на кого учиться, однако эта маленькая победа приятно грела душу. Поступление было его личным достижением. Без помощи связей отца или брата. Знания, которые он, пусть неохотно, но с легкостью заносил в свою голову, наконец принесли плоды.

Вскоре после начала учебного года Даниил заявил о желании принять в группу клавишницу. Все время существования «Пандемии» они возились с семплами, прописывая их в компьютерной программе. Однако теперь могли позволить себе расширить коллектив.

Она пришла к ним сама. Сказала, что слышала в общих кругах об их проблеме и способна ее решить. Уверенности девушки можно было позавидовать. На данном этапе группа не была настолько популярна, чтобы отбиваться от желающих вступить в их ряды, поэтому девушку приняли без особых размышлений.

По ее поведению сразу было заметно, что она привыкла получать то, чего хочет. И не было ничего неожиданного в том, что она захотела Люка. Как и не было ничего удивительного в том, что она вскоре его получила.

Избалованный вниманием фанаток Реморов не привык отказываться от легкодоступной победы. Высокий спрос, которым он пользовался среди девушек, повышал его самооценку. Широкий диапазон в выборе партнерш делал жизнь разнообразной и менее скучной.

Однако с появлением в его жизни клавишницы свободным отношениям пришлось положить конец. Она вцепилась в него мертвой хваткой, надоедая звонками и ревностью. А ведь Люк сразу предупредил, что между ними не может быть ничего серьезного. Он готов был с непринужденной легкостью согласиться на мимолетную связь, но обременять себя долгоиграющим романом вовсе не стремился.

Поначалу она на это согласилась. Наверное, считала, что со временем Люцифер влюбится в нее и изменит решение. Но он оставался непреклонен. Чем больше она звонила, тем меньше он хотел слышать ее голос. Чем настойчивее она пыталась прикоснуться к нему на репетициях, тем дальше он старался отодвинуться, дабы избежать контакта.

Интерес девушки и неприязнь Люка были настолько заметны, что Соломон стал подшучивать, говоря, что они созданы друг для друга, как вешалка и шуба. И Реморов в самом деле чувствовал себя тонкой вешалкой, гнущейся под тяжестью навалившегося на нее тулупа.

Впрочем, изредка он баловал ее своим вниманием, когда понимал, что поблизости нет более симпатичной девушки, готовой провести с ним вечер.

Неудивительно, что это закончилось скандалом. Напряжение в группе росло с каждым днем. Люцифер меланхолично игнорировал нападки девушки, в то время как она регулярно обостряла ситуацию, прерывая игру и вынуждая весь состав выслушивать ее претензии.

Вскоре ни дня не проходило без провокации во время репетиций. Не добившись желаемого заигрываниями, клавишница стала донимать Люка обидными фразами по любому поводу: от комментариев касаемо качества его игры на гитаре (к которому у других участников не было вопросов) до перехода на прямые оскорбления.

Его это мало беспокоило, зато не на шутку взвинчивало остальной коллектив. Чем больше Реморов игнорировал отчаянные попытки вывести его на разговор, тем сильнее она распалялась. Так продолжалось до конца осени. Ближе к Новому году терпение у всех начало заметно иссякать.

— Разберитесь вы уже наконец! — не выдержал Даня во время очередной односторонней перепалки.

— Я не могу разобраться одна, — попыталась оправдаться девушка. — А от него участия не дождешься! Уверена, в глубине души Люцифер любит меня, но сейчас за что-то наказывает.

Реморов не ответил. Лишь скрупулезно продолжил налаживать комбоусилитель, склонив голову и отгородившись отросшими черными волосами от взгляда клавишницы. Его невообразимо раздражало, что за все месяцы их общения девушка так и не перестала называть его полным именем. Но необходимо было держать себя в руках. Если он хоть единожды покажет, что эта выходка вызывает у него негативные эмоции, клавишница примется поступать назло и пилить его этим до скончания дней.

— Люсик, что скажешь? — обратился к нему Соломон, когда пауза затянулась.

— Между нами ничего нет. И я ясно дал ей это понять. Не может работать, не отвлекаясь на гормоны, пусть проваливает, — безразлично отозвался он, убрав волосы за ухо и метнув на девушку недобрый взгляд.

Возмущенная его ответом, она то и дело открывала и закрывала рот, словно разгрузочное отверстие конвейера. Выглядело это весьма комично. Никаких угрызений совести Люцифер не испытывал. Может, раньше он бы и сжалился над ней, но сейчас она так сильно допекла его своими сценами, что жалости в его сердце не осталось.

— Ах, значит, так?! — взвизгнула клавишница, видимо, осмыслив происходящее. — Конечно! Возомнил себя на вес золота! Так знай! Если меня найдут мертвой, это будет твоя вина! Я так и скажу всем, что умерла от безответной любви!

— А ты скажешь это до или после смерти? — усмехнулся Люк, но его фраза потонула в строгом и громогласном голосе Даниила.

— Это уже перебор! Меня достали ваши разборки и то, что они принимают такой оборот. Нам не нужны трупы и скандалы, — он хмуро взглянул на девушку. — И до твоего появления их не было.

— Я поверить не могу, что ты стал на его сторону! Он дал мне надежду, а потом выбросил, как использованную салфетку!

Люк с Ираклием переглянулись, обменявшись тихими смешками, больше похожими на фырканье. Фиделин глубоко вздохнул, исполнив руками каданс, только в этот раз жест должен был остановить не пение или музыку, а этот бессмысленный спор.

— Может, я непонятно выразился... Мне безмерно жаль, что у тебя не складывается личная жизнь. Но мы тут собрались, чтобы репетировать. Заниматься музыкой. Петь. А не лицезреть вашу мыльную оперу, которая порядком затянулась. Тебя сюда приняли играть на клавишах, а не участвовать в шоу «Холостяк». Более того, угрозы в своей группе я не потерплю.

— Вы все одинаковые! Соломон, хоть ты им скажи!

— Я бы и рад, но пока Даня прав. В коллективе нет места выяснению отношений. Вы можете сколько угодно ссориться за пределами гаража. Но когда мы на репетиции или на сцене, все дрязги должны остаться за кулисами. Не справляешься с эмоциями — мы бессильны тебе помочь.

— Ада бы меня поддержала!

Стоило ей только заикнуться про Ариадну, как Даниил нахмурился еще сильнее. Он сурово пригрозил клавишнице пальцем, словно предупреждая, что она ступила на тонкий лёд и лучше бы ей поостеречься.

— Не вмешивай сюда мою жену. Ада не приходит сюда как раз из-за тебя, потому что боится высказать больше нашего во время очередного твоего спектакля. Правда, надоело. Лучше тебе уйти.

— Что ж, прекрасно! Посмотрю, как вы справитесь без меня! — гордо вскинув голову, она повернулась к Люциферу, пристально посмотрела ему в глаза и низким вкрадчивым голосом произнесла: — Раз ты не мой, то ничьим будешь. Меня не станет, и это будет преследовать тебя. Ты будешь терять каждую девушку, с которой начнешь встречаться.

— Даже свечку за тебя не поставлю, — пожал плечами Люцифер. — В самом деле, неужели ты думаешь, что кто-то верит в твои глупые детские угрозы? Просто смирись, что меня захомутать не удалось и прекрати искать виноватых в своей распущенности. Не такая уж ты незаменимая, чтобы мы без тебя не справились. Так сильно хочешь играть? Оставайся и отвянь от меня. Не можешь — скатертью дорога.

— Ну и черт с тобой! Не стоишь ты того, чтобы я на себя руки наложила!

Девушка громко хлопнула дверью, покинув гараж, а Реморов свободно выдохнул. Несколько секунд все молчали, наслаждаясь тишиной.

— Что и требовалось доказать, братушки, — наконец глубокомысленно изрёк Ираклий. — А разговоров-то было... — он с досадой щелкнул языком, а затем весело улыбнулся, подбадривая остальных. — Давайте играть.

Так «Пандемия» вернулась к своему прежнему составу. С той лишь разницей, что теперь все они вынесли урок из случившейся неурядицы. Даниил на будущее предупредил всех, особенно выделив Люцифера с его тягой к романтическим приключениям — повторения истории быть не должно.

https://youtu.be/Vj9PQH6EqKI